– Неужели он подходит для гостиницы? – притворно удивился Гызмал.
– Сам знаешь. – Джин положил руки на стол. – Нам для начала и такой подойдет.
– Так скажи правду: ты покупаешь себе или работаешь на своего дядю?
– Вначале я приврал тебе, – заговорил Джин виноватым голосом. – Пойми, мы впервые в вашей республике, мало ли у кого что на уме… Я не трус, но деньги, которые мы приготовили для сделки, принадлежат не только мне.
– Понятно, – кивнул Гызмал.
– Ты больше не будешь нас прогонять? – осторожно спросил Джин, чувствуя, что это не конец разговора. Более того, он вдруг понял, что хитрец ведет какую-то двойную игру, даже заподозрил, Гызмал сейчас предложит ему свой дом. Однако дальше разговор пошел по самому непредсказуемому сценарию.
– Если собираешься начать свой бизнес здесь, то должен знать условия, – заговорил Гызмал. – Главное – это постоянный контакт с властями. Мы поддерживаем мир только благодаря бдительности. Заметил, милиции здесь как будто и нет? Они стоят на дорогах, и все. А между тем, и войны нет. Знаешь, почему?
– Скажешь – буду знать, – пытаясь понять, к чему клонит Гызмал, ответил Джин.
– Все должны проверять своих жильцов, наблюдать за соседями и сообщать милиции о подозрительных людях.
– Стучать, значит, – усмехнулся Джин.
– Нет, обеспечивать спокойную жизнь себе, своим детям и остальным гражданам республики. Мы все на войне.
– Это я знаю, – согласился с ним Джин, жалея, что раньше немного с иронией относился к этому человеку.
– Так вот, – удовлетворенный реакцией Джина, продолжал Гызмал, – я тоже являюсь сотрудником КГБ. Эта гостиница – прикрытие. Мы сейчас работаем над тем, чтобы вывести Тэваза на чистую воду. Скажу больше. На него собрали много компромата, завтра, наверное, будем арестовывать. Мне известно, что он собирался купить у тебя машину.
«Так вот оно что! – осенило Джина. – Не зря твое имя в переводе означает «хитрец». Ты работаешь на этого негодяя, и он попросил тебя таким примитивным способом проверить меня».
– Это хорошо, что ты сказал мне, – кивнул Джин. – Машину мы предложили в качестве залога за дом. Только мне непонятно, откуда ты мог узнать такие подробности?
По наступившей паузе он понял, что Гызмал был готов к такому вопросу, но будет врать.
– Понимаешь, один из его очень хороших друзей работает на нас. Через него мы обо всем и узнали.
– Ловко работаете, – похвалил Джин.
– Пойми сам, на войне живем.
– Хорошо, я согласен с вами сотрудничать, – прикинулся простаком Джин. – Только никаких документов подписывать не буду.
– Тогда спокойной ночи, – поднялся Гызмал.
– Давай, – пожал ему руку Джин.
«Если следовать логике, завтра мне необходимо предупредить об аресте Тэваза и предложить ему убить Гызмала. Это не что иное, как непрофессиональная проверка», – размышлял он, направляясь в комнату.
Глеб Васильевич вошел в кабинет директора и кашлянул в кулак.
– Это вы? – расстроенно спросил тот и показал взглядом на стул: – Проходите.
– Спасибо. – Глеб Васильевич прошел к столу для совещаний и сел.
– С чем пожаловали? – напрягся директор.
– Вот. – Глеб Васильевич торопливо раскрыл папку, вынул заявление и протянул через стол.
– Так, – надевая очки, вздохнул директор и стал читать.
Глеб Васильевич, замерев дыхание, ждал.
Он очень волновался. Если сейчас что-то пойдет не так, то оказавшиеся в Тель-Авиве сын и жена окажутся без средств к существованию.
Между тем директор хмыкнул, снял очки, сунул дужку в рот и поднял на него задумчивый взгляд.
– Что-то не так? – подался вперед Тихонов.
