Обучать этих дам быстрой и безопасной езде сначала с рвением взялись и Максим, и Вовка. Правда, жены быстро остудили их пыл, высказавшись по этому поводу дружно и однозначно. Теперь данный вид услуг целиком и полностью лег на плечи неженатого Свечникова.
«Акула», как оказалось, поджидала его уже минут пятнадцать. К ней выслали Леночку, секретаршу, и та поила клиентку кофе и ублажала сплетнями. Девушки сидели в соседней комнате, и когда Сергей с Владимиром вошли туда, клиентка отставила крошечную чашечку кофе и бесцеремонно оглядела Свечникова с головы до ног.
— Вот этот, что ли, беленький со мной поедет? — обратилась она к Леночке, ткнув в Свечникова длинным розовым пальчиком с красным ноготком. Леночка кивнула и, едва сдерживая смех, прошмыгнула мимо мужчин. Свечников понял, как должна себя чувствовать лошадь на аукционе.
Дама встала. Она была одного роста с Сергеем. Ее длинная, стройная фигура была запакована в лакированные кожаные штаны и короткую белую куртку. Тряхнув черной крашеной шевелюрой, она протянула Свечнико-ву свою ухоженную лапку и представилась:
— Анжелика.
— Сергей, — отозвался Свечников, не зная, что делать с рукой (не целовать же?).
Дама руку не убирала, и он слегка пожал ее. Как представителю другой цивилизации. Она презрительно хмыкнула. Свечников, бросив многозначительный взгляд на друга и соратника по рулю, Вовку, распахнул перед дамой дверь и, пропустив клиентку, последовал за ней. У самого выхода он обернулся и показал Вовке кулак. Тот стоял в холле и давился от смеха.
Ирина стояла среди расставленных в беспорядке игровых автоматов (их привезли накануне вечером) и смотрела на выпирающую из этого хаоса красивую плетеную корзинку с персиками. Персики были один к одному: кремово-желтые, с бордовыми пушистыми боками. Историю появления этой корзинки ей так и не удалось выяснить. Продавщица в «Машеньке» заявила, что передали сторожу рано утром. Сторож только сказал: для Ирины. Ни Машки, ни Ивана в магазине, слава Богу, не было в этот час. Ей достаточно вчерашнего вечера, когда она вернулась в кафе после разговора с Левой и наткнулась на хитрющие физиономии Никитиных. Сначала Ирина подумала, что Машка, не справившись с любопытством, полазила у нее по сумкам, которые привез Юра. И, само собой разумеется, сделала соответствующие выводы. Но все было не так.
— Тебе сюрприз! — едва сдерживая свой любопытствующий восторг, провозгласила Машка и, взглянув на улыбающееся лицо Ивана, продолжила: — Полчаса назад к крыльцу подкатила черная машина. Выходит… ну, ты уже догадалась кто. «Ах, — говорит, — как жаль, что Ирины нет… Я хотел подарить ей цветы…» Ну, я ему, конечно, говорю: «Проходите, цветы мы сейчас найдем куда поставить». И в магазин за вазой метнулась. Возвращаюсь, а посреди зала — вот это! — Мария показала в сторону Ивана, тот медленно отделился от стены, и Ирина увидела «сюрприз».
Сюрпризом являлось растение ростом с человека, в красивом керамическом горшке. Растение по виду напоминало пальму и кактус одновременно. Его длинный ствол устремлялся вертикально вверх и завершался пучком глянцево-зеленых продолговатых листьев. Ствол был толщиной в руку и весь усеян длинным мохнатым ворсом, издали напоминающим колючки.
Ирина просто обалдела. Она даже не знала, как реагировать. Он что, так проявляет знаки внимания или смеется над ней? Что ей делать с этой пальмой? Экзотическое растение выглядело среди ремонтно-строи-тельного беспорядка весьма своеобразно. Но уж шуток и подвохов хватило на весь вечер, пока не привезли игровые автоматы.
Совершенно неожиданно оценил пальму дизайнер. Он принес эскизы и тотчас забыл о них, едва увидел чудесное растение. Он встал перед пальмой, пожевывая жвачку, и на Иринино «Здравствуйте!» произнес совершенно без эмоций:
— Ей нужна пара.
— Кому? — не поняла Ирина.
— Пальме. Если поставить их возле перил, вот здесь, — он подошел к лестнице, — будет класс. Как два часовых. Прикиньте.
— Прикинула. Где же ее взять, пару-то?
— А где эту взяли? — И парень уставился на Ирину, не понимая, отчего она краснеет. Чем это он ее так смутил? Украла она эту пальму, что ли?
Тут привезли автоматы, и дизайнер быстро слинял. Причем никто не заметил, когда и как. Хорошо хоть эскизы оставил. Просмотрев мельком эти эскизы, Ирина несколько успокоилась. Кажется, в дизайнере она не ошиблась. Вроде бы то, что надо.
Когда вечером того же дня Юра привез ее домой, с ее покупками и эскизами, она некоторое время стояла над всем этим добром в раздумье. Еще месяц назад перед ней бы не стоял вопрос о том, с чего начать. Но сегодня она отложила эскизы в сторону и начала с покупок. Примеряла каждую вещь, затем подходила то к длинному прямоугольному зеркалу в прихожей, то к продолговатому в ванной, то стояла в спальне, перед открытой дверцей шифоньера, разглядывая себя с разных точек. В общем, очень даже ничего. Все вещи гармонировали друг с другом и хорошо смотрелись с новой обувью. Она примерила даже белье — в магазине выбирала его наугад, так легко и ошибиться.
Именно когда она облачилась в телесного цвета кружевные шелковые трусики и такой же бюстгальтер, зазвонил телефон. Она и халат не успела набросить. Так и взяла трубку в полуобнаженном виде. Звонил Свечников.
— Ирочка, добрый вечер, — зарокотал телефон чуть искаженным голосом Сергея. Ирина почувствовала, что краснеет до корней волос. Тут и зеркала не было нужно.
— Здравствуй, — сдержанно отозвалась она и замолчала, отыскивая глазами, чем бы прикрыться. Глупо, конечно, — разве он мог ее увидеть? Поблизости ничего подходящего не оказалось, и она села в кресло как есть — в нижнем белье и на высоких каблуках.
— Ира, ты извини, что я не дождался тебя и тебе пришлось добираться домой на автобусе…
— Нет, что ты. Какие могут быть претензии, — сухо ответила Ирина. — Я добиралась домой не на автобусе. У нас в магазине есть машина и шофер. Да и потом, ты совсем не обязан встречать меня после работы. Я ведь тебя об этом не просила. — Она и сама не поняла, почему у нее получилось так сухо. Даже резко. Вероятно, это всего лишь раздражение по поводу того, что звонок застал ее полуголой.
— Вот видишь, ты обиделась, — сделал выводы Сергей и, не дав ей возразить, добавил: — Видишь ли, Ирочка, я тебе не говорил, но, кроме спорта, мне приходится немного заниматься бизнесом. Сейчас без этого в автоспорте делать нечего, поэтому…
— Нет, о чем идет речь? — перебила Ирина. — Я совсем не горела желанием видеть тебя сегодня вечером. Так что не стоит и говорить об этом. — Вот уж грубить ему никак не входило в ее планы. Так уж вышло.
— Давай пока не будем о чувствах, — не дал ей разгорячиться Свечников. — Мы, кажется, договорились, что ты даешь мне шанс. Я и не требую, чтобы ты горела желанием видеть меня. Достаточно того, что я хочу видеть вас с Антошкой. Пока достаточно. Кстати, когда ты собираешься привезти его?
— В воскресенье.
В трубке помолчали. Уже после того как ответила, Ирина вспомнила про ралли.
— Хорошо, — опять раздался ровный голос Сергея, — после «Пикника» мы поедем за ним вместе. У меня его заяц… Кстати, ты не забыла про «Пикник»?
— Как я могу забыть, если ты мне постоянно о нем напоминаешь?
В трубке что-то промычало. Ирина живо представила его озорную улыбку и добавила:
— Кстати, спасибо за цветы.
