Среди сотрудников было шестеро людей Варяга, занимавших ключевые посты, – особо доверенные лица. Он мог отправить их в любую точку планеты – скажем, проконтролировать исполнение контракта или обналичить деньги – и знал, что никто из них не посмеет задать лишнего вопроса.
Конечно, они не обладали всей полнотой информации, но именно через них проходили практически все «левые» сделки. Доверенные лица напрямую связывались с поставщиками и прекрасно знали обо всех каналах, через которые следовало провозить оружие. Проявляя недюжинную сообразительность, они находили новые области сбыта. Это были настоящие профессионалы своего дела. Они знали, сколько и кому нужно «отстегнуть», чтобы контейнеры с «мухами» прибыли из Барнаула в Бейрут. Им не нужно было советовать, на кого и как следует надавить, если на границе груз задерживается или если вдруг выясняется, что вместо пилорам в вагонах находятся ящики с гранатометами. Порой достаточно было одного звонка, чтобы пограничники давали отмашку на выезд.
Потерять таких людей означало обескровить opгaнизацию и лишить общак солидных вливаний, что, в свою очередь, привело бы к потере влияния на начальство в воровских зонах и, как следствие, к голоду и нищете среди заключенных.
Хорошие связи у Владислава завязались с Индией, которая традиционно питала слабость к российскому оружию, считая его лучшим в мире. Индийцы были надежными партнерами и перечисляли доллары без лишних напоминаний. Особые отношения у Владислава завязались с Радживом Беру, невысоким плотным индусом с цветом кожи, напоминающим хороший чифир. В поставках оружия Раджив имел свой личный интерес, позволявший ему содержать огромное имение и шикарный зоопарк – его гордость, где в просторных вольерах жили десятки экзотических животных, собранных со всего мира.
Своих представителей Варяг имел практически во всех странах мира, где был спрос на оружие. Десятки эмиссаров разъезжали по горячим точкам и в случае надобности могли подогнать туда не только вагон с противопехотными минами, но и парочку ракетных установок. Система действовала как часы, заставляя колесики и винтики Госснабвооружения вращаться с неимоверной скоростью. Единственное, о чем не следовало забывать, так это о своевременной «смазке» трущихся деталей – на нее уходило почти двадцать процентов прибыли.
Варяг обзавелся новым офисом, располагавшимся недалеко от Рублевского шоссе. Он представлял собой небольшое трехэтажное здание из красного кирпича. Место было во многих отношениях выигрышное – не так далеко от центра, и в то же время нет такой толкотни, как в пределах Садового кольца. Варяг полюбил этот дом и старался его украсить, как собственное жилье. У самого входа в особняк росли голубые ели, чугунный забор отдаленно напоминал кованую ограду Летнего сада в Питере. А подстриженные акации сделали бы честь даже садовникам консервативной Англии. Впрочем, траты Варяга на обустройство были далеко не бескорыстными – даже у обывателя следовало создать впечатление, что в небольшом красивом здании, контрастно выделяющемся среди бесцветных многоэтажек, крутятся очень большие деньги. Подобный фасад у солидного клиента непременно вызовет ощущение основательности и надежности. Небольшой офис без вывесок был предназначен для господ, чье личное состояние превосходило бюджеты некоторых государств.
Неожиданно для себя Варяг вжился в новое дело. Кроме того, что оно было весьма прибыльным и давало большие возможности для выхода на самые высокие властные сферы многих стран, Варягу просто нравилось управлять миром и знать, что от его подписи на фирменном бланке с двуглавым орлом, грозно смотрящим и на запад, и на восток, зависит политическая ситуация в каком-либо регионе земного шара. Достаточно вооружить мятежников в одной из банановых республик, и «могущественный» диктатор уходит со сцены – зачастую в небытие.
Варяг нажал на кнопку селектора и коротко поинтересовался:
– Из Дели был звонок?
Приятный женский голос мгновенно ответил:
– Нет, Владислав Геннадьевич, если бы что-то было, я бы непременно вам сообщила.
