– Ещё раз вляпаетесь – выручать не буду.
– И не надо, – буркнул Васька, – мы люди скромные. И тихие…
– А кто написал «мудаки» на плакате «Единства Киагры»?
– У меня с детства способности к каллиграфии. Вот и тренируюсь. А плакат случайно под руку подвернулся.
– И остальные сорок шесть – тоже случайно?
– Во-первых, тут какое-то недоразумение… Максимум – сорок два! А во-вторых… нас же не поймали.
– А кто дрался с агитаторами? Кто кричал на улице, что сенат – сборище дармоедов? Кто обещал отправить их на отдых… как называется та курортная планета?
– Колыма, – мягко уточнил Димыч.
– Вы неисправимы, – вздохнул Тэй-Гор.
Я пожал плечами:
– Верните наш корабль. И отпустите нас домой.
Он поморщился:
– Я объяснял. На Вольдэе работает следственная комиссия. До её завершения…
– Вы ведь сами знаете – это отговорка. Реального следствия нет и не будет.
Тэй-Гор нахмурил седые брови:
– Не вам меня учить! – Отвернулся и глухо добавил: – Дом не строится за час. Дерево не вырастает за день. Потерпите, ребята… Всё идёт, как надо.
– А можно… мы на Земле будем терпеть? – встрял Васька.
– Да поймите вы… Только здесь, только на этой планете я могу гарантировать вашу безопасность!
– Не надо её гарантировать. Как-нибудь обойдёмся, – хмуро ответил я.
Тэй-Гор поднял на меня жёсткий взгляд:
– Это не вам решать. – Уже закрывая дверцу, добавил: – Можете съездить за город. Развеяться, отдохнуть… И никакой политики!
Флаер взмыл, резко набирая скорость.
Мы проводили его взглядом.
Там, под вечерними облаками, вспыхнула огромная надпись:
«Партия «Единство Киагры» – наш выбор!»
– Угу, – кивнул Димыч. – Ваш… мать вашу!
Мы опять спустились в свои «апартаменты» – пятикомнатную квартирку в стандартном высотном доме. Когда-то, во времена расцвета Империи, эти здания «пекли», как блины, – собирали из готовых блоков, будто игрушечные дома в детском конструкторе. Антигравные подъёмники здорово упрощают строительство.
Большую часть окраин Киагры именно так возводили – дешёвые спальные районы, аналог наших панельных многоэтажек. Это в центре более дорогие и надёжные технологии: когда площадки ограждают силовыми полями, изменяют гравитацию, и дома сами вырастают из нанозёрен, причудливые и живые, как настоящие деревья в садах…
А здесь…
Здесь – облупившиеся фасады, неработающие лифты и хмурые физиономии жителей.
Депрессивный район.
Московское Коньково, харьковская Бавария, питерские окраины… Но за тысячу световых лет от Земли, в сорокамиллионном городе, по улицам которого носятся гравикары, а в небе проносятся флаеры… Конечно, тут они называются иначе. Тут даже нетрезвые граждане матерятся на галактическом языке, понятном для большинства разумных существ в этом секторе Млечного Пути.
Но главного это не меняет.
Васька устало свалился на диван. Димыч остановился у окна, задумчиво озирая окрестности.
– Что нового? – пробормотал я, падая в кресло.
– В кафе «Ручеёк» выбили стёкла.
– Событие… Третий раз на неделе.
– Ага. По-моему, там уже пьют за это.
– Какая интересная у людей жизнь, – вяло обрадовался Лубенчиков.
Ещё месяц назад мы обитали в ином, можно сказать, элитном районе. Каждый – в отдельной квартире, выделенной службой охраны Императрицы. Что и говорить – весьма комфортабельные апартаменты, снабжённые чудесами техники и сантехники. А главное – всеми возможными видами «прослушки» и «записи»…
«Для вашей же безопасности!» – втолковывал Тэй-Гор.
Я терпел. Пока Илга была со мной.
А потом…
В общем, Васька тоже временно остался без спутницы. А Димыч и до этого старался поменьше светиться в «безопасной» квартире.
Наше терпение лопнуло. Кой-какие деньги у нас водились – радушные «хозяева» выделяли на карманные расходы.
Пришлось подкопить. Хватило в аккурат на обшарпанную, зато просторную квартирку у северной окраины. Жить втроём веселее. Было место и для приходящих подруг – в основном Васькиных. Димыч предпочитал осваивать новые территории, хотя все равно регулярно участвовал в посиделках за накрытым древним столом.
Здесь мы меньше чувствовали себя чужаками.
А наш хороший знакомый Йотем Патт снабдил это обиталище кое-чем полезным.
– Квартирка-квартирка… гости были? – зевнул я.
– Двое, – откуда-то с потолка отозвался приятный женский голос.
– Да-а?… – без особого удивления протянул Васька. – И что оставили?
