– Какой сказал? Он бы даже слушать меня не стал! Я ему говорю, что человека видел, а он говорит, что померещилось мне.
– Какого человека ты видел?
– Ну, я когда от машины к дому шел, Вадима видел, он на пристани стоял, а за ним человек был. Он ждал, когда я пройду, чтобы Вадима ударить. Я думаю, это охранник был. Охранник Костина. Ты видела у Вадима телефон? Айфон у него, я себе такой позволить не могу. И охранник себе такой позволить не может. Поэтому он и пристукнул Вадима. И телефон у него забрал!
Взгляд у Леонида пылал, на щеках горячечная краска, рот перекошен, на губах слюна. Со стороны казалось, будто он бредит наяву. Поэтому Элла усомнилась в его адекватности.
– Да нет, не может быть.
– Может! Почему тогда телефон Вадима не нашли? Не было у него телефона, пропал он. Почему телефон пропал? А потому что у охранника он! Я так понял, этот сторож со служанкой загулял, во двор не выходил, ничего не видел. Вранье! Все он видел! За всем следил! И видел, как я к дому иду. И когда мы с тобой пошли к машине, он ударил Вадима и забрал у него телефон! Не видел он ничего, как бы не так! Все он видел!
– Ну, может быть… А почему он тогда не сказал, что видел, как ты убил Вадима?
– Почему? – Леонид задумался, но только на миг. – А зачем ему это говорить? Вдруг ему не поверили бы? Вдруг его самого в убийстве обвинили бы! Нет, он поступил по-другому, он съездил в Питер и подбросил мне в гараж этот чертов молоток!
– А как он узнал наш адрес?
– Как он узнал наш адрес? Да очень просто! Вычислил по номеру нашей машины. Компьютерные базы ГИБДД сейчас в любом переходе можно купить.
– Но ты говоришь, что там как минимум два человека было.
– Где было?
– Ну, когда молоток подбрасывали…
– А что, у этого урода друзей нет? Ты что, не веришь мне? – взвыл от возмущения Леонид.
– Я тебе не верю? Верю. Конечно, верю!
– Нет, не веришь! Я вижу, что не веришь!
– Верю. Просто я представляю себя на месте следователя.
– На месте следователя себя представляешь? – успокоился он.
– А что?
– Да нет, правильно все. И что, как следователь не веришь мне?
– Да нет, верю. Не совсем, но верю. А ты со следователем говорил?
– Нет, я только сегодня все понял.
– Ты обязательно ему скажи, пусть он работает.
– Скажу, конечно.
– И адвокату надо сказать, а то без него они и пальцем не пошевелят.
– Да, и Косте надо сказать. Он парень шустрый, с головой. Он сказал, что я правильно сделал. Правильно, что вину на себя взял. Тут главное, чтобы ты оборону держала, – на заговорщицкий манер понизил голос Леонид.
– В каком смысле?
– Вадим изнасиловать тебя пытался?
– Так все и было. А ты что, сомневаешься? – возмутилась Элла. – Как ты можешь? Тебе не стыдно?
Сейчас она могла себе это позволить. Леонид сейчас зависит от нее, может, и не целиком, но уж точно во многом, так что пусть терпит ее истеричные выпады.
– Да нет, я в тебе не сомневаюсь, – не очень уверенно, но быстро сказал он. – Просто ты должна держаться этих показаний.
– Я буду их держаться.
– Вадим избил меня, и ты должна это подтвердить.
– Он тебя избил, и я это подтвердила.
– Я был вне себя от бешенства, я был в состоянии аффекта… В общем, я действовал в состоянии сильного душевного волнения, а это не просто смягчающее обстоятельство, это другая статья Уголовного кодекса, всего до трех лет лишения свободы. А могут и два года дать. А если повезет, то я могу отделаться условным сроком. А еще меня под залог могут выпустить до суда.
– А чего же ты тогда грустишь? – улыбнулась Элла.