Это был Ольга, девятнадцатилетняя красотка с бархатными глазами испуганной газели. Варяг имел возможность убедиться, что Оленька не так пуглива, как могло показаться. Пребывая однажды с ней в славном городе Гамбурге, где проходила выставка стрелкового оружия, Варяг заглянул как-то в ее гостиничный номер на чашечку кофе и уже через час смог убедиться, что девушка имеет одну пикантную привычку – не носить под вечерним платьицем трусиков. Происшедшему Варяг не придавал ровным счетом никакого значения. Он по-прежнему любил жену – вытеснить ее из его сердца не сумела бы ни одна другая женщина. Но судя по взглядам Ольги, которые она порой украдкой бросала на него, гамбургское приключение оставило след в сердце девушки.
– Если будет звонок из Индии, соедините меня непременно.
– Хорошо, Владислав Геннадьевич.
Варяг отключил селектор. Ветер швырнул в окно охапку листьев. Погода была прохладной. «Интересно, надела ли Ольга сегодня трусики?» – с добродушной усмешкой подумал Варяг.
В последнее время у него появилось смутное подозрение, что против него кто-то очень крупно играет. Все началось с того, что шесть месяцев назад был засвечен канал, через который Варяг переправлял оружие в Сирию. Почти всех, кто был связан с нелегальными поставками, заперли в «хозяйскую деревню». Подобное случалось и раньше – невозможно осуществлять крупный бизнес без риска.
Возможно, Варяг не придал бы неудаче большого значения, если бы уже на следующей неделе не сложилась аналогичная ситуация. На сей раз на прибалтийской границе военный самолет, доверху нагруженный противотанковыми минами, был задержан российскими пограничниками, которые никак не хотели верить в то, что тяжелый «Руслан» перевозит в Швецию металлические трубы. Можно было предположить, что по недосмотру порвалась цепочка, например начальнику заставы не уплатили причитаюшуюся сумму. Однако интуиция подсказывала Варягу, что произошел умышленный провал, направленный лично против него. При перевозке оружия Россия не всегда пользуется официальными каналами, а он отвечал как раз за нелегальные поставки. Каким-то образом был заснят задержанный самолет, а фотографии растиражированы по всей Европе. Все бульварные газетенки вопили о том, что Россия ведет нечистоплотную политику. Это было хуже всего.
Варяг, конечно же, понимал, что одного поручительства Платонова будет недостаточно для назначения человека с сомнительной репутацией на один из ключевых постов в Госснабвооружении. Именно поэтому пришлось обратиться к весьма влиятельным людям, которые рады были вернуть Варягу свои долги. В его назначении имелся определенный резон: как вор в законе, он имел солидные связи за рубежом, в том числе и с международными преступными синдикатами, и, естественно, мог обеспечить каналы неофициальной переброски оружия.
В этом отношении Варяг являлся идеальной кандидатурой. К тому же он был умен, славился умением держать язык за зубами, и, кроме того, высшее руководство полагало, что в случае какой-либо крупной неудачи на вора можно будет навешать всех собак. Такой ход мысли был понятен Варягу, и он с усмешкой размышлял: «Нет, друзья мои, я вам не презерватив, чтобы меня можно было использовать и выбросить за ненадобностью. Я могу причинить вам немало неприятностей, если вы захотите от меня избавиться».
В кабинет без стука вошла Ольга. Подобной вольности она прежде себе не позволяла. Варяг поднял голову. При одном взгляде на секретаршу было понятно: произошло что-то серьезное.
– Владислав Геннадьевич, – пробормотала девушка, часто хлопая ресницами, – тут позвонили из Дели и сообщили, что Раджив Беру… скончался.
– Как это – «скончался»?! – невольно выдохнул Владислав.
Более энергичного человека, чем Раджив, Варягу встречать не приходилось. Индиец выглядел олицетворением жизнелюбия и казался таким же вечным, как древний буддизм.
– Очень неожиданно… Утром он пошел прогуляться по своему саду, и там ему сделалось плохо. Он присел под деревом, попросил принести воды, но когда слуга вернулся с газировкой, он уже умер.
Ресницы девушки напоминали трепещущие крылья бабочки. Она беспрестанно хлопала глазами в ожидании дальнейших указаний.
– Понимаю, – наконец выдавил из себя Варяг.
