- Да ладно? Мама рассказывала, что вас осталось мало... Но чтоб ты остался последним... Впечатляет, пап!
- Мама ведь умерла?
- Да. Десять лет назад, в апреле.
Я не ответил. Мы расстались давно, в тот момент, когда пришлось бежать на Альбион. А это было тридцать восемь лет назад. И были веские причины не брать её с собой. Прошло достаточно времени, чтоб я её забыл. Поэтому не испытываю ничего, кроме некоторого стыда перед дочерью.
Надеюсь, ей не захочется акцентировать на этом внимание.
- И что ты делаешь один? - поспешила Виктория разрушить неловкую паузу.
- Я охочусь на демонов, этим и зарабатываю. У меня напарник...
- Чёрт, а это здорово! У нас в Каледонии демонов почти не бывает. На Альбионе же их много?
- Да, есть целая организация по их истреблению, - додумался я снять шляпу.
- И ты в ней работаешь?
- Нет, я с ними конкурирую.
Виктория улыбнулась и сменила положение ног так, что стало похоже на упражнение гимнаста. Я бы к тридцати с лишним годам детскую непоседливость не уберёг бы.
- То есть, ты один работаешь лучше, чем вся их организация?
- Вроде того. Только я не один, у меня же напарник. Он, кстати, на днях женился. А ты...
- Нет, папа, - не дала она мне закончить вопрос, - меня брак, семья и всё такое не интересует. Ты-то, я надеюсь...
- Не дай бог, Виктория, что ты говоришь.
- Хранил верность маме? - серьёзно спросила дочь.
- Да, можно и так сказать.
Снова повисло молчание. Мы неуклонно возвращаемся к матери Виктории, наверно, потому что ничего общего, кроме неё, у нас нет. Долго же я избегал именно этих воспоминаний, боялся их. Это было и тяжело, и опасно для моей семьи, прятать их приходилось от друзей и врагов.
Виктория, чувствуя себя неловко, тихо прошептала:
- Мама почти не рассказывала о тебе.
- Да, - провёл я ладонью по разгорячённому лицу, - я не так много успел о себе рассказать. И о ней-то мало узнал.
- Мама лучше всех...
- Если можно, хотел бы о ней не вспоминать.
- Ладно, пап, - согласно улыбнулась она. - Вот от тебя у меня только та книга, учебник. В один прекрасный момент я поняла, что не такая, как все, что я - иоаннит какой-то, вот учебник, занимайся мол, учись.
- Освоила что-нибудь? - нелепо всплеснул я рукой.
Довольная, Виктория обвела руками свой наряд:
- Выучилась трём заклинаниям: лучше всего у меня выходит очищать одежду взмахом руки. Это моя визитная карточка - всегда безупречно белый прикид.
- Погоди, у иоаннитов есть такое заклинание? - перед глазами пронеслись тысячи случаев, когда я таскался в грязной и мокрой одежде, как Арика усердствовала в её очистке.
- Да... - с сомнением покосилась на меня Бестия.
Я уставился на более выученную дочь, как баран на новые ворота. Чувствую себя идиотом. Спасибо Виктории, рядом с ней это доставляет чуть ли не удовольствие.
- Просто я больше носился по Континенту, чем сидел за учебниками - недоучка страшный. Научишь?
- Легко, - она вытянула руку перед собой и навалилась на подлокотник, чтоб мне было лучше видно, - смотри: безымянным проводишь по большому, затем дважды бьёшь по ладони.
- Посыл энергии стандартный? - подобные вопросы я раньше задавал Францу. Выражение лица при этом делал такое же невозможно серьёзное и сосредоточенное.
Виктория вдруг испуганно отстранилась от своей руки, словно поняла, что способна жутко напортачить. Поблеяв растерянной овечкой, она ответила:
- Ммм, я только сейчас задумываюсь про посылы энергии...
- Ладно, - я попробовал заклинание со стандартным посылом, который применяется в двух третьих всех магических вязей. Пальто моментально приобрело здоровый чёрный цвет, каким оно было не дольше получаса после начала пользования.
Я довольно кивнул - оказывается, в моём обучении вышел дико досадный пробел.
- Работает, - не могу я нарадоваться эффекту простенького заклинания.
- А что за посылы? Это вроде количества прикладываемых сил? - сощурилась Виктория, став похожей на пытливую ученицу.
- Вроде того, не только количество, но и... конфигурация, свойство сил. Чаще всего бывает, что заклинания работают сильнее или слабее, но иногда с изменением посыла и вовсе меняется эффект, меняет даже область действия заклинания. Есть и вовсе обратный посыл, он является самым тонким и сложным, с его помощью можно заставить работать заклинание в обратную сторону или исправлять последствия конкретного заклинания.
