— Не сердитесь на меня за то, что я немного преувеличил. — Феофанов захлопнул дверцу холодильника и присел на кровать.
Я сдерживалась, чтобы не высказаться по поводу его небольшого преувеличения. Феофанов не спеша поведал мне трогательную историю своей жизни, вернее, периода, по окончании которого он оказался в теперешнем положении. Год назад Феофанов женился на чудесной девушке двадцати пяти лет по имени Анжела. Их совместная жизнь казалась нескончаемым медовым месяцем. Они были беспредельно счастливы. У Феофанова высокооплачиваемая работа, куча проектов. Анжела вела домашнее хозяйство, встречала его каждый день приготовленным ужином и нежным поцелуем.
Но ничто не длится вечно. Был человек, которому их счастье встало поперек горла. Это Никита — брат Анжелы. Ему Феофанов не понравился с первого взгляда. Он тщетно пытался отговорить Анжелу от брака, а когда все свершилось, запрятал свою ненависть поглубже и принялся ждать удобного момента, чтобы нанести сокрушительный удар по их тандему.
Такой момент настал пару дней назад. Никита каким-то образом оклеветал его перед Анжелой, обвинил в связях на стороне, и жена, придя в возмущение от такой вести, выставила Феофанова без объяснений из квартиры. Злорадствующий Никита ждал его на улице. Он пригрозил архитектору, чтобы тот не смел больше приближаться к сестре и готовился к разводу и разделу имущества. Феофанов сказал в ответ, что не собирается разводиться, что помирится с Анжелой и у них будет все, как раньше. На это Никита предложил Феофанову рассмотреть вариант с ситуацией, когда его сестра вдруг неожиданно овдовеет. Нравится ли подобный вариант архитектору больше, чем обычный развод, или нет? Феофанов подумал, что Никита пугает. В чем был, он отправился к своему другу и переночевал у него. На следующий день они топили грусть в вине, несмотря на протесты жены друга. К вечеру, почувствовав, что дошел до нужной кондиции, Феофанов позвонил Анжеле и сообщил, что едет мириться.
Попрощавшись с другом, пребывавшим в состоянии алкогольной комы средней тяжести, он вышел из квартиры. В темном подъезде его ждали трое подозрительных субъектов. Вопрос «не найдется ли сигаретки» прозвучал в их устах зловеще. Почуяв неладное, Феофанов попытался бежать, но в своем состоянии не сумел развить достаточной скорости, получил ножом в бок, упал и был избит ногами. Если бы не люди, вошедшие в подъезд, то его бы забили насмерть.
— Знаете, Виктор Арсентьевич, — перебила я его повествование, — нападение на вас напоминает обычный разбой. Наемный убийца не промахнулся бы. Один точный удар ножом без всяких вопросов, и мы бы с вами не разговаривали. С чего вы вообще решили, что ваша жена или ее брат наняли наемников для вашего устранения? Что, брат Анжелы босс мафии или член банды наемных убийц?
— Он полковник милиции, начальник отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, — сказал Феофанов, понизив голос и поглядывая испуганно в окно, будто бы там мог прятаться брат его жены. — Думаю, у него много возможностей разделаться со мной.
Я промолчала. История архитектора казалась мне не совсем правдоподобной. Интуиция подсказывала, что он чего-то недоговаривает.
— Может даже, мой телефон уже на прослушивании, — продолжал Феофанов развивать свои параноидальные идеи. — Мне звонят, а я боюсь ответить. Охраннику снизу дал пять сотен, чтобы время от времени приглядывал за моей палатой. Еще пятьсот дал медсестре, что на посту, чтобы не пускала подозрительных. Внизу охрана, но я все равно как на иголках. Каждую минуту ожидаю, что в дверь постучат киллеры.
— Вы просто себя накрутили, — отмахнулась я.
В дверь постучали. Феофанов застыл с разинутым ртом. Дверь за собой я предусмотрительно закрыла, поэтому визитерам пришлось стучаться.
— Это кто-нибудь из персонала, — успокоила я архитектора. — Встаньте вот сюда к столику. Если что, переверните его и бросайтесь на пол.
— Если это кто-нибудь из персонала, зачем мне бросаться на пол, когда что-нибудь начнет происходить? — с дрожью в голосе спросил Феофанов, бледнея, насколько ему позволяла его смуглая кожа.
— На всякий случай, — пояснила я, достала из аптечки спрятанный револьвер, сунула его под матрас, затем подошла к двери, открыла защелку замка и, отступив, пропустила посетителей внутрь.
Вошли двое. Оба высокие, мощные, в больничных халатах, накинутых поверх обычной одежды.
