Момбаса оказалась большим городом. Вавилон — смешение народов находилось в нём. Люди всех цветов бродили по её улицам — негры, индусы, арабы, европейцы и мы, автостопщики. Сильно загазован и забит машинами. Мечети, индусские и христианские храмы, и всякие прочие. На перекрёстках и у заправок, за деревянными криво сколоченными столами, сидели и пили чай все желающие, чай стоил 10 шиллингов, и столько же стоил сладкий блин (не тонкая дырчатая инжера, как в Эфиопии, а более плотный и более сладкий блин). Блины жарились тут же, на углях. Уличные коробейники, с коробками на головах перемещающиеся по улицам Момбасы, предлагали всякие китайские часы, кенийские бананы и другие товары народного потребления. Большие грузовики с газировкой обещали всем жителям влажного, жаркого и душного города "Гарантированное охлажение по гарантированной цене 15 шиллингов". Мы тоже охладились.
В Момбасе обнаружился Интернет, причём его было много и дешевле, чем в Аддис-Абебе. С радостью узнали, что Гриша Кубатьян уже в Питере, но прочитать его письмо нам не удалось, так как оно оказалось по-русски. Шарлаев и Костенко слали привет всем из Аддис-Абебы. Мы тоже сообщили в мир наши последние новости.
* * *
Мы решили переночевать в Момбасе, а назавтра съездить в Малинди, город также на побережье Индийского океана, но в 100 км к северу. Но сейчас нужно обрести ночлег. Вот первая цель наших посягательств — Лютеранская Церковь.
Богослужения не было, и к нам навстречу вышел из ворот одноглазый сторож.
— Hallo, mister! Can I help you? (Чем могу служить?)
— Yes, we want sleep here (мы хотим здесь спать) — и мы вкратце объяснили ему нашу автостопную сущность. Но сторож заколебался.
— Нет, я не могу разрешить… что скажет мой хозяин… my owner…
— Your owner is God! (Твой хозяин это Бог!) — напомнил я ему строго.
Сторож продолжал колебаться. Пока он думал, мы нашли туалет и рукомойник, но проточной воды, к сожалению, не было. Уже много лет растущий мегаполис Момбаса испытывает проблемы. Воду в городском водопроводе подают на несколько часов в день, и все накапливают её в бочки, канистры и другие ёмкости.
Всё же нам разрешили установить палатку в церкви. Но только мы поставили её перед алтарём и улеглись спать, как в церкви включили свет: люди собирались на вечернее богослужение. Мы зашторились поплотнее, чтобы наши неодетые тела не проглядывали наружу, и сделали вид, что всё в порядке. Вечерние молитвы заполняли воздух церкви, а мы думали, как всё это может выглядеть со стороны — палатка с белыми мистерами перед алтарём. Может быть, прихожане решили, что это какая-то реликвия, и сейчас молятся на неё?
Через некоторое время богослужение кончилось, люди ушли, свет в церкви выключили, и мы отправились в мир сна. Сны были не очень лёгкими, так как было жарко, сыро и душно, а расстегивать палатку тоже не хотелось — в церкви летали комары.
24 октября, вторник. Малинди: туда и и обратно
Утром собрались и направились на нужную трассу. Навстречу нам босые бегуны, блестящие от пота, совершали свои утренние пробежки, но не любовь к спорту влекла их: они катили перед собой огромные телеги с мешками фруктов и овощей на утренний момбасский базар.
Курортная трасса в Малинди была не очень быстра для нас. Нам попадались то деньгопросы, то локальные машины на пару километров, которые не хотели везти. Порой из любопытства останавливались битком забитые машины, и узнав, куда и зачем мы едем, недоумевали. Вдоль дороги утопали в зелени «десятизвёздочные» отели, буржуи ехали на свои пляжи, а продавцы вдоль дороги старались продать им ананасы и бананы по ценам выше московских.
Всё же одна легковушка провезла нас километров пятнадцать, затем грузовик довёз нас до города Килифи, а затем нас подобрал пикап с кузовом, полным автомобильных шин; на них-то мы и прибыли в Малинди.
