Это только те люди, которых я знал лично. И это были не все. В гостиной помимо нас, ветеранов 14–го корпуса, еще десяток офицеров, причем некоторые в гражданских костюмах. Кто они? Я мог только догадываться. Но явно не случайно сюда зашли, на диванах посидеть, за жизнь поговорить и кофе выпить.
Отвернувшись, я посмотрел в окно. Близился полдень. Во дворе суетились солдаты, и я увидел, что рядом с домом остановились три бронетранспортера. Судя по тому, как их встретили, это свои.
"Да уж… — мысленно протянул я. — Попал я в эпицентр событий исторического значения"…
— Господа! — в гостиную вернулся Рокуэлл, который остановился возле двери. — Маршал Тейт Эрлинг!
Все встали. Спустя несколько секунд появился наш будущий царь и, оглядев всех, кто собрался, он заговорил:
— Господа офицеры. Вы знаете, что произошло и какое горе постигло весь наш народ. Мы осиротели. Царь, доблестный и справедливый лидер государства, Сигурд Вальх, скончался от тяжелой болезни. Всему виной, конечно же, его рвение о благе государства. Он переживал по поводу войны, которую мы ведем с проклятыми республиканцами, и это подточило его здоровье. Почтим покойного государя минутой молчания.
Эрлинг сказал то, что был должен сказать. Разумеется, о смерти царя — извращенца он не жалел. Но соблюсти приличия нужно. Это понимали все, кого он собрал, и в комнате наступила тишина.
Мы молчали. Минута прошла быстро. И маршал продолжил:
— К сожалению, это не единственный удар, который приготовила для нас судьба сегодня. Только что я получил известие о том, что погиб мой старший родственник Родрик Вальх.
— Как!? — не выдержал Эдгар Ротт.
— Маршал Родрик Вальх спешил в столицу. Он летел на вертолете и его подстерегли диверсанты республиканцев. Вертолет маршала сбит двумя ПЗРКа. Родрик Вальх погиб. Поиски диверсантов ведутся.
"А вот и зенитные ракеты проявились, которые я доставил в столицу по приказу Эрлинга, — промелькнула у меня мысль. — Как бы меня теперь, словно ненужного свидетеля, не убрали. Впрочем, это вряд ли. Тейт не будет разбрасываться людьми, которые являются его опорой. Хотя остерегаться, конечно, придется. Да и ладно. Одной опасностью больше, одной меньше. Меня напугать сложно".
Я посмотрел на Эрлинга и поймал его взгляд. Он сразу понял, о чем я думаю, и слегка кивнул.
"Не беспокойся" — так я расшифровал его движение и ответил таким же кивком.
— Итак, господа офицеры, — маршал сделал несколько шагов по комнате, собрался с мыслями и остановился, — наша страна оказалась на краю пропасти. Царь умер. Родрик Вальх тоже. Мы без государя, и это недопустимо. Поэтому, как член династии Вальхов, я принял решение взять бразды правления страной в свои руки. Мне не нужна слава и я не намерен изображать из себя помазанника божьего. Моя цель — благо государство. И ради этого я готов пожертвовать всем, что имею. Но это я. А что скажете вы, мои верные боевые товарищи. Вы со мной или предпочтете остаться в стороне?
Снова в гостиной тишина, а затем раздался клич:
— Слава царю Тейту Первому Вальху!
Эти слова выкрикнул Андрей Рокуэлл и офицеры поддержали его:
— Слава! Слава! Слава!
Эрлинг, которого вскоре станут именовать Вальхом, поднял ладонь. Люди затихли, и он стал раздавать приказы. Кто‑то отправлялся захватывать Царскую Стражу. Другие вместе с ним ехали во дворец. Третьи принимали командование воинскими частями, которых находились в столице или пригородах. А мне предстояло вместе с полковником Тюркиром и ротой солдат занять Генштаб. Маршал сказал, что там нас уже ждут и начальник Генштаба после скоропостижной гибели Родрика Вальха на нашей стороне. Но имелся шанс, что его успеет склонить на свою сторону кто‑то из конкурентов Эрлинга. И чтобы этого не произошло мы обязаны занять ключевую точку и удержать ее до подхода подкреплений.
Задача была поставлена. Оставалось ее выполнить. Сомнений в своих силах не было и через полчаса, приняв под командование роту мотострелков из бригады "Кайю", мы въехали в столицу.
Появления бронетранспортеров с вооруженными солдатами в бронежилетах и касках в Неерборге никто не ожидал. Однако ни один полицейский нас не остановил. Не нашлось инициативного человека и слава богам, что этого не случилось. Поэтому до двадцатиэтажной высотки Генерального штаба наших вооруженных сил, которая, кстати сказать, находилась всего в двух кварталах от моего дома, добрались быстро. И нас уже встречали. Кто бы вы думали? Мой приятель Робинзон собственной персоной, а вместе с ним маршал Квентин Ричардс.
54
События развивались стремительно. Тейт Эрлинг раньше своих родственников сориентировался, четко оценил обстановку и не побоялся перехватить управление государством. Обычно, после смерти царя, собирался расширенный Государственный совет из членов царствующей фамилии, сановников, маршалов и самых богатых людей государства. Перед ними зачитывалось завещание покойного, которое, как правило, уже было известно, и Государственный совет давал клятву на верность будущему царю. И только потом начиналась процедура передачи власти с последующей коронацией.
Однако Сигурд Вальх завещания не оставил, ибо безумный царь считал, что будет жить вечно. Поэтому официального наследника не было — кто сильнее и быстрее, тот и станет следующим государем. Это понимали все претенденты. Вот только войска были не у всех и основных кандидатов четверо. Родрик Вальх, заместитель начальника Генштаба. Тейт Эрлинг, вассал Родрика и командарм-1. Князь Александр Демидов, бывший министр внутренних дел и глава корпорации "Юрмаш", которая имела серьезную охранную структуру из отставных военных и полицейских. А так же граф Валентин Торхалль, мэр Урисборга, третьего по величине города в государстве. И если бы кто‑то из этих родственников царя, опередив моего сюзерена, первым занял дворец и ключевые точки столицы, то Эрлингу пришлось бы тяжко. Но Родрик из гонки за царским венцом выбыл, Демидов находился на побережье, где отдыхал на своей вилле, а Торхалль продолжал управлять делами Урисборга. Поэтому нам никто не мешал и все объекты, назначенные для захвата, оказались под контролем Эрлинга уже через пару часов после начала операции.
Что касательно Генштаба, задачу мы выполнили, и официально все выглядело так, что группа, в которой я находился, усилила батальон охраны. После чего, когда мы выставили усиленные смешанные посты, маршал Нерчин, начальник Генштаба, дождался отъезда маршала Ричардса и попытался уехать. Это был тревожный момент, потому что никто не решался его остановить. И в итоге маршала пришлось останавливать мне.
— Стойте! Начальник Генштаба никого не принимает!
В приемной мне преградил дорогу адъютант маршала Нерчина, моложавый холеный полковник. Полное лицо, модельная прическа, на левой руке золотые часы, на пальце перстень с бриллиантом, а еще он надушен, словно девица. По виду тыловая шкура из аристократов или промышленников. Фронтовики таких паркетных воителей не любили и я не исключение. А потому, чувствуя за спиной поддержку Эрлинга, с адъютантом не церемонился.
Схватив полковника за ворот мундира, я резко скрутил его, и он стал задыхаться. Его лицо покрылось красными пятнами, и полковник пытался что‑то сказать, но у него ничего не выходило.
— Запомни, — прошипел я ему, — для меня здесь открыты все двери. Ты меня понял?
Полковник кивнул, и я отбросил его к стене. Произошло столкновение, а затем он скатился на пол и в недоумении лупал глазами. Кажется, полковник, действительно, все понял.
Без стука я вошел в кабинет маршала. Он как раз вставал из‑за шикарного дубового стола и в отличие от своего адъютанта выглядел серьезно. Большой и крепкий мужчина, совершенно седой и с косматыми бровями. Чем‑то похож на медведя.
Когда‑то он считался одним из лучших военачальников государства, командовал боевыми войсками и проводил смелые операции. Однако время и высокое положение изменили маршала. Как говорится — бытие определяет сознание. И это про начальника Генштаба. Нерчин оброс связями и деньгами. Его жизнь изменилась, и он стал бояться ответственности. По этой причине маршал и хотел оставить Генштаб, дабы не принимать решений. Но Эрлингу он нужен, по крайней мере, в ближайшие дни, и отпускать его нельзя.
— Ты кто!? — рявкнул маршал, увидев меня. — Почему без доклада!?
Отдав воинское приветствие, я остановился возле стола и представился:
— Майор гвардии Юрий Темников, личный представитель маршала Тейта Эрлинга.
— Ну и что тебе нужно!? — Нерчин прищурился и посмотрел на меня исподлобья.
— Нужно, чтобы вы, господин маршал, остались в Генштабе и продолжали выполнять свои непосредственные обязанности.
— Ты смеешь мне указывать!?
— Нужно, чтобы вы, господин маршал, остались в Генштабе и продолжали выполнять свои непосредственные обязанности.
— Ты смеешь мне указывать!?
Правый кулак маршала ударил по столу, но я сохранял спокойствие и кивнул:
— Да.
— А если я откажусь?
Не торопясь, на показ, я расстегнул кобуру и положил ладонь на рукоять пистолета. Маршал как‑то резко сдулся. Только что передо мной был разгневанный мужчина в расцвете сил, а спустя мгновение уставший от жизни старик.
— Это будет самоубийство?
— Наверное. Но лишь в том случае, если вы начнете делать глупости.
— Я все понял, — Нерчин упал в свое кресло.
— Очень надеюсь, что это так, господин маршал. Честь имею!
Щелкнув каблуками, я оставил начальника Генштаба одного и покинул его кабинет. Затем приказал выставить в приемной дополнительный караул и продолжил ожидать приказов от Эрлинга.
До вечера все было спокойно. А потом вернулся Ричардс, который одобрил мои действия, и началась прямая трансляция из дворца.
Народ, наконец‑то, узнал новости. Государь скончался. Родрик Вальх погиб. Согласно завещанию государя (соответствующий документ со всеми положенными печатями уже успели составить) его преемник Тейт Эрлинг, которого с этого момента необходимо именовать Вальхом. Царь умер! Да здравствует царь!
55
После быстрого и бескровного захвата власти начались перестановки в управлении государственных структур. Тейт Эрлинг (Вальх), хоть еще и не коронован, но уже государь, и он развернул кипучую деятельность. Назначались новые министры, а так же было объявлено об отставке маршала Нерчина, которого сменил маршал Ричардс.
Чего‑то подобного я ожидал. Поэтому не удивился, а поздравил старого вояку с назначением, пожелал ему успехов и получил приказ покинуть Генштаб. Все просто. И, отправив мотострелков в казармы, я оказался предоставлен сам себе и прибыл в царский дворец, куда меня пропустили без досмотра. На мой взгляд, это упущение начальника дворцовой охраны. За такое несение службы с гвардейцев и старших офицеров дежурного караула следовало шкуру спустить, а потом всех отправить на фронт. Однако я промолчал, ибо зачем ругаться и спорить, когда вскоре посты займут бойцы бригады "Эрмин"? Тем более что это только первая линия охраны, а внутренние помещения охранялись спецназовцами 3–го полка.
Я прошел в тронный зал и застал здесь не только будущего царя, но и Варро Одда, верховного жреца Одина. Они о чем‑то разговаривали и, судя по всему, Эрлингу слушать служителя богов не хотелось. Маршал постоянно хмурился и смотрел в окно, которое выходило в дворцовый парк, а Варро Одд пытался ему что‑то втолковать.
Заметив меня, Эрлинг, молча, указал на кресло невдалеке от трона. Это был знак присесть и подождать, что я и сделал. А поскольку заняться было нечем, то прислушался к разговору Тейта и жреца.
— Еще раз повторяю, — жрец вскинул правую руку, — война, которая ведется с нордами, необычная.
— Ну чего в ней необычного? — Тейт поморщился и пожал плечами. — Да, норды ведут себя жестоко. Да, они более фанатичны в бою, чем прежде. Да, они ведут себя безрассудно и поступают как дикари. Да, боевые действия уже не локальный конфликт, а Мировая война. Все это есть. Но этому имеется здравое и логичное объяснение. Правительство республики, желая вызвать подъем народного гнева, манипулирует своими соотечественниками при помощи средств массовой информации. Разве не так?
— Перед тобой только оболочка, но ты не хочешь видеть суть.
— Уважаемый Варро, наверное, вы снова скажете, что норды это часть темной и злой силы, которая хочет уничтожить нас?
— Да, — жрец кивнул.
— Хорошо, — Эрлинг повторил его движение. — Допустим, что это так. И что теперь? Как я должен поступить?
— Я уже сказал. Как будущий государь, ты обязан объявить Священную войну.
— Но на основании чего? Где доказательства, которые можно предоставить Государственному совету?
— Доказательства будут.
— Вот когда они появятся, тогда и поговорим. Мне нужны факты, а не видения безумных пророков, которые пьют наркотические грибные настойки и витают в облаках.
Жрец нахмурился и слегка прихлопнул ногой, а затем развернулся к выходу и оставил нас. Он был недоволен. А Тейт присел рядом со мной, посмотрел вслед служителю Одина и сказал:
— Юра, ты даже представить себе не можешь, как я устал.
— Ошибаешься, представить могу, поэтому к высоким чинам и не стремлюсь, — я усмехнулся и кивнул в сторону выхода: — Чего жрец хотел?
Эрлинг помедлил и ответил:
— Ты знаешь, что я чту и уважаю веру предков. Но Одд, как мне кажется, сходит с ума и требует слишком многого. Он говорит, что норды продались тьме, неведомым инопланетянам, и вся кровь, которая проливается на фронтах, жертвоприношение злым сущностям, которые хотят захватить наш мир. По — моему, это бред. Как думаешь?
— Наверное, действительно, у жреца непорядок с головой. Тысячу лет нашу планету никто не тревожил, а тут нападение инопланетян, которые сговорились с республиканцами? Теоретически это возможно, поскольку раньше Сканд был населен негуманами. Но практически их возвращение невозможно. А что он имел ввиду, когда требовал объявить Священную войну?
— Полная мобилизация всего мужского населения, невзирая на чины и звания, от шестнадцати до пятидесяти лет. После чего тотальная война с нордами и полное уничтожение наших противников, а так же снос их святилищ. По его задумке война должна закончиться через несколько месяцев. Понятно, что с нордами воевать необходимо и государство обязано отнестись к отражению агрессора с большей серьезностью, чем при прежнем царе. Однако о тотальной мобилизации речь идти не может. На это у нас нет ресурсов, средств, техники и оружия. Да и аристократы с промышленниками, на которых мне в начале правления придется оглядываться, подобное не одобрят.
— Согласен. Это чересчур.
— Вот и я о том же. Однако это мои проблемы. А что у тебя?
— В Генштабе порядок. Маршал Ричардс принимает дела, а я прибыл получить новое задание.
— А чем бы ты хотел заняться?
— Даешь мне выбор?
— Даю.
Помедлив, я решил рискнуть и сказал:
— Учитывая, что здоровье у меня теперь не очень крепкое, я надеюсь на должность при дворе.
— Вот как!? — Эрлинг удивился. — И какую должность ты мог бы занять?
— А что если я стану хранителем царской сокровищницы?
— Интересно… — протянул сюзерен, немного подумал и добавил: — Я не против… Но есть одна проблема…
— Какая?
— Нужно найти прежнего хранителя царской сокровищницы.
— Он пропал?
— Да.
— А когда?
— Трое суток назад.
— Выходит, что он исчез еще при Сигурде?
— Так и есть.
— Кто занимается его поисками?
— Никто. Людей нет. Царская Стража, конечно, что‑то делает. Но в данный момент эта структура деморализована, поэтому надеяться на нее не приходится.
— Наверное, царские агенты ожидают кадровых чисток и перестановок?
— Верно.
— А что с сокровищницей?
— Она на запоре. Пройти в подземные хранилища не удается, там три уровня защиты.
— Странно это все…
— Более чем. Поэтому работай, Юра. Если найдешь пропавшего придворного, должность твоя.
— А если нет?
— Тогда хранилища вскроем при помощи спецтехники и взрывчатки. Однако в этом случае хранителем царских сокровищ станет другой. Договорились?
Эрлинг улыбнулся. Он бросил мне вызов, и я его принял:
— Договорились.
56
Я остановился перед резной дубовой дверью, на которой висела бронзовая табличка, и прочитал надпись: "Старший следователь по особо важным делам Царской Стражи Его Величества полковник Ируак А. К." и усмехнулся. Как же любят некоторые государевы люди пускать в глаза пыль и этим повышать свою значимость. Ведь можно поставить обычную дверь и табличку повесить из пластика. Но нет. Каждый посетитель обязан понимать, что входит не к простому смертному, а именно к "старшему следователю", между прочим "по особо важным делам", не какой‑то там организации, а "Царской Стражи Его Величества", и не к лейтенанту или капитану, а к "полковнику Ируаку А. К." собственной персоной.
"Да уж, без понтов в Царской Страже никуда", — промелькнула у меня мысль, и я вошел в кабинет.
Обстановка внутри шикарная. Стены отделаны дорогими ореховыми плитками под старину, как в родовых замках аристократов. На полу ковры с толстым ворсом. Шкафы из мореного дуба. В центре просторного помещения огромный стол и вокруг него дорогие кожаные кресла. Все говорило о том, что хозяин кабинета в средствах себя никогда не ограничивал и человек он не бедный. Так что если и предлагать ему взятку, то мелочиться нельзя.