- То есть, моё заклинание с обратным посылом будет пачкать вещи?
- Да, с вероятностью 99% это и произойдёт, - чтобы лучше вспоминалось, я крепко сжал подлокотники и направил взгляд в потолок. - Но есть заклинание, исцеляющее от лихорадки; с обратным посылом оно уже не затрагивает болезнь, зато вызывает резкое старение органов и тканей.
- Ого, так это опасно...
- Так же опасно, как и пытаться заряжать в пушку куриц или бочку с мёдом - с последствиями разбирайся сам.
Ухнув, дочь вздрогнула, воззрившись в пустоту. Затем в очередной раз сменила положение ног, поджав их под себя.
При очередном вопросе она смешно затрясла головой, отчего пришли в движение косы:
- А сколько всего этих посылов?
- Известно пять посылов: стандартный, двойной, шаговый, цикличный и обратный. Последние два считаются очень сложными, поэтому практически не используются. К тому же они не всегда дают видимых отличий.
- А я могу случайно использовать не тот посыл и, скажем, оторвать себе голову? - скрипнула в голосе Белой Бестии настоящая паника.
- Нет, не сосредоточившись, иоаннит использует стандартный посыл. Чтоб использовать остальные, нужно особо упражняться, фокусировать сознание на специальных символах, помогающих направить энергию. Честно говоря, у меня более-менее стабильно получается применять только шаговый посыл.
- Да, мы с отцом - недоучки! - самодовольно воскликнула Виктория.
Не знаю, не знаю, скоро никудышные познания в магии могут выйти мне боком. Зацикливаться надо на чём угодно, кроме этого:
- А что ещё за заклинания ты знаешь?
- Могу ставить метки и увеличивать вес предметов, - задрав нос, похвасталась дочь.
- Эти мне известны. Это, в самом деле, неплохо. Самоучки уже встречались, но даже с учебниками не могли хоть чему-то выучиться. Ты молодец!
- Спасибо, пап.
Она оглянулась, взглянув сквозь стекло на своих ребят, украдкой косящихся в нашу сторону. Банда в полном составе бодрствует, как и сказала Виктория.
Убедившись, что шансов подслушать нет ни у кого из подчинённых, Белая Бестия вернула внимание ко мне и постаралась сделаться прежней серьёзной бандиткой. Взгляд её внезапно стал строгим и требовательным. Это сильно неуютно.
- Ну, полагаю, ты не просвещать меня по части магии приехал.
- В самом деле, - словно извиняясь, ответил я.
- Ты сказал, что тебе нужна помощь. Так что случилось?
Да, решиться рассказать всё дочери и впутать её оказалось значительно труднее, чем я думал:
- Я говорил, что считаюсь последним иоаннитом. Это не так, и речь не о тебе. Выжил кто-то ещё, он искусен и силён. Он нарушает Кодекс, поэтому должен быть остановлен. Ты же читала Кодекс?
- Ага, согласно ему, я вне закона, - растянула улыбку Виктория. - Ты тоже нарушил Кодекс, почему вдруг решил останавливать другого?
- Это было всего одно нарушение, и то мне было нелегко на него пойти. А этот иоаннит, его называют Монархом, он задумал распустить щупальца очень далеко. Представь себе иоаннита, ставшего международным преступником, диктатором... Последствия могут быть страшными, в том числе и для того, что осталось от Ордена.
- И для тебя это важно?
- Виктория, я живу больше века, и почти вся моя жизнь была связана с Орденом. Я теперь не терплю, когда на него просто косо смотрят. Этот же Монарх решил между делом развязать войну, так что я боюсь, завершится его беспредел страшным...
Дочь спросила, и я рассказал всё. Всё с того момента, как случайно коснулся аронакеса Отфули, и до того, как убил в подворотне другого аронакеса. Детали, которые я и не надеялся запомнить, всплывали одна за одной в густых красках, таких же густых, как мазут неопределённости, в который мне предстоит лезть.
Рассказ занял много времени. Часто приходилось задерживаться и растолковывать всё на пальцах, особенно когда мы увязли в беспределе профессоров Университета Шроленсоуна. Я в них и сам не силён.
И так, под несмолкаемый шумовой фон членов банды, мне удалось вооружить Викторию всем, что знаю сам.
Хотя сомневаюсь, что эти знания - оружие, а не обуза.
- Теперь я должен добраться до Монарха, зная лишь то, что около недели назад он отправился в Фанек за профессором Андре Ремапом.
- Это тебе сказал тот аронакес, которого ты убил? Мог врать, - раскритиковала бандитка мою доверчивость.
- Это тебе сказал тот аронакес, которого ты убил? Мог врать, - раскритиковала бандитка мою доверчивость.
- Он этого не говорил никому, - сглотнул я. - Только слышал.
- Не понимаю...
Разумеется. Оберегая Викторию от страшного дара и чудовищного соблазна, я самолично вырвал из учебника страницы про чтение мыслей. Не заглядывай в чужой дом, как говорится...
- Виктория, послушай, то, что я сейчас расскажу, очень важно, - я нервно выдохнул. - Дело в том, что иоанниты умеют читать мысли. Но они этого не делают, потому что это очень опасно: прочитав чужие мысли, иоаннит сходит с ума, его сознание не выдерживает ещё целой жизни.
- То есть, все до единого мысли и эмоции переходят в твою голову? Ужасно-то так... А почему нельзя прочитать совсем немного?
- Когда-то иоанниты это умели, сейчас же нет. Поверь, читать мысли очень легко, этому даже учиться не надо. И это очень опасно, так что, пожалуйста, даже не думай пробовать!
Испуганный тон убедил девчонку - та интенсивно закивала и даже сделала крестообразное движение левой рукой (наверно, знак клятвы).
Но тут же у неё перехватило дыхание от догадки...
- Так ты прочитал мысли того...
- Да, пришлось. Сотрудничать с ним слишком опасно, а выведать нужные сведения иначе не вышло бы.
- Значит, ты сойдёшь с ума?
- Я умру. Я не сказал, но это летально... - выдавил я через силу.
Виктория совсем растерялась, поникла. Её хватило на один единственный вопрос:
- И сколько тебе осталось?
- Вообще, прочитав мысли, иоаннит редко протягивает больше суток. Но я всё спланировал, - я задрал рукав, продемонстрировав дочери чёрный браслет. - Это Ярмо Быка, старинный артефакт, хранившийся в Соборе Святого Бруно, там у нас тайники. Название не отражает сути, но он создан как раз для того, чтобы укрепить сознание, получить больший контроль над чужими мыслями. Его создали ещё в то время, когда чтением мыслей кое-как можно было пользоваться. Сегодня же...
- Он не спасёт тебя? - прозвучало, как вколачивание последнего гвоздя в крышку гроба.
- Нет, не спасёт. Всего-то оттянет момент... Предполагалось, что с ним можно продержаться около месяца. Но я прочитал аронакеса, а это сразу жизни демона и человека. В лучшем случае у меня дней десять, может, двенадцать.
Виктория взглянула на меня со смесью обиды и разочарования. Слава богу, бандитская жизнь очерствила её настолько, что она не зальётся в истерике, чего бы крайне не хотелось.
- Вот ты паршивец, - можно даже расслышать насмешку в её голосе. - Кто ж навещает для того, чтоб рассказать о том, что скоро умрёт?
- Твой отец.
- Я это вижу, - рассмеялась она.
Так лучше, пусть винит меня и насмехается надо мной. В конце концов, чувствую, что этим она в меня. Не видь я родственников столько же, сколько пришлось ей, относился бы к ним вообще как к случайным прохожим.
Виктория, разумеется, не совсем так ко мне... Кстати:
- А сколько тебе лет? - сказанув, я сразу застыдился вопроса, поэтому постарался загладить меткой догадкой. - Тридцать шесть?
- Тридцать пять. Тридцать шесть исполнится в феврале.
- Извини, подзабыл.
- Ничего, - махнула рукой Виктория.
И вновь мы замолчали, предавшись внимательному изучению друг друга. Виктория выглядит как двадцатилетняя - всё магия иоаннитов. Стань ты магом хоть в младенчестве (а с дочерью так и получилось), вырастешь до двадцатилетнего нормально, как все, а потом будешь щеголять затянувшейся молодостью, набирая где-то год за пять лет. Вот так вековые пни, вроде меня, выглядят на сорок.
Хотя внятно мне про это не рассказывали, так что до сих пор остаётся загадкой, скажем, двухвековой магистр, выглядящий на пятьдесят или около того.
Как же забавно сейчас осознавать себя недоучкой.
- Так тебе нужна помощь с поисками этого учёного? - посерьёзнела и воспользовалась деловым тоном.
- Вообще-то, мне бы не помешало прикрыть спину, когда буду вышибать дерьмо из Монарха.
- Я уж подумала, что постесняешься спросить. По рукам, Белая Бестия и её банда в твоём распоряжении.
- Сколько у тебя людей? - взглянул я на бессонных головорезов за стеклом.
- Десять. Все верные, надёжные, опытные и, что самое главное, безбашенные. Если я попрошу, пойдут хоть против иоаннита, хоть против паровоза. Но им надо всё объяснить.
- Так пойдём.