Малинди — один из наиболее древних арабских городов на восточном побережье Африки. Как известно, ещё в древние времена арабы были хорошими корабелами, и вся торговля внутри Индийского океана была в их руках. Свыше тысячи лет назад арабы основали свои торговые городки на восточном побережье Африки, на территории современных Сомали, затем Кении и Танзании, заселили острова Занзибар, Танга и Мафия (да, есть и такой остров), а после сего обосновались даже в Мозамбике и Мадагаскаре. Вместе с арабами проникали их товары и религия — ислам, поэтому и поныне восточное побережье Африки является наполовину мусульманским.
Европейские мореходы начали открывать эти места для себя лишь пятьсот лет назад. Именно здесь, в Малинди, высадился Васко де Гама более 500 лет назад. Мы посетили это легендарное место, где в качестве памятника стояла облезлая цементная тумба с крестом наверху, и сфотографировали там друг друга с флагом АВП в руках.
Кроме мемориала Васко де Гамы смотреть в городе оказалось почти нечего: несколько мечетей, лавки и базар. Мы решили предаться разложению и пошли на пляж, чтобы искупать себя в тёплых экваториальных водах Индийского океана. Весь городской берег был уставлен гостиницами, так что мы с трудом нашли свободное место, но и там во время нашего высыхания к нам пристали продавцы и предлагатели всяких товаров и услуг.
Мы зашли в одну из арабских харчевен на чай, озаботив хозяев вскипятить нам наш здоровенный котелок. Пока котелок грелся на углях, мы смотрели телевизор (сквозь орды летающих мух), вместе с другими посетителями. Телевизор показывал клип о Палестине. Я смотрел и без всяких слов (клип был то ли немой, то ли на арабском языке) преисполнялся ненавистью к проклятым оккупантам-израильтянам.
Картинки на экране сменялись, перетекая друг в друга. Вот идут что-то скандирующие толпы. Вот руки, бросающие камни, и ещё, и ещё, и в замедленном режиме. Вот бегущие люди с носилками, вот без носилок бегущие, вот раненые и убитые. Покалеченные дети. Старый Ясир Арафат что-то вещает. И всё это на фоне периодически всплывающей Иерусалимской Мечети, на месте которой, как известно, израильтяне хотят состроить свой противный иудейский храм. Вот опять Арафат, бегущие люди, давка, кровь, демонстрации, лозунги на арабском языке, взрывы, обстрел домов, развалины, дым, огонь, опять мечеть, опять дети, опять камни, опять Арафат, опять мечеть. Вся улица собралась смотреть, и я тоже неотрывно смотрел, и только бесчувственный Андрей всё никак не мог дождаться, когда же закипит чай.
На южном выезде из города рос баобаб. На его толстом стволе висела табличка: "Баобаб такси" с прайс-листом на услуги этих такси, стоящих поблизости. Все маршруты начинались от баобаба: "От Баобаба в аэропорт", "От Баобаба в Момбасу", "От Баобаба на южный берег" и т. д… Такси было весьма дорогим: так, прогулка до аэропорта стоила $60.
Вечером, покидая Малинди, обнаружили оптовую фруктовую базу, где стоимость одного крупного мандарина составляла 1 шиллинг (80 мандарин на доллар).
В городе они стоили втрое, а то и впятеро дороже. Мы возрадовались и утяжелили рюкзаки до такой степени, что никто нас не хотел подвозить на трассе, и мы с трудом дотянули до посёлка Килифи, где и перелезли через забор на чей-то огород и устроились на ночлег в палатке под деревом.
25 октября, среда. Опять трасса Найроби—Момбаса
Мы спали на чьей-то земле, и утренние крестьяне увидели нашу палатку, но не очень удивились и прошли мимо. Мы выбрались на трассу, продолжили разъедание вчерашних мандаринов и вскоре застопили военную машину, весь кузов коей был полон весёлых кенийских солдат. Всю дорогу они нас кормили своим армейским пайком: консервированными ананасами, фасолевыми консервами и печеньем. Военные свернули на свою базу в пригороде Момбасы, а мы поймали другую машину и прибыли на уже известное нам место, откуда не так давно стартовали на Малинди.