– Все так, – покачал головой директор, – только странно все как-то…
– Разве я не имею права отдохнуть?
– Почему? Конечно, имеете! – закивал директор. – На вас столько сразу свалилось… Но почему именно сейчас?
– Я все равно не могу работать, пока не станет ясно, будет мой сын жить или нет, – стараясь говорить как можно убедительнее, ответил Глеб Васильевич.
– М-да. – Директор отложил листок в сторону.
– Так вы подпишете или нет? – заволновался Глеб Васильевич.
– Но почему вы хотите именно в Абхазию? – спросил директор.
– А что тут такого? – задал встречный вопрос Тихонов. – Это курорт Министерства обороны, а я работаю на это ведомство. Если помните, даже имею звание.
– Помню, – кивнул директор. – Полковник запаса, и имеете право поехать туда отдыхать. Но разве мало других мест?
– Там у меня друг работает, – соврал Глеб Васильевич, – главный врач. Не виделись давно.
– Хорошо, – вздохнул директор. – А путевка?
– Ах, да. – Глеб Васильевич снова торопливо открыл папку и вынул бланк с печатями. – Вот.
– Уже оформили? – удивился директор.
– Да, сейчас начало сезона, еще относительно свободно, – кивнул Глеб Васильевич. – К тому же, сами знаете, туда еще не все охотно едут.
– Хорошо, – поднял вверх руки директор. – Сдаюсь.
«Куда бы ты делся?» – подумал Глеб Васильевич, глядя, как он подписывает заявление на отпуск.
Курочкин ждал его в машине напротив того самого бара, где они встречались первый раз.
– Скажите честно, на кого вы работаете? – устроившись на переднее сиденье, спросил Глеб Васильевич.
– А вам какая разница? – удивился Курочкин.
– Хотя ладно, – махнул рукой Глеб Васильевич, – не говорите. Все равно соврете.
– Ну почему вы так категоричны? – рассмеялся Курочкин и завел машину.
– Какие мои дальнейшие действия?
– А вам разрешили ехать?
– Конечно, – Глеб Васильевич вцепился двумя руками в стоящий на коленях портфель, словно испугавшись, что Курочкин сейчас отберет у него отпускной и путевку. – Вы так и не ответили.
– Что делать? – переспросил Курочкин: – Спокойно собираться в дорогу.
– А как быть с вещами?
– Вот об этом я и хотел с вами поговорить, – отъезжая от обочины, кивнул Курочкин. – Вам придется все оставить.
– Совсем все? – встрепенулся Глеб Васильевич.
– Я понимаю, вы сейчас скажете, что у вас есть семейные реликвии, – ловко управляя машиной, заговорил Курочкин. – Альбом с фотографиями, памятные подарки… Ничего этого брать с собой нельзя. Это сразу насторожит спецслужбы. И вообще, берите то, что не жалко выбросить.
– Это как? – не понял Глеб Васильевич.
– Возможно, если все сложится, как я задумал, из санатория вы уйдете в майке, трусах и пляжных тапках. Все это и ваши часы с дарственной надписью позже найдут на пляже. Среди оставленных в номере вещей не должно быть ничего, что может натолкнуть на мысль о готовящемся побеге. Для всех вы утонете. С вашим сердцем, после всего пережитого, такой исход не вызовет подозрений.
– А сын, жена? – глядя на дорогу невидящими глазами, спросил Глеб Васильевич.
Ему с самого утра казалось, что все происходящее – просто сон. Разве мог он еще месяц назад представить себя в роли предателя?
– За них не переживайте, – перестраиваясь в левый ряд, успокоил его Курочкин. – Израиль не выдает даже преступников, а ваши родственники тем более в безопасности. Как только вы окажетесь в Грузии и подпишете документы о сотрудничестве, вторая часть денег будет тут же перечислена на счет клиники.
– Куда потом меня отправят?
