– Привет, Дэвид, – сказала она. – Я точна, не правда ли?
– Да, – хрипло выдавил я. – Прошу вас, войдите.
Я отстранился от двери и пропустил ее.
– Вот сюда, – сказал я, распахивая дверь своей комнаты.
Она вошла и огляделась. Потом сняла темные очки и улыбнулась мне.
– Здесь очень красиво.
– У меня щедрые друзья, – я прикрыл дверь. – Вам было сложно найти?
– Не очень. Было время, когда я чуть ли не каждую неделю ходила в «Ла Скала».
Лаура сняла шляпу и положила вместе с сумочкой на комод, а потом остановилась перед зеркалом.
Я смотрел на нее и не мог поверить, что та, которую я так жаждал видеть, что она действительно у меня.
– Когда ветер дует в мою сторону, то можно услышать музыку, – сказал я.
Она повернулась с улыбкой.
– Музыка и соборы – подходящее сочетание. Как продвигается ваша книга?
– Последнее время я мало работаю. Иногда по целым неделям не прикасаюсь к ней. – Я понимал, что веду себя по-идиотски, официально и напряженно, но ничего не мог поделать. В присутствии Лауры я смущался и был чем-то обеспокоен.
Воцарилось молчание. Тишина действовала на меня угнетающе, и у меня вдруг появилось чувство, что наше свидание будет неудачным.
Присутствие Лауры заставляло меня так нервничать, что я почти жалел, что она пришла.
– Может быть, возьмете бутерброд? – беспомощно предложил я. – Вы, видно, голодны.
– Голодна? – спросила она. – Да, Дэвид, я голодна вот уже четыре года.
Часы на церковной башне пробили девять, когда Лаура шевельнулась и освободилась из моих объятий.
– Мне нужно идти, Дэвид, – сказала она. – Я должна быть дома к 11 часам.
Она стала в ногах кровати, а я молча наблюдал, как в сумерках Лаура поспешно одевается.
Когда я хотел встать, она сказала:
– Лежи, дорогой. Тут не хватит места для нас обоих.
– Как ты поедешь?
– У меня поблизости стоит машина. Если я потороплюсь, то через час смогу быть дома.
– Прошу тебя, будь осторожней.
Она засмеялась.
– Разве я представляю теперь какую-то ценность, Дэвид?
– Да, самую большую на свете.
– Это меня радует.
– Тебе не жаль немного?
– Нет, а тебе?
– Немного жаль. Каждая новая любовь приносит с собой волнение и боль.
– Да, но зато она вознаграждает людей и счастьем.
Застегнув платье, Лаура надела шляпу и взяла сумочку.
– Оставайся, Дэвид. Я найду дорогу одна.
– Как глупо, – со смехом сказал я. – Ты не съела ни кусочка, и все мои труды пропали даром.
Она присела ко мне на кровать.
– У меня теперь нет аппетита, дорогой, – сказала она, склоняясь надо мной и нежно целуя.
– Когда ты придешь опять? – спросил я, сжав ее руку.
– Я не знаю. А тебе хочется, чтобы я пришла опять?
– Конечно, и чем чаще, тем лучше.
– Может быть, я приеду на следующей неделе, но это зависит от того, как мне удастся вырваться.
– Подожди, не уходи, – сказал я. – Как насчет понедельника?
– В понедельник выходная сиделка, которая ухаживает за моим мужем.
– А во вторник?
– По вторникам я читаю ему вслух.
– Так когда же?
– Не знаю. Сегодня и то непросто было вырваться. Я же говорила тебе, Дэвид, что я четыре года живу как в монастыре. Так долго, как сегодня, я, вероятно, редко могу у тебя оставаться.
– Черт возьми! Не делай из меня дурака! Мы должны увидеться как можно скорее. Может быть, тебе удобнее приезжать сюда днем? Между двумя и пятью часами здесь тихо. Как насчет среды?
– Я постараюсь, Дэвид, но обещать ничего не могу. Разве ты забыл, что сам сказал…
– Что я сказал?