Опять там же. Опять потные бегуны вбегают в город с огромными телегами фруктов. Это всё, наверное, прошлые или будущие олимпийские чемпионы. Попробуй-ка в такую влажную жару, бегом и босиком, хотя бы километров десять по утреннему асфальту, где стоит копоть тысяч машин, проезжающих мимо и сигналящих: посторонись! Это даже без телеги тяжко, а если взять ещё телегу, гружёную мешками, килограмм на двести-триста, и даже если вас будет двое или трое на такую телегу, несладко выполнять работу лошади! Не зря на Олимпиаде в беге на 10.000 метров второе место, после эфиопа, завоевал кениец. Вероятно, тоже поутру с мешками бегал на базар и натренировался!
Мы не стали задерживаться в Момбасе и вскоре уже выбрались на лучшую дорогу в Кении. До столицы оставалось 500 километров, но мы решили не торопиться и ехать, как в прошлый раз, урывочками, чтобы пообедать в сикхском храме в Макинду и попасть в Найроби лишь завтра.
По дороге нас подобрала двадцатилетняя француженка, работающая в Кении из романтических соображений. Она оказалась специалисткой по сельскому хозяйству. Хотела поехать работать в Афганистан или хотя бы в Пакистан, но там женщина может быть только доктором, а в сельском хозяйстве можно работать только мужчинам. Вот и поехала в Кению. Узнав, что мы из России, француженка много расспрашивала нас. Я рассказал о нашей стране, о севере, бесконечных снежных просторах зимой, о машинах, проезжающих по зимникам 200 км в день, о далёком Магадане и о посёлках на холодном побережье… Она загорелась! Так что, как истечёт её контракт в Кении, вполне возможно, что она поедет в Россию (её интересуют не цивильные места, а наоборот). Француженка много расспрашивала нас. Хороший ли Путин? На Западе говорят, что он плохой, потому что из КГБ. А Горбачёва все на Западе любят, а у вас? А правда, что учителя и врачи получают маленькую зарплату? А остались ли ещё не потревоженные цивилизацией ландшафты, как в Кении? Я заверил её, что есть и получше и побольше, чем в Кении, только слонов нет — климат не подходящ.
По дороге нас подобрала двадцатилетняя француженка, работающая в Кении из романтических соображений. Она оказалась специалисткой по сельскому хозяйству. Хотела поехать работать в Афганистан или хотя бы в Пакистан, но там женщина может быть только доктором, а в сельском хозяйстве можно работать только мужчинам. Вот и поехала в Кению. Узнав, что мы из России, француженка много расспрашивала нас. Я рассказал о нашей стране, о севере, бесконечных снежных просторах зимой, о машинах, проезжающих по зимникам 200 км в день, о далёком Магадане и о посёлках на холодном побережье… Она загорелась! Так что, как истечёт её контракт в Кении, вполне возможно, что она поедет в Россию (её интересуют не цивильные места, а наоборот). Француженка много расспрашивала нас. Хороший ли Путин? На Западе говорят, что он плохой, потому что из КГБ. А Горбачёва все на Западе любят, а у вас? А правда, что учителя и врачи получают маленькую зарплату? А остались ли ещё не потревоженные цивилизацией ландшафты, как в Кении? Я заверил её, что есть и получше и побольше, чем в Кении, только слонов нет — климат не подходящ.
Хоть и хотела нас француженка везти дальше, в Найроби, — но всё же мы вышли в Макинду и пошли на обед и на помывку в наш любимый теперь уже сикхский храм. Опять нас кормили. Вообще, самые сообразительные индусы сбежали из Индии во все другие страны мира и теперь проявляют полезные свойства, средним индусам не свойственные.
Вечером мы направились на ужин в харчевню одной из редких притрассовых деревень. Эта деревня называлась Султан Хамуд. Мы попросили хозяев вскипятить наш котелок с чаем; нас угостили и бесплатной жареной картошкой. Пока мы ужинали, сидя на скамейке на улице у сей харчевни (внутрь идти не хотелось, там жарко и мухи), вокруг стайкой бегали кенийские англоговорящие детишки. Увидели большой котёл с чаем, закричали по-английски:
— Дай мне чай! Дай мне чай!