Первый, мордастый с маленькими свинячьими глазками, покосился на меня, как на козявку, недовольно скривился и вполне миролюбиво произнес хриплым глухим голосом:
— Выйдите, пожалуйста, у нас с господином Феофановым разговор.
Второй, со скуластым лицом, видя мое замешательство, выудил из внутреннего кармана удостоверение и сунул мне под нос:
— Старший оперуполномоченный убойного отдела майор Сидоров.
Я делано выпучила глаза, рассматривая удостоверение. Топорная работа, что тут скажешь. Качество бумаги, оттенки и четкость шрифта, печать — все выдавало подделку. Простого обывателя такими корочками можно легко провести, но не меня, выпускницу «Ворошиловки» — спецвуза КГБ, бойца элитного подразделения «Сигма». В КГБ нас самих учили подделывать документы, поэтому чужую подделку я вижу за версту. Не упуская из виду малейшего движения парочки лжемилиционеров, я спокойным голосом произнесла:
— Разговаривайте при мне, я умею держать секреты.
— Я что, неясно излагаю? — угрожающе прорычал мордастый. — Пошла вон!
— Может, хочешь, чтобы тебе помогли? — подмигнул его напарник.
В мгновение ока он оказался рядом и протянул ко мне свои лапищи. Мордастый тем временем двинулся к дрожащему как осиновый лист Феофанову. Глядя на него, мне подумалось, что еще немного, и архитектор со страху бросится в окно. Нельзя терять времени.
— Не подходите к нему, он заразный! — выкрикнула я мордастому и, воспользовавшись секундным замешательством, перехватила руку его напарника, вывернула ее за спину, а затем ударила лжемилиционера ногой в челюсть. Бандит отлетел к стене и сполз на пол. Я кинулась к мордастому, потянувшемуся за пистолетом. Толстомордый все же успел достать оружие. Ухватив руку бандита, я отвела ее в сторону. Грянул выстрел. Пуля ушла мне за спину. Ударом ноги я попыталась обезоружить бандита, но тот ловко увернулся и снова выстрелил. Но опять мимо. Мордастый оказался плохим стрелком. А вот мой удар наконец достиг цели — я так заехала бандиту кулаком в челюсть, что тот едва удержался на ногах. Следующая серия ударов — по шее, коленом под дых и в довершение сцепленными в замок руками сверху вниз снова по шее — завершила дело. Бугай рухнул на пол, выронив из рук пистолет. Я посмотрела на впавшего в прострацию Феофанова. Он так и стоял у столика, не пошевелившись, боясь вздохнуть.
— Думаю, нам надо покинуть лечебное учреждение, пока не явились новые быки по вашу душу. — Тяжело дыша, я вытащила из-под матраса револьвер, толкнула в бок архитектора: — Идете или остаетесь дожидаться смерти? — Фраза подействовала на него, как холодный душ. Феофанов мигом очнулся, подскочил к шкафу и схватил свой костюм, висевший на вешалке.
— Быстрее! — прикрикнула я и, схватив его за шиворот, рванула к входной двери. — Нет времени одеваться!
Охранник с медсестрой, что дежурили в коридоре, не знали, куда им деваться.
— Вызывайте милицию, в палате двое бандитов! — заорала я во все горло. Феофанов, спотыкаясь и что-то бормоча себе под нос, бежал за мной следом. Рация у охранника в руках неистово трещала, но он не решался ею воспользоваться. Так как охранник преграждал мне дорогу, я отпихнула его в сторону и потянула Феофанова к лестнице. В это время лифт с лязгом поднимался наверх, наверняка неся в своем чреве желающих встретиться с нами. На втором этаже навстречу выбежали трое охранников с дубинками.
— Что там происходит наверху? Петарды, что ли, какой-то придурок взрывает? — возбужденно спросил ближайший ко мне.
— Да, сдвинулся один! — закричала я в ответ. — Одну петарду прямо мне в лицо зарядил.
— Ну, мы ему мозги вправим! — пообещал охранник, и вся троица с дубинками ринулась дальше по лестнице, а я с ополоумевшим архитектором побежала вниз. В самом низу лестницы я резко свернула к грузовому лифту. Феофанов, похожий на зомби, метнулся за мной. Через несколько шагов мы оказались перед служебным входом. Я отодвинула массивный засов, распахнула дверь, и мы вылетели на улицу. Воздух показался обжигающе холодным.
— В машину! — скомандовала я и, подавая архитектору пример, плюхнулась на водительское сиденье «Фольксвагена». Поворот ключа зажигания, двигатель взревел. С другой стороны в салон машины неуклюже залез Феофанов, захлопнул дверцу, и я дала задний ход, круто вывернула руль, разворачиваясь. Нога до отказа вдавила педаль газа, принудив «Фольксваген» рыком рвануться вперед по подъездной дорожке больничного дворика.
— Не напрягайтесь так, — бросила я Феофанову, который стеклянными глазами глядел через лобовое стекло на дорогу.
Мы стремительно пронеслись вдоль здания. Я уверенно справилась с резким поворотом, на треть сбавив скорость. С небольшим заносом мы выскочили на дорожку, огибающую больницу сбоку по направлению к центральной дороге. На перекрестке «Фольксваген» едва проскочил перед носом зеленой «Тойоты», несущейся со стороны центрального входа. Похоже, это наши преследователи. Я прибавила газу и тяжело вздохнула. Перед глазами маячил приближающийся шлагбаум проходной. Охранник, стоявший перед шлагбаумом, быстро смекнул, что машины, несущиеся к нему, не собираются тормозить, и отскочил в сторону. «Тойота» сзади врубила дальний свет, просигналила несколько раз, требуя остановиться.
— Пригнись! — крикнула я Феофанову и сама пригнулась. Корпус «Фольксвагена» содрогнулся от удара. Половина лобового стекла со стороны архитектора ввалилась внутрь. Я выпрямилась, резко бросила машину вправо, уклоняясь от столкновения с «Газелью», внезапно появившейся на главной дороге. Курс экстремального вождения, сданный мной в «Ворошиловке», не пропал даром. Мы вновь проскочили. Сзади послышался визг тормозов, потом негромкий удар. В зеркало заднего вида я рассмотрела, как протаранившая бок «Газели» «Тойота» сдает назад. Преследователи отделались легкими повреждениями, поэтому погоня через несколько секунд возобновилась. Я искоса взглянула на согнувшегося в три погибели на пассажирском сиденье Феофанова. Обхватив голову руками, он застыл в позе жертвы авианалета.
«Сказать ему, что можно распрямиться, или не стоит?» — мысленно спросила я себя и решила, что пусть сидит так. Вдруг преследователи примутся палить по машине? Вот послал бог клиента, с первых минут неприятности, да вдобавок машину попортила. Настигающая «Тойота» боднула «Фольксваген» в зад. Выругавшись сквозь зубы, я бросила машину на боковую дорогу, что вела к железнодорожному переезду. В соответствии с указателем подъезжавшие к переезду машины снижали скорость до сорока километров. Впереди я увидела на дороге груженый «КамАЗ», а по встречной показалась белая «Волга». В просвет между ними проскочить было практически невозможно. Единственный вариант — снизить скорость, развернуться и помчаться в противоположную сторону. По обочине не проедешь — бетонные столбики, да и дальше навалены какие-то кучи земли. Глянув в последний раз на просвет между машинами, я за доли секунды приняла решение и, подняв машину на два колеса, проскочила между «КамАЗом» и «Волгой». Легкое движение рулем в противоположную сторону — и машина встала опять на все колеса. На шестидесяти «Фольксваген» прошел переезд. Судя по звукам сзади, «Тойота» попыталась повторить коронный трюк, продемонстрированный мгновение назад, но ей повезло меньше — она так и осталась за переездом. Больше нас никто не преследовал. Я минут десять погоняла «Фольксваген» по темным улочкам, проверяя, а затем успокоилась и притормозила.
— Все, автородео закончилось победой фаворита, — сообщила я Феофанову, тормоша его за плечо. Осторожно разогнувшись, он поглядел на меня полными ужаса глазами. Из разбитой губы у него текла кровь, на лбу образовалась шишка.
— Мы живы, — прохрипел он так, что я не поняла, это вопрос или констатация факта.
— Вроде живы, — пожала я плечами, изучая разбитое лобовое стекло. — Пока живы.
— Я уж думал, что все, — судорожно вздохнул Феофанов. — Господи, меня точно решили пришлепнуть! Это Никита, черт бы его побрал.
— Неизвестно еще, — буркнула я, подсчитав в уме сумму, необходимую для ремонта «Фольксвагена».
— Да кто же еще? Уверен на все сто, что Никита! — негодовал Феофанов и вкрадчиво спросил, глядя на меня глазами брошенного голодного щенка: — Евгения Максимовна, вы возьметесь за мое дело? Без вас мне просто крышка.
— Уже взялась, — пробурчала я с досадой на себя, что ввязалась в эту темную историю. — Расценки мои знаете? Оплатите ремонт машины плюс деньги на дополнительные расходы, если потребуется специальная аппаратура, материалы или заплатить кому-нибудь взятку, например.
— Я согласен, только защитите меня! — с готовностью закивал Феофанов.
Я промолчала.
«Фольксваген» я оставила на платной стоянке, чтобы отремонтировать позже. От стоянки мы доехали на такси до ближайшего банкомата, чтобы снять деньги на ремонт машины.
— Сни?мете деньги, потом поедем к вам домой, — сказала я архитектору, пока тот копался в карманах в поисках бумажника с кредитками.
Феофанов растерянно обернулся ко мне:
— У меня больше нет дома.
— Как это нет? — изумилась я.
— Ну, в квартире, где мы жили с Анжелой, теперь поселился ее брат, якобы для охраны ее от меня. Дом родителей я продал, так как полагал, что для совместной семейной жизни хватит одной квартиры, — потерянным голосом поведал Феофанов. — Если я заявлюсь в свою квартиру, Никита пристрелит меня, подбросит наркотики и скажет своим коллегам, что в таком виде и нашел меня в подъезде.
— Вы, кажется, рассказывали о каком-то своем друге, у которого ночевали? — вспомнила я.
При упоминании о друге архитектор поник совсем.
— Я ему звонил сегодня утром, и мне дали понять, чтобы я там больше не появлялся. Конечно, не в открытую. Намекнул, что жена чуть не сбрендила от случившегося. Лучше подождать, пока она остынет, и только тогда появляться. Говорил, что через три дня он идет в отпуск, они на две недели едут к родственникам жены, а затем мы непременно встретимся, посидим, то да се. — Сказав это, Феофанов опять стал шарить по карманам.
— Великолепно, — проворчала я. На аллее справа от банкомата показался патруль в составе четырех человек.
— Да что вы копаетесь! — прикрикнула я на горе-клиента.
— Не могу никак найти бумажник, — смущенно проговорил Феофанов, — может, выронил в машине во время бешеной гонки или в больнице сперли?
— Ни в больницу, ни к машине мы возвращаться не будем, — буркнула я и потянула его от банкомата. — Возьмите меня под руку, сделаем вид, что просто прогуливаемся.
Феофанов с готовностью взял меня под руку, и мы неторопливо пошли по аллее прочь от банкомата.
— Почему мы не будем возвращаться к машине? — негромко спросил Феофанов.
— Примета плохая, пути не будет, — отшутилась я.
— Думаете, они устроят там засаду? — с понимающим видом кивнул Феофанов.
— Не исключено, — ответила я. Феофанов судорожно сглотнул.
— Не бойтесь, они на нас даже не смотрят, — оглянулась я на патруль. — Прекращайте дрожать, а то у меня будет вибрационная болезнь.
— Я не от страха дрожу, просто ветер такой пронизывающий. Надо было куртку потеплее надеть, — сказал Феофанов, стуча зубами. — А замерзать мне нельзя, у меня слабое здоровье.
— У такого быка — и слабое здоровье? — сказала я чуть громче, чем требовалось, потому что не смогла совладать с собой от потрясения. — У вас нормальная ветровка. Может, мне снять и отдать вам свою куртку?
— Ни за что! Я лучше замерзну, — гордо заявил архитектор.
Я остановила такси. Мы как раз стояли на проспекте.
— Я сейчас за вас заплачу, но завтра, когда откроются банки, вы мне все компенсируете, — с грозным видом предупредила я Феофанова в салоне такси, протягивая водителю деньги.
— Да нет проблем! — воскликнул Феофанов и поинтересовался: — А куда мы едем?
— Мы едем к единственному родному человеку, оставшемуся у меня на этой планете. Не считая, естественно, отца, — ответила я.
— Вижу, про отца вы говорите без теплоты в голосе, — заметил Феофанов.
— Это мое личное дело, — пробурчала я. — Мы с отцом не общаемся.
— Вас это беспокоит? Может, поговорим об этом? — дружелюбно предложил Феофанов. — Выговоритесь, легче будет.
— Я что, второго Фрейда подрядилась защищать? — спросила я зловеще.
— Просто предложил, — пошел на попятную Феофанов. — Я думал, это поможет нам сблизиться.
— Вот как раз сближаться нам не стоит, — сухо заметила я. — Вы должны четко выполнять мои приказы, быть со мной абсолютно честным, доверять мне, но не более. А пока приказываю молчать, мне надо собраться с мыслями.
В салоне частного такси повисла тишина, которую нарушил водитель:
— Куда дальше?
— Направо, потом на перекрестке снова направо, — ответила я, проверяя, нет ли за машиной «хвоста».
Глава 2
Перед квартирой тети Милы, у которой мне пришлось поселиться, переехав в Тарасов после смерти матери, мы остановились, и я еще раз попросила Феофанова повторить легенду. Я не хотела, чтобы тетя знала, кто он на самом деле, чтобы не втягивать ее в свои дела. Она мне заменила мать, и я слишком дорожила ею.
— Мы познакомились на улице сегодня вечером. На меня напали хулиганы… — послушно затараторил архитектор, запнулся и попросил: — Евгения Максимовна, может, давайте скажем, что на вас напали хулиганы, а я их раскидал?