– Пару нейтринных передатчиков под плинтусом, камеру в люстре…
– Скучные люди, – вздохнул Дима. – Абсолютно без фантазии.
– Зато целеустремлённые… Ты справилась? – уточнил я.
– Аппаратура нейтрализована, – подтвердил голос.
Такое впечатление, что умельцы из Имперской Безопасности оттачивают на нас своё мастерство. Пока старик Йотем оказывается умнее.
Можно расслабиться. Хотя бы тут, внутри, мы защищены от чужих глаз и ушей. Наши оконные стеклопакеты не вибрируют, так что лазер не уловит звуковые колебания. А если приоткроем форточку, впуская свежий воздух, и внутрь залетит какая-нибудь шпионская мелочь, «защитница» квартиры сама её нейтрализует.
Тьфу. Столько ухищрений, чтобы просто поговорить. Раньше-то мы не стеснялись шпарить по-русски. Пока не сообразили, что лингвисты из Безопасности вовсю пытаются овладеть «великим и могучим»…
– Задолбало, – Васька страдальчески зевнул.
– Что?
– Всё. Пора сваливать. В конце концов, пить можно и дома!
– Удивительно трезвая мысль, – пробурчал Дима. – Только как сваливать? Корабля-то нет.
– Купим новый!
– Нет денег, – поморщился я.
– Деньги – мусор, – авторитетно объявил Лубенчиков. – Если не заморачиваться, они сами к тебе липнут! Вот я торговал как-то пылесосами…
– Очнись, – перебил его сердито, – здесь тебе не Земля! Здесь нет пылесосов. И, кстати, китайские шлепанцы – тоже не в ходу!
Васька скривился – воспоминание не из приятных. Даже у финансовых гениев бывают просчёты. У Сороса – обвал на Нью-Йоркской бирже. У Лубенчикова – китайские шлепанцы…
– Не надо цепляться к частностям. Надо мыслить глобально! Если у граждан водятся денежные знаки – надо помочь им работать на благо экономики! Так действуют все эффективные менеджеры. Взять, к примеру, Сеню Щербатого с Благбаза…
– Плохой пример, – вздохнул Капустин, – у Сени была бригада – почти пятьдесят человек. А у нас даже бластеры конфисковали.
Лубенчиков рассерженно засопел. Его творческий ум бился в тисках реальности. Бился и не находил выхода.
Дима Капустин потёр высокий лоб, глядя куда-то за окно, на искры первых звёзд. «Тоскует о доме?» – подумал я. Том настоящем доме, который за тысячи световых лет – под родными созвездиями. Даже холодный и трезвый ум проникся ностальгией… О чём думает? Вспоминает родной Люботин, яблоневый сад?
– Говорят, контрабанда – выгодный бизнес… – кашлянул Капустин.
Васька почесал затылок:
– Да, перспективный.
Тьфу.
Я сердито насупился. Менеджеры хреновы…
Главного спеца по контрабанде с нами не было. Уже почти месяц.
Небритая физиономия друга затерялась где-то в космических просторах. Бинк Таах-Шиаррс, Гроза Бербатийской таможни – но для нас просто Бинк…
Где он теперь? Кто знает…
Быть разменной фигурой в комбинациях политиков – угу, держите карман шире! Когда стал ясен итог наших героических похождений, хоббит исчез. Однажды будто растворился на улицах Киагры. Никакие спецы из Безопасности так и не смогли его обнаружить.
Это ведь его мир. Для него открыты способы и ходы, о которых мы даже не догадываемся.
– Проверим почту? – вздохнул я. Без особой надежды.
– Давай, – пожал плечами Васька.
Разумеется, когда мы выбирали квартирку – не забыли про терминал. Зачем же селиться в полной трущобе?…
Я придвинул кресло к стене и откинул столик. Провёл пальцами. На гладкой поверхности вспыхнула виртуальная клавиатура. Стена превратилась в экран.
Здесь, на Киагре, глобальная сеть соединяет не только города, но и миры. До фига возможностей для общения, если не желаешь засветиться в «реале».
Последний раз мы проверяли почту дня три назад. Без толку.
За этот месяц Бинк лишь раз выходил на связь. Сообщил, что у него всё нормально. И никаких подробностей.
Так что неизвестно – в столице он до сих пор или уже давно пронзает гиперпространство…
– Вам новое письмо! – ласково поведал комп.
Васькины пальцы судорожно вцепились в моё кресло. Конечно, я и сам увидел обратный адрес – адрес анонимного почтового ящика.
Тихо скомандовал:
– Открыть!
Глава 2
Болезнь всех мегаполисов – транспортные проблемы. Вечно набитые вагоны монорельса, толпы на движущихся тротуарах и остановках подземки. Но если в кармане имеется пара сотен галактических кредов, жизнь существенно облегчается.
Сейчас мы неслись над столицей во взятом напрокат флаере. Удобно и быстро, тем более что машину вёл автопилот. Такой здесь закон – в городской черте движение слишком напряжённое, чтобы доверять медленным человеческим мозгам. Пассажирам остаётся только задать маршрут…
Васька смотрел вниз с блаженной ухмылкой – он включил прозрачность боковой панели. Утренняя Киагра выглядела симпатичнее.
Только расслабляться было рано.
Мелодичная трель заполнила салон. А на экранчике высветилась физиономия Тэй-Гора.
Конечно. Кто бы сомневался, что он узнает номер.
– Здравствуйте. Далеко собрались?
Я усмехнулся:
– Сами же предлагали отдохнуть на природе.
– Это дело, – добродушно сощурился сенатор. И окинул всех троих внимательным взглядом. – Только на спиртное не налегайте.
– Обижаете, – у Васьки глаза невинного младенца.
– Алкоголь – яд, – авторитетно подтвердил Дима.
– Серьёзно? – удивился Тэй-Гор. – А вы здорово продвинулись в познании мира!
– Самоуглубляемся, – кивнул я.
Его зрачки сфокусировались на мне – цепкие, пронзительные. И тихий голос добавил:
– Илга передала тебе привет.
– А что ж она сама?…
– Должен понимать. Иначе нельзя.
Ну, конечно. Я вяло буркнул:
– Понимаю…
Опять дело государственной важности. Чтоб им пусто было!
– Вернётесь – ещё потолкуем, – сказал Тэй-Гор. – До связи! – экранчик погас.
Какое-то время мы сидели без звука. Потом Дима сухо пробормотал:
– Он знает, чем тебя держать на крючке…
– Заткнись, – невежливо отозвался я.
Разумеется, во флаере полно «ушей». Имперская Безопасность не собирается расставаться с нами даже на минуту. Но злился я не из-за этого. А оттого, что Капустин прав.
Я и сам это понимаю.
Могу сколько угодно уговаривать себя. Твердить о том, что нынче в Галактике времена не для слабых… «Миротворческие станции» курсируют между звёздами и выжигают дотла целые планеты. Координаты Земли им пока неизвестны. Но надолго ли хватит такого везения? У отсталого мирка, едва осваивающего околоземную орбиту, – нет шансов. И единственная надежда – ослабевшая, но ещё не рухнувшая Галактическая Империя. Пока она держится – наш сектор Млечного Пути не будет чей-то собственностью…
Да, это правда. Но не вся.
Тем, кто во главе Империи, чхать на Землю. Так же, как и на всё остальное, кроме их личных миллиардов. А их они любят хранить в мекланских банках.
Императрица мало что сможет…
А я… Я больше никому не верю. И единственная нить, связывающая душу с чужим небом Киагры, растворилась где-то в космической дали…
Илга…
Они знают, чем держать меня на крючке.
– Надо купить продуктов, – напомнил Васька.
Остановились в супермаркете. Взяли еду. А Лубенчиков затарился тремя ящиками «Особой космической».
Глаза у меня округлились, но он шёпотом объяснил:
– Для достоверности! А то не поверят, что на пикник едем!
Погрузились во флаер.
Двинулись прежним маршрутом. Димыч пересчитал остатки сбережений.
Сто семьдесят шесть кредов. Хватит только на единственный билет до ближайшей звезды. Но нам без разницы. Все равно нас ни в один лайнер не пустят.
– Эх! – встрепенулся Васька. – Бензопилу забыли!
Я скривился.
А Лубенчиков безмятежно моргнул. Иногда трудно понять – всерьёз он говорит или издевается.
– Ни хрена вы не понимаете – в хозяйстве нужная вещь. Чем прикажете заготавливать ветки для шашлыка – плазменными резаками?
– Бензопилы тут в антикварных лавках продаются, – флегматично ответил Дима. – И стоят сумасшедших денег. Мы столько не зарабатываем.
– Жаль, – искренне огорчился Васька, – тогда хотя бы девочек пригласить…
– А мальчиков не желаешь… из Имперской Безопасности?
– Этих звать не надо, – вздохнул Лубенчиков, – эти сами придут.
Откупорил бутылку «кометы» и поднял её, адресуясь к «видеоглазкам» и микрофонам:
– Ваше здоровье, господа!
В сущности, что для нас Киагра?
Огромная, комфортабельная тюрьма. Только без стен. Зачем они, зачем решётки – если тюремщикам и так известен каждый наш шаг?
Им легко оставаться вежливыми. Не требуется ограничивать нашу свободу. Куда мы отсюда денемся?
Даже последний киберполицейский точно знает нас в лицо и действует строго по инструкциям. Разумеется, вчера они нас повязали. Но при этом – практически не помяли. Хотя Лубенчиков успел натрудить кулаки об их розовые физиономии.
