Интересное дело – ты претендуешь на то, чтобы управлять громадной страной, и не можешь остановить многолетний разгул казнокрадства в крупнейшем и славнейшем городе? А на кой тогда ты вообще нужен, милок? Давай я тогда свистну оставшимся в Питере мужичкам, мы организуем какие-нибудь отряды гражданской самообороны и будем жить своим аулом. Объясни тогда, в чем смысл нашего союза. Чем ты можешь распоряжаться, если ты ничего не контролируешь? Почему ты не вмешался два года назад, год назад, когда я кричала как раненая птица, умоляла тебя остановить грабеж? Вот как. Кремлевские тайны, значит. Нетелефонный разговор… Понятно. Потерпеть до выборов? Скоро все переменится? Да вот как раз об этом я и хотела потолковать.
Тут человек приехал, женского вида, говорит, что от тебя. Действительно от тебя? А что вдруг? Наилучший вариант, ты считаешь? Ну, не знаю, не знаю. По-моему, дружок, ты в людях не разбираешься абсолютно. Приведи хоть один пример твоей убедительной кадровой победы. Взял, назначил – и расцвели все цветы. По-моему, вы там в Москве очень любите куски навоза туда-сюда перекладывать, вот и вся ваша кадровая политика. Не тот случай, ты говоришь?
Слушай, а почему я должна тебе верить? Допустим, твой человек прекрасен, кристально честен и богатырски силен. Но весь чиновничий аппарат в городе развращен бешеными даровыми деньгами и полнейшей безнаказанностью. Он ничего не будет делать хорошего. Он этого просто не умеет. И при этом – ничего не боится. Да весь город развращен – от верхов до какого-нибудь распоследнего сантехника, и все хотят даровых денег, и никто ничего не боится. Народец мелкий, грязный, бездарный и беспросветно скучный. Они облепят твоего человека, как водоросли купальщика в Финском заливе. Затянут глаза показухой, заткнут уши лестью, опутают хитростями и подставками. Это сейчас они будут курлыкать, что срочно нужны перемены – никто никаких перемен не хочет на самом деле.
Что? Говоришь, «а тебе бы все шашкой махать, революционерка?» Я никакая не революционерка. Я всех революционеров буквально в гробу видела. Я просто знаю твердо: безнаказанность развращает, абсолютная безнаказанность развращает абсолютно.
Опять – «подожди». Опять – «не все сразу». А чего нам ждать, мы уже всего дождались – этой зимой, когда огромный город, обладающий всеми вроде бы признаками развитой цивилизации, целыми районами сидел как в блокаду, без света и отопления. Прямо накануне распрекрасного трехсотлетия, сожравшего миллиарды. Коммунальное хозяйство дошло до точки, за которой начинается бесконтрольный повальный распад. А ты опять – «подожди». Тут ведь бесполезно говорить правильные слова и взывать к совести. Тут надо бить по мордам и в тюрьму сажать с конфискацией. Да, по мордам! Да, с конфискацией, да еще с общественным позором, так, чтоб дети воров не в Мерседесах к школе подъезжали, а фамилии своей стыдились!
И что – твой человек, женского вида, сможет бить по мордам? Ой, сомневаюсь. Пока что его полностью облепили водоросли, и, как сказал старина Чуковский, «ослы тебе славу по нотам поют, козлы бородою дорогу метут, бараны, бараны, стучат в барабаны, сычи-трубачи трубят, грачи с каланчи кричат, летучие мыши на крыше платочками машут и пляшут». И я так понимаю, что это только начало.
Нет, не верю. Нет. Я верю в то, что Санкт-Ленинградом заинтересовались новые хищники, которые желают кое-что переделать в формах существующей собственности. Так вот: следует заставить их за это платить. Не парить население на тему «чик-чирик, зло ушло, добро пришло», а реально принудить новых хозяев города содержать имеющийся человекообразный контингент в санитарной норме и хоть по прожиточному минимуму.
Что? Обещает он. Ты мне много чего обещал… А? Как настроения интеллигенции? Вот только не надо про интеллигенцию в такую жару, а то меня стошнит. Какая там у нас интеллигенция. Горстка мучеников, толпа лакеев и Алексей Герман. Говоришь, у вас и этого нет? Наверняка есть, только они в тебя не ходят, вот ты их и не видишь… Ну, ладно, хватит языком молоть. Будет дело какое – звони. А без дела лучше не тревожь меня и нервы не трепли.
Я и так еле живая.
август
Пусто-пусто
Известно, что… Не знаю, как вы, читатель, но я никогда не читаю статей, начинающихся словами «известно, что…» Опыт показывает, что в этих статьях не имеется ровным счетом никакой информации. Значит, начнем иначе.
Существуют на Востоке специальные медитативные техники, избавляющие человека от деятельности разума. Индийские йоги и буддийские монахи умеют достигать состояния «ментального молчания» – разгрузки для мозга – когда в голове буквально ничего нет, одна божественная пустота.
Я тоже могу теперь внести свой русский вклад, свою технологию обретения «ментального молчания» в копилку человеческих исканий. Эта технология выработана мной летом и довольна проста.
Значит, так. Встав ото сна, я отправлялась на берег Финского залива и спрашивала себе в береговом кафе бутылку минеральной воды. После чего я (каждый день!) прочитывала не менее восьми-десяти газет, причем газет специальных, таких, где крупными буквами пишут на обложке что-нибудь вроде «у мужа Ларисы Долиной украли миллион».
Сначала я примечала в себе какие-то мозговые реакции на прочитанное. Скажем, изучив сообщение о том, что «ученый Иван Купоросов из Новосибирска обнаружил следы снежного человека», я подумала о снежном человеке с нежностью как о большом молодце. Он всегда начинает оставлять следы в начале подписных кампаний. Но уже через несколько дней я перестала реагировать. Живя в стране, где за Уралом кончаются дороги и губернаторы вверенных им краев вынуждены летать на вертолетах, отчего происходит серьезная убыль в их рядах, я нисколько не удивлялась, что главным событием в такой сказочной стране является то, что Людмила Гурченко помолодела на пятьдесят лет.
В отношении способов омоложения газеты разделились. В одной утверждалось, что эффект получен за счет применения каких-то совсем уже окончательных кремов, а другие зловеще намекали, что дело не обошлось без ножа. Счастливый муж-продюсер, осознавая, что кости супруги еще можно бросить в игру, рассказал прессе о новом проекте, в котором Людмила Марковна предстанет в совершенно новом, неожиданном амплуа.
И мы примерно представляем себе, в каком. Речь, очевидно, пойдет о юной девушке, пробующей свои силы в нелегком жанре музыкальной комедии.
Освоив эту информацию, я перевела глаза на сизую гладь залива, на работу мастера облаков, на потоки мягкого света – и поняла, что в моей голове пусто-пусто.
То есть мы ошибочно думаем, что в киосках и на прилавках лежат газеты, в которых работают журналисты. На самом деле, это – лекарства от умственной деятельности. Их изготовляют квалифицированные и толковые специалисты. Журналистика тут ни при чем.
Кто первым придумал небывалой красоты трюк – отмечать юбилей выпуска известных картин на экран? Такого нет нигде в мире. Пять лет назад торжественно, с показом документальных фильмов о фильме, с многочисленными интервью отметили тот неоспоримый факт, что двадцать пять лет назад страна первый раз увидела «Семнадцать мгновений весны». Этим летом с не меньшей помпой праздновали тот факт, что тридцать лет назад страна первый раз увидела «Семнадцать мгновений весны». В задаче спрашивается: это когда-нибудь закончится? Ответ: нет, это никогда не закончится, как не закончатся модификации жвачки «Дирол».
В общем, через три недели тренировки в ментальном молчании по-русски я заметила серьезные изменения работы интеллекта. Я стала покупать не десять, а пятнадцать газет. Я осилила два интервью с Александром Домогаровым – чего в нормальном режиме функционирования мозга сделать бы не могла. Я начинала тревожиться, если ни в одной газете не было ничего про Аллу Пугачеву. Я всерьез обрадовалась, когда прочла, что «ученый из Новосибирска» открыл лекарство от СПИДа. И напрасно тоненький голос из руин разума пищал, что «ученые из Новосибирска» – устойчивый газетный фантом, открывший уже по крайней мере двадцать лекарств от рака и наркомании. Наконец, я обнаружила, что смеюсь, читая опубликованные в газете анекдоты. Тут мне стало страшно, и я очнулась.
Но притяжение пустоты не ослабло. И если я нашла в себе мужество не покупать газетные таблетки от ума, то не взять бесплатные буклеты, повествующие о том, как расцветет наш город под водительством того или иного губернатора, я пока не могу. Юные существа на улицах протягивают книжечки такого приятного голубого цвета, что надеешься невольно – содержание совпадет с формой.
Оно и совпадает. Небесные книжечки рассказывают о таком же небесном Петербурге, где – путем постоянных выплат из безразмерного бюджета – будет покончено с бедностью, нездоровьем, бездорожьем и преступностью. Где у любого дома будет мудрый Управдом, лучший друг жильцов и милиции. Где не будет шума и пыли, уплотнительной застройки и наркотиков. Где выстроят кольцевую дорогу, расселят коммуналки и везде будут цветочки, цветочки – для запаха – и оздоровительные центры в каждом микрорайоне.
Оно и совпадает. Небесные книжечки рассказывают о таком же небесном Петербурге, где – путем постоянных выплат из безразмерного бюджета – будет покончено с бедностью, нездоровьем, бездорожьем и преступностью. Где у любого дома будет мудрый Управдом, лучший друг жильцов и милиции. Где не будет шума и пыли, уплотнительной застройки и наркотиков. Где выстроят кольцевую дорогу, расселят коммуналки и везде будут цветочки, цветочки – для запаха – и оздоровительные центры в каждом микрорайоне.
Я абсолютно согласна жить в таком чудесном городе. У меня есть только одно предложение – срочно пригласить для работы в нем ученых из Новосибирска. Особенно Ивана Купоросова, того, что обнаружил следы снежного человека.
А чудовище-то лох-несское сдохло. Кости нашли. Жалко!
сентябрь
Судный день
Двадцать первого сентября состоялись выборы губернатора – судный день над Санкт-Петербургом. Уже с утра Солнце, известный мастер черного пиара, выкатило на город свое золотое брюхо. Представляю, сколько это стоило Борису Абрамовичу Березовскому! Граждане почесали репу и решили воспользоваться самой грязной технологией, то есть пригородной электричкой, и рвануть за остатними грибами. Злобная кучка жалких заговорщиков, идущих против воли народа, тем временем в полном составе заявилась на избирательные участки. Отщепенцы потирали преступные лапы, с прилипшими на них цехинами и луидорами, полученными от Трансконтинентального фонда уничтожения возрождения России. Ухая и крякая, изменники поставили мерзкую птичку галочку в графе «против всех». После чего они спокойно удалились обратно в преступные логова! Непостижимо уму! Как удалось Ходорковскому все это финансировать? Ведь по самым скромным подсчетам, заговорщиков оказалось около ста тысяч человек.
Вы вообще вдумайтесь – что это такое – сто тысяч человек, которые в выходной день не поленились притащить свое тельце на участок и вставить пропеллер политической элите России. Какая сила ненависти ими двигала, какой бодрый задор, какая мощь желания!
А господа, делавшие избирательную кампанию Валентины Матвиенко, со всеми смертными грехами пополам, с нарушениями всех законов в течение полугода, с полчищами социологов, политологов и политтехнологов, «у которых глаза были скошены к носу от постоянного вранья» (выражение Булгакова), с ручным телевидением, с миллионами долларов – пожалуйте в традиционное жилище индейцев под названием «фигвам». Как говорится, вы нам спросили – мы вас ответили.
И, в сущности, итоги второго тура уже не особо важны. Вот возьмем, например, Юрия Михайловича Лужкова. Не близка мне эта личность. Но он, бывалоча, по девяносто процентов брал при шестидесяти-семидесятипроцентной явке избирателя. Он самый что ни на есть настоящий, законный, бесспорный правитель Москвы, такой же крепкой и страшенной, как ее хозяин. А на вероятное правление В. И. Матвиенко уже легла тень сомнения – нет ли некоторой несовместимости между избирателями и ею, как бывает несовместимость групп крови или резус-факторов? И так ли уж была неправа ваша покорная слуга, читатели, когда предполагала, что Петропавловская крепость под Кремль ложится не будет?
Если какие-нибудь политтехнологи заинтересуются моими аналитическими способностями и решат, что они экстраординарны, то они ошибутся. У меня есть только два ноу-хау, и я их сейчас выдам всем мученикам электоральной каторги.
Первое. Ребята, ходите пешком. Ножками ходите. Побывайте в ржавых электричках, в переполненных автобусах, в дешевых пивнушках, посидите не на Малой Садовой, а в Купчино – на загаженных скамейках. Навострите уши, протрите глаза и носом почуйте, чем люди живут.
Второе. Ребята, слушайте умных людей. С начала июня многие историки, литераторы, журналисты предупреждали штаб «кандидата номер один», что на Питер давить не надо, что это – город повышенного своеобразия, что в его недолгой демократической истории есть немало случаев неожиданного и парадоксального голосования вопреки всем прогнозам. Что избирательная кампания проводится грубо, агрессивно и до того бездарно, что не надо никаких грязных технологий и мешков черного нала, чтобы скомпрометировать святую Валентину. Некоторые из этих коньков-горбунков («оттого беда твоя, что не слушался меня!») даже пытались сообщить властям, что есть таки разница между умом и глупостью, талантом и бездарностью, свободной любовью и проституцией, ложью и правдой, статистикой и фальсификацией. Не расслышали. Слишком оригинальная информация.
Для меня лично эти выборы многое прояснили в людях и подтвердили одно мое давнее убеждение. Дело в том, что черт умеет посмеяться над теми, кто продает ему свою душу. Человеки опрометчиво думают, что все будет по правилам обычной торговой сделки. Я дал – вы заплатили. Но никаких правил в преисподней нет. И вот, вместо искомого куска, раздается адский хохот.
– Как же так! – возмущается душепродавец. – Я все как надо, я все по честному сделал!
А ему отвечают следующее:
– Милый, ты бы за правилами да за честной игрой туда шел, к Михаилу Архистратигу, в райские кущи, где проживает Тот, кто «благ и человеколюбец». У нас, у люциферовцев, одно правило – губить вас всемерно, поскольку наш господин есть враг рода человеческого. Так что ступай вон.
А напоследок я скажу… Как-то у нас так неинтересно на Руси сложилось, что никто ни за что не отвечает. Погубил дело – пошел на повышение. Зажуковал миллиарды – стал гражданином Великой Британии. Безнаказанность стала нормой жизни, никому уже и в голову не приходит, что должно быть иначе. Где вы, старорежимные майоры и полковники, стрелявшиеся, когда ревизия обнаруживала растрату? В Небесной России? Спуститесь вниз и плюньте в лицо своим праправнукам. Не знаю, может, нам как-то потихоньку выбираться из этой ямы и начать воплощать идею исполнения наказаний.
Например: господа, распилившие огромный бюджет и устроившие самые провальные выборы в истории Петербурга, вот не могли бы они в складчину купить себе барабан и возглавить колонну идущих на /…/?
октябрь
Топить или не топить
Добро пожаловать в город мертвых – зимний Санкт-Петербург. В одно злосчастное воскресенье я позвала добрых друзей на обед. Дом мой не отапливается, потому жильцы врубают электрические батареи, потому на уик-энд летят пробки во всем доме, потому гости заявились во тьму египетскую. Я нащупала пару восковых цилиндров и исполнила цирковой трюк – телятина, жаренная при свечах. При этом, как вы понимаете, батареи медленно остывали, ожидая потока энергии имени Чубайса, каковой извергал ее в промышленных количествах, осуждая по телевизору арест Михаила Ходорковского, но нам с гостями это было до потухшей лампочки. Итак, сидя в холоде, при свечах и беседуя о прекрасном, мы напоминали сами себе рассказы Тэффи о восемнадцатом году в Петрограде.
Возможно, беспокоилась я, мораторий на отопление в моем доме наложен из-за моей общественной активности? Не я ли агитировала голосовать «против всех» – вот и не положено мне теперь центрального тепла? Но вот, скажем, достопочтенная Людмила Вербицкая, ректор университета, всем сердцем поддерживала нынешнего губернатора. И что? На филологическом факультете, где учится куча детей моих друзей, колотун стоит такой, что у отдельных студентов попки примерзают к сиденьям. Отопление обещают в декабре. Как мудро поступили, на самом деле, те, кто вообще не пришли на выборы, прекрасно предугадывая дальнейший ход событий.
Мне можно возразить: нельзя, никак нельзя за две недели наладить то, что разваливалось десятилетиями. Охотно верю, но тогда, ввиду бессилия хоть что-то наладить в хозяйстве города, как-то неудобно закладывать в его куцый бюджет как первоочередную задачу – увеличение расходов на содержание губернатора в размере 30 %.
То есть это мне сейчас было бы неудобно – всяк же судит не иначе, как по себе. А если бы меня возили в машине, останавливая при этом движение (а я гордо появлялась с опозданием в полчаса), если бы я жила в квартире, не предусматривающей никаких проблем с отоплением, если бы каждый Божий день видела вокруг себя холуйские морды, лезущие здравствовать на каждый мой чих, то, конечно, я непременно бы решила, что такому великому человеку надо явной добавки к содержанию. Расходы-то возросли – прежний губернатор просто так ходил, с босой физиономией, а теперь у нас эстетика: косметолог там, визажист, стилист, в общем, набегают те самые 30 %. Лицо города должно быть безупречным – а тело уж как-нибудь перетопчется.
И вот, сопоставляя два разнородных, но чем-то и связанных факта – помещение олигарха Ходорковского за каким-то чертом в «малонаселенную» камеру и отсутствие тепла и света у широких масс рядовых граждан – приходишь к интересному, но неутешительному выводу.