Она, в общем-то, и не прочь была пожить немного без мужа, но все-таки ей хотелось поскорее увидеть Леню на свободе.
– Все упирается в деньги.
– Есть деньги.
– Сколько там у нас на текущем счету, семьсот тысяч?
– Нет, уже шестьсот. Костя хороший адвокат, но дорогой.
– Денег не жалей. Сколько Костя скажет, столько ему и занесешь.
– У него большие аппетиты.
– Судью надо умаслить, чтобы условный срок получить… Но это я сам сделаю. Если выпустят под залог. А если не повезет, я на тебя доверенность сделаю, – снова понизил голос Леонид. – Костя все устроит. Занесешь эту доверенность человеку, которого я назову, он все сделает, переведет на текущий счет двести тысяч, но в долларах… Или лучше триста?
– Ты сам решай, нам с Олежкой для жизни много не нужно.
– А если не получится с условным сроком, ждать меня будешь? – с надеждой и болью спросил Леонид.
Такой всегда был важный и самоуверенный, а сейчас жалкий, беспомощный.
– Даже не сомневайся, – смело и прямо посмотрела ему в глаза Элла.
– Изменять не будешь?
– Не буду.
– Я тебе верю… Я тебе действительно верю, – просиял он.
– Если будешь верить, я тебя дождусь. А если не будешь мне верить… Все равно дождусь.
– Все будет хорошо, я выйду, и мы уедем отсюда. В этой стране нет правосудия! В этой стране сажают невинных людей!
– А если тебя вдруг оправдают?
– Все равно уедем!
– Я не против, – мило улыбнулась Элла.
Дверь открылась, и показавшийся из-за нее милицейский сержант выразительно постучал пальцем по наручным часам. Дескать, время вышло и надо уходить. Ну да, он рисковал, устраивая им внеурочное свидание, и подводить его не стоит. Хотя бы с расчетом на будущее. Но нет такого будущего, потому что уже завтра Леонида переведут в следственный изолятор. Если суд не изменит меру пресечения, то застрянет он там надолго.
Леонида увели в камеру, а Элла вышла во двор здания, в котором размещался отдел внутренних дел. Сейчас она выйдет к остановке, поймает такси, которое отвезет ее на железнодорожную станцию. Электричкой до вокзала, а оттуда на скоростном «Сапсане» до Питера всего четыре часа – и она дома. Это гораздо быстрее, чем на машине. Хотя, конечно, путешествие в автомобиле комфортней, потому что рядом никого нет. Да и бездомной себя в Москве с машиной так не чувствуешь, как без нее.
– Элеонора Георгиевна! – услышала она за спиной.
Пружинистой, если не сказать подпрыгивающей, походкой к ней шел капитан Шульгин, с которым ей однажды пришлось довольно долго общаться.
Она тогда ждала мужа с машиной, чтобы ехать в аэропорт, а появился этот живчик с ястребиным носом и маленькими въедливыми глазками. Он и принес ей печальную новость, что Леонид задержан и его везут в Москву. И еще Шульгин часа два мучил ее расспросами. В общем, он оставил о себе неприятные воспоминания. Поэтому Элла глянула на него сейчас хмуро, исподлобья.
– Здравствуйте! У мужа были? Как он там поживает? – скороговоркой спросил капитан.
Насолил он Элле в прошлый раз, но сейчас улыбался ей, как будто был ее обожаемым мужчиной.
– А вы не знаете, как он там поживает?
В ее вопросе звучал сарказм, именно поэтому Шульгин проигнорировал его. Ну да, он из тех людей, которые хотят слышать только то, что хотят слышать, а на то, что их не устраивает, просто не обращают внимания.
– Вы сейчас куда?
– Домой, в Питер.
– На вокзал, в аэропорт?
– На вокзал.
– Отлично, мне на проспект Мира надо, могу до Ленинградского вокзала подбросить.
– Спасибо, не надо.
– Да будет вам! Обижаетесь на нас, думаете, нас хлебом не корми, дай только человека посадить! – обнажая ровные белые зубы, весело улыбнулся Шульгин.
Красивая у него улыбка, светлая и даже добрая. И Элла почувствовала, что лед в ее душе начал таять.
– А разве нет? – совсем не зло спросила она.
– Ваш муж убил человека, и вы это прекрасно понимаете.
– Суда еще не было, его вина не доказана.
– Спорить с вами не буду. Моя задача довезти вас до вокзала в целости и сохранности.
– Ваша задача?
– Да, я сам ее себе поставил, а поставленные задачи я обязан выполнять. Так что возражения не принимаются! Прошу!
Он мягко взял Эллу под локоток, помог сесть в свою «девятку».
– Я, между прочим, замужняя женщина, – сказала она. О чем тут же пожалела. Этого не должно было быть, но, увы, в ее голосе прозвучали кокетливые нотки. Нет, она не должна заигрывать с этим капитаном.
– И что? – удивленно посмотрел на нее Шульгин.
– Вы сажаете меня в свою машину, и вам все равно, что подумают люди.
– Какие люди? – засмеялся он. – Здесь одни менты.
– А менты что, не люди?
– Вы же понимаете, что это шутка… Вы не переживайте, приставать я к вам не собираюсь. Для вас я бесполое существо.
– Почему?
– Потому что я занимаюсь делом вашего мужа. Потому что вы в какой-то степени зависимы от меня. Так что даже если вы этого захотите, романа у нас не получится.
– А я захочу? – с возмущенной улыбкой глянула на него Элла.
– Я откуда знаю?
– Да вы хам!
– Как вам будет угодно!
Машина уже выехала из ворот и катилась по городской улице в сторону Москвы. Старенькая «девятка» капитана была тряской и шумной по сравнению с «Тойотой», но все-таки Элла чувствовала себя в ней более комфортно, чем в общественном транспорте. Может, потому, что рядом с ней ехал капитан Шульгин, который, при всех своих недостатках, казался ей надежным человеком. Да и сами эти недостатки она склонна была рассматривать как достоинства.
– Вы правда считаете, что Леонид убил Вадима Остроглазова?
– Есть неопровержимые доказательства его вины. И, как бы вы того ни хотели, отменить их не сможет никакой суд.
– И даже при том, что эти доказательства добыты незаконным путем? Вы же не имели права обыскивать наш гараж.
– Чувствуется, что вы общались с адвокатом, – ничуть не смутился капитан. – Только это слабая карта против нашего козыря. И вам придется с этим смириться.
– А если молоток нам подбросили?
– Кто?
– Человек, который убил Вадима.
Элла рассказала о подозрениях мужа и, как это ни странно, нашла понимание у Шульгина.
– Охранник убил Остроглазова из-за айфона? – вслух спросил он у самого себя. – А что, эта версия имеет право на существование.
– Вы так думаете? – с приятным удивлением посмотрела на него Элла.
– Я знаю несколько случаев, когда человека убивали из-за дешевого телефона. А тут айфон, люди сходят с ума, чтобы обладать этим гаджетом. Прямо эпидемия какая-то…
– И вы что, будете работать в этом направлении?
– Ну, если вы скажете, что верите в невиновность своего мужа. Вы в это верите? Только честно.
– Верю, – кивнула Элла.
Но Шульгин уловил сомнение в ее голосе.
– Вы хотите верить, но мне кажется, что у вас это не очень получается. Потому что вы знаете, как было дело, понимаете, что ваш муж мог убить Остроглазова. И сделал это.
– Теоретически Леонид мог убить, но фактически… Не тот он человек, чтобы убить. Не того склада характер.
– Ваш муж находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, Остроглазов его избил, к тому же он пытался изнасиловать вас, Элеонора. Ну что я вам буду объяснять? Вы и сами все прекрасно понимаете.
– Понимаю. Но все-таки надо бы прислушаться к моему мужу. Ваш начальник не поверил в то, что Леонид видел человека за спиной Остроглазова. А ведь это мог быть охранник. Леонид не стал бы забирать у него айфон, а охранник мог.
– Хорошо, вы меня уговорили, – улыбнулся Шульгин.
Элла с благодарностью посмотрела на него. А вдруг этот парень сможет уличить в преступлении охранника? Тогда Леонид окажется на свободе и они уедут в Австралию от греха подальше. От одного греха за счет других, которыми обзавелся ее муж.
Глава 16
Теснота, духота, спрессованный табачный дым, слезоточивые миазмы от грязных потных тел и немытого унитаза, зловещая аура агрессии, страх перед насилием – так должна была выглядеть тюремная камера. Леонид Ковальский готовился попасть в филиал ада на земле, его трясло от ужаса, липкий пот заливал глаза.
– Лицом к стене! – скомандовал конвоир.
Надзиратель вставил ключ в замочную скважину, открыл тяжелую железную дверь. Добро пожаловать в кошмарный сон. Колени подкашивались, ноги отказывались держать тело, и Ковальскому пришлось поднапрячься, чтобы переступить порог.
В далеком детстве в течение какого-то времени ему снился один и тот же сон: поздно вечером он возвращается из школы домой, открывает дверь, и вдруг из темноты квартиры выпрыгивает огромное бесформенное чудовище, набрасывается на него, и они вместе проваливаются в гудящую бездну. И сейчас должно произойти нечто подобное.
Но все было спокойно. И камера не темная, не набитая людьми, как бочка – сельдью. Окно в решетках, но света достаточно, нары не загораживают пространство. Вдоль правой стены размещался туалет с фанерной перегородкой, умывальник, холодильник и два спальных места – одно над другим. Слева – четыре сваренные из железных уголков койки, также в два яруса. Стол между спальными рядами, за ним сидят люди, пьют чай с конфетами, смотрят телевизор. На одной из коек лежит тщедушный паренек, на коленях у него ноутбук – судя по выражению лица, он увлечен компьютерной стрелялкой.
В камере жарко, но никто с голым торсом не сидит. Все арестанты в футболках, и в помине нет той жуткой картины, которая рисовалась в больном воображении – уголовник, весь в татуировках, сидит на столе, держит цигарку в гнилых зубах и страшными глазами смотрит на новичка.
Из-за стола поднялся крепкого сложения парень в спортивном костюме из темно-синего трикотажа с логотипами известной фирмы. Материал тонкий, в нем не жарко и очень удобно. У арестанта наголо стриженная голова, широкий, покатый лоб, круглое лицо славянского типа. Правда, узкие колючие глаза, но это, может, оттого, что веки у него припухшие. Да и мешки под глазами. И запах перегара улавливается. Но выбрит он гладко, до синевы.
– Ну, чего стоишь как не родной? – с насмешливой, но беззлобной иронией спросил он. – Заходи, садись!
Он показал на свободные нары у левой стены.
– Мы тут живем по теории относительности, – сказал он, глядя, как новичок укладывает матрац. – Даже если ты будешь лежать или стоять, все равно ты будешь сидеть. Уяснил?
– Уяснил, – кивнул Ковальский.
– Я Паша, смотрю за хатой, ты должен меня слушаться.
– Да, конечно.
– У нас тут демократия, все думают, а я решаю. Тебя такой расклад устраивает?
– Устраивает.
– Я смотрю, ты на все согласный, – хитро сощурился парень.
– Ну, не на все, – внутренне сжался Леонид.
– Если не на все, то пошли к столу, послушаем тебя, посмотрим, кто ты такой…
За столом сидели двое: один – мужчина в годах, примерно такого же возраста, как и Ковальский, другой лет на десять моложе, но выглядели оба солидно, степенно и ухоженно. И одеты были хорошо. Чувствовалось, что не гопота какая-то.
Щупленький паренек так и остался лежать на своей койке, на новичка он не обращал никакого внимания. Уж очень был увлечен своей игрой. Видно, обстановка в камере не внушала опасения, если он смог так глубоко в погрузиться в виртуальную реальность. Это обнадеживало.
– Леонид, – представился Ковальский.
– Можно просто Леня, – запанибратски хлопнул его по плечу Паша.
– Да, можно просто Леня.
– Федор Николаевич, – колко и цепко глянул на него мужчина в годах.
Голова у него крупная, но сидела она на крепкой, вросшей в могучие плечи шее. Щеки полные, грудь жирная, но толстяком его назвать было трудно.
– Алексей Дмитриевич, – насмешливо посмотрел на Ковальского мужчина в очках с тонкой оправой.
Лицо у него интеллигентного склада, но выражение суровое, взгляд жесткий. Впрочем, это могла быть маска. Ведь Ковальский тоже мог выглядеть грозно. С подчиненными, например. Или с просителями, которые зависели от него не меньше. Если, конечно, он был уверен в собственной неуязвимости. Здесь же он в безопасности себя не чувствовал.
– Федя, только давай без понтов, – недовольно поморщился Паша. – И ты, Леша, хорош прикалываться. Мы люди простые. Или ты, Федя, не простой человек?
– Ну, здесь простой, – уступил один.
– А ты, Леша?
– Ну, простой, – сдался и второй.
– Ты, Леня, не обращай на них внимания. Они у нас деловые. Ты вот за что к нам заехал?
– За убийство.
– Круто! – расплылся в улыбке Паша. – Меня тоже по сто пятой закрыли. А это у нас взяточники. Федя за то, что принял взятку, а Леша за дачу взятки. Один дал, другой взял, и оба сидят… Лохи.
– Почему это мы лохи? – нахмурился Федя.
– Да потому что попались. Нет, я не против таких дел, – обращаясь к Ковальскому, сказал Паша. – Если есть возможность, чего не брать? Только с умом это надо делать, так, чтобы не попадаться. Но кое-кому ума не хватает…
– А ты сам чего погорел? – усмехнулся Федя. – Был бы умнее нас, не попался бы.
– Ну, у меня другое дело. Ладно, не будем бодягу здесь разводить.
Паша основательно сел за стол, показал новичку на свободное место.
– Чай будешь?
– Ну, можно, – робко кивнул Ковальский.
– Мы зеленый чай пьем, так в Средней Азии делают, чтобы не слишком жарко было.
– Да, сейчас лучше зеленый…
– Леша, организуй. Или ты убийц не обслуживаешь?
– Ну, смотря каких.
– Давай не выеживайся. Сказали – сделал, чего не понятно? – Паша говорил не зло, но Леша больше не пытался возражать.
И кружка для новичка нашлась, и заварка, и кипяток. Леонид порывался помочь Леше, но тот махнул на него рукой. Дескать, нормально все – не надо суетиться.
– Ну, давай колись, Леня, кого ты там убил? – весело спросил Паша.
– Человека.
– Понятно, что не собаку… Ты киллер?
– Киллер?! Ну, нет!
– Тогда зачем убил?
– Так не убивал я.
– Погоди, ты же сказал, что убил человека.
– Ну, меня обвиняют в убийстве. Но я не убивал.
– Ты думаешь, я убивал? Нет, не убивал, – засмеялся Паша. – Думаешь, Федя взятку брал? Нет, не брал. Думаешь, Леша взятку давал? Ни в коем случае. Мы все тут без вины виноватые.
– Но я серьезно не убивал… Нет, я вину на себя взял, но я не убивал.
– А вину тогда зачем взял?
– Ну, все факты против меня. В моем случае лучше сознаться, тогда меньше дадут.
– Ты в этом уверен?
– У меня адвокат хороший, у него девяносто процентов выигранных дел.