– Конечно, в Америку, – удивился вопросу Курочкин. – Но имейте в виду: вы ни при каких обстоятельствах не должны говорить, как вам удалось покинуть Россию. Меня вычеркните из памяти. Все за вас придумают.
– Почему? – часто захлопал глазами Глеб Васильевич.
– Любой подобный инцидент сказывается на международных отношениях, – пояснил Курочкин. – Поэтому вы должны везде твердить одно и то же – никто вас не принуждал к отъезду и не оказывал никакого содействия, просто вы разочаровались в стране, на которую работали, и бежали. Причина есть – сын.
– Сын, – повторил Глеб Васильевич и задумался.
«Что, если вся история с Сергеем – дело рук самого Курочкина? – осторожно покосился он на своего благодетеля, ловко управляющего машиной. – Ведь действительно во всей этой истории много странностей. Куда так торопился Сергей, выскочив из ресторана? Кто ему позвонил, когда он бежал через дорогу? То, что его кто-то позвал, несомненно. Ведь машина была на парковке, расположенной рядом с театром».
– О чем вы думаете? – насторожился Курочкин.
– Странно все как-то, – промямлил Глеб Васильевич, неожиданно придя к выводу, что, даже если все так и есть, ему уже все равно никуда не деться. Кто бы ни сбил сына, лечить его надо.
– Ничего странного, – видимо, по-своему поняв его реплику, повеселел Курочкин. – Поедете поездом. Билеты вам куплю я.
От напряжения лицо и спина Лаши были мокрыми от пота. Казалось, время остановилось. Наконец машина сбросила скорость и стала притормаживать. Снова тряхнуло. Зазвенели бутылки. Лаша полетел вперед и ударился плечом в стенку. Остановились. Затаив дыхание, он вслушивался в каждый звук. Наконец послышалась возня, и двери открылись:
– Все, приехали!
Лаша узнал голос Гочия, выпрямился и прижался к стене спиной. Он боялся, что сейчас услышат стук его сердца.
Между тем диверсанты молча выпрыгивали на обочину.
Спрыгнул и Савле. Лаша стал осторожно красться следом к сереющему выходу. В красном свете габаритов мелькали фигуры диверсантов.
– Бахва! – раздался сдержанный голос Абесалома.
– Я.
– Ради!
– Здесь.
«Этого еще не хватало! – ужаснулся Лаша. – Абесалом задумал перекличку!»
Он прокрался к выходу и присел на корточки у мешка с орехами. Сунул руку в карман, нащупал рукоять пистолета и потянул на себя.
– Хакута, это ты? – продолжал проверку Абесалом.
– Не видишь? – раздался насмешливый голос Хакуты.
– Лаша!
«Нет, не пойду!» – Лаша сжался.
– Где этот урод? – уже громче спросил Абесалом.
– Рэмбо, ты где? – кто-то заглянул в кузов.
– Я здесь, – сдался Лаша. – Надо орехов набрать. Что будем есть?
– Первая умная мысль! – восхитился Абесалом.
– Лаша начал думать, – удивленно протянул Евдомси.
Лаша схватил мешок и стал развязывать, лихорадочно соображая, как быть дальше.
– Ты же не обидишься, если мы возьмем немного орехов? – спросил Гочия Абесалом.
Кто-то поставил на край кузова рюкзак:
– Сыпь сюда.
Лаша наконец справился с веревкой, расправил края мешка и стал горстями пересыпать орехи в рюкзак. Они со стуком падали на пол.
– Быстрее! – поторопил Абесалом.
Когда рюкзак наполнился и его забрали, раздался окрик:
– Лаша, прыгай!
Ему пришлось подчиниться. От удара о землю он вскрикнул. Страшно болели ушибленные при переправе колено и ступня.
Над головой тут же скрипнули двери. Гочия стал закрывать замок.
«Почему он не выключил зажигания? – с досадой подумал Лаша. – А если улизнуть сейчас, когда начнут движение? – Он огляделся. Все толпились в кустарнике у обочины. – Но как тогда я выберусь в Россию?»
– Я поехал, – громко проговорил Гочия.
– Давай, брат.
Гочия направился к кабине. Кто-то двинул в глубь леса. Рядом с Лашей надевал на себя рюкзак Эзра.
Между тем хлопнула дверца.
«Сейчас или никогда»! Лаша набрал полные легкие воздуха, вырвал пистолет и выстрелил в стоящий к нему спиной силуэт, целясь в голову. Тут же развернулся и снова надавил на курок. В лицо ударили горячие брызги. Крики ужаса эхом отозвались на выстрелы. Затрещали ветки. Диверсанты бросились в разные стороны. Уже не целясь, разряжая пистолет куда попало, Лаша устремился к кабине.
– Что это было?! – раздался вопль.
– Лаша!
Машина тронулась и тут же заглохла. По-видимому, Гочия решил, что его решили убрать, но поздно спохватились. Он занервничал и резко отпустил сцепление. Старенький «ГАЗ» чихнул и замер.
Снова заскрипел стартер. Лаша повис на ручке двери. Машина вздрогнула и завелась. Он наконец забросил себя на сиденье.
– Ты?! – закричал Гочия и надавил педаль газа.
Сзади раздались несколько выстрелов.
– Лишь бы по колесам не попали! – выдохнул Лаша.
– Зачем ты это сделал?
– Как, но ты же сам… – Лаша не договорил. До него только дошло, в какое положение он поставил своего двоюродного брата. Ведь Гочия вынудили везти диверсантов, шантажируя семьей.
Навалившись грудью на руль, Гочия гнал машину по пустынной дороге. По обеим сторонам мелькали деревья, в свете фар ярко светились летевшие навстречу ночные бабочки. Неожиданно он сбавил скорость, прижался к обочине и надавил на тормоз.
– Ты чего? – испуганно спросил Лаша. Он вдруг подумал, что Гочия решил его высадить.
– Ты собираешься так ехать через границу? – глядя перед собой, спросил Гочия.
– Не понимаю тебя, – окончательно растерялся Лаша.
– Оружие надо выбросить, – стал объяснять Гочия. – Оставь только деньги и документы.
– Ты так странно говоришь, – выкладывая на панель паспорт, записную книжку и пистолет, сказал Лаша.
– Сейчас ты ударишь меня несколько раз в лицо, потом прострелишь ногу, – ошарашил его Гочия.
– Зачем? – ужаснулся Лаша.
– Я не поеду дальше.
– Почему?
– Если узнают, что я помог тебе бежать, убьют мою семью.
– Но я не смогу… Я в розыске. У меня даже прав нет.
– Я дам тебе свои документы. Мы похожи.
– Это невозможно! – Лаша разозлился. Казалось, что совсем немного, и он избавится от целого груза проблем, и на тебе…
– Все возможно, – не унимался Гочия. – Можешь бросить машину и перейти границу пешком. Там есть люди, которые помогут тебе это сделать за небольшие деньги. Я дам. Но мне с тобой нельзя.
Лаша сник.
– Давай быстрее! – поторопил Гочия.
По дороге пронесся какой-то грузовик.
Лаша открыл дверцу и выбрался на обочину. Гочия подошел и встал рядом.
– Давай! Скажу, что выпрыгнул на ходу из машины, но ты успел выстрелить.
– Хорошо. – Лаша сглотнул слюну. – Тогда надо было еще в машине это сделать, чтобы там кровь осталась.
– Хоть чему-то ты научился за это время, – грустно похвалил его брат и вернулся за руль.
Лаша снова сел на место пассажира.
– В общем, я умолял отпустить меня, но ты отказывался. Тогда я стал сбавлять скорость. Когда ты заметил, что мы почти встали, а мне удалось открыть дверцу, выстрелил. Но я все равно выпрыгнул и убежал.
– Разве такое возможно?
– В шоке все возможно, – кивнул Гочия. – Стреляй!
Лаша развернулся спиной к своей дверце и направил ствол пистолета в бедро Гочия.
– Постарайся не попасть в кость! – выкрикнул напрягшийся в ожидании выстрела Гочия.
– Кто бы мог подумать, что нам когда-то придется такое пережить? – Лашу затрясло, и он опустил пистолет.
– Давай! – крикнул на него Гочия и открыл дверцу.
Лаша выстрелил.
– Ах! – Гочия так подскочил, что Лаше показалось, что он сейчас пробьет крышу кабины. Но, вопреки ожиданию, он сразу обмяк и замер, глядя прямо перед собой.
Некоторое время Лаша завороженно смотрел на брата, не понимая, что происходит. Потом осторожно потрогал его за плечо свободной рукой.
– М-м-м, – промычал Гочия.
– Что с тобой? – испуганно спросил Лаша, торопливо сунул пистолет в бардачок и стал трясти брата двумя руками. – Ты слышишь меня?
– Ох! – наконец придя в себя, простонал Гочия и скорчился, уткнувшись лбом в рулевое колесо. – Больно-о!
– Скажи, что я должен делать? – спросил Лаша.
– Ой! – Гочия словно не слышал его. Он скрипел зубами, тужился и стонал. В носу щекотал запах пороховых газов и крови.
– Очнись! – Лаша стал сильнее тормошить брата.
– Тише, – выдавил из себя Гочия и стал выбираться наружу.
Едва он вывалился из-за руля, Лаша, забыв обо всем на свете, ловко перебрался на его место, закрыл дверцу и повернул ключ в замке зажигания.
На следующий день, сразу после завтрака, Джин с Шаманом выехали к Тэвазу. Было решено играть роль осторожных людей. Они остановили машину на соседней улице, подняли капот и подозвали подростка, игравшего прямо на тротуаре.
– У нас здесь недалеко друг живет, – повертел перед лицом мальчишки сторублевой купюрой Джин. – Скажи, у Вахи машина сломалась, пусть ключи принесет.
Хитрого мингрела не пришлось долго ждать. Он появился буквально через несколько минут.
– Не совсем верится, что такой конь может ломаться, – проведя ладонью по черному боку заокеанского красавца, цокнул языком Тэваз.
– Если этого коня кормить таким бензином, который продается на ваших заправках, он не только сломаться, убежать может, – высунувшись из-под капота, сказал Шаман.
– Здравствуй, Тэваз, – поприветствовал его Джин, распаковывая комплект новых свечей.
– Неужели действительно сломалась? – удивился Тэваз.
– Конечно, нет, – оглянувшись по сторонам, ответил Джин. – Но не будем же мы просто так сидеть с поднятым капотом.
– Что случилось, почему ко мне не поехали? – насторожился бандит.
– Слушай, это правда, что у вас каждый здесь сотрудничает с милицией? – спросил Джин, следя за реакцией мингрела.
– Почему спрашиваешь? – глаза Тэваза забегали.
Не надо быть слишком умным, чтобы догадаться: он знал, что послужило поводом к разговору.
– Да или нет? – нахмурился Джин.
– Есть такое дело, – вздохнул Тэваз.
Джин оглядел улицу и сплюнул:
– Не пойму тебя, Тэваз: если ты решил меня проверить, почему так тупо? Или думаешь, твой Гызмал хитрее меня? Вся моя жизнь – война. Я по запаху чувствую врага.
– Не понимаю, о чем ты? – Тэваз не ожидал такой постановки вопроса и глупо хлопал глазами.
– Знаешь, Тэваз, – Джин положил упаковку со свечами на воздушный фильтр, – я давно играю в опасные игры и очень хорошо научился понимать, где ложь, а где правда. Видишь, я напрямую сказал тебе, что ты меня решил проверить через Гызмала. Я мог бы сейчас тебя просто предупредить, что хозяин дома, в котором мы с Шамилем поселились, проболтался вчера, будто тебя собираются арестовать, а он на самом деле – сотрудник МВД. Только зачем врать?