— Давай чашку! — отвечал я.
Дети, действительно, нашли чашку и мы угостили их чаем. А потом они отыскали печенье и угостили нас. Сильно отличаются от своих эфиопских сверстников, которые кричат только «ю-ю-ю», а как ещё пообщаться с иностранцем, не ведают.
Во двор харчевни вошла очень полная молодая женщина, на самом пределе полноты, когда женщина может ещё считаться красивой. На лбу у неё был ремень, а сзади, за плечами, у неё была коробка с бананами. Хозяин выбрал из короба три банана для нас, помог нацепить короб обратно, и женщина пошла разносить бананы дальше. Да, это совсем не Эфиопия, там такого не случалось!
Хозяин предлагал поставить нашу палатку прямо во дворе едальни, но там было сыро и грязно. Поэтому мы поблагодарили его, попрощались, ушли далее по дороге и уже в вечерний поздний час заснули в чьём-то огороде типа вчерашнего.
26 октября, четверг. Снова в страшном г. Найроби. Встреча мудрецов
Все деревни между Найроби и Момбасой очень маленькие, по нескольку домов, магазинов и столовых. Локальный транспорт эти деревни почти не рождают. Нам застопилась дальнобойная легковушка, ехавшая из Момбасы в самую Танзанию, в Арушу. Водитель, сперва спросивший о деньгах, сразу передумал, и вместо своего поворота на Танзанию довёз нас до самого Найроби, сделав большой крюк; а там, в столице, мы вскоре обрели машину до почтамта.
На почте, в отделе "До востребования" обнаружилось письмо от родителей. То самое, которое не удалось получить на прошлой неделе. Я сел отвечать на него, а в это время А.Мамонов отправился искать посольство Замбии — узнать, сколь дёшево и легко выдаётся там виза всем желающим. Желание посетить Замбию, зародившись когда-то, никак не покидало его.
Пока я сидел на почте и ждал напарника, неожиданно встретились нам Олег Сенов и Сергей Лекай! От них мы узнали новости. На следующий день после нашего отъезда из Аддис-Абебы туда приехали Вовка Шарлаев и Олег Костенко. Эти героические люди впервые в истории науки проехали из Ирана через Оман — Йемен — Джибути и таким образом попали в Эфиопию, обогнув Судан и не пользуясь рейсовым транспортом. Гриша Кубатьян прилетел домой самолётом, добрался из Москвы до Питера и уже там вновь попал в больницу.
Сенов и Лекай прибыли в Найроби вчера. Так и не встретив обещанных бандитов, они гуляли по городу и прописались в одной из церквей. Храмов в городе оказалось немало: христианские всех видов, храм сикхов, кришнаитов, индуистов, и даже некая "Универсальная церковь". Вчера сии мудрецы ходили по святым местам и изучали вопрос вписки. В Универсальной церкви им ответили: мы вас не впишем, но помолимся за вас, чтобы вы обрели ночлег в этом городе! Возложили на них руки, помолились и отправили восвояси. Сикхи отвечали им: мы вас накормим, но не сейчас, а в субботу или воскресенье, а пока езжайте в пос. Макинду, там самый сикхский храм: всех всегда кормят и приглашают ночевать! А огромный индуистский храм прямо поразил их своей цивильностью: там, говорили наши друзья, даже в туалете были специальные поручни и подушечка под голову, чтобы, сидя на унитазе, откидывать голову и отдыхать; а на кухне огромные газовые конфорки диаметром в метр и огромные кастрюли; но всё — только для своих. Индусы сказали, что у них праздник, много своих паломников, и поэтому вписать они не могут. В конце концов удалось найти ночлег в небольшой католической церкви.
Тут вернулся Андрей из посольства Замбии (виза там, как и в Аддис-Абебе, стоила $25), и мы покинули почтамт и решили прогуляться вместе по городу и церквям, тем более что не все святые заведения были нами посещены.