– Ты сказал, что есть очень чуткие люди в отношении окружающих. Возможно, муж что-то заметит. Скорее всего я сама себя выдам, а это ему будет больно.
– Зачем ты напоминаешь все это? – резко спросил я. – Хочешь лишний раз уколоть меня моей же подлостью?
– Не валяй дурака, Дэвид. О подлости не может быть и речи. Ведь мы любим друг друга. Я хотела тебе только сказать, что мы должны быть очень осторожны, чтобы не причинить боли Бруно.
– Значит, я просто должен ждать твоего прихода?
– Больше ничего не придумаешь. Но ты помни: если я не с тобой, значит, я думаю о тебе.
Лаура раскрыла сумочку и вынула записную книжку.
– Дай мне твой номер телефона.
Я назвал его.
– Я дам тебе знать, когда смогу приехать. И прошу тебя, Дэвид, не звони мне. Это опасно. Второй телефон находится у Бруно в комнате, а его сиделка очень любопытна. Она может подслушать нас. Обещай мне, что ты не будешь звонить.
– Обещаю. Но ты действительно приедешь как только сможешь?
– Конечно. А теперь мне нужно спешить. Прощай.
– Подожди, ты забыла брошь. – Я вскочил с кровати и вынул драгоценность из ящика стола. – Забавно, если бы ты еще раз забыла ее.
Лаура взяла брошь и спрятала ее в сумочку.
– Поцелуй меня, Дэвид.
Я стиснул ее в объятиях и впился губами в ее подкрашенный рот. Я долго не отпускал ее. Потом она освободилась и сказала, задыхаясь:
– Дэвид, ты – потрясающий любовник. С какой радостью я еще осталась бы у тебя! Не забывай меня, Дэвид!
И она исчезла. А для меня наступили часы и дни ожидания следующего свидания. Я надеялся получить известие от Лауры еще до понедельника. Однако суббота и воскресенье прошли без звонка. Оба дня я работал гидом и заработал 5000 лир. В понедельник я опять долго ждал звонка Лауры, что она сможет приехать в четверг или в пятницу. Поскольку она не сказала мне, когда именно позвонит, я не выходил даже обедать. Но время шло, проходили дни, а звонка все не было. Я начал ненавидеть Бруно Фанчини. Я радовался, что он не мог ни двигаться, ни говорить, и желал ему скорейшей смерти. В четверг я опять сидел в кресле и ждал. Я не брился в течение двух дней и почти не спал. Настроение у меня было убийственное. В пятницу я снова не получил от Лауры никаких известий. Выдержав лишь до шести часов вечера, я направился к телефону и набрал номер. В состоянии полнейшего отупения я стоял в душной кабине и ждал. Мое сердце тяжело билось. Наконец на другом конце провода раздался щелчок и женский голос произнес:
– Номер синьора Фанчини. У аппарата сестра Флеминг.
Я стоял, держа трубку около уха, и напряженно прислушивался к шуму, который мог бы выдать пребывание Лауры в той комнате, откуда мне ответил чужой голос. Но я не услышал ничего, кроме дыхания сестры Флеминг и потрескивания на линии.
– Кто говорит? – нетерпеливо спросила сестра.
Я медленно повесил трубку. Чувствуя себя как после хорошей схватки, я направился в свою комнату. Я понимал, что для меня Лаура означает больше, чем кто-либо другой в мире. Она была у меня в крови, как болезнь, а это ожидание лишало меня последних остатков мужества. Я видел, что все мои планы на будущее лопаются как мыльный пузырь. И все только из-за того, что женщина с алым ртом не удосужилась снять трубку и позвонить мне. Взявшись за ручку двери, я решил поступить так, как поступают в таких случаях все неудачники: пойти напиться и подцепить какую-нибудь девушку на улице. Открыв дверь, я вошел в свою грязную комнату. На ручке кресла сидела Лаура, сложив руки на коленях и скрестив стройные ноги. На ней было все то же голубое платье. Прислонившись к двери, я смотрел на нее.
