И тут жизнь вдребезги разбила все хитроумные планы.
— За мной! — И мы втроем покинули сарай. Без всякой разведки… Пересекли гостиничный двор и вошли в «Зеленый дракон» с черного хода.
Вот оно что… Пока я шлялся по городку, навязчиво демонстрируя всем встречным-поперечным набитого золотом барона, сестричка Изабо поселилась здесь же! Поселилась, не подозревая, что нынешним вечером гостиница станет ареной весьма любопытных событий. Причем я рассчитывал понаблюдать за ними со стороны — и вот как всё получилось…
3— Мотивы твоих поступков просты, как прописи в храмовой школе первой ступени… — просветила меня Изабо, и прибавила не совсем в тему: — Попробуй это вино, — лучшее, что я смогла отыскать в здешней дыре.
Учитывая, что руки мои до сих пор оставались связаны, причем за спиной, — я вполне мог расценить ее предложение как издевательство. Но нет! Бокал сам собой медленно оторвался от стола и поплыл к моим губам. Сильна сестричка…
— Хватит, хватит, Арно! Сегодня ты не нужен мне пьяным, а завтра — похмельным!
Бокал отправился в обратное воздушное путешествие, едва я сделал крохотный глоток. Понятно… Демонстрация собственных возможностей, а отнюдь не желание напоить жаждущего.
Изабо победно улыбалась и явно ждала моей реакции. Я изобразил скучающее лицо — и не такое, мол, видали! — и отвел равнодушный взгляд в сторону. Стал смотреть в угол. Там в своей паутине копошился паучок неизвестной мне породы — брюхо его сверкнуло ярким рубиновым отблеском. И я сделал вид, что этот восьмилапый ловец мух интересен куда более, чем сестричка с ее парящими бокалами…
— Может быть, ты перейдешь к сути дела? — спросил я у паучка.
Вместо членистоногого ответила Изабо:
— Хорошо. Перейдем. Итак: год назад ты поступил на службу к местному королю Танкреду. Поступил кондотьером, во главе ватаги где-то набранных тобой наемников. Так?
Я кивнул. Глупо оспаривать общеизвестные факты. Она продолжала:
— После пары сражений, что ты выиграл для его задрипанного величества в войнах с такими же карликовыми властителями, голова у тебя, братец Арно, закружилась. Закружилась, не отрицай… Ибо вознамерился ты ни много, ни мало: жениться на единственной королевской дочери, Иветте, и стать для начала принцем-консортом. Танкред, при всей своей занюханности, в восторг от такого зятя не пришел. И выдал тебе смачного пинка под зад. Большая часть твоих головорезов перешла под королевские знамена, а меньшая унесла ноги вместе с тобой, преследуемая так называемой здешней гвардией… Такова предыстория. У тебя нет возражений, братец?
Возражать я не стал. Хотя к Танкреду её святость оказалась явно несправедлива. Среди грызущихся между собой государств, образовавшихся после падения Старой Империи, держава Танкреда занимала не последнее место. Почти вся бывшая имперская провинция Люи-сюр-Монтань, да еще пара клочков от прилегающих провинций… Приданое у мзель Иветты было недурное.
— Между прочим, сестрица, — сказал я дружески, — ты умудрилась за пять минут трижды оскорбить его королевское величество. А за это здесь наказывают колесованием. Ты уверена, что никто и никак нас не подслушивает?
— Уверена! — отрезала Изабо с тем же невыносимо гордым видом, с каким следила за плывущим к моим губам бокалом.
Я кивнул и вновь занялся лицезрением паучка. А её святость вновь выступила летописцем моих подвигов:
— Итак, братец Арно, получив смачного пинка под зад (эти слова она повторил а с нескрываемым удовольствием ), ты исчез из виду. С детства зная твое упрямство, не сомневаюсь: ты готовился умыкнуть Иветту и добиться своего не мытьем, так катаньем… Но тебя опередил Рыжий Эйнис. Этому бандиту о браке с наследной принцессой нечего и мечтать — и он попросту увез ее в свое логово. И не ответил ни на одно предложение о выкупе. Попытку освободить принцессу своими силами Танкред провалил, и объявил, что любой дворянин, вернувший доченьку скорбящему папаше, получит ее руку и титул лорда-соправителя. Как поют в старых балладах: и полкоролевства в придачу. Вот тут-то снова на сцене появился ты, братец. Не сразу, выждав, пока сложат головы несколько самых серьезных претендентов — но своей смертью откроют кое-какие слабые стороны леса, окружающего Тур-де-Буа. Я права? Твоя ставка в этой игре — рука Иветты и полкоролевства в придачу? Прости за цинизм, но тебя, очевидно, не смущает, что мзель Иветта наверняка ходит сейчас с во-о-от таким животом и готовится произвести на свет отпрыска с волосами рыжего цвета… Так вот, братец, — если мы сговоримся, твой выигрыш достанется тебе. Мне нужно нечто совсем другое. Подумай над моими словами, хорошенько подумай…
Я задумался. Но не над словами сестрицы Изабо. Не стоили они раздумий… Я задумался над простенькой задачкой, какие любят задавать в пресловутых храмовых школах. Над такой примерно: «В три часа пополудни из святилища Девственной Матери в храм Небесного Огня вылетел почтовый голубь. После его прилета из храма в святилище выехали монахи. Успеют ли они к вечерней молитве, если голубь покрывает за час семнадцать лиг, кони монахов — шесть лиг, а между храмом и святилищем, по милости Девственной Матери, лиг двенадцать с половиной?»
Стоило лишь заменить святилище на лавку шельмы-торговца, а храм на логово Эйниса. А вместо вечерней молитвы подставить активные методы допроса, к которым Изабо не замедлит перейти — если я не куплюсь на ее предложение…
— Хватит изображать раздумья, Арно! — прервала мои арифметические экзерсисы инквизиторша. — Не тяни время! Ты с раннего детства умеешь мгновенно сообразить, как избежать заслуженных розог…
Она сделала знак орку. Братец Брокюлар приблизил свое лицо к моему, глубоко втягивая воздух ноздрями.
— Ты так и не сказала, что нужно тебе… — решил я потянуть время еще немного.
— Мне нужен Эйнис. Рыжий Эйнис. Живым.
— Зачем?
— Это мое дело. Я ведь не спрашиваю: чем и как ты собираешься заняться со спасенной Иветтой? Отвечай немедленно — где Рыжий?
Она вновь кивнула орку. Тот надвинулся, занес дубинку… Я понял: если не отвечу, Брок сломает мне руку. Или ногу…
— В Тур-де-Буа Эйниса сейчас нет, — быстро сказал я. Рабы-орки порой излишне старательны.
Она взглянула на своего мохнатого прислужника. Тот кивнул.
— Где он?! Отвечай быстро!
— Не знаю, где человек, которого ты называешь Рыжим Эйнисом… Могу лишь строить догадки и предположения… — ответил я обтекаемо.
Орк вновь кивнул — но с едва заметной паузой. Я перевел дух и незаметно подмигнул своему приятелю-паучку. Дальше будет легче…
Дело в том, что обмануть орка невозможно — ни человеку, ни другому орку. Ложь они чуют — в самом буквальном смысле. Эти мохнатые парни превосходят чутьем легавых собак. А человек, вот незадача, когда лжет — пахнет чуть по-другому. Пот выделяется несколько активнее, вроде бы… Человек не заметит, но нос орка не провести ни спокойным лицом, ни уверенным тоном. Оттого-то инквизиция, и королевские суды, и прочие занимающиеся допросами господа скупают практически всех поступающих на рынок рабов-орков. С тех пор как этих верзил натаскали вынюхивать ложь, искусство мастеров заплечных дел весьма захирело.
Изабо не давала передышки:
— Выкладывай предположения! Все, без остатка!
Как я не вслушивался — стук копыт с улицы не доносился. Пришлось затягивать разговор с риском для собственных конечностей:
— А где гарантии, Изабо? Хотя бы одна-единственная гарантия — что после получения информации братец Брок не разобьет мне череп куском дерева, который так старательно сейчас сжимает?
Лицо Изабо исказилось. Я, отверженный изгой, посмел обвинить ее в нечестной игре! Орк по ее знаку отложил дубину и…
Ох-х-х!
Давненько я не получал этаких плюх по лицу… Силен, зараза…
Едва в голове смолк колокольный звон, я надрывно выкрикнул:
— Не распускай лапы, скотина!!!
Затем я добавил тираду, сплошь состоящую из низкого, модулированного рычания. И продолжил на понятном Изабо языке:
— Ты, мохнатая мразь, имеешь дело с коронованной особой!
За этими словами последовало еще одно мое модулированное рычание, перемежаемое короткими подвываниями.
Во взгляде Изабо мгновенно загорелся огонек подозрительности.
— Где это ты научился болтать по-орочьи? — И тут же, не дожидаясь ответа, резко спросила у Брока: — Что он сказал? На вашем языке?
Гортань орка с видимым усилием выдавала чуждые ей звуки человеческой речи:
— Он… говорить… моя матушка… отдалась древесному питону… и… и…
Ай да Брок! Умница! Расцеловал бы тебя в мохнатую морду! Не выполнить приказ хозяйки он не может, и не ответить на прямой вопрос не может, — иначе запечатанный словом Изабо бронзовый ошейник попросту задушит беднягу… Но перевести мою вторую фразу — лишь её — он мог. И сделал это! Не рассказывайте больше при мне анекдотов о безмозглых орках…
Гортань орка с видимым усилием выдавала чуждые ей звуки человеческой речи:
— Он… говорить… моя матушка… отдалась древесному питону… и… и…
Ай да Брок! Умница! Расцеловал бы тебя в мохнатую морду! Не выполнить приказ хозяйки он не может, и не ответить на прямой вопрос не может, — иначе запечатанный словом Изабо бронзовый ошейник попросту задушит беднягу… Но перевести мою вторую фразу — лишь её — он мог. И сделал это! Не рассказывайте больше при мне анекдотов о безмозглых орках…
— Достаточно! — оборвала сестрица перевод заковыристого орочьего ругательства. И — как я и надеялся — не смогла оставить без ответа пассаж о коронованной особе:
— Насколько я помню, милый братец, герцогство Аргайл, жители которого имели несчастье тебя короновать, уже три года как не существует! А до этого твои подданные несколько месяцев старательно искали тебя по всему Пограничью… Даже, поговаривают, заготовили плаху красного дерева и топор с вызолоченным лезвием — на случай поимки!
Голос ее был полон яда — но время-то шло! Монахи успеют к вечерней молитве!
— Неважно, — ответил я, постаравшись придать тону величие, достойное коронованной особы. — Отречение я не подписывал, и акт низложения мне зачитан не был. Перед вами Великий герцог Аргайлский в изгнании.
— Хватит словоблудия! Отвечай немедленно: где Эйнис?!
И тут я услышал далекое «цок-цок-цок» копыт.
— Не знаю, где Эйнис. Вполне возможно, что подъезжает сюда во главе своих людей. Но едва ли — ради того, чтобы пощипать перышки разбогатевшему «мокрому» барону, он не покинет свою берлогу. Впрочем, ты можешь порасспросить его бойцов…
И я, теперь не скрывая этого жеста, вновь подмигнул паучку. Стук копыт уже можно было услышать, не особо напрягая уши. Всадники приближались быстро.
Глава 3
1Изабо приникла к окну. Несколько секунд всматривалась в темноту, освещенную всполохами факелов. Там всхрапывали кони, и позвякивало оружие, и уверенный голос отдавал приказания. Несколько пар сапог загрохотали в сторону черного хода. А несколько лучников — я был в этом уверен — взяли под прицел окна. Люди Рыжего хорошо знали дело.
— Его там нет… — прошептала Изабо. Прошептала не нам с орком — сама себе. Эйниса она в лицо, конечно же, не знала — никто не видел это лицо без маски. Но копну развевающихся по ветру огненно-рыжих волос бандитский предводитель никогда и ни чем не прикрывал.
Инквизиторша отпрянула от окна — не иначе как моя догадка о лучниках угодила в точку. Метнулась к двери — в коридоре послышался шум, и звон разбитого стекла, и перекрывший всё рык барона сюр Шарлоэ. А затем в гостинице началась схватка на мечах — если я хоть что-то понимаю в мечах и схватках.
— Совсем разучилась инквизиция вести допросы, — тихонько сообщил я паучку. — Она язык сносила, выспрашивая: где Эйнис? — и не додумалась спросить то, что я знал: где Иветта…
Затем я сказал громко, вслух:
— По-моему, самое время развязать мне руки, сестрица. Мы сейчас в одной лодке — эти ребята выпустят кишки нам обоим.
— Не дождешься, подонок! Ты знал, ты все знал заранее!
Ну, знал… Так ведь никто не просил ее влезать и портить мне всю охоту. Без нее я спокойненько проследил бы бандитов до их логова… Но времени выяснять отношения не осталось.
Я торопливо сказал самым примирительным тоном:
— Согласен на твои условия. Если дело выгорит — я забираю Иветту и ухожу. Всё остальное — твоё.
Она остановилась посреди комнаты, взглянула на орка — тот торопливо закивал. Сестрица наморщила лобик — ее мимика смотрелась бы комично, если бы счет не шел уже не на минуты — на секунды.
Без сомнения, у Изабо имелись в запасе заклятия, способные усмирить нагрянувшую в гостиницу ораву. Но она наверняка берегла их для рейда в лес. Истратит здесь — и что останется для Эйниса и лесных тварей?
Она должна, просто обязана была в этой ситуации принять мое предложение. И — развязать мне руки.
Не приняла.
Не развязала.
С раннего детства Изабо отличалась ослиным упрямством…
— Взвали его на плечо! — скомандовала она орку. — Я займусь лучниками. Уходим через окно.
Идиотка! Собьет прицел одному, другому — и даже не увидит третьего, который всадит в нее трехфутовую стрелу! А потом вторую — в меня! Прорываться — так уж через дверь…
Звуки схватки в коридоре стихли. Судя по треску вышибаемой двери и негодующим крикам, бандиты ворвались в мою комнату, — но не обнаружили ни меня, ни золота.