Против него явно играла какая-то сильная и очень слаженная команда. Неизвестный противник был прекрасно осведомлен о его слабых местах и бил прямо по ним, не совершив при этом ни одного неверного шага. За последнее время были сорваны поставки гранатометов в Сербию, засвечены прибалтийские каналы сбыта, а вот теперь самый ощутимый удар – смерть Раджива Беру. На нем замыкалась почти миллиардная сделка – предполагалось, что он купит противолодочный корабль и несколько боевых самолетов. Как шутил Раджив, для охраны своего имения. Теперь его зоопарк, оставшись без хозяина, быстро прекратит свое существование. Жаль.
Неизвестные пытались не только оттеснить его от рынков сбыта оружия, они добивались того, чтобы Варяг разбился в лепешку, брякнувшись с колоссальной верхотуры Госснабвооружения.
– Что мне им ответить, когда они позвонят снова? – Ресницы Ольги затрепетали и застыли. Создавалось впечатление, будто бабочка присела на цветок.
– Ничего… Пусть примут мои соболезнования, – устало отозвался Варяг, – в случае необходимости я перезвоню им сам. Можешь идти.
Девушка кокетливо улыбнулась. Только сейчас Варяг обратил внимание на то, что Ольга была в узких брюках, сексуально облегающих ее аппетитную упругую попку. Бедная, она все еще надеялась совратить шефа прямо на рабочем месте.
Ольга вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Звукоизолирующие стены и двери не пропускали снаружи даже шороха, и создавалась полнейшая иллюзия того, что Варяг находится в одиночной камере.
Надавив на кнопку селектора, Варяг коротко распорядился:
– Меня ни с кем не соединять.
Он погрузился в раздумье. Неизвестные, которые били по нему, безусловно, были прекрасно осведомлены обо всех делах Госснабвооружения. Следовательно, направлял их не человек со стороны, а лицо, занимающее одно из ключевых мест в системе, то есть посвященное во многие тонкости переброски оружия. Таких людей было всего трое. Первый – Андрей Егорович Платонов. Сложная фигура. Вторым в списке Варяга стоял заместитель генерального директора Госснабвооружения по восточному сектору, тридцатисемилетний генерал-майор Лозовский Павел Сергеевич. Темная лошадка, надо признать. О нем Варяг знал только то, что генерал был азартным бильярдистом и все свободное время проводил в бильярдном клубе, загоняя в лузу шары. Третьим в списке значился Костылев Арсений Захарович. Год назад он был правой рукой Платонова, затем его неожиданно перевели на пост заведующего отделом внешних связей. Свое перемещение Костылев комментировал так: «Назначен с понижением, зато с расширением полномочий». Ему было лет сорок пять, хотя благодаря обширной лысине выглядел он старше.
Платонова Варяг изучил достаточно хорошо. Андрей Егорович был предсказуемым человеком. Он не стал бы, в отличие от Лозовского, устраивать скандал в парижском казино только потому, что крупье небрежно подал ему фишки. Не мог выпить лишнего в фешенебельном ресторане и запустить мобильным телефоном в метрдотеля.
Андрея Платонова никто не назвал бы святым. Он умел и любил грешить, однако тщательно скрывал свои шалости. О его грешках знали только личный шофер, доставлявший ему проституток, да тараканы, наблюдавшие за любвеобильным Андреем Егоровичем из всех щелей явочной квартиры. А повидать им пришлось немало. Интуиция подсказывала Варягу, что Платонов совсем не тот человек, который отважится бросить ему вызов. Тем более что его подноготная для Варяга не была секретом. И потом какой резон Платонову ссориться, когда он уже давно успел смириться с существующим положением и даже нашел в нем немало хорошего: работать не надо, а деньги и почет те же!
Совсем другое дело Лозовский.
Лозовский был довольно молодым человеком, а молодости, как известно, всегда свойственны дерзость и авантюризм. Генерал-майор относился к той породе людей, которые могли поставить все заработанные фишки на «зеро» по принципу «пан или пропал». Лозовский был игроком чистой воды, а такие никогда не довольствуются достигнутым. Будучи очень честолюбивым человеком, Павел Сергеевