- Ох, ну и гадость!
- А ты что хотел? - расхохотался Иван. - Это ж - кальва, кальвадос - яблочная водка! Его обычно в бочках выдерживают, для благородства - чем дольше, тем дороже. Ну а этот, невыдержанный, и в самом деле - гадость. Хотя… - он насмешливо посмотрел на явно довольного Прохора, - некоторым нравится.
- Ну? - закусив яблочком, улыбнулся Прохор. - Еще по стаканчику, да в замок.
- Не, мы больше не будем, - дружно отказались Иван и Митрий. - Да и ты завязывай пьянствовать, пойдем уже.
- Счастливого пути! - Самогонщик помахал шляпой.
Иван усмехнулся:
- Бон шанс.
И, ведомые повеселевшим Дэмьеном, друзья зашагали по пыльной дороге, вьющейся меж бескрайних пшеничных полей. В бледно-синем небе все так же неудержимо жарило солнце, спелые колосья перекатывались на ветру золотисто-рыжими волнами, а широкие нескончаемые поля казались морем.
Третий помощник королевского интенданта мэтр Окюлер с утра еще выехал из замка в скверном настроении. Еще бы не расстраиваться - уж осень на носу, скоро писать очередной отчет - а что писать? О чем докладывать-то? Никаких особых беспорядков в бальяже за все лето так и не случилось: ведьмы не колдовали, еретики не проповедовали, даже крестьяне не бунтовали - а с чего им, спрашивается, бунтовать-то, коли урожай ожидался чудесный?
- Эх, парни, - мэтр Окюлер со вздохом оглядел сопровождающий его отряд - дюжину рейтар на сытых конях, вооруженных пистолями и палашами, - сдается мне, нескоро получим мы жалованье! Совсем-совсем нескоро.
- Ничего, господин интендант, - ухмыльнулся в рыжие усы бравый шевалье Декри, командир швейцарец. - Если не обманул Ласьере, сегодня уж будем с уловом. А, Ласьере?
Ласьере, молодой некрасивый парень с большим прыщом на носу, обиженно дернул подбородком, да с такой силой, что с головы его едва не слетел железный открытый салад:
- Не обманул. В деревне все говорят, что старая Мелисса Куртэ по ночам колдует. А лавочник лично видел, как она обращалась в черную кошку!
- Лавочник, - презрительно хмыкнул мэтр Окюлер. - Этот пьяница хоть слова-то свои подтвердит?
- Подтвердит, - тут же уверил Декри. - А не подтвердит, так ему же хуже!
Помощник интенданта задумался. Свидетель, оно, конечно, свидетель, даже и один - его слов вполне хватит в качестве основания для следствия и пытки, но… лучше б еще кого отыскать.
- Да-а… - Мэтр - не старый еще, правда, быстро лысеющий мужчина с вполне моложавым лицом - покачал головой. - Боюсь, одной ведьмы нам для отчета маловато будет. Вот если б к ней да еще пару-тройку бродяг!
- А что, если завернуть к этому самогонщику, Алену?! - неожиданно предложил швейцарец. - У него там полно бродяг ошивается, да и патент наверняка не продлен.
- Ну, патентом пускай финансовое управление занимается, - брюзгливо заметил мэтр Окюлер. - А то его начальничек так растолстел, скоро ни в одни ворота не пролезет. Не стоит ему помогать, пусть сам поработает… Хотя патент у самогонщика все же проверим - если не продлен, пусть платит. Да-а, неплохая идея, Декри! Едем. Заодно и бродяг посмотрим.
Кивнув, швейцарец приподнялся в стременах:
- Поворачивай коней, парни!
Живо повернув лошадей, небольшой отряд приемистой рысью поскакал в сторону пшеничного поля.
Мэтр Окюлер вовсе не был плохим или вздорным человеком - иногда любил пошутить, да и на окружающий мир смотрел вполне здраво, за что его и ценили подчиненные. Однако вот должность его явно не способствовала кротости нрава. Третий помощник королевского интенданта… Королевский интендант в провинции - это фигура, особенно в последнее время! Куда там бальи или даже губернатору! У каждого интенданта - несколько помощников во главе бюро - канцелярий. Первый помощник - по судебным делам, второй - по финансовым, ну а третий - по всему остальному: качество дорог, общественный порядок, ведьмы, еретики, бродяги… И по каждому пункту - строгий отчет. Если в один год три ведьмы попались, попробуй-ка в следующий раз меньше доложи! И так во всем…
Выехав из-за поворота, мэтр насторожился - навстречу отряду, по узкой дорожке, двигались четверо. Рваные, грязные, некоторые вообще босиком. Бродяги! Ну, точно, бродяги, слава святому Клеру!
Декри тоже заметил путников и, подъехав ближе, вопросительно посмотрел на начальство.
- Берем! - кратко скомандовал мэтр, и кавалькада всадников, поднимая дорожную пыль, мигом окружила бродяг.
Они появились внезапно, вооруженные всадники на лихих конях - рейтары. Иван даже не смог ничего сообразить, как все четверо уже были окружены.
- Стоять! - наставив пистолеты, приказали всадники.
Иван пожал плечами - ну, ясное дело, стоять - куда уж бежать-то? Перестреляют, как куропаток.
- Добрый день, господа, - подъехав, благожелательно улыбнулся моложавый мужчина в черном камзоле с воротником «мельничный жернов». - Я - мэтр Анри Окюлер, помощник господина королевского интенданта Нормандии, хочу получить ответ на вопрос: кто вы такие и куда следуете?
- Мы дворяне. - Иван гордо положил руку на эфес шпаги. - Идем из Мон-Сен-Мишеля в Шербур.
- О, совершали паломничество? - Мэтр Окюлер одобрительно кивнул и прищурился. - Что, так и шли пешком?
- Наших лошадей украли, месье, - развел руками Митрий. - В этом, как его… Сен-Жермен-сюр-О! Вот бы чем вам заняться как помощнику королевского интенданта.
Мэтр бросил на отрока насмешливый взгляд, и тот поежился: босой, грязный, расхристанный. Стыдно стало!
- Этот - тоже дворянин? - Не удостаивая беседой Митьку, помощник интенданта снова обратился к Ивану. - И этот? - так же насмешливо мэтр кивнул на Дэмьена Вальена. - Да вы, кажется, еще и пьяны!
- Каждый человек волен выпить стаканчик кальвадоса, когда ему заблагорассудится! - гордо заявил Иван.
- О, конечно, конечно, - закивал чиновник. - Не соблаговолят ли столь благородные господа отправиться с нами в замок для выяснения всех обстоятельств? Даю слово, если вы и в самом деле дворяне, а не какие-нибудь беглые каторжники, мы тут же отпустим всех, и я лично принесу вам свои глубочайшие извинения!
- В замок? - переспросил Иван. - Что за замок?
- Мартенваси… Впрочем, замок - слишком уж громкое название. Увидите сами.
- Отлично, нам как раз по пути. - Иван ободряюще подмигнул друзьям. - Надеюсь, все это не займет много времени.
- Нет-нет, что вы!
- И, если можно, я бы просил вас помочь нам побыстрее добраться до Шербура…
- О чем речь? - обаятельно улыбнулся мэтр. - Конечно поможем, господа.
- Ох, не верю я этим судейским рожам, - прошептал Прохор. - Ох, не верю. Рвануть бы в поле!
- Догонят, на лошадях-то. - Митрий вздохнул. - Или пристрелят. Вон, пистоли почти у всех. Придется идти - тем более Иван прав: по пути нам.
- Позвольте вашу шпагу, месье! - протянул руку рыжеусый рейтар.
Мэтр Окюлер пожал плечами:
- Ничего не поделаешь, таков уж порядок.
Примерно через час все - и ордонансный отряд рейтар, и задержанные - оказались вблизи чудесного замка, точнее сказать - большого загородного дома, жемчужно-серого, трехэтажного, с белоснежными балюстрадами и маленькими острыми шпилями на фронтоне.
- Мартенваси! - с гордостью показал рукой мэтр.
Невдалеке от особняка, за яблонями, виднелись аккуратные домики, беленые и крытые коричневой черепицей. При каждом доме имелся небольшой сад, как везде в Нормандии, - яблоневый, - а за деревней, у тополиной рощи, на изумрудном лугу паслись коровы и овцы.
Подъехав к крыльцу, рейтары спешились и, наставив пистолеты на задержанных, ввели их в обширный холл, уставленный небольшими статуями.
- Прошу вас немного подождать, господа. - Чиновник сделал приглашающий жест. - Вас проводят…
Комната, куда поместили задержанных, оказалась небольшой, но чистой и даже уютной - две застеленные кровати, высокие, деревянные, резные; небольшой шкафчик для белья, длинный стол, скамеечка, несколько стульев. Правда, узкое окно было забрано толстой железной решеткой, да и дверь оказалась чрезвычайно надежной, дубовой и, естественно, запертой.
- Ну, влипли! - хмуро буркнул Прохор. - Говорил я, бежать было надо!
- Далеко бы не убежали…
На стене у двери висел рукомойник, и парни с удовольствием ополоснули запыленные лица. Почти сразу же снаружи лязгнул засов и - удивительное дело - в дверь вежливо постучали.
- Да-да, - усмехнувшись, откликнулся Митрий. - Войдите, не заперто.
- Осмелюсь вас побеспокоить, господа, - в сопровождении дюжих стражников в комнату вошел маленький плюгавенький человечек, кривоногий, в смешном черном камзоле, слишком уж для него длинном, и вытянутым хитрым лицом записного пройдохи. За левым ухом у вошедшего виднелось перо, в левой руке - чернильница, в правой - бумага.
- Секретарь господина помощника королевского интенданта Огюст Гарани, - поклонившись, представился плюгавец. - Если вы не против, я кое о чем вас спрошу, господа.
- Пожалуйста, спрашивайте!
Усевшись за стол, секретарь разложил перед собою бумаги и, обмакнув в чернильницу перо, взглянул на Ивана:
- Сначала - вы, месье. Итак, вы - дворянин?
- Несомненно!
- Из какого вы рода?
- Мы поляки! - решительно соврал молодой человек. - Род Валишевских очень известен в Речи Посполитой.
- Ого, - записывая, покивал плюгавец. - Поляки! То-то я и смотрю - вы как-то не так говорите. Как звали вашего батюшку?
Иван назвал первое пришедшее в голову имя.
- А дедушку? А прадедушку? Они тоже были дворяне?
Точно такие же вопросы секретарь задал и остальным. Прохор с Митькой, естественно, тоже прикинулись польскими дворянами, назвавшись, впрочем, собственными именами - вряд ли здесь имели достаточные сведения о Польше!
А вот месье Вальен, похоже, сказал все честно, да ведь он и не мог соврать, даже если б и очень хотел - в данной местности его наверняка многие хорошо знали.
- Отлично, господа, отлично. - Закончив, месье Гарани поклонился и, проворно собрав пожитки, удалился в сопровождении стражей.
- Ну, ни черта не понимаю, прости Господи! - по-русски выругался Прохор. - Ну и допрос! Зачем ему понадобились наши дедушки и прадедушки? Вот дурень!
- Нет, он как раз очень умен, - задумчиво перебил Митрий. - Для них сейчас главное - установить наше дворянское происхождение, в этом вся загвоздка. Если установят - точно извинятся, отпустят, а если нет… А, Иван?
- Надо вспомнить, кто может его подтвердить… Эх. - Иван с досадой махнул рукою. - Как же я не подумал об этом! Ведь точно - будут проверять, а это может затянуться надолго…
- Да зачем же?! - взорвался Прохор. - Какая им разница - дворяне мы или нет?
