Супер был небрит, ворчлив и явно только что проснулся.
– А чего вам от него надо?
– Нам от него ничего не надо, – терпеливо объяснял Андерсон. – Мы проводим расследование по заявлению об исчезновении человека. От вас требуется только открыть дверь и войти вместе с нами.
Супер не проявил ни малейшей охоты к сотрудничеству, но позолоченная бляха Андерсона оказалась мощным аргументом. Ворча себе под нос, суперинтендант вошел с ними в лифт. Он не только не брился, но и мыться явно не любил. Когда на пятом этаже дверь лифта открылась, Трой с Андерсоном облегченно вздохнули. Звякая большой связкой, супер долго выбирал нужный ключ. Дверь открылась, Андерсон вошел первым. Шторы были задернуты и всюду включен свет.
– Мистер Харпер, – позвал Андерсон. – Вы дома?
Ответа не было.
– Трой, постой здесь с супером, а я посмотрю.
Трой молча глядел, как он прошел по гостиной и заглянул в спальню. Открывая дверь ногой и ни к чему не прикасаясь. В спальне, очевидно, было пусто, потому что он повернулся и направился в кухню. Там он остановился в дверях, заглянул внутрь, повернулся и пошел обратно, что-то вытаскивая на ходу из кармана. Вынув одну из своих карточек, он протянул ее суперинтенданту:
– Позвони по этому телефону. Спроси инспектора сержанта Линдберга. Прочти ему мое имя с карточки и скажи, где я нахожусь. Скажи, чтобы прислал бригаду по расследованию убийств.
– Слушайте, мистер, у меня есть своя работа. Мне некогда тут раззванивать для всех, кто…
Тут до него дошло, что было сказано. Он вытаращил глаза и сделал шаг назад, потом захлопнул рот, повернулся и побежал.
– Мертвый? – спросил Трой.
– Исключительно. Пойди посмотри.
Алан Харпер лежал на спине, раскинувшись на кухонном полу. Рядом валялся разбитый стакан, молоко из него затекло ему под голову и уже высохло. Выкаченные глаза застыли, рот скривился в беззвучном крике боли.
– Чем он убит? – спросил Трой.
Андерсон пожал плечами:
– Ни оружия, ни ран не видно. Скоро узнаем. Тебе это здорово не в жилу?
– Не говори. Теперь еще важнее раскопать, не был ли этот человек связан с Мак-Каллохом. Я возвращаюсь в лабораторию. Номер телефона у тебя есть, спросишь службу безопасности. Сможешь мне сообщить, что с ним случилось?
– Без проблем. Но мне придется задать тебе несколько вопросов о покойнике.
– Ладно. Я расскажу тебе все, что еще не засекретили. А сейчас мне надо поднять его личное дело.
Трой направился прямо к зданию службы безопасности. Сначала ему нужны были какие-то факты, чтобы ответить на несколько вопросов. Внутри здания чувствовалось напряжение, готовое вот-вот разразиться взрывом. Когда вошел Трой, три сидевшие в комнате девицы старательно отвернулись.
– Кто здесь старший? – спросил Трой. Не получив ответа, он показал на блондинку с роскошными локонами. – Вот вы, мисс. Будьте добры подойти сюда. Как вас зовут?
– Дэйзи, – ответила она почти шепотом.
– Вот, Дэйзи, мое удостоверение и допуск…
– Я в этом ничего не понимаю. Я просто технический работник.
– Я знаю, но… Ладно, кто здесь главный?
– Полковник Мак-Каллох.
– И это я знаю, но, когда его нет, кто его замещает?
– Никто, сэр. Полковник всегда здесь.
– А сейчас его нет, и что-то с этим надо делать. Если он никого не оставил за себя, то он должен был доложиться по начальству. Кому он подчиняется?
– Министерству обороны, сэр.
Трой постарался не скрипнуть зубами.
– Это мне известно. Но кто… Ладно, бог с ним. Свяжитесь с Пентагоном и найдите генерала Стрингхэма. Если это невозможно, попросите полковника Буркхардта. Я буду говорить с любым из них.
Генерала нашли только через пятнадцать минут, но это помогло. Дэйзи вытаращила глаза.
– Вы здесь главный, сэр! Так они сказали. Лейтенант Хармон – это вы?
– Верно. А теперь достаньте мне секретное досье одного из работников лаборатории. Некоего Алана Харпера.
– Да, сэр. Сейчас сделаем распечатку из компьютера.
Чтобы заставить компьютер найти нужную запись, потребовалось больше времени, чем ожидалось. Трой, слыша шепот в соседней комнате, методично осматривал стол полковника. Дэйзи нерешительно вошла в кабинет с единственным листком бумаги в руках: Трой поднял глаза.
– Я не знаю, что случилось, лейтенант Хармон, но у нас не получается. Мы не можем найти досье мистера Харпера. Наверное, компьютер сломался, но все остальное, что мы запрашиваем, он выдает.
Трой взял листок и заметил, что рука у нее дрожит. Трой прочел листок и сказал:
– Спасибо, Дэйзи. Кто имеет доступ к файлам компьютера?
– Мы. То есть все девушки из отдела.
– Понимаю. То есть вы имеете право и вводить информацию, и запрашивать?
– Нет, сэр. Мы не знаем пароля для ввода или изменений. Только полковник Мак-Каллох. Мы делаем распечатки, ищем, что нам скажут, ну и…
– Спасибо, Дэйзи. Пока все.
Зазвонил телефон в офисе, и через минуту загудел телефон у него в кабинете. Он поднял трубку, не сводя взгляда с лежащего перед ним листка.
– Лейтенант Хармон.
– Хармон? Это лейтенант Андерсон. Причина смерти Харпера установлена. Отравление. Стрихнин. Очень болезненно и очень быстро. Яд в стакане с молоком и в пакете на столе.
– Самоубийство?
– Не похоже. В холодильнике еще один пакет молока, и тоже сильно начинен стрихнином. Дальнейший осмотр установил наличие прокола под заклейкой. Возможно, вещество введено в пакет шприцем. Самоубийцы обычно так не поступают.
– Зато так мог бы поступить убийца. У меня есть для тебя подозреваемый. Полковник Уэсли Мак-Каллох.
– Есть основания для подозрения?
– Наверняка. – Трой так сжал распечатку, что она порвалась под пальцами. – То, что я тебе сейчас скажу, пока еще не зафиксировано. Но только полковник Мак-Каллох имел доступ к секретным личным делам. И дело Харпера он начисто стер. Полностью. На этом месте осталось только сообщение для того, кто следующим обратится к этой записи.
– Можешь его пересказать?
– Конечно. Оно короткое. Вот такое:
«Черномазый, я же сказал, что ты меня не найдешь».
Глава 13
– Вот уже неделя, как исчез Мак-Каллох. У тебя есть что-нибудь новое?
Они опять сидели не в кабинете у адмирала, а в комнате для совещаний. Здесь адмирал мог откинуться на стул и расслабиться, затягиваясь трубкой, но, хотя его тело отдыхало, разум был все так же остер, и Трой поежился под его проницательным взглядом.
– Не так много, как мне хотелось бы, – сказал Трой, вытаскивая пачку бумаг из лежащей перед ним папки. – Единственное, чем мы располагаем, – это дополнительные вопросы.
– Какие?
– Первый, и самый главный, – зачем полковнику потребовалось убивать Алана Харпера, электронщика из лаборатории?
– Ты уверен, что убийца – он?
– Полиция настолько уверена в этом, что выписала ордер на его арест. Мак-Каллох абсолютно не пытался замести следы. В ближайшей к его дому аптеке нашелся подложный рецепт на его имя. Рецепт выписан на большую дозу гидрохлорида стрихнина, того самого, что был найден в молочных пакетах. Графолог утверждает, что рецепт написан самим Мак-Каллохом, а доктор вспомнил визит Мак-Каллоха несколько месяцев назад под предлогом проверки секретности.
– И тогда же он мог сунуть в карман рецептурный бланк?
– Верно. Но при всей очевидности связи Мак-Каллоха с убийством нам абсолютно не ясен его мотив. Однако я хочу проследить, чем он занимался в лаборатории «Уикс электроникс». Я уверен, что есть связь между золотом, исчезновением Мак-Каллоха и убийством. Вас уже информировали, чем занимается лаборатория?
– Нет. Но я, по твоему предложению, отправил запрос соответствующим властям. Они ответили, что я проверен и имею право на получение любой засекреченной информации по проекту, который они назвали «Гномен». Так что можешь мне рассказать, чем они занимаются и как это связано с нашим делом.
– Так будет гораздо проще изложить мои предположения. Позвольте взглянуть на разрешение?
Адмирал вынул изо рта трубку и откинулся назад, в настоящем или деланом изумлении:
– Я твой начальник, мой мальчик, и можешь поверить мне на слово.
– Не имею права, сэр, – серьезно отозвался Трой. – Но я мог бы связаться с генералом Стрингхэмом…
– Нет необходимости, вот разрешение.
Он вынул конверт из кармана куртки и передал через стол. Трой открыл конверт, чувствуя, что он выдержал экзамен, хотя не предполагал, что подвергается ему. Прочитав документ и проглядев подпись, он вернул конверт.
– Эта комната защищена от подслушивания, адмирал?
– Проверяется дважды в день. Можем считать, что защищена.
– Хорошо. Итак, ученые в этой лаборатории построили машину времени…
– Я бы попросил тебя сохранять серьезность, – нахмурился адмирал.
– Никогда в жизни не был серьезнее. Она еще дорабатывается, но она построена и работает. Вопрос в том, как ее хотел использовать полковник Мак-Каллох. Харпер мог в этом участвовать, поскольку он хорошо разбирался в работе машины. Его убийство могло понадобиться, если он знал о планах полковника. Есть шанс, что он знал и то, что собирается делать с золотом полковник Мак-Каллох.
– Если машина времени работает – а я воспринимаю сейчас эту гипотезу, не рассматривая всех ее невероятных последствий, – то я немедленно могу предложить хороший план. Можно послать золото назад самому себе. Так можно составить состояние. Инвестируй его из десяти процентов годовых, и меньше чем за тринадцать лет капитал утроится. А послать его на тридцать лет назад – ха! – Адмирал вытащил калькулятор и быстро пощелкал кнопками. – Вот тебе и ответ, Трой. За тридцать лет десять тысяч дадут – ого! – больше ста семидесяти четырех тысяч долларов. А золота у него гораздо больше десяти тысяч долларов. Вот тебе и мотив.
– Возможно, сэр, но машина времени не работает назад. Она посылает предметы только в будущее.
– Тогда не проходит. – Адмирал нажал «сброс» и сунул калькулятор в карман. – Что еще удалось найти?
– Кое-что. Капрал Мендес не замешан. Он грубил мне, поскольку Мак-Каллох сказал ему – цитирую: «Там сильно нарывается какой-то ниггер из военной полиции». А вот расследование, которое я запустил насчет полковника, принесло кучу информации. – Он постучал по толстой пачке бумаги. – Здесь основные сведения. Разрешите мне доложить о самых важных. Прежде всего, Мак-Каллох врал в сведениях о себе еще с момента прихода в армию. Он поступал на офицерские курсы, но провалился из-за плохого школьного аттестата и неудачи на экзаменах. Поэтому он трудно выслуживался от звания к званию. Далее. Каждый, с кем он общался, знал, что он происходит из знатной южной семьи, пережившей упадок после Гражданской войны. Он про это прожужжал уши всем, кто соглашался слушать. Его семья гордо хранила свое историческое имя и была в родстве со знаменитейшими фамилиями Юга. Среди его предков – генерал Конфедерации Бен Мак-Каллох. Благородная история.
– Действительно. Что здесь не так?
– Все. Все вранье. Полковник – выходец из белого отребья, и со своими родичами он не знается с тех пор, как ушел из дома. Они все, можно сказать, захребетники и паразиты, и все, кого мы нашли, живут на пособие.
– Что же здесь недостойного? Парень из глубинки пробился наверх. Американская повесть об успехе.
– Не совсем. Мак-Каллох очень старался скрыть от всех свое происхождение, а сам – скрыться от родичей. Насколько нам известно, только один из них его разыскал и нанес ему визит. Двоюродный брат, который приехал к нему в Форт-Дикс. Мак-Каллох так его вздул, что тот три недели провалялся в больнице. Речь шла о судебном разбирательстве, но братец снял обвинения и уехал домой. Ходили слухи, что от брата откупились приличной суммой.
– Он мне все меньше и меньше нравится, ваш полковник. Еще что нашли?
– В прошлом году у него объявились интересы, не вяжущиеся с его биографией. Вы помните, он никогда не читал, никогда не покупал книг, в кино не ходил и даже телевизор не смотрел. Все переменилось сразу и вдруг. Он начал покупать книги, ходить по музеям и библиотекам, и мне очень любопытно почему. Ребята из ФБР запустили в компьютер все, что мы нашли, и теперь обсчитывают тренды, тенденции и что-то там еще, что может помочь понять мотивы его поступков. А через час у меня встреча, которая может многое прояснить.
Трой встряхнул письмом:
– Полиция перехватывает всю почту, которая приходит Мак-Каллоху. Вот это письмо пришло с утренней почтой. Куратор из Смитсоновского института немедленно требует встречи по важнейшему делу. Он, очевидно, не знает, что полковник пропал. Я договорился с ним от имени полковника.
– Это не имеет смысла, – сказал адмирал и заглянул в трубку, будто надеялся там что-то найти.
– Пока не имеет. Но будет иметь. Просто надо сложить вместе всю мозаику и посмотреть, на что это будет похоже.
Сидя в захламленной приемной Смитсоновского института, Трой подумал, что хорошо бы, если бы ответы на вопросы обладали той ясностью, которую он пытался придать им в разговоре с адмиралом. Но ясность появится, обязана появиться. Ответ может быть невероятным, зато ясным.
– Мистер Драйер вас ждет, – позвала секретарша.
Трой вошел. Вместо мундира на нем был черный костюм, а сверху плащ.
– Вы не полковник Мак-Каллох! – Драйер в негодовании отпрянул назад. Тощий и длинный, как жердь, и на нем болтался изрядно потрепанный пиджак. В сочетании с морщинистой шеей и редеющим ореолом седых волос картина являла собой развивающееся старческое слабоумие, если бы не черные глаза, ясные, молодые и проницательные.
– Нет, я не полковник Мак-Каллох. Моя фамилия Хармон. Я занимаюсь…
– Род ваших занятий меня ни в коей мере не интересует. Мне требуется обсудить с полковником некоторые конфиденциальные вопросы, так что будьте добры вернуться к нему и сказать, что он должен прийти лично. Он знает почему.
– Я бы тоже хотел знать почему, мистер Драйер. Вот мое удостоверение. Полковник в данный момент находится под следствием. Мы надеемся на вашу помощь, а если у вас есть сомнения, я могу попросить вас позвонить в Пентагон…
– У меня нет никаких сомнений, молодой человек. Я по долгу службы имею дело с военной документацией и легко могу отличить настоящее удостоверение от поддельного. По поводу чего следствие?
– К сожалению, эта информация засекречена. Однако могу вас заверить, что полковник Мак-Каллох в данный момент увидеться с вами не может. Вся его корреспонденция передается в полицию, и таким образом ваше письмо попало ко мне.
Драйер пригладил волосы (они тут же снова встали дыбом).
– Хорошо, я больше ни о чем не спрашиваю. Но все это гораздо более неприятно, чем то, что я собирался обсудить с полковником. Я хотел ему указать, что некоторые взятые им документы принадлежат библиотеке и, вообще говоря, не должны были бы выходить из этого здания. Разумеется, для военных такого ранга иногда делаются исключения, связанные с содержанием нашего фонда.
– Простите, а каково его содержание?
– Технологические архивы армии Соединенных Штатов. Нам предоставляют материалы как военные власти, так и частный бизнес. Наши фонды не являются открытыми, но любой квалифицированный исследователь может получить к ним доступ. Разумеется, и военный исследователь в ранге офицера.
– Простите, а что именно содержится в архивах?
– Книги, модели и документы, относящиеся к истории военной техники Америки – от зарождения нашей нации и до наших дней. У нас есть довольно редкие образцы первых нарезных орудий и даже рабочие чертежи первых танков…
– Вынужден согласиться, что это впечатляет. Но мне больше хотелось бы узнать, в чем заключались интересы полковника Мак-Каллоха?
– История легкого стрелкового вооружения. Он – пехотный офицер, так что это понятно. Полковник в этой области действительно весьма эрудирован, и я со всей ответственностью могу сказать…
– Разумеется, мистер Драйер. – У Троя было ощущение, что, если он немедленно не перебьет мистера Драйера, остаток жизни ему придется провести, внимая бесконечной лекции. – Но что именно взял и не вернул полковник Мак-Каллох?
– Некоторые синьки. Снятые с чертежей автомата «стен». Точнее, автоматического карабина «стен» модели два, калибра девять миллиметров.
– Никогда о нем не слышал.
– Трудно предположить обратное. Он не выпускается уже около сорока лет. Однако в некоторых военных кругах он достаточно известен, а синьки представляют собой определенную историческую ценность. Я хочу, чтобы они были немедленно возвращены. В этом случае инцидент будет исчерпан. Однако вы понимаете, что пропажа исторических документов – дело весьма серьезное.
– Действительно, – согласился Трой. «И убийства, – подумал он, – тоже. Но как они связаны с древним автоматом?» – Вы не знаете, почему полковник интересовался конкретно этим видом оружия?
– Я уверен, что без какой-то особой причины. Я вам говорил, что он интересуется оружием такого типа. Он еще увлекается сравнением различных марок оружия и часто, когда ему в руки попадала настоящая вещь, указывал мне на тонкости, которых я сам не замечал. Я искренне надеюсь, что по окончании данного неприятного инцидента…
– Извините, что позволяю себе вас перебить, но вы сказали, «когда ему в руки попадала…»? Вы храните модели?
– Нет, сэр, не модели, а настоящие вещи. Много устаревшего оружия нам передает армия, и частные коллекционеры с нами делятся.
Может быть, стоит взглянуть на эту старую машинку? Это может что-то прояснить в интересе Мак-Каллоха, да и Драйер будет счастлив ее показать.
– Он вообще-то не для общего обозрения, – объяснял Драйер, отпирая дверь и ведя Троя в темный подвал здания. Там пахло пылью и ружейным маслом. – Мы готовим экспозиции для музеев и выставок, когда нам отпускают на это средства. Ну, конечно, только дубликаты. Некоторых видов оружия у нас несколько экземпляров, а лучшие образцы мы сохраняем. Сюда, пожалуйста.
В темноту уходили шеренги металлических коробок. На полках таблички, которые Драйер внимательно разглядывал. Около одной из них он остановился.