— Оно… тебе понравилось? — поинтересовался Сергей. — Это для твоего кафе. Мне кажется, что для интерьера подойдет.
Ирина огляделась и стащила с дивана покрывало. Она начала мерзнуть.
— Как же! — проворчала в трубку, заворачиваясь поплотнее. — Ведь оно станет постоянным напоминанием о тебе. Кстати, дизайнеру кажется, что этой пальме не хватает пары…
— Мне тоже, — с готовностью подхватил Сергей.
— Что тоже?
— Не хватает пары, — вздохнул он и, не дав ей опомниться, выпалил: — Ира, можно я к тебе сейчас приеду? — И, пока она готовилась сердито крикнуть в трубку, поспешно добавил: — Я вторую пальму привезу.
— Все пальмы — в кафе! — быстро нашлась Ирина. — Спокойной ночи, Сережа. — И положила трубку.
Пожалуй, он слишком самоуверенный. Даже нахальный. На таких девушки гроздьями виснут. Ну ей-то волноваться нечего. Она на нем не повиснет. Она будет держать его на расстоянии так долго, как будет ей нужно. В конце концов ему надоест ежедневно придумывать все новые и новые знаки внимания. Выдохнется. Интересно, надолго ли хватит его фантазии? Пальму где-то уволок и уже: «Я к тебе приеду». Вот уж дудки. «Господи… Это совсем на меня не похоже, — ужаснулась Ирина. — Что бы я ни говорила себе, а все больше и больше ощущаю, что меня тянет к нему! Меня волнует даже его голос по телефону. До чего так можно докатиться?!»
…Она натянула свитер и забралась с ногами в кресло. Ведь он совсем не в ее вкусе. Разве его можно сравнить с Сашей? Со спокойным, домашним, уравновешенным Сашей? Она и представить не могла своим мужем кого-нибудь, кроме Саши. За девять лет совместной жизни они, пожалуй, ни разу не поссорились. И это при ее-то характере! Просто он принимал ее такой, какая она есть. Потеря Саши надолго вывела ее из колеи. Разве кто-то мог сравниться с ним — с его заботой, добротой, любовью и всепрощением?
…Она натянула свитер и забралась с ногами в кресло. Ведь он совсем не в ее вкусе. Разве его можно сравнить с Сашей? Со спокойным, домашним, уравновешенным Сашей? Она и представить не могла своим мужем кого-нибудь, кроме Саши. За девять лет совместной жизни они, пожалуй, ни разу не поссорились. И это при ее-то характере! Просто он принимал ее такой, какая она есть. Потеря Саши надолго вывела ее из колеи. Разве кто-то мог сравниться с ним — с его заботой, добротой, любовью и всепрощением?
Она и не думала больше выходить замуж. Была уверена в том, что подобного мужа не найдет, а другой ей не нужен.
Свечников нарушил все ее представления о ней самой. Она вдруг засомневалась в том, в чем не сомневалась никогда. Прислушивалась к своему телу и слышала, как оно предательски реагирует на импульсы этого человека. Он взбаламутил чистую гладь ее размеренной жизни, и Ирина запаниковала…
Сегодня, сидя в пустом кафе перед этими яркими в своей спелости персиками, она не могла унять волнение.
«Какая чепуха! — внушала она себе. — Он последовательно выполняет свой план. До тебя ему нет никакого дела. Подумаешь — персики. Ты уж и слюни распустила. Не бери в голову и относись к происходящему с юмором. Ему все это скоро надоест…»
Но та часть души, где жила в Ирине недолюбленная, недоцелованная, недоласканная женщина, жаждущая любви, отчаянно сопротивлялась. Упрямо молча присматривалась и ждала.
Никитины так и застали ее сидящей перед корзиной с персиками в глубоком раздумье. Иван не долго думая изрек:
— Девочка с персиками. Где-то я уже это видел…
— Вот это номер! — С тяжелым вздохом женской зависти Мария уселась напротив Ирины. — Это он? Та пожала плечами.
— Конечно, он, — сама себе ответила Мария, подперев кулаком щеку. — Иван, смотри и учись. Не перевелись еще настоящие мужчины. Как красиво ухаживает!
— Мне вчера больше понравилось, — хмыкнул Иван.
— Убью! — пообещала Ирина. — Еще одна шуточка по поводу пальмы — и ты труп.
— Да ты ее уже полюбила… — изумленно протянул Иван и шмыгнул в магазин. Уже оттуда поинтересовался: — Быстро… Ночью, что ли? — И под испепеляющим взглядом Ирины скрылся в темноте подсобки.
— Угощайтесь персиками, — запоздало пригласила Ирина.
Словно в ответ на ее приглашение, в кафе вошел дизайнер.
Машка сцапала два персика и удалилась.
Часа два просидели с дизайнером, обсуждая детали. Потом составили список того, что нужно купить, чтобы приступить к оформлению. Список оказался внушительным.
Иринин рабочий день набирал обороты. Она поехала в банк, потом в налоговую инспекцию, затем по магазинам и на оптовую базу — в поисках того, что заказал дизайнер. И только в конце рабочего дня заставила себя поехать в администрацию. Она прекрасно помнила, в какое время суток лучше всего появляться у Егоровой. По счастью, «крокодилица» была у себя и была одна. Ирине она сдержанно улыбнулась, назвала отстраненно-официально: «Ирина Алексеевна». Ирина другого и не ожидала. После нескольких вопросов о здоровье и настроении можно было перейти к делу.
Егорова с непроницаемым лицом выслушала речь о талантливом Левином курсе, о том, как хорошо иметь в городе театр клоунады или что-то подобное… Что если дать Льву Иващенко и его труппе подходящее помещение (совсем маленькое для начала!), то…
Тут Егорова жестом остановила ее.
— Ты мне бодягу не гони, — заявила она, внимательно глядя на Ирину. — Он тебе кто? Любовник? Родственник?
Ирина отрицательно покачала головой. За пять лет Егорова ничуть не изменилась. Была все такой же тучной, властной и бесцеремонной. Странно то, что с приходом нового шефа Егорову не сместили с ее поста, как очень многих, а оставили. Пожалуй, теперь она возымела даже больший вес, чем раньше.
— Ну и чего ради ты с ним возишься? У тебя самой все еще не очень крепко. Ты свой бизнес только затеяла, что же ты о других печешься?
— Я видела их программу, это очень современно, Зоя Васильевна! У них большое будущее. Я надеюсь только на вас. Вы, помнится, всегда ценили все по-настоящему новое…
Ирина пошла на лесть. Она решила впиться в Егорову как пиявка. Ведь, кроме «крокодилицы», Леве помочь было некому.
— И сейчас ценю, — согласилась Егорова. — А помочь не могу. Времена не те. Ты, сразу видно, от нашей жизни оторвалась, Ира. В культуре сплошные сокращения. Зарплата мизерная, и ту с трудом выплачиваем. Не может быть и речи — открывать что-то новое. Меня шеф не поддержит. Помещение… Да я лучше тебе помещение в аренду сдам, с тебя хоть что-то возьмешь, ты деньги делаешь. А этим твоим клоунам только давай и давай. Это сроду не окупится.
Егорова никогда не была сентиментальной. Нечего и надеяться разжалобить ее какими-то россказнями о клоунах.
Что же делать? Егорова замолчала. Сейчас переведет разговор на другую тему — и тогда бесполезно. Ирина мучительно искала в голове аргументы, но все они рассыпались, как башни из песка, от одного вида неприступной Егоровой.
— Когда открываешь свое заведение? — спросила Егорова, и Ирина поняла, что шанс упущен.
— Думаю, к осенним каникулам, Зоя Васильевна. Я обязательно приглашу вас на презентацию.
— Вот это люблю, — та откровенно оживилась, — с младшим внуком приду непременно.
— Зоя Васильевна, — Ирина решила ухватиться за соломинку, — а если я отдам клоунам свой подвал?
Эта мысль пришла настолько неожиданно, что она сама удивилась.