Найроби сверкал окнами небоскрёбов и машин, и даже редкие бомжи и нищие выгодно отличались от своих эфиопских коллег.
Газетчики продавали газеты на английском языке (все газеты в Кении выходят на английском, только одна на суахили). В самой популярной газете заголовок на первой странице гласил: "DAYLIGHT ROBBERY" ("Грабёж среди бела дня"). Опять на эту вечную тему, но самих грабителей всё никак не было видно.
Кришнаитский храм был велик. С одной из его сторон были магазинчики, где бледнолицые (по сравнению с неграми) жители Индии продавали кришнаитские сладости; мы попробовали все, но не купили ни одной. В самом храме кришнаитов в ночлеге нам отказали, под предлогом, что храм вписывает только братьев по вере. На первом этаже, в помещении типа гараж, стояли грузовики с надписями "Food for life" ("Еда для жизни").
— Food for life! Где эта ваша Food for life? — вопрошал С.Лекай у сотрудников храма. Те делали вид, что еды нет. Но запах пищи выдавал её присутствие.
— Я чую запах Food for life! Дайте нам побольше Food for life! — но нам так её и не дали. Поскольку храм кришнаитов находился недалеко от католической церкви, где жили наши друзья, — мы направились туда, думая, что не стоит ходить далеко, когда почти собратья по вере есть под боком.
Начальник церкви, отец Петер, сперва отсутствовал. Когда же пришёл и увидел, что вместо двух русских стало четверо, обругал нас. Ночевать всё же разрешил, но вызвал сотрудников кенийского КГБ, которые скоро и пришли в ту кухню при церкви, где все мы пили чай. Чекисты смотрели наши паспорта, справки АВП, расспросили о том, о сём, и не найдя в наших действиях состава преступления, ушли. Отец Петер был немного смущён своим же странным поведением, но нашёл оправдание:
— Вы не удивляйтесь, ребята, что я стукнул в КГБ, — но у нас так принято с тех пор, как взорвали посольство США.
Вечером, когда стемнело, мы оставили свои вещи в церкви и отправились гулять по вечернему городу, в том числе пошли и в индусский храм, где были большие кастрюли и туалет с подушечками под голову. Храм, действительно, оказался роскошен. Освещён со всех сторон праздничной иллюминацией, с фонтаном, большая автостоянка, подъезжают дорогие машины, выходят всякие индусские бизнесмены с мобильниками и в чалмах, а храм сверху весь обложен резьбой по дереву, специально привезённой из Индии, и забор вокруг высокий, и всё чисто, и при входе в храм куча снятой лакированной обуви, и на мраморных ступенях свечи стоят, воткнутые в бумажные пакетики с песком, чтобы воск не накапал на мрамор, и книжная лавка с дорогими книгами (с портретом гуру лет 60-ти с не понравившимся мне лицом), и ещё была книга "Smoking is suicide" ("Курение — самоубийство"); а в туалете действительно всё сверкает и унитаз был с подушечкой под голову и с поручнями, чтобы во время сидения на нём было комфортно и откинуться можно было (правда, оказалось, что это специальная кабинка для инвалидов, а остальные унитазы обычной конструкции). Индусы праздновали свой новый год, и поэтому в храме было много народу, тем и объяснялось, вероятно, непредоставление нам вписки. Но ничего — мы ведь уже поселились в католическую церковь, и КГБ уже проверило нас.
27 октября, пятница. Прощай, Кения!
Наутро Лекай и Сенов провожали нас до уже знакомого нам Uhuru Highway (шоссе Свободы). Пока мы шли вчетвером по одной из улиц, из среды пешеходов выбежал за нами какой-то чёрный человек, ущипнул меня за мягкую часть тела и тут же скрылся в толпе. Вероятно, это и был один из представителей найробских грабителей и убийц, о которых нам так много рассказывали все. Вскоре после встречи с «бандитом» мы расстались с нашими друзьями; они пошли в храм кришнаитов добиваться получения "Food for life", а мы — на выезд из города!