- Э, нет, братец! - тут же возразил Иван. - Очень многое от того зависит, это ведь не Русь-матушка. Здесь любой дворянин - даже самый нищий экюйе - человек благородный. Его нельзя подвергать телесным наказаниям, а нужно обращаться вежливо, и следствие вести честно.
- Следствие? Да что ж мы такого сделали-то?
- Если нас примут за бродяг - это уже преступление. - Иван хмуро почесал заросший щетиною подбородок. - Ну, не казнят, как, к примеру, в Англии, однако на галеры отправить могут.
- Да почему?!
- Отвечу, Проша, как студент-юрист: по Муленскому ордонансу одна тысяча пятьсот шестьдесят шестого года от Рождества Христова.
- Что еще за ордонанс такой?
- Против подозрительных бродяг, Прохор.
Друзья задумались. Правда, и на этот раз долго скучать им не дали. Лязгнул засов:
- Дэмьен Вальен, выходи!
- Я, да?
- Ты-ты! Да побыстрее давай!
Вздохнув, Дэмьен грустно кивнул и вышел вслед за стражей. Не прошло и пяти минут, как его счастливая физиономия заглянула в решетчатое окно:
- А меня ведь отпустили, парни! Честное слово, отпустили. И вас отпустят. Встретимся за деревней - этакое дело надобно хорошенько спрыснуть у Алена! Я буду вас ждать, лады?
- Лады. - Друзья несколько воспрянули духом. - Только не забывай, нам в Шербур надо!
- Не забуду! - Отцепившись от прутьев решетки, счастливый пропойца спрыгнул на траву вниз и скрылся за деревьями сада.
- Во! - покачал головой Митрий. - Может, и нам так вот свезет?
Прохор перекрестился:
- Помоги, Богородица Тихвинская!
Мэтр Окюлер задумчиво проводил взглядом убегающего бродягу. Этот был бы восемнадцатым. А в прошлом году было шестнадцать. Негоже прибавлять, даже на двух человек - где сразу два, там потом и требовать будут больше.
- Что такое? - Чиновник обернулся на слабый стук. - А, это ты, Гарани? Ну, чего-нибудь выслушал?
- Они говорили на каком-то странном языке, господин помощник. Может, и вправду - поляки?
- Поляки? - Экюлье усмехнулся. - А мне вот почему-то кажется, что это - еретики с юга! Говор у них - ну, точно как в Лангедоке, уж ты мне поверь, довелось слышать.
Секретарь почтительно кивнул.
Чиновник задумчиво прошелся по кабинету:
- Даже если они и дворяне, то - южные. Ах, Гарани, от них прямо-таки разит гугенотами!
- У вас великолепный нюх на еретиков, сударь!
- Сколько еретиков у нас было в прошлом году?
- Э… Шестеро, господин помощник.
- А в отчете?
- И в отчете - шестеро, вы же сами тогда сказали…
- Шестеро, - помощник вздохнул. - А в этом году - уже семь. Плюс еще три - десять!
- Очень хорошо, месье!
Мэтр Окюлер насмешливо посмотрел на секретаря:
- Чего ж хорошего? В этом году мы укажем десять еретиков, а в следующем сколько укажут ловить - пятнадцать? Двадцать? Оно нам надо?
- Так, значит, этих отпускаем? Или - задерживаем для проверки?
- Ни то ни другое, - усмехнулся чиновник. - Слишком уж они ушлые - от таких могут быть проблемы. А потому поступим, как велит нам Муленский ордонанс Божьей милостью короля Карла. Как раз для статистики нам нужно трое бродяг, ни больше, ни меньше.
Глава 20 Большой кутюм Нормандии
На воле я, друзья, гуляю снова,
А все-таки томился под замком.
Ну до чего ж судьба ко мне сурова!
Но благ Господь. Сменилось зло добром.
Клеман Маро. «Совершенное рондо»
Август-сентябрь 1604 г. Шербур - Онфлер
Каторжная тюрьма Шербура представляла собой тесный и на редкость зловонный подвал с земляным полом и охапками старой сырой соломы, на которой, с разной степенью удобства, и располагались каторжники - человек двадцать, в большинстве своем забитые, отчаявшиеся люди, вовсе не походящие обликом на закоренелых преступников. В основном бродяги, конечно, хотя попадались и явные разбойники, и даже один брачный аферист, с которым новые узники - Иван, Прохор и Митька - общались куда как больше, нежели с другими, больно уж человек попался хороший, общительный и приятный с виду парень - приятный, это насколько можно было судить по слабому лучу света, пробивавшемуся в небольшое, забранное толстой решеткой оконце под самым потолком.
Собственно, аферист, едва увидев новеньких, представился первым. Встал, галантно поклонился, гремя цепями, даже попытался было снять воображаемую шляпу, но не смог - цепь оказалась короткой. Тем не менее улыбнулся каторжник вполне дружелюбно:
- Жан-Мари де ла Май, многоженец, да и вообще - большой любитель женщин.
- Так вы дворянин? - услыхав звучную фамилию, удивленно переспросил Митрий. - Дворянин - и здесь?!
- К сожалению, эти проклятые судейские совсем осатанели. - Де ла Май пожал плечами. - Не доверяют слову дворянина! Требуют в подтверждение титула какие-то там бумажки.
- А какой у вас титул?
- Граф, конечно! - приосанился каторжник. - Ну, не маркиз же! Эти маркизские титулы, знаете ли, в Париже продаются по пять ливров за штуку.
- Неужели по пять ливров? - улыбнувшись, вступил в беседу Иван. - Не дороговато ли будет, месье?
- О, нет-нет… А вы, я вижу, тоже из благородных. Наверное, откуда-то с юга?
- Из Лотарингии. - Митрий побыстрей встрял в беседу. - На юге-то, известно - одни гугеноты, мы к таким не относимся!
- Ах, ну как же, как же! - звеня цепями, расшаркался новый знакомец, еще раз поклонился, а затем задвинул длинную и цветистую речь о дворянской гордости, женщинах и «гнусном племени мелких и мстительных пигмеев» - судейских.
К явному удовольствию оратора, Митрий слушал, развесив уши, однако его привлекала скорее форма, чем содержание речи.
«Гнуснопрославленный лжесудьишка», «обезьяноподобный прелатишка, склонный к мерзким забавам», «пресытившаяся бумажная тварь» и «алчные черви, пожирающие законы Франции» - это были еще не самые яркие эпитеты сего продолжительного монолога.
Прохор его не слушал - большей частью не понимал, а что понимал, так в то и не собирался вникать - не любил болтунов.
Иван тоже не столько слушал, сколько пристально наблюдал - и вовсе не только за де ла Маем - если это была настоящая фамилия Жана-Мари. Молодой, ладно скроенный, с буйными черными кудрями, обрамляющими нарочито бледное лицо красавчика сердцееда, граф - или псевдограф - вовсе не казался пустым напыщенным щеголем. О, нет! Он явно был опасен! Глаза - темные и прищуренные - смотрели уж чересчур пристально, а в манере держаться преобладали повадки бретера. И не только это… Вернее, не только сам Жан-Мари… Еще и другие. Их отношение. Сидели, слушали, кивали - никто даже не пикнул! Что, так уважали «графа»? Или просто-напросто боялись? Тогда наверняка у этого красавчика в подвале должны быть сообщники… хотя бы во-он тот верзила с жутким шрамом через все лицо. Кажется, Иван его уже где-то видел… точно ведь видел, только вот где? Ладно, не суть… Кроме верзилы на роль сообщников, пожалуй, тянула еще пара типов: вон тот, угрюмый, в углу… или этот вот юный субъект с подбитым глазом. Ишь, как они смотрят… Как ловят каждое слово…