К счастью, она не могла предвидеть будущее, остававшееся для нее неизвестным.
— Приехали, мисс. — Такси опустилось на посадочную площадку на крыше какого-то дома. — Один доллар двадцать центов плюс двадцать пять процентов чаевых.
— Хрен тебе, а не чаевые, — бросила Кэти, открывая кошелек.
Руки ее дрожали, и она едва сумела достать деньги.
— Да, мисс, — послушно сказала машина.
Кэти расплатилась и вышла. Тусклый свет указывал путь вниз.
«Ну и развалину нашли себе лилистарцы, — подумала женщина. — Вряд ли она им подходит. Эти субъекты наверняка притворяются землянами».
Единственным утешением служило горькое осознание того, что лилистарцы, так же как и земляне, проигрывали в войне и в конце концов будут побеждены. Кэти наслаждалась этой мыслью, быстрее двинулась вперед и почувствовала себя увереннее. Она уже не только терпеть не могла лилистарцев, но и даже презирала их.
В приподнятом настроении Кэти добралась до нужной квартиры и позвонила в дверь.
Ей открыл сам Корнинг. За его спиной она заметила других лилистарцев.
«У них явно какое-то секретное совещание, — подумала женщина. — Я им помешала. Но ведь он сам говорил, чтобы я сюда пришла».
— Миссис Свитсент. — Корнинг повернулся к своим товарищам. — Разве не прекрасная фамилия? Входите, Кэти.
Он широко распахнул дверь.
— Принесите сюда. — Она осталась в коридоре. — Я еду в Шайенн. Наверняка вас это обрадует. Так что не тратьте зря моего ценного времени.
Кэти протянула руку.
Невероятно, но на лице Корнинга промелькнуло нечто похожее на сочувствие. Он тут же подавил его, но она точно видела такое. Именно это потрясло ее куда больше, чем даже сама наркотическая зависимость и страдания, причиняемые ею.
«Если подобное могло тронуть лилистарца!.. — подумала женщина и внутренне сжалась от страха. — Господи! Похоже, я и впрямь имею серьезные проблемы. Наверняка меня скоро ждет неминуемая смерть».
— Послушайте, — спокойно сказала Кэти. — Моя зависимость, возможно, не продлится вечно. Я обнаружила, что вы мне солгали. Наркотик имеет земное происхождение. Он создан вовсе не врагами. Рано или поздно врачи из нашего филиала сумеют меня вылечить. Так что я не боюсь.
Корнинг ушел за наркотиком — по крайней мере, так она предположила. Во всяком случае, он куда-то исчез.
Прочие лилистарцы оставались на своих местах и лениво наблюдали за ней.
Один из них заметил:
— Этот наркотик мог крутиться у нас десятилетиями, и все равно не нашлось бы никого настолько неуравновешенного, чтобы поддаться искушению.
— Верно, — согласилась Кэти. — В этом и заключается разница между нами. Мы выглядим одинаково, но вы сильные, а мы слабые. Боже, как я вам завидую. Когда появится мистер Корнинг?
— Сейчас вернется, — ответил лилистарец и повернулся к товарищу. — А она симпатичная.
— Да, приятная зверушка, — кивнул второй лилистарец. — Любишь, значит, таких? Потому тебя сюда и назначили?
Вернулся Корнинг.
— Кэти, я даю вам четыре капсулы. Принимайте только по одной за раз, поскольку из-за большой дозы может отказать сердце.
— Ладно. — Она взяла капсулы. — Может, у вас найдется немного воды?
Корнинг принес стакан воды и сочувственно смотрел, как Кэти глотает капсулу.
— Я делаю это затем, чтобы обрести ясность мыслей и спланировать свои дальнейшие действия, — пояснила женщина. — Друзья мне уже помогают. Но я поеду в Шайенн, поскольку договор следует соблюдать, даже с вами. Не могли бы вы мне дать координаты кого-нибудь оттуда… ну, знаете, кто мог бы доставить мне новый товар, когда тот понадобится? То есть если он мне вообще будет нужен.
— В Шайенне у нас нет никого, кто мог бы вам помочь. Боюсь, что, когда эти капсулы закончатся, вам придется сюда вернуться.
— Значит, ваше внедрение в Шайенне не удалось?
— Похоже, что так.
Однако ее слова вовсе не сбили Корнинга с толку.
— До свидания, — заявила Кэти, направляясь к выходу. — Только посмотрите на себя, — обратилась она к лилистарцам. — Господи, ну и уроды же вы. Такие самоуверенные! Что это за победа… — Она не договорила, поняв, что в этом нет никакого смысла. — Вирджил Эккерман знает, что со мной. Он наверняка что-нибудь сделает. Этот человек вас не боится. Он слишком крупная шишка.
— Ладно, — кивнул Корнинг. — Наслаждайтесь своими утешительными иллюзиями, Кэти. Пока что никому другому про это не говорите, иначе капсул больше не получите. Плохо, что вы рассказали Эккерманам, но на этот раз я вас прощаю. Все-таки вы были слишком ошеломлены, когда наркотик перестал действовать. Чего-то такого мы и ожидали. Удачи, Кэти. Скоро вы с нами снова свяжетесь.
— Разве ты не дашь ей дальнейших инструкций? — растягивая слова, проговорил из-за спины Корнинга какой-то лилистарец с сонным взглядом и жабьей физиономией.
— Она все равно ничего больше не запомнит, — сказал Корнинг. — Ее и так уже основательно пришибло. Разве сам не видишь?
— Поцелуй ее на прощание, — подсказал его собеседник и сделал несколько шагов вперед. — Если это ее не развеселит, то…
Дверь захлопнулась у Кэти перед носом.
Она немного постояла, затем снова двинулась по коридору в сторону лестницы, ведущей на крышу.
«Голова кружится, — поняла она. — Начинаю терять ориентацию. Надеюсь, доберусь до такси, а там уже буду в безопасности. Господи, как же они ко мне отнеслись. Только меня почему-то это совершенно не волнует — по крайней мере до тех пор, пока у меня есть три оставшиеся капсулы йот-йот-сто восемьдесят. Я знаю, что могу получить еще».
Капсулы словно были гарантией самой жизни, хотя вместе с тем состояли исключительно из безграничной иллюзии.
«Что за паранойя, — безразлично подумала Кэти, выходя на крышу и оглядываясь в поисках красных мигающих огней автоматического такси. — Чертов бред».
Она нашла такси, села и уже по пути в Шайенн почувствовала, что наркотик начинает действовать.
Первый симптом сбил ее с толку.
«Интересно, можно ли на его основе сделать какой-то вывод об истинном действии йот-йот-сто восемьдесят?»
Ей это показалось страшно важным, и женщина изо всех сил напрягла мысли, пытаясь понять. Столь просто и вместе с тем многозначительно.
Исчезла рана у нее на пальце.
Она сидела и разглядывала его, касалась гладкой неповрежденной кожи. Никакого надреза и шрама. Палец точно такой же, как и раньше. Словно время вернулось назад. Пластырь тоже исчез. Кэти казалось, будто из-за этого все сразу стало понятно, даже для ее быстро ухудшающихся умственных способностей.
— Посмотри на мою ладонь, — велела она автомату, поднимая руку вверх. — Видишь где-нибудь какую-нибудь рану? Ты поверил бы, что всего полчаса назад я страшно порезалась?
— Нет, мисс, — ответила машина, пересекая пустынную равнину Аризоны и направляясь на север, в сторону Юты. — Выглядит так, будто никаких повреждений у вас нет.
«Я уже знаю, как действует этот наркотик, — подумала Кэти. — Почему происходит так, что предметы и люди становятся ненастоящими? Это не магия и не галлюцинация. Рана на самом деле исчезла. Это не иллюзия. Буду ли я потом об этом помнить? Не исключено, что из-за наркотика забуду обо всем. Прямо сейчас, по мере того как отрава будет действовать сильнее, все больше меня поглощать, мне станет казаться, что я никогда не поранилась».
— Есть чем писать? — спросила она у такси.
— Да, мисс.
Из щели на спинке кресла, стоявшего перед ней, появился блокнот, к которому была прикреплена ручка.
Кэти старательно записала: «Йот-йот-180 перенес меня в то время, когда еще не было пореза на пальце».
— Какое сегодня число? — спросила она.
— Восемнадцатое мая, мисс.
Женщина попыталась вспомнить, действительно ли это так, но ее мысли путались. Хорошо, что она все записала. Стоп, в самом ли деле это так?
На ее коленях лежали блокнот и ручка. Запись гласила: «Йот-йот-180 перенес меня» — и все. Остальное превратилось в бессмысленные каракули.
Тем не менее Кэти знала, что завершила фразу, какова бы та ни была. Она уже не могла вспомнить ее содержание и машинально взглянула на свою руку.
«Но при чем тут вообще моя рука?»
— Послушай, — поспешно сказала пассажирка, чувствуя, что теряет контроль над собственным разумом. — О чем я тебя только что спрашивала?
— О дате.
— Раньше.
— Вы попросили бумагу и ручку.
— А еще раньше?
Такси словно поколебалось, но, возможно, Кэти это лишь показалось.
— Нет, мисс, до этого вы ни о чем не спрашивали.
— Даже про свою руку?
Теперь у нее уже не оставалось сомнений.
Электрические цепи такси на мгновение словно замерли.
Наконец машина проскрежетала:
— Нет, мисс.
— Спасибо, — ответила Кэти.
— Нет, мисс, до этого вы ни о чем не спрашивали.
— Даже про свою руку?
Теперь у нее уже не оставалось сомнений.
Электрические цепи такси на мгновение словно замерли.
Наконец машина проскрежетала:
— Нет, мисс.
— Спасибо, — ответила Кэти.
Она откинулась на спинку кресла, потерла лоб и подумала: «Значит, робот тоже сбит с толку. Выходит, это не субъективное восприятие. Произошел действительный скачок во времени, который я ощущаю вместе со всем своим окружением».
Машина сказала, словно извиняясь за то, что не смогла ей помочь:
— Поскольку поездка займет несколько часов, не хотели бы вы посмотреть телевизор? Экран находится перед вами. Достаточно лишь нажать педаль.
Женщина машинально включила аппарат носком туфли. Экран тут же засветился, и Кэти увидела знакомую картину. Руководитель Земли Джино Молинари произносил какую-то речь.
— Вас устраивает этот канал? — все еще извиняющимся тоном спросило такси.
— Да, конечно, — ответила Кэти. — Ведь когда Генсек встает с постели и произносит речи, это показывают по всем каналам.
Так требовал закон. Все же в знакомом зрелище ее внимание привлекло нечто странное.
Внимательно глядя на экран, Кэти подумала: «Моль будто помолодел. Таким я его помню со времен детства. Импульсивный, возбужденный, полный энергии и жизни. В глазах блестит прежняя страсть, его изначальная личность, о которой никто не забыл, хотя от нее не осталось и следа. Однако она явно все-таки не исчезла полностью!»
Кэти видела ее теперь собственными глазами и была ошеломлена как никогда.
«Неужели йот-йот-сто восемьдесят так на меня действует?» — спросила она сама себя и не сумела ответить.
— Любите смотреть выступления мистера Молинари? — поинтересовался автомат.
— Да, — ответила Кэти. — Люблю.
— Могу ли я предположить, что он получит пост, которого добивается, станет Генеральным секретарем ООН? — продолжала машина.
— Глупый, тупой робот, — обрушилась на него Кэти. — Он занимает этот пост уже много лет.
«Добивается? — подумала она. — В самом деле, Моль выглядел так во время своей кампании, десятки лет назад. Может, именно это и сбило с толку машину».
— Прошу меня извинить, — сказала женщина. — Но где ты, черт возьми, болтался в последнее время? Торчал в ремонтной мастерской двадцать два года?
— Нет, мисс. Я все время работал. Это у вас, если можно так выразиться, что-то в голове путается. Вам нужна помощь врача? В данный момент мы пролетаем над пустыней, но скоро минуем Сент-Джордж в штате Юта.
— Нет, конечно, — раздраженно бросила она. — Никакая помощь мне не нужна. Я совершенно здорова.
Однако робот был прав. Наркотик действовал теперь в полную силу. Кэти стало нехорошо. Она закрыла глаза и прижала пальцы ко лбу, словно пытаясь сдержать расширяющуюся психологическую реальность, ее субъективное «я».
«Я боюсь, — поняла Кэти. — Чувствую себя так, словно сейчас распадусь на куски. На этот раз меня приложило куда сильнее, чем раньше, может, потому, что я одна, а не в обществе других людей. Но я должна это вытерпеть. Если сумею».
— Мисс, не могли бы вы повторить, куда мне лететь? Я забыл, — неожиданно спросил автомат.
В его электрических цепях что-то потрескивало, словно от некоего механического беспокойства.
— Помогите мне.
— Я не знаю, куда тебе нужно лететь, — заявила Кэти. — Это твое дело, решай сам. Если не помнишь, то просто летай по кругу.
Какое ей дело до того, куда направляется машина? Какое это имеет к ней отношение?
— Название начинается на «Ш», — с надеждой сказало такси.
— Шарлотта.
— Кажется, нет. Но если вы уверены…
Заскрежетал механизм. Машина сменила курс.
«Мы вместе застряли в этом наркотическом бреду, — подумала Кэти. — Мистер Корнинг, вы совершили ошибку, дав мне эту гадость и оставив без присмотра. Корнинг? Что еще за Корнинг?»
— Я знаю, куда мы летим, — заявила она. — В Корнинг.
— Местности с таким названием не существует, — твердо ответил автомат.
— Должна существовать! — Ее охватила паника. — Проверь еще раз в базе данных.
— Ее действительно нет!
— Тогда нам конец, — обреченно подытожила Кэти. — Господи, это ужасно. Я должна быть вечером в Корнинге, а такого места не существует. Что мне делать? Посоветуй что-нибудь. Я на тебя рассчитываю, не бросай меня, пожалуйста… Кажется, я схожу с ума.
— Я попрошу помощи, — сказало такси. — Свяжусь с главной диспетчерской в Нью-Йорке. Минуту… — Робот на какое-то время замолчал. — Мисс, в Нью-Йорке нет диспетчерской, а если даже и есть, то я не могу с ней связаться.
— А в Нью-Йорке вообще что-нибудь есть?
— Множество радиостанций. Но нет телевизионных передач, ничего в УКВ-диапазоне, на частотах, используемых нами. Сейчас я принимаю радиостанцию, которая передает что-то под названием «Мари Марлен». Ведущая тема — пьеса для фортепьяно Дебюсси.
Историю она знала. В конце концов, коллекционирование старины было ее работой.
— Дай звук, чтобы я могла послушать, — велела она.
Через мгновение послышался женский голос. Какая-то страдалица рассказывала другой женщине о своих бедах, излагала самую печальную историю из всех возможных. Тем не менее Кэти охватило лихорадочное возбуждение.
«Они ошиблись, — подумала она, напрягая мысли до предела. — Им меня не уничтожить. Они забыли, что эта эпоха — моя специальность. Я знаю ее столь же хорошо, как и современность. То, что происходит, ничем мне не угрожает. На самом деле этим можно даже как-то воспользоваться».
— Не выключай радио, — сказала она. — И лети дальше.
Она сосредоточилась на мыльной опере. Машина продолжала мчаться вперед.
8
Неожиданно, вопреки законам природы и здравому смыслу, наступил ясный день.
Автомат явно понял, что такого не может быть, и испуганно проскрежетал:
— Мисс, на шоссе под нами! Старинный автомобиль, которого просто не может существовать! — Он опустился ниже. — Посмотрите сами! Видите?
Кэти посмотрела вниз.
— Точно. «Форд-А» тысяча девятьсот тридцать второго года. Я с тобой согласна, «Фордов-А» не делают уже много лет.
Она немного подумала, затем заявила:
— Я хочу, чтобы ты сел.
— Где? — Автоматическому такси эта идея явно не пришлась по вкусу.
— В том городке впереди. Сядь на какой-нибудь крыше.
Кэти была совершенно спокойна, но постоянно помнила об одном: «Это наркотик. Ничего больше! Все будет продолжаться до тех пор, пока йот-йот-сто восемьдесят воздействует на метаболизм моего мозга. Он перенес меня сюда без всякого предупреждения, в конце концов точно так же, без уведомления, вернет обратно, в родное время».
— Я хочу найти банк, — сказала вслух Кэти. — И открыть себе счет. Таким образом…
Внезапно она поняла, что у нее нет валюты этого периода, так что никакую банковскую операцию ей не провести.
«Так что я могу сделать? Ничего? Позвоню президенту Рузвельту и предупрежу его про Пирл-Харбор, — язвительно подумала женщина. — Изменю ход истории. Предложу ему, чтобы он на много лет приостановил работы над атомной бомбой».
Она чувствовала себя бессильной — вместе с тем ее распирало от потенциального могущества. То и другое Кэти ощущала одновременно, что было крайне неприятно.
«Перенести какой-нибудь предмет в современность и в Ваш-35? Или разгадать научную загадку, решить исторический спор? Похитить настоящего, подлинного Бейба Рута[14], забрать его в наш марсианский городок? Ваш-35 наверняка стал бы выглядеть достовернее».
— Вирджил Эккерман сейчас еще маленький мальчик, — медленно проговорила она. — Что из этого следует?
— Ничего, — ответило такси.
— Это дает мне огромную власть над ним. — Кэти открыла сумочку. — Я кое-что ему подарю. Монеты, которые у меня есть, банкноты.
«Сообщу ему дату вступления Соединенных Штатов в войну, — подумала она. — Потом, возможно, он как-то воспользуется этим знанием… Что-нибудь придумает. Эккерман всегда был умнее меня. Господи, как бы тут на него повлиять? Во что ему посоветовать вложиться? В “Дженерал Дайнамикс”? Сказать, чтобы ставил в каждой схватке на Джо Луиса? Покупал недвижимость в Лос-Анджелесе? Что сообщить мальчишке восьми или девяти годков от роду, когда точно и всесторонне знаешь будущие сто двадцать лет его жизни?»
— Мисс, мы уже так долго находимся в воздухе, что у меня заканчивается топливо, — плачущим голосом простонал автомат.
Кэти похолодела.
— Ведь тебе должно хватить на пятнадцать часов.
— У меня слишком мало оставалось, — неохотно призналась машина. — Это моя вина. Мне очень жаль. Я как раз летел на станцию обслуживания, когда вы меня вызвали.