Егорова уставилась на нее как на больную. С сочувствием. Постепенно лицо начальницы прояснилось, и она неопределенно пожала плечами:
— Ты можешь делать что хочешь. Лишь бы это было в рамках детского учреждения. Но подумай, что ты на себя вешаешь? Зачем тебе это надо?
Ирина не знала, что ответить. Разве она задумывалась, зачем ей это надо? Да Егорова и не ждала ответа.
Пожала плечами:
— Впрочем, кто тебя знает? Может, я чего-то не понимаю? Ты всегда умела меня удивить, за что я тебя и люблю.
Егорова взяла сумку и стала собираться, показывая этим, что разговор окончен. Ирина тоже поднялась. Уже на лестнице Егорова бросила как бы между прочим:
— Я переговорю кое с кем. Может быть, пробью пару ставок для твоих клоунов. Но не больше. Остальное — сама.
На том и распрощались. Все очень неясно. Со своими сомнениями Ирина решила отправиться прямиком к Леве домой. Тем более занятий у него сегодня нет, она расписание предусмотрительно записала. Конечно, был риск застать Леву пьяным в стельку, но куда же деваться? Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
Ирина решительно нажала кнопку звонка, постояла, превозмогая неприятные ощущения. И грязный подъезд с запахом кошек, и разговор с Егоровой, и думы про подвал, где она хотела устроить пещеру, — все это беспокоило ее.
Удивительно — Лева открыл сразу. Трезвый как стеклышко. И, похоже, ничуть не удивился ее приходу. В квартире гудел пылесос — Лева убирался!
— Подожди в комнате! — бросил он и умчался на кухню. — Я сейчас тебя буду кормить.
Судя по запаху, на кухне жарились грибы. Жилище Левы полностью отвечало его характеру. Одну стену занимали полки с книгами, между полками пестрели фотографии, афиши, дружеские шаржи знакомых художников. На другой стене — фотографии, выполненные как портреты, большие, в рамках. Ирине бросилось в глаза задумчивое, обращенное мимо фотографа лицо Лизаветы. Такой Лиза бывала крайне редко. Удивительно, как фотографу удалось поймать это ее состояние.
Кроме пары кресел, дивана да паласа, в комнате ничего не было. Даже телевизора. Сразу понятно, что хозяин квартиры недавно пережил развод. Или стихийное бедствие. Или эмиграцию. Что, в сущности, одно и то же. И что по его сегодняшнему настроению сказать нельзя, подумала Ирина.
— Угадай, кто звонил? — заорал Лева из кухни и, выдержав паузу, известил: — Лифшиц из Израиля!
— Звонил тебе? — с сомнением переспросила Ирина. — Его что, ностальгия замучила?
— Как же! — Лева появился на пороге с вилкой, на которой дымились опята. Он закатил глаза, картинно пробуя горячее блюдо на вкус. — Сейчас залью сметаной, и через две минуты готово.
И опять убежал на кухню.
Ирина задумалась. Чем мог так обрадовать практичный Лифшиц бесшабашного Леву? Интересно.
— Чем он там занимается?
— Гостиничным бизнесом! Представляешь? Но я не сказал тебе главного! — Лева появился на пороге, вытирая руки полотенцем. Ирина сидела — само внимание. — Он предлагает мне приехать к нему с ребятами и показать свое шоу в его гостиницах!
Ирина вздохнула. Все-таки есть Бог на небе, и хотя Израиль по-прежнему ближе к нему, чем Россия, все равно хорошо.
— На каких условиях? — поинтересовалась она, когда Лева подвинул к ней журнальный столик и накрыл его газетой. Газеты использовались в качестве скатерти.
— Он не знает, что я уже не работаю в цирке, — счастливо пояснил Лева, бегая из кухни в комнату с посудой. Ирине жестом было приказано сидеть и не двигаться. Судя по всему, до кухни уборка не дошла и там все еще оставались следы от прошлой жизни. — Он так извинялся, что не может пока позволить себе пригласить цирковую труппу! Ты бы слышала! А студентов — может. Им же не надо платить. Он сказал, что ребят будут кормить три раза, ну и обеспечат жилье в его гостиницах бесплатно. Кое-какие развлечения. Платить он сможет только руководителям.