Виктория ловко соскочила с кресла, из положения, в котором она сидела, сделать это было непросто. Она пулей рванула к двери, и вот мы уже двигаемся из потаённого угла, минуя бочки, лавки и всякий хлам. Команда Бестии обратила на нас взгляды, понимая, что что-то грядёт.
Разве что не выстроились в ряд.
- Парни! - громко выдала моя дочь. - Мой отец в затруднении, причём по самые якоря. А как гласит правило: за своих рвём задницы до последней капли крови!
- Ты в нём не сомневаешься, значит, мы с тобой! - бодро ответил костлявый молодчик.
По лицам остальных и не скажешь, что они так уж рады впрягаться за меня.
- Я, конечно, противиться не собираюсь, - подал голос более рассудительный и осторожный бандит, - но отец твой пусть братается.
- Славно, - Виктория подняла руки над головой и трижды громко хлопнула в ладоши. - Идём брататься, ребята!
На приказ бандиты моментально зашевелились, побежали сноровисто выполнять необходимые приготовления: из угла потащили низенький стол, один из бандитов приволок на себе шесть табуретов разом (только два из них оказались не самодельными). Один из мастеровых, не снимая гоглы, приволок полный бутыль зелёного абсента, в руках другого оказалась железная миска.
Стол грохнули на свободное место, тут же вокруг него расставили табуреты, на столешницу поставили абсент с миской. Члены банды оперативно расселись по местам, Виктория, надавив мне на плечо, усадила меня подле себя.
- Начинаем, - произнесла Бестия и вытащила из сапога крупный кинжал с идеально отточенным лезвием.
Лёгким движением она полоснула себе ладонь и позволила крови ручейком стекать в миску. Вылив достаточно алой жидкости, она двинула миску с ножом мне.
Тут без слов понятно, что мне предстоит повторить процедуру. К боли я привык, жизнь славно приучила, так что резанул, не поморщившись. Рассудил, что крови надо пролить не меньше, чем атаманша, поэтому руку над миской держал долго.
- Достаточно, - подсказала Виктория, - давай дальше по кругу.
И пошло: бандиты послушно полосовали себя, выливая в миску порядочно кровищи. Здесь оказались все, даже бандит, стоявший на часах у двери. Когда круг замкнулся, в миске набралось кровищи на полстакана. Посудина перешла к Бестии.
- Давай своё оружие, - поднявшись, сказала она, - огнестрельное.
Повозившись с пуговицами, я достал пистолет и передал его атаманше, которая прихватила миску и бутылку и пошла куда-то в дальнюю часть подвала.
Краем уха я расслышал невнятное шептание - это два местных изобретателя провожают взглядами неведомый им образец оружия, так сильно их заинтересовавший.
Виктория же дошла до некой полки, на которой аккуратно разместила мой пистолет и щедро полила его абсентом, истратив треть бутылки. Затем в руках её появилась воронка, стремительные манипуляции, и вот уже место вылитого алкоголя заняла кровь. Бутылка бешено затряслась в руках Бестии, чтобы жидкости как следует смешались.
Не успел я удивиться чудным процедурам, как дочь вернулась, отдала мне липкий пистолет и тотчас пригубила абсента прямо из горла. И пустила по кругу, но теперь уже в обратную сторону, чтоб я оказался последним.
Пока бывалые пропойцы не морщась отхлёбывали помутневший напиток, я успел худо-бедно обтереть пистолет и убрать в кобуру.
Но вот уже бутылка неизбежным испытанием замаячила передо мной.
- У тебя есть десять минут, чтобы допить оставшееся, - не успел я коснуться стекла, объявила условия Виктория.
Я скривился и повернулся к дочери, ожидая, что это шутка такая, но заметил её, сосредоточенно следящую за движением стрелок на карманных часах. Ну да ладно, иоанниты не пьянеют, разве что дурной вкус алкоголя чувствуют, как все.
Когда первые капли коснулись языка, я с удивлением обнаружил, что зелёный алкоголь имеет вполне сносный вкус. Это позволило мне сделать достаточно большой глоток до того, как пить стало уже невыносимо. Проветривая обожжённый спиртом язык, я прочитал название пойла: "Перевал Трентен"[6]. Никогда не подозревал свою страну в изготовлении абсента или службе источником вдохновения для изготовителей. Да и не помню, чтоб Истериан хвастался этой маркой, а ведь его горло знакомо, пожалуй, со всем жидким и горячим на свете.
Второй затяжной рывок, мерзкие пары выворачивают кожу на голове наизнанку. Ещё заход, заставивший одобрительно цыкнуть зрителей. Наконец, я выжрал последние мутно-зелёные капли пахучей гадости. Пустая бутылка шлёпнулась на стол стреляной гильзой.