Да, нас нельзя травмировать. Максимум, что можно – посадить на десять суток за хулиганство.
Мы – гости Императрицы…
Гости или узники?
Флаер покинул пределы столицы и доложил об этом приятным мужским баритоном.
Внизу расстилался зелёный ковер леса.
Киагра – довольно гостеприимная планета. А последние лет двести её поверхность старались освободить от промышленных предприятий и сельхозугодий. Восстановленную биосферу пересекают лишь автомагистрали и кое-где – линии монорельса на тридцатиметровой высоте.
В пределах сотен километров от столицы тянется городская зона отдыха. То и дело у озёр и рек возвышаются аккуратные корпуса туристических баз.
Симпатично. Уютно…
Одно из таких мест и указано в памяти автопилота. На главном экране высвечивается карта и зеленоватая линия маршрута. До санатория «Голубые дали» – ещё минут десять полёта.
– Ну и название, – буркнул Васька. – А нельзя было выбрать чего приличнее?
– Какие-то странные у тебя ассоциации, – вздохнул Дима.
– Обыкновенные. Просто я люблю более тёплые оттенки. Более натуральные…
– Ничего, – успокоил я, – тебе понравится.
– Главное, чтоб люди были хорошие! – поддержал Дима и выключил автопилот. Тут уже работало ручное управление.
– Полёт нормальный, – сообщил Капустин. Этой фразы я и ждал.
Рука в кармане сдвинула предохранитель на плоской коробочке.
Палец нажал кнопку.
Местная электроника действует на слегка иных принципах. Собственно, это не «электроника» в земном смысле. Хотя есть и общее.
Нас здорово тряхнуло. Дима крепко вцепился в штурвал, выравнивая флаер. Сухо доложил:
– Бортовой комп вырубился.
Энергетический импульс вывел его из строя. На время или навсегда – нам без разницы.
Главное, вырубилась вся аппаратура слежения. Когда-то Йотем трудился на местную Безопасность и отлично знает рабочий диапазон нейтринных резонаторов. Да и вообще у него золотые руки. Втиснул целый генератор в такой махонький корпус.
Жаль, использовать его можно только один раз. Я повертел коробочку в руках и швырнул за окно – туда, где проплывал зелёный ковёр леса.
Меняя курс, Дима резко вывернул штурвал.
Чёрт! Слишком резко!
Флаер накренило. Посыпались бутылки из опрокинутых ящиков – хорошо, что они не бьются. А вот Васька крепко приложился лбом о стекло. Воздух в салоне зазвенел от отборного русского мата.
Гравикомпенсаторы, к которым мы привыкли на Киагре, оказывается, не работают без компа! А пристегнуться мы не догадались…
Ещё один рывок.
Штурвал выскальзывает из пальцев Димыча.
Флаер описывает в воздухе немыслимый пируэт. И опрокидывается.
Мать вашу!
Земля и небо пару раз меняются местами. При этом нас колотит о потолок и окна. Хорошо, что они крепкие. Плохо, что земля становится дыбом, превращается в вертикальную стену…
Отчаянным броском Васька дотягивается до штурвала. Тянет на себя изо всех сил. Верхушки деревьев мелькают рядом. Что-то хрустит в панели управления…
Есть! Прямо по курсу – опять облака!
Выровнялись!
Хотя земля теперь – у нас над головой. Летим вверх тормашками.
– «Жигулями» управлять легче, – бормочет Васька. И утирает крупные капли пота.
Кое-как придаём флаеру нормальное положение.
– Куда теперь? – хмуро спрашивает Лубенчиков.
Экраны матово темнеют. Навигация не работает. И нет ориентиров.
Давным-давно под нами должна была возникнуть речная гладь. Но внизу – лишь однообразное покрывало леса.
Кажется, мы сбились с курса.
– Солнце там… – пробормотал я, – значит, север-восток туда!
Мы держимся почти у верхушек, чтобы нас трудно было засечь грависканерами и радарами. Встроенный маячок вырубился. Главная угроза – оптика спутников. Надеюсь, что облака нам помогут.
– Там! – машет рукой Дима, – что-то блестит!
Васька выворачивает штурвал – медленно и осторожно. У него почти выходит. Бутылки летают по салону, но это пустяки. Мы трое надёжно пристегнуты.
Сбрасываем высоту. И, срезав пару древесных верхушек, оказываемся-таки над рекой.
Уф-ф… Долгожданная зеркальная лента проплывает внизу.
– Теперь – как по проспекту! – радостно щурится Лубенчиков.
– Ага, – хмуро кивает Дима.
Блин, отсюда все изгибы реки кажутся одинаковыми…
Всматриваемся до рези в глазах.
Васька сбрасывает скорость. Уже едва ползём над водой. На байдарке и то бы двигались быстрее…