– Еще бы! – разомкнул губы хозяин квартиры, презрительно скривившись. – Ты у нас ловелас известный! Привыкший утешать обиженных сучонок!
– Да хватит, в самом деле, оскорблять меня... козел! – возопила вдруг Ольга, уставшая и от нервного напряжения, и от скандально-ревнивого Сергея, и, главное, от разочарования, что опять сама же и вляпалась в историю. – Заткнись вообще! Человек искал меня, значит, я нужна ему для чего-то!
– Очередного лоха на зону спровадить! – успел все же съязвить тот и надолго замолчал, скрестив руки перед грудью.
– Он прав? – Ольга нахмурилась.
– Нет, конечно же. В свидетельских показаниях нет необходимости. Заключенный под стражу поет словно по нотам. Качает нам и о делах, давно минувших. Так что... Нет необходимости. – Сергей Анатольевич сменил свою расслабленную позу, уперев локти в колени и положив на сцепленные пальцы подбородок. – Вы просто просили меня кое-что узнать.
– И вы уже узнали?! – Сказать, что Ольга изумилась, значило не сказать ничего. – Но когда? Новый год... Сегодня везде выходной... Сейчас всего-то девятнадцать ноль-ноль...
– Родная милиция нас бережет, потому что не дремлет! – провозгласил Сергей Анатольевич с пафосом, пропустив мимо ушей презрительное фырканье сидящего рядом. – А если честно, то парой звонков все и ограничилось.
– И?! Не тяните вы душу, бога ради!!! – Она даже привстала, так сумел он заинтриговать ее.
– Кстати, с квартирой-то со своей разобрались? Я в том плане, что не нашелся злоумышленник?
То ли он нарочно оттягивал время, чтобы насладиться эффектом от новости, которую собирался поведать, то ли это была его извечная манера вести разговор. Но Ольга, плохо владея собой, соскочила с кресла и умоляюще протянула к нему руки.
– Сергей Анатольевич, разобралась я с квартирой, разобралась!!! Что вы хотели мне сказать?!
– Да?! И кто же это? – продолжал он измываться.
– Вы были правы. Это та девушка, о которой я вам рассказывала. – Ольга, не выдержав, даже топнула ногой. – Вы расскажете мне или нет, в конце концов?!
– Конечно, конечно, не надо так волноваться. Тем более что повода для волнения у вас совершенно нет. Ваш Ленский – мертв...
Глава 16
Толик Кулешов смотрел на окружавшую его обстановку и сыто улыбался. Так хорошо он давно уже себя не чувствовал. Он даже не мог припомнить, когда последний раз у него было такое ощущение душевного комфорта.
– Анатолий, – почти влюбленно прощебетала жена мэра их городка. – Идемте танцевать! Вы такой умелый кавалер...
Толик, продолжая улыбаться, медленно встал и, обняв белокурую женщину за давно исчезнувшую талию, повел ее в круг.
Танцующих было много. Казалось, здесь собралась вся городская верхушка на празднование Нового года. Дорогие туалеты, драгоценности, ослепительные фарфоровые улыбки, ароматы дорогого парфюма...
Все это кружило ему голову и не могло не нравиться. Когда же это было видано, чтобы сам мэр протягивал ему руку. Ему – простому инженеришке с занюханного, почти обанкротившегося предприятия! А тут совсем по-дружески похлопывает его по плечу, называет по имени и под занавес навязчиво просит поопекать его супругу сегодняшней ночью.
Танька, эта на редкость ревнивая поганая стерва, снисходительно улыбается ему, тая в объятиях какого-то потного бугая. А в перерывах между танцами тихонько нашептывает:
– Молодец, милый. Эта толстушка правит городом через голову самого мэра. Будь с ней поласковее.
И никаких тебе намеков на тот бред, который она несла несколько дней назад. С папой на редкость мила и обходительна. Поцелуйчики через тост, шутливые наставления и совершенно непрозрачные намеки на намечающееся бракосочетание.
Ну как тут не подумать, что жизнь удалась!!!
– Ах, боже мой! Как вы танцуете! – мурлычет ему на ухо белокурая толстушка и прижимается и прижимается к нему пухлым животом. – Это правда, что вы собираетесь осчастливить эту дурнушку Якину?..
В голосе игривость, даже скорее интимность. Интересно, что о себе возомнила эта перезревшая матрона? Уж не думает ли, что он, Толик Кулешов, будет развлекать ее в отсутствие мужа...
Но вслух-то разве об этом скажешь! Рука еще плотнее укладывается на жирную спину. Голова чуть склоняется набок, поближе к ее напомаженному рту. А губы, соответственно, приличествующе случаю улыбаются, улыбаются.
Таньку все же проняло. Пусть не сразу. Пусть через час, но подлетела, облобызала его на виду у всех гостей. Нате, мол, вам, получите: мой мужик и ничей больше.
А Толик и не противился. Да ради бога! Его это даже забавляло. Приятно, черт возьми, когда весь мир крутится вокруг тебя. Не ты бежишь, высунув язык, по линиям, начертанным тебе судьбою, а по твоим следам эти самые линии рисуют...
– Ну, зятек! С Новым годом тебя, дорогой!
Ну, наконец-то и тестюшка соблаговолил снизойти до общения.
– Идем выпьем, что ли!..
Они вышли из гостиной, служившей в этот вечер танцзалом, и, пройдя полутемным коридором, очутились в столовой. Прислуга суетливо меняла тарелки гостям, попутно расставляя все новые и новые блюда с яствами. Якин подошел к своему месту во главе стола. Взял две рюмки и наполнил их водкой.
– За что пьем? – все еще пребывая в состоянии щенячьего восторга, поднял свою рюмку Толик.
– Ну... За тебя, наверное, – насмешливо ответствовал Святослав Иванович и лихо опрокинул рюмку в рот.
Толик последовал его примеру и, нацепив на вилку дольку лимона, поинтересовался:
– А почему за меня? Тогда уж надо бы за нас за всех. За семью, так сказать. Вы еще не передумали заиметь меня в роли зятя?
– Нет, ну что ты! – Якин похлопал его по плечу, всем своим видом давая понять, насколько он рад такой возможности. – Я очень даже за... К тому же наше общество тебя приняло. А Татьяна так вообще...
– А что Татьяна? – Кулешов мгновенно насторожился, сердце его сжалось до размеров булавочной головки, а в мозгах тут же всплыли недавние угрозы и предупреждения, поэтому он поспешил успокоить будущего тестя, а заодно и самого себя: – По-моему, все в норме.
– А чего же она тогда тебя на весь вечер этой огузлой ефросинье подарила, с ее-то патологической ревностью? – Пойди пойми тут, издевается Якин или недоумевает по поводу поведения своей дочурки. – Как думаешь, с чего бы это?
– Ну... Она мне сказала, что эта дама достаточно влиятельна, и попросила быть с ней повежливее. Иными словами – произвести на нее впечатление.
– Произвел? – Святослав Иванович, казалось, задумался.
– По-моему, да.
Толику моментально вспомнился финал последнего танца: жена мэра украдкой лезет за вырез платья, достает клочок бумаги с нацарапанным на нем номером сотового и сует ему его со словами: «Позвони, как только сможешь. Хочу тебя!..»
Это ли не подтверждение того, что дама запала на него, как муха на сахар.
– Ну, ну... – Якин ленивым жестом отправил в рот кусок жирной лососины и принялся сосредоточенно его жевать. Покончив с этим, неожиданно поинтересовался: – А что Танька? Не возвращалась более к тому разговору?
– К какому? – пробормотал с набитым ртом Толик (ну как тут удержишься от того, чтобы чего-нибудь, да не слопать).
– К вопросу о наследстве?
– Нет, что вы!!! – обрадованно замахал на него Кулешов руками. – Позвонила – сама любезность. Будто я и не ссорился с ней по этому поводу никогда. Пригласила сюда. Представила всем как своего будущего мужа. А что случилось?! Что-то не так?!
– Нет, нет, все в порядке. Идем, а то гости заскучают. – Святослав Иванович подхватил Толика под руку и увлек в коридорную нишу, но на полдороге вдруг остановился и зашептал горячо тому на ухо: – А теперь слушай меня внимательно и запоминай. Я допущу ваше бракосочетание лишь в том случае, если буду знать о каждом ее слове в мой адрес, о каждом ее поползновении. Понял?!
– Да, да, конечно, – поспешно закивал будущий зять, невольно высвобождая свою руку. – Но я не думаю...
– А мне плевать, <I>что</K> ты думаешь! – Якин вцепился в рукав пиджака Кулешова, не позволив тому высвободиться. – Мне надо знать, <I>о чем</K> думает она, понял?! Она, а не кто-либо еще!!!
– Хорошо, – Толик принужденно заулыбался, завидев выскочившую из гостиной им навстречу вездесущую женушку мэра. – Все сделаю, как вы велите.
– Именно – велю, здесь ты прав! – Якин удовлетворенно причмокнул. – Не прошу, нет. Велю!!! Повелеваю, приказываю, если хочешь! Если тебе так удобнее!
Жена мэра поравнялась с ними и, игриво окинув Толика взглядом, капризно прогундосила:
– Мальчики, ну что вы здесь скрываетесь? Нам не хватает мужчин! Идемте сейчас же...
Якин поспешил приложиться к ее пухлой ладошке со словами:
– Сейчас идем, как же, как же... Минуту-другую еще с нареченным моей доченьки переговорю, и я – ваш...
Дама колыхнула пышным бюстом, плавно переходящим в живот, блеснула напоследок глазами и, многообещающе улыбнувшись Толику, продефилировала мимо них в столовую.
– Хочешь добрый совет? – проводив задумчивым взглядом приставучую гостью, спросил Якин у будущего зятя.
– Хотелось бы, – охотно отозвался тот, сильно сомневаясь на предмет добрых намерений будущего родственника.
– Держись от нее подальше. Та еще стерва! Затащит в койку, затем начнет шантажировать и подругам своим подставлять. В общем, не дурак, понимаешь. Да, и вот еще что...
Толик подавил отчаянный вздох, готовый вырваться наружу: воистину у этих доморощенных нуворишей все не как у людей. Предупреждают, соблазняют, уничтожают. Думают, что он совсем дурак безмозглый. Так, дожил до двадцати девяти лет пень пнем, ума не нажил и во всей этой их поганой круговерти разобраться не сможет.
Нет уж, дорогие родственнички и знакомые этих самых родственничков! Как-нибудь уж дойдет своим «скудным» умишком до всего. Пусть не сразу, но дойдет непременно. И узнает-таки наконец, что за черная кошка пробежала между папой и дочкой. И пробегала ли она вообще...
– Ты про девку ту не забывай, – вдруг вторгся в его мысли вкрадчивый голос Якина.
– Про какую девку? – не сразу понял Толик, невольно останавливаясь.
– А про эту – пассию твою несостоявшуюся, у которой в гостях побывал на днях и о судьбе своей плакался долго и нудно.
– ???
Вид у Кулешова наверняка в тот момент был наиглупейший. Какое счастье, что он не мог видеть себя в зеркале. Перед уходом из своего дома долго репетировал приличествующую случаю мимику. Оттачивал улыбку, поработал немного над взлетом бровей. Ведь надо было сделать так, чтобы глаза при этом не вытаращивались, а полунасмешливо-полузагадочно поблескивали. И ведь достиг же почти в этом совершенства, а тут такой удар под дых. Угляди сейчас подобную мину на его физиономии жена мэра, наверняка восторгов бы на его счет поубавила.
Вспомнив о том, где находится, Кулешов быстренько взял себя в руки и даже вновь попытался сделать приветливое лицо.
– Да ладно тебе, не тужься, – подначил его слегка Якин, шарахнув кулачищем промеж лопаток. – И не думай, что ты самый умный. Ждал ведь девку у подъезда? Ждал, ждал, не отрицай... Танька-то знает?
– Нет...
– И не говори, не надо. Но... с девкой-то связи не теряй.
– Как это?! – Вот тут глаза его помимо воли вытаращились, наверняка придавая сходство с филином, но попробуй тут не изумляться этой семейке. «Пещера чудес» просто, а не семейка. – Я что-то никак не пойму вас, Святослав Иванович.
– А и не надо. Зачем тебе понимать-то? Ни к чему это. Просто слушай и говори, но только мне одному. А за девкой-то ведь тоже глаз нужен. Да еще какой! Не так уж она проста и наивна, как может показаться на первый и даже на второй взгляд. Мои люди, конечно, будут вести негласное наблюдение, но в дом-то она их в свой не пустит, это ежу понятно. А вот ты...
– А что я?! – От подобного развития событий Толик вновь почувствовал себя балансирующим на одной ноге на краю пропасти. – Я к ней больше не пойду!
– Еще как пойдешь, дорогой, еще как пойдешь. И вообще... Что ты тут передо мной хорохоришься-то?! – Якин недобро прищурился и потрепал Толика за подбородок. – Не нужно со мной так, сынок. Не нужно. Я ведь много опаснее, чем ты можешь себе представить. Ведь шарахнут тебе по башке темным вечером в темном переулке, чтобы ты потом всю оставшуюся жизнь срал где попало, и все! Нету больше Толика Кулешова – соблазнителя и сердцееда. А есть туша из мяса, крови и костей, которая гадит под себя и не осознает, что она жрет. То ли это самое дерьмо, то ли рябчиков в сметане... Да ну ладно тебе! Не бледней ты так! Это ведь я тебе к чему все говорю...
– К чему? – икнул Толик, едва ли не впадая в коматозное состояние от таких откровений в канун наступающего года и намечающегося бракосочетания.
– К тому, что жить ты со мной можешь душа в душу и даже лучше. Если...
– Если?
– Если ты будешь моими ушами и устами, понял?! – Святослав Иванович заметил Татьяну, что бросила в разгар танца своего партнера и сейчас с напряженным лицом двигалась в их направлении. – Все понятно, сынок?
– Да, папа, – удрученно выдавил тот и безуспешно попытался независимо улыбнуться. – Только вы уж не спешите сильно с наказанием-то. А то как не понравится что, так по башке возьметесь тюкать. А мне еще вам надлежит внуков сделать. И не одного, а по возможности парочку...
– Внуки – это хорошо, – одобрил Якин и обхватил подоспевшую дочь за талию. – А ты, дочунь, кого первым хочешь?
– То есть? – Таньку, слышавшую только финал фразы, не так просто было поймать, ей следовало изначально конкретизировать вопрос, прежде чем она даст ответ.
– Дочку или сына? – Папа снисходительно ухмыльнулся. – Давайте сына! Меня бог наследником обделил, так хоть внуку смогу все завещать.
Он гортанно захохотал и пошел прочь, оставив побледневшую вмиг Татьяну и ошеломленного подобной выходкой Толика стоять столбами.
– Скотина!!! – с чувством прошипела она спустя какое-то время. – Какая же это скотина. Теперь ты понял наконец, что это за чудовище?!
– Дд-да, конечно, – согласно закивал Толик, еще не зная, будет ли докладывать Якину об эмоциональном всплеске своей будущей супруги. – Пойдем, потанцуем, Тань. Ты сегодня меня весь вечер избегаешь.
– Как же! – фыркнула она, ревниво косясь на супругу мэра, в этот самый момент качнувшуюся в дверном проеме столовой. – К тебе этот жиртрест как приклеился, так все – пиши пропало.
– Таня, Таня, – Толик снисходительно ухмыльнулся и шутливо пошлепал ее ниже поясницы. – Ты же сама меня ей всучила. Напутственную речь даже выдала. Сказала, что это нужно...
– Да нужно-то, нужно. – Татьяна обреченно вздохнула. – Только не дай бог тебе в кровать с ней улечься, милый!
– И что будет? – он игриво укусил ее за мочку уха.
– По башке настучу! Да так...
– Что буду срать где попало? – закончил он за нее, удивляясь в душе, насколько похожи эти двое: отец и дочь.
– Приблизительно так. – Татьяна по-хозяйски поправила на нем пиджак, смахнула несуществующую пылинку и почти ласково улыбнулась косившейся на них с насупленным видом первой леди. – Но ты ведь умница, правда? Ты же все сделаешь так, как надо! Правда, милый?
– Конечно, дорогая. Я все сделаю так, как надо...
«И тебя буду на откровения вызывать. И папе твоему потом отстукивать. Правда, не все. Как бы ему этого ни хотелось. Отфильтрую, а потом уже...»
Толик увлек Татьяну на танец и, уже кружась с ней по залу, вдруг, к радости своей, понял: находясь меж двух огней, как образно назвал он этих двух родственников, он единственный, кто находится в выигрышном положении. Ведь он один будет обладать всей полнотой информации и преподносить ее так, как ему захочется. А как ему захочется, это время покажет. Тут еще Ольга каким-то боком примешана. Что же, и это направление можно будет развить, с тем чтобы... Об этом даже мечтать было страшно, но все же, почему не помечтать? Сереге, что ли, одному пользоваться такой красотой...
Нет, все-таки судьба, которую он поносил все последнее время, не так уж несправедлива, сделав его краеугольным камнем во всей этой истории. Наоборот, она вложила ему в руки нити от этих марионеток, добровольно сделавшихся оными и избравших его своим кукловодом. А уж он-то подергает их с умом. Пусть все они будут в этом уверены!
Он, Толик Кулешов, еще всем им покажет: чего и сколько он стоит в этой жизни...
Глава 17
– И мертв вот уже как четыре месяца, – Сергей Анатольевич, довольный произведенным эффектом, удовлетворенно шлепнул себя по коленям. – Так что, милая Ольга Владимировна, или точнее сказать, Марина Ивановна, можете на этот счет быть спокойны.
– Правда?! – Поверить в такое неожиданное счастье было просто невозможно. – Прямо вот так: вязать узлы и выезжать по месту прежнего проживания?!
– Ну, я не знаю, а как бы вам больше хотелось? – Следователь встал со своего места и, подойдя к ней почти вплотную, сделал небольшое уточнение: – Во всяком случае, со стороны Ленского Артема вам теперь ничто не угрожает. Абсолютно! Но... тем не менее на вашем месте я бы не стал спешить с отъездом.
– Что такое?
– Видите ли, насколько мне известно, у Ленского остался в живых отец.
– Он тоже бандит?
– Гм-м... – Сергей Анатольевич закашлялся. – Не то чтобы... Но очень авторитетный гражданин. В прошлом – да, ходила о нем слава наркобарона, но теперь вроде бы отошел от дел. Живет себе тихонько в своем домишке в три этажа. Нигде имя его не фигурирует.
– И что же тогда вас настораживает? – осипшим от волнения голосом спросила Ольга.
Молчаливо сидевший все это время Сергей вдруг вскочил со своего места и затараторил:
– Ты совсем идиотка, да?! Неужели ты не понимаешь, что жива до сих пор потому, что тебя еще не нашли! Какой отец простит смерть сына?! Кстати, как он умер?
– Он сгорел, – спокойно ответил Сергей Анатольевич, как будто речь шла о подгоревшем в духовке яблочном пироге. – Сгорел вместе с двумя заключенными, с которыми пытался совершить побег в момент этапирования. Завязалась перестрелка (у заключенных откуда-то взялось оружие, подозреваю, что тут не обошлось без папиного вмешательства), осужденные прятались в перевернутом грузовике. И кто-то из наших в этот самый момент попал в бензобак. Раздался взрыв. Преступников охватило пламя. Одним словом, смерть их была ужасной.