Брок посмотрел на меня полными тоски глазами — не исполнить приказ он не мог. Двинулся в мою сторону — торопливо и неуклюже. Зацепил огромной лапищей столик, опрокинул… Скатерть со всем содержимым сползла на пол, вино разлилось бледно-розовой лужицей. Грохот, по-моему, был слышен во всей гостинице.
— Утопись в болоте, сын древесного питона!!! — яростно прошипела Изабо.
А я помчался к двери — пригнувшись, стараясь проскочить мимо орка. Бац! — траектории моего бега и орочьего кулака пересеклись. Я отлетел, упал — на пол, как раз туда, где валялись остатки ужина… О-у-у-у… Спина с хрустом приложилась обо что-то твердое — не то графин, не то соусницу.
Молодчина Брок, подумал я, подцепив пальцами связанных рук нож. Не нарушил ни единого приказа хозяйки — но сделал всё как надо.
— Идите вдвоем, — сказал я, стряхивая с рук разрезанные путы. — Коронованные особы в окна не лазают…
Сапоги грохотали по коридору — на этот раз к нам. Похоже, мэтр Кошон, хозяин «Дракона», сдал всех постояльцев до единого…
Изабо поняла — все ее козыри биты. В оставшиеся секунды Брок меня не скрутит… Ей осталось одно — уносить ноги, бросив меня.
Не унесла.
Не бросила.
С раннего детства я не понимал порой Изабо…
— Здесь они-и-и! — проорал обладатель косматой головы, просунувшейся в дверь.
Дзинк! — ответил графин с длинным горлышком, сжатый в моей руке — и превратился в горлышко без графина.
Обнаруживший нас тип рухнул, обливаясь кровью и вином. С двумя его приятелями расправился орк, моментом выскочивший в коридор. Хрясь! Хрясь! — еще два неподвижных тела. Я подхватил валявшуюся рядом секиру.
А затем за нас взялись по-серьезному. Две первых стрелы Изабо отклонила, третью отбил дубиной орк. Четвертая пробороздила мне щеку… Ничего, шрамы украшают мужчину.
На этом стрельба закончилась — на нас навалились подбежавшие с другого конца коридора.
Моя секира звенит о сталь. Потом — скрежещет о кость. Чей-то хрип. Меч — прямо мне в грудь. Дубина орка у него на пути. Снова что-то мягко раздается под секирой. Сапоги скользят по крови. Орк рычит. Я тоже. Изабо швыряет заклятие, чуть не снесшее мне полчерепа. Секундная передышка. И снова: сталь о сталь, о плоть, о кость… Кто-то вопит — пронзительно, долго, на одной ноте. Рукоять мокра от крови, скользит в руках. На лице тоже кровь — чужая. Пронзительный вопль смолкает. Изабо что-то кричит, я не слышу слов, и…
И всё заканчивается. Красный туман перед глазами рассеивается — медленно, неохотно.
— Зачем ты убил его? — кричит Изабо. — Это последний! Он показал бы нам путь…
— Не последний, — понуро отвечаю я. По лестнице черного хода вновь грохочут сапоги — много сапог. Вооруженные люди опасливо заглядывают в коридор — залитый кровью, заваленный трупами. На прибывших одинаковые сине-красные плащи. Люди королевского прево… Как всегда, вовремя…
2— Я с раннего детства знал, что вся твоя стервозность — лишь маска, — совершенно серьезно сообщил я Изабо. — А на самом деле ты, Иза, добрая и самоотверженная.
— Заткнись! — прошипела добрая и самоотверженная, осторожно накладывая на мою рану затягивающее заклятие. — Не дергай щекой! Криво зарастет — так и будешь всю жизнь ходить!
— Ты полюбишь меня и таким, правда? — не унимался я (однако щекой старался не дергать). — Шрамы украшают мужчину.
— Тебя украсит лишь один — от секиры палача!
Нашу пикировку прервала чья-то уверенная поступь в коридоре. Затем в дверь осторожно постучали. Я изумился. В этой гостинице вышибание дверей — обыденное дело, а простой удар сапога в дверное полотно — верх вежливости.
Впрочем, изумлялся я недолго. Подошедший к номеру человек вошел, не дожидаясь ответа на свой стук.
— Сенешаль Ги де Маньяр, служба королевского прево, — отрекомендовался пришелец. На вид было ему лет тридцать. Чуть выше среднего роста, худощавый, пластика движений гибкая, отточенная, опасная … На пальце сверкал перстень с камнем рубинового цвета. Но был то не рубин — орханит. Вот даже как… Неплохо для провинциального сенешаля.
— Можете не представляться, я посмотрел ваши имена в гостиничной книге. Лихо вы разобрались с людьми Рыжего, поздравляю…