– Мне очень жаль, Дэвид, – сказала она, – но я ничего не могла поделать. Мне так хотелось услышать твой голос, но за телефоном у нас постоянно наблюдают. Я понимала, что ты с нетерпением ждешь моего звонка. Ты мучился так же, как и я. Я сказала дома, что собираюсь совершить поездку вокруг озера. Из Милана я позвонила сиделке и соврала, что у меня прокол шины и я вынуждена остаться в городе.
Я не верил своим ушам.
– Значит, ты сегодня не уедешь?
– Да, Дэвид. Я остаюсь у тебя.
Шатаясь, я добрался до кровати и рухнул на нее.
– Если бы ты только видела меня в коридоре, – сказал я, стиснув голову руками. – Я звонил тебе, но к телефону подошла сестра. Я был так разочарован, что хотел уйти из дома и напиться. Еще пять минут – и ты бы не застала меня. А теперь повтори еще раз, что ты сможешь остаться у меня на всю ночь.
– Я не хотела тебя мучить, Дэвид, – сказала она. – Ты решил, что я забыла тебя?
– Нет, это мне в голову не приходило, но я уже с понедельника жду твоего звонка. Я чуть не начал колотиться головой об стенку.
– Ну вот я и здесь.
– Это так чудесно, что я не верю своим глазам.
Я оглядел комнату и увидел беспорядок. Пятна на обоях, казалось, бросались в глаза больше обычного. А отсутствие ковра, заимствованных покрывала на кровати и скатерти делали комнату еще более убогой.
– Ты действительно хочешь остаться в этой конуре, Лаура?
– Ты думаешь, меня шокирует эта обстановка? С тобой я могла бы быть счастлива и в шалаше, Дэвид. Не сходи с ума. Для меня ничего не важно, кроме часов, проведенных с тобой.
Я встал и посмотрел на себя в зеркало. С запавшими глазами и двухдневной щетиной на лице я выглядел ужасно.
– Я сейчас побреюсь, – сказал я.
– Я не хотела тебя мучить, Дэвид, – сказала она. – Ты решил, что я забыла тебя?
– Нет, это мне в голову не приходило, но я уже с понедельника жду твоего звонка. Я чуть не начал колотиться головой об стенку.
– Ну вот я и здесь.
– Это так чудесно, что я не верю своим глазам.
Я оглядел комнату и увидел беспорядок. Пятна на обоях, казалось, бросались в глаза больше обычного. А отсутствие ковра, заимствованных покрывала на кровати и скатерти делали комнату еще более убогой.
– Ты действительно хочешь остаться в этой конуре, Лаура?
– Ты думаешь, меня шокирует эта обстановка? С тобой я могла бы быть счастлива и в шалаше, Дэвид. Не сходи с ума. Для меня ничего не важно, кроме часов, проведенных с тобой.
Я встал и посмотрел на себя в зеркало. С запавшими глазами и двухдневной щетиной на лице я выглядел ужасно.
– Я сейчас побреюсь, – сказал я.
– Я тебе не мешаю? Может быть, мне лучше подождать на улице? Я могу пока прогуляться.
– Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя хоть на пять минут? Но мне нужно побриться, иначе я не смогу тебя поцеловать.
Я налил воду в мисочку и стал рукой намыливать щеки. Лаура сидела и молча наблюдала за мной. Когда я закончил, она сказала:
– Нам нужно что-то предпринять, Дэвид. Такая ситуация может повториться. И что тогда?
– Ты должна уйти от мужа, Лаура. Неужели ты этого не понимаешь? Он не имеет права принуждать тебя оставаться с ним.
– Я уже думала об этом. Но, если я его оставлю, Дэвид, значит, я должна буду переехать к тебе, сюда.
Я медленно повернулся и посмотрел на Лауру. Я глядел на ее дорогие чулки, платье хорошего покроя, холеные руки с маникюром, золотые часы, на дорогую бриллиантовую брошь и прическу, на которую парикмахер затратил много времени и труда. Потом я оглядел свою комнату с ее грязными, выцветшими обоями, узкой кроватью и вытертым ковром возле нее.
– Сюда ты, конечно, не хочешь переехать.
– Куда же мне тогда деваться, Дэвид? Я располагаю только теми деньгами, которые мне дает муж. Может быть, я смогу разбогатеть вместе с тобой? Наверное, из меня получится неплохой экскурсовод. Бывают вообще женщины-гиды?
– Прошу тебя, не говори глупостей, – сказал я, чувствуя, что кровь бросилась мне в лицо.
– Я не шучу, дорогой. Я говорю вполне серьезно. Может быть, тебе удастся найти лучшее место или закончить твою книгу? Во всяком случае, я могла бы работать где-нибудь. Мне не хотелось бы сидеть сложа руки. Как ты посмотришь на то, если я стану официанткой?
– Прекрати, – сердито сказал я. – Мне не удастся найти лучшей работы, а моя книга не обещает много денег. Кроме того, пройдет немало времени до тех пор, пока она будет готова, даже если мне придется работать над ней с утра до вечера. Как только тебе пришло в голову – «стать официанткой»?
– Но мы же должны работать, Дэвид.
Я выплеснул воду.
– У тебя совсем нет денег? – спросил я, не глядя на Лауру.
– К сожалению, нет. Правда, я могла бы продать свои драгоценности. Это позволит нам прожить некоторое время, пока ты не станешь зарабатывать больше.
– Зачем мы обсуждаем эту чепуху? – спросил я. – Ведь мы оба понимаем, что не сможем так поступить и так жить. Я скорее предпочел бы отказаться от тебя, чем втянуть в такую жизнь. Ты скоро возненавидела бы меня.
Она взяла мою руку.
– Нет, тебя я никогда не возненавижу. Я говорила уже тебе, что могу быть счастлива с тобой и в шалаше.
– Поговорим хоть минуту серьезно, – сказал я. – Есть только один выход.
– Какой?
– Я должен найти себе место поближе от Лагомаджиора. Возможно, мне в этом поможет Джузеппе. Ему известны все ходы и выходы. Тогда нам будет легче встречаться. На один час тебе всегда удастся освободиться.
– Тебя бы это устраивало, Дэвид? – спросила Лаура, потянувшись за сигаретой. – Тебе этого было бы достаточно?
– Во всяком случае, это лучше, чем то, что мне пришлось пережить за последние три дня. По крайней мере я мог бы иногда видеть тебя. Когда все спят, ты приходила бы ко мне.
– Возможно, – сказала Лаура усталым и разочарованным голосом.
– У тебя в голосе не так уж много воодушевления, – сказал я и посмотрел на нее. – Кажется, ты не в восторге от моего предложения?
– Я думаю, что оно довольно опасно. Ты не знаешь этой местности. Там столько любопытных глаз. Нам не удастся сохранить наши встречи в тайне, и мне придется быть очень осторожной. Если Бруно узнает, что я обманываю его, он разведется со мной и не оставит мне ни лиры. Только подумай: после его смерти я стану обладательницей прекрасного дома и целой кучи денег. Но один неверный шаг – и все потеряно.
– Ах, вот как, – сказал я. – Об этом я не подумал. Я не знал, что после смерти мужа ты станешь богатой. Это, конечно, углубляет пропасть между нами.
– Наоборот, Дэвид.
– Неужели ты думаешь, что я буду жить на твои деньги?
– Нет. Но, во-первых, это не мои деньги, а Бруно. А во-вторых, ты мог бы взять у меня некоторую сумму и вложить ее в какое-нибудь дело, а потом вернуть долг.
– Ты все обдумала, – сказал я. – Но раз твой муж прожил после катастрофы четыре года, почему бы ему не прожить еще столько же или больше?
– Дорогой, мы сейчас поссоримся, – сказала Лаура.
– Мне очень жаль, Лаура, но совсем не хотелось бы еще раз выносить что-нибудь похожее на любой другой день, так как он может оказаться последним или предпоследним в наших с тобой встречах, омрачить которые я вовсе не желаю. Обсуждение подобной темы мне так же тяжело, как и твое отсутствие. Я же сказал тебе, что собирался делать перед твоим приходом.
– Да. Я знаю. Все мужчины поступают так, когда они разочарованы. Ты не исключение. – Она стряхнула пепел в камин. – Ты же обещал мне не звонить.
– Знаю, но это было как наваждение.
– Если бы ты поселился у озера, это еще больше осложнило бы все. Не увидев меня несколько дней, ты подходил бы к вилле… Нет, это не выход.
– Как же тогда быть?
Лаура молча смотрела на меня некоторое время. Наконец она сказала:
– Есть только один выход, Дэвид.
Неожиданно я почувствовал, что она давно все продумала. Она только ждала, когда я выложу все свои предложения и станет ясно, что они неприемлемы.
– Врач настаивает, чтобы Бруно проводил день в кресле на колесах. Вечером его переносят с кресла в кровать. Сестре Флеминг это не под силу. У нас есть человек, который ей помогает. Кроме того, на его попечении находятся моторная лодка и машина. За это он получает бесплатное содержание и 7000 лир в неделю.
– Зачем ты это мне все рассказываешь? – резко спросил я. – Какое отношение я имею ко всему этому?
– Этот человек уходит от нас в конце недели.
Меня обдало жаром.
– Ты хочешь, чтобы я занял его место?
Лаура не смотрела на меня.
– Это единственный выход, Дэвид.
– Ах, вот как! – Я пытался взять себя в руки. – Давай выясним все до конца. Я должен помогать сиделке ухаживать за твоим мужем. Каждое утро переносить его с кровати в кресло, а каждый вечер развлекаться с его женой. За это я буду получать 7000 лир и бесплатное содержание. Заманчивое предложение.
Лаура посмотрела на меня блуждающим взглядом.
– Это все, что ты можешь сказать?
– О нет. Я могу сказать еще очень много. Разве есть что-либо худшее, чем каждое утро встречаться взглядом с человеком, который не может пошевелиться, не может заговорить, но с женой которого ты провел ночь? Для меня это был бы опыт, которого так не хватало в моей и так не безгрешной жизни. Я не только буду красть у несчастного жену, но мне за это еще и платить будут. Вот уж действительно потрясающее предложение.
Кивнув, Лаура встала, подошла к комоду и взяла шляпу и сумочку.
– Подожди немного, Лаура, – сказал я. – Не уходи. Мы должны поговорить.
– Нет, я переночую в отеле. Всего хорошего.
– Ну неужели ты не видишь, что это предложение неприемлемо для меня? – спросил я.
– Ладно, я все вижу. Все так, как ты сказал, но пропусти меня.
– Ты не уйдешь. Нам нужно поговорить.
– Дэвид, пусти меня.
– Не говори так драматично. Черт возьми, ты останешься здесь. Мы найдем другой выход, дай мне подумать.
Лаура побелела от ярости. Она стояла против меня со сжатыми кулаками.
– Тут не о чем думать, – сказала она. – Я указываю тебе на единственно возможный выход, но если ты так горд, глуп и примитивен, то поставим на этом точку. Я была дура, что связалась с тобой. Подумай обо всем, но уже без меня, а мне дай уйти. – Ее голос стал еще неприятнее: – Я не хочу больше говорить на эту тему. Пропусти!
Я схватил ее за плечи и встряхнул.
– Ты, вероятно, совсем не подумала о нас, – крикнул я яростно. – Иначе ты никогда не сделала бы мне такого позорного предложения. Представь себе только: я буду обнимать тебя в доме твоего мужа, за его спиной. Ты согласна на это?
Сумочка выпала из рук Лауры, она обняла меня и притянула мою голову к себе, заговорила виноватым тоном: