«Нет, нет, нет!»
Пока она бежала, мимо промелькнули борозды, оставленные Клинком Осколков.
«Пожалуйста».
Трупы с выжженными глазами. Тела, усеивающие пол, как обглоданные кости на обеденном столе.
«Только не это».
Сломанные двери. Покои отца. Джасна остановилась в коридоре, ловя ртом воздух.
«Соберись, соберись...»
Она не могла. Не сейчас. Обезумев, принцесса вбежала внутрь, хотя Носитель Осколков мог с легкостью ее убить. Она ничего не соображала. Ей нужно привести помощь. Далинар? Пьян. Тогда Садеас.
Комната выглядела так, будто здесь погулял сверхшторм. Разбитая мебель, повсюду щепки. Балконные двери выломаны наружу. Кто-то шел к ним шатающейся походкой — мужчина в Доспехах Осколков отца. Теарим, телохранитель?
Нет. Шлем был разбит. Это не Теарим, а Гавилар. На балконе кто-то вскрикнул.
— Отец! — закричала Джасна.
Шагнув на балкон, Гавилар остановился и оглянулся на нее.
Балкон под ним обвалился.
Закричав, Джасна бросилась через комнату к сломанному балкону и рухнула на колени у самого края. Ветер трепал выбившиеся из узла пряди волос, а она смотрела, как падали двое мужчин.
Ее отец и одетый в белое шиноварец, которого она видела на пиру.
Шиноварец излучал белый свет. Он упал на стену, ударился о нее, перекатившись, и остановился. А затем встал, каким-то образом оставаясь на внешней стене дворца и не падая. Подобное не поддавалось объяснению.
Мужчина повернулся и направился к ее отцу.
Похолодев, Джасна беспомощно наблюдала, как убийца подошел к королю и, опустившись на колени, склонился над ним.
Слезы стекали по ее щекам, и ветер уносил их прочь. Что он делал там, внизу? Она не могла понять.
Когда убийца отошел, на земле остался труп ее отца, насквозь пронзенный деревянным обломком. Он был действительно мертв — его Клинок Осколков появился рядом, как это всегда происходило после смерти Носителя.
— Я столько трудилась... — прошептала Джасна в оцепенении. — Я делала все, чтобы защитить семью...
Как? Лисс. Виновата Лисс!
Нет. Джасна с трудом соображала. Тот шиноварец... тогда бы она не призналась, что владела им. Она его продала.
— Мы сожалеем о вашей утрате.
Джасна обернулась, моргая затуманенными глазами. Трое паршенди, включая Клэйда, стояли в дверях, одетые в свои причудливые наряды: аккуратно сшитые накидки, одинаковые для женщин и мужчин, пояса на талии, свободные рубашки без рукавов и свисающие, сотканные из яркой разноцветной ткани жилеты, открытые по бокам. Они не разделяли одежду по полу. Джасна думала, что они разделяли ее по кастам, однако...
«Прекрати, — одернула она себя. — Перестань думать как ученый, хотя бы на один штормовой день!»
— Мы берем на себя ответственность за смерть короля, — сказала стоявшая впереди паршенди.
Гангна была женщиной, хотя у паршенди половые различия, похоже, сводились к минимуму. Одежда скрывала грудь и бедра, хотя ни то, ни другое не было явно выражено. К счастью, отсутствие бороды являлось понятным признаком. Все мужчины паршенди, которых когда-либо видела Джасна, носили бороды, в которые они вплетали кусочки драгоценных камней, и...
«ПРЕКРАТИ!»
— Что ты сказала? — требовательно спросила Джасна, вставая на ноги. — Почему вы берете вину на себя, Гангна?
— Потому что мы наняли убийцу, — нараспев ответила женщина паршенди с сильным акцентом. — Мы убили твоего отца, Джасна Холин.
— Вы...
Внезапно эмоции охладели подобно реке, замерзающей в горах. Джасна перевела взгляд с Гангны на Клэйда, на Варнали. Старейшины, все трое. Члены управляющего совета паршенди.
— Почему? — прошептала Джасна.
— Потому что так нужно, — ответила Гангна.
— Почему? — снова спросила Джасна, подавшись вперед. — Он сражался за вас! Он держал хищников на расстоянии! Мой отец хотел мира, вы, монстры! Почему вы предали нас именно сейчас?
Гангна сжала губы в линию. Ритм ее голоса изменился. Она очень напоминала мать, объясняющую что-то очень сложное маленькому ребенку.
— Потому что твой отец собирался совершить кое-что очень опасное.
— Пошлите за кронпринцем Далинаром! — раздался голос снаружи. — Шторма! Мои приказы дошли до Элокара? Наследник должен быть отправлен в безопасное место!
Кронпринц Садеас ввалился в комнату вместе с отрядом солдат. Его напоминающее луковицу красное лицо блестело от пота, он был одет в королевскую мантию Гавилара.
— Что здесь делают дикари? Шторма! Защитите принцессу Джасну. Тот, кто это сделал, — он находился в их свите!
Солдаты бросились вперед, чтобы окружить паршенди. Не обращая на них внимания, Джасна развернулась, шагнула обратно к сломанным дверям, держась рукой за стену, и посмотрела вниз, на своего отца, распластавшегося на камнях рядом с Клинком.
— Будет война, — прошептала она. — И я не буду мешать.
— Это понятно, — сказала Гангна сзади.
— Убийца, — сказала Джасна. — Он ходил по стене.
Гангна промолчала.
В рассыпающемся мире Джасна ухватилась за этот факт. Сегодня ночью она кое-что увидела. Что-то, чего быть не могло. Имело ли это отношение к странному спрену? К произошедшему с ней в том месте со стеклянными бусинами и темным небом?
Эти вопросы стали ее спасательным кругом стабильности в океане хаоса. Садеас требовал ответы от лидеров паршенди, но не получил их. Когда он приблизился к ней и увидел обломки внизу, то со всех ног бросился к упавшему королю, призывая солдат.
Много часов спустя выяснилось, что убийство короля и сдача трех лидеров паршенди скрыли бегство их большей части. Они быстро исчезли из города, и кавалерия, посланная Далинаром вдогонку, была уничтожена. Сотня лошадей, каждая из которых являлась практически бесценной, оказалась потеряна вместе со всадниками.
Лидеры паршенди больше ничего не сказали и не дали никаких подсказок к случившемуся, даже когда их связывали и вешали за совершенное преступление.
Джасна все это проигнорировала. Она допрашивала выживших стражников о том, что они видели. Она пыталась раскрутить зацепку о ставшей теперь известной природе наемного убийцы, выведывая информацию у Лисс. Практически ничего не вышло. Лисс владела им недолго и заявила, что ничего не знала о необычных способностях шиноварца. Прежнего владельца Джасне найти не удалось.
Затем настал черед книг. Самозабвенная, яростная попытка отвлечься от утраты.
Той ночью Джасна увидела невозможное.
Ей нужно было понять, что это означало.
ЧАСТЬ 1. В пламени
ГЛАВА 1. Сантид
Шаллан зажала в пальцах тонкий угольный карандаш и нарисовала несколько прямых линий, расходящихся от сферы на горизонте. Эту сферу нельзя было назвать солнцем, но ни на одну из лун она тоже не походила. Облака, обведенные углем, казалось, стремились к ней. И море под ними... Рисунок не мог передать странной природы океана, наполненного не водой, а маленькими бусинами из полупрозрачного стекла.
Девушка задрожала, вспомнив то место. Джасне было известно о нем гораздо больше, чем она рассказывала своей подопечной, и Шаллан не знала, как лучше спросить. Разве можно требовать ответы после ее предательства? Прошло всего несколько дней, и она до сих пор понятия не имела, как будут строиться дальше ее отношения с Джасной.
Палуба покачнулась, когда корабль изменил курс, огромные паруса захлопали над головой. Чтобы не потерять равновесие, Шаллан пришлось схватиться за поручень закрытой безопасной рукой. Капитан Тозбек говорил, что до сих пор море вело себя не так уж плохо для этой части Долгобрового пролива. Однако ей, возможно, придется спуститься в каюту, если волны и качка усилятся.
Шаллан выдохнула и постаралась расслабиться, пока корабль успокаивался. По палубе гулял холодный ветер, и спрены ветра проносились мимо в невидимых воздушных потоках. Каждый раз, когда море волновалось, Шаллан вспоминала тот чужеродный океан из стеклянных бусин.
Она опустила глаза на свой рисунок. Ей удалось только мельком увидеть то место, и ее набросок не идеален. Он...
Шаллан нахмурилась. На бумаге появился узор, похожий на тиснение. Как это вышло? Узор занимал почти весь лист — последовательность сложных линий с острыми углами и повторяющимися стрелообразными формами. Был ли это эффект от рисования того странного места, которое Джасна называла Шейдсмар? Шаллан нерешительно протянула свободную руку, чтобы прикоснуться к рисунку, и почувствовала на бумаге неестественные выпуклости.
Узор сдвинулся, скользнув по листку, как щенок громгончей под простыней.
Шаллан вскрикнула и подпрыгнула на своем сидении, уронив папку с набросками на палубу. Свободные листки посыпались на доски, дрожа и разлетаясь по ветру. Стоящие поблизости моряки — тайленцы с длинными белыми бровями, зачесанными за уши, — бросились помогать, хватая рисунки, пока те не сдуло за борт.
— Вы в порядке, юная барышня? — спросил Тозбек, отвлекшись от разговора с одним из матросов.
Низенький и полный, Тозбек был одет в красно-золотую куртку с широким поясом и сочетающуюся по цвету шляпу. Свои брови он зачесывал вверх и придавал им форму веера над глазами.
— Со мной все в порядке, капитан, — сказала Шаллан. — Я просто испугалась.
Йалб подошел к ней, протягивая листки.
— Ваши аксессуары, светледи.
Шаллан приподняла бровь.
— Аксессуары?
— Ну да, — ухмыльнулся молодой моряк. — Я практикуюсь в модных словечках. Они помогают парням добиться надлежащего женского внимания. Знаете, таких леди, от которых не слишком плохо пахнет и у которых осталось еще по крайней мере несколько зубов.
— Чудесно, — проговорила Шаллан, принимая листки. — Ну, в зависимости от твоего определения чудесного, во всяком случае.
Она подавила дальнейшие колкие замечания, подозрительно уставившись на пачку листков в своей руке. Рисунок Шейдсмара оказался сверху, на этот раз без странных выпуклостей.
— Что случилось? — спросил Йалб. — Вы увидели выползшего из-под вас крэмлинга или что-то в этом роде?
Как обычно, моряк был одет в открытый спереди жилет и свободные штаны.
— Ничего особенного, — тихо ответила Шаллан, засовывая листки обратно в сумку.
Йалб слегка отсалютовал ей — она не имела понятия, почему он взял привычку так делать — и вернулся к связыванию такелажа вместе с другими моряками. Вскоре девушка уловила взрывы смеха среди окружавших его мужчин и, посмотрев в ту сторону, увидела, как вокруг головы Йалба затанцевали спрены славы. Они выглядели как маленькие светящиеся шарики. Очевидно, моряк очень гордился только что рассказанной шуткой.
Шаллан улыбнулась. Так удачно получилось, что Тозбек задержался в Харбранте. Ей нравился этот экипаж, и она была рада, что Джасна выбрала его для их путешествия. Шаллан уселась обратно на ящик, который капитан Тозбек приказал привязать рядом с бортом, чтобы она могла наслаждаться морем во время плавания. Ей следовало остерегаться брызг, не слишком полезных для набросков, но пока море оставалось спокойным, возможность любоваться им стоила усилий.
Наблюдатель на мачте что-то прокричал сверху. Шаллан прищурилась, посмотрев в указанном им направлении. Они двигались в пределах видимости отдаленной суши, плывя параллельно берегу. И даже провели прошлую ночь в порту, чтобы укрыться от налетевшего сверхшторма. Во время плавания всегда желательно находиться недалеко от порта. Было бы самоубийством безрассудно отправляться в открытое море, когда на тебя неожиданно мог обрушиться сверхшторм.
На севере маячило темное пятно — Замерзшие земли — большая ненаселенная область в южной части Рошара. Время от времени Шаллан удавалось разглядеть более высокие скалы на юге. Тайлен, великое островное королевство, образовывал здесь еще один барьер. Пролив располагался между ними.
Наблюдатель заметил что-то в волнах прямо к северу от корабля. Покачивающийся объект, на первый взгляд похожий на огромное бревно, оказался гораздо больше и шире. Шаллан встала и прищурилась, пока он приближался. Это была куполообразная коричнево-зеленая раковина размером с три шлюпки, связанные вместе. Когда они проплывали мимо, раковина подплыла к кораблю и каким-то образом начала двигаться параллельным курсом, выдаваясь из воды примерно на шесть-восемь футов[2].
Сантид! Шаллан перегнулась через борт, заглядывая вниз. Моряки возбужденно переговаривались. Некоторые присоединились к ней и высовывались, чтобы рассмотреть существо. Сантиды встречались настолько редко, что многие из ее книг утверждали, будто они вымерли, а все современные сведения о них недостоверны.
— Вы приносите удачу, юная барышня! — со смехом воскликнул Йалб, проходя мимо с веревкой. — Мы не видели сантида много лет.
— Вы и сейчас не видите, — ответила Шаллан. — Только верхушку его раковины.
К ее разочарованию, море скрывало все, кроме уходящих в глубину теней, которые могли оказаться длинными конечностями, спускающимися вниз. Истории гласили, что животные, бывало, сопровождали судно несколько дней, ожидая в море, когда корабль заходил в порт, и плывя следом, когда корабль его покидал.
— Кроме раковины ничего не увидеть, — сказал Йалб. — Страсти, это хороший знак!
Шаллан схватилась за свою сумку. Она сохранила воспоминание об этом существе рядом с кораблем, закрыв глаза и зафиксировав образ в уме, чтобы нарисовать его как можно более точно.
«Хотя что рисовать? — подумала девушка. — Выступающий из воды горб?»
В ее голове начала формироваться идея. Она произнесла слова вслух прежде, чем как следует подумала.
— Принеси мне вон ту веревку, — сказала Шаллан, повернувшись к Йалбу.
— Ваша светлость? — вопросительно проговорил он, остановившись на месте.
— Завяжи на одном конце петлю, — продолжила она, бросив сумку на сидение. — Мне нужно взглянуть на сантида. Я никогда раньше не опускала голову под воду в океане. Из-за соли трудно видеть?
— Под воду? — пропищал Йалб.
— Ты не завязываешь веревку.
— Потому что я не штормовой дурак! Капитан с меня голову снимет, если...
— Позови друга, — сказала Шаллан, не слушая его, и взялась за веревку, пытаясь завязать один из ее концов в маленькую петлю. — Вы спустите меня вниз, а я взгляну на то, что находится под раковиной. Ты понимаешь, что никто никогда не мог нарисовать живого сантида? Все выброшенные на берег были сильно разложившимися. И из-за того, что моряки считают плохой приметой охотиться на них...
— Еще какой! — ответил Йалб, его голос стал еще более высоким. — Никто не посмеет его убить.
Шаллан закончила петлю и поспешила к борту корабля. Ее рыжие волосы взвились вокруг лица, когда она перегнулась через бортик. Сантид по-прежнему плыл за кораблем. Как он успевал за ними? Плавников видно не было.
Она оглянулась на Йалба, который держал веревку и ухмылялся.
— А, ваша светлость. Это расплата за то, что я болтал о вашей заднице с Безнком? Я просто пошутил, но вы заставили меня поволноваться! Я... — Он замолк, встретившись с ней глазами. — Шторма. Вы серьезно.
— У меня больше не будет такой возможности. Наладан охотилась за подобными существами всю жизнь, но так и не смогла как следует рассмотреть ни одного сантида.
— Это безумие!
— Нет, это наука! Не знаю, насколько хорошо будет видно под водой, но я должна попробовать.
Йалб вздохнул.
— У нас есть маски. Они сделаны из черепашьего панциря, в выдолбленных спереди отверстиях стекло, а по краям полости, чтобы не заливалась вода. В такой маске вы сможете опустить голову под воду и все рассмотреть. Мы их используем, чтобы проверять корпус судна в доке.
— Чудесно!
— Конечно же, мне нужно сходить к капитану за разрешением взять одну из них...
Шаллан сложила руки на груди.
— Какой же ты коварный. Что ж, отправляйся.
В любом случае маловероятно, что ей удастся все провернуть без ведома капитана.
Йалб ухмыльнулся.
— Что произошло с вами в Харбранте? Во время первого путешествия с нами вы были так напуганы, выглядели, как будто готовы упасть в обморок при одной мысли, что придется уплыть из родного дома!
Шаллан замялась и обнаружила, что краснеет.
— Это безрассудно, да?
— Свеситься с движущегося корабля и засунуть голову под воду? — спросил Йалб. — Ну да. Немного.
— Как ты думаешь... можем мы остановить корабль?
Йалб засмеялся, но убежал поговорить с капитаном, оценив ее вопрос как знак того, что она все еще намерена осуществить свой план. Так и было.
«Что со мной случилось?» — удивилась Шаллан.
Ответ был прост. Она все потеряла. Совершила кражу у Джасны Холин, одной из самых могущественных женщин в мире, и это не только отняло у нее шанс учиться, но и обрекло ее братьев и ее дом. Шаллан проиграла, целиком и полностью.
И она справилась с этим.
Случившееся не прошло даром. Доверие Джасны к ней оказалось подорвано, а сама Шаллан чувствовала, что практически бросила свою семью. Однако что-то в тех событиях, когда она украла преобразователь Джасны, все равно оказавшийся подделкой, и после, когда ее чуть не убил мужчина, который, как казалось, испытывал к ней нежные чувства...
Что ж, теперь Шаллан лучше понимала, насколько плохи могут быть дела. Как будто... раньше она боялась темноты, а теперь вступила в нее. И пережила кошмары, поджидавшие ее там. Какими бы ужасными они ни были, теперь Шаллан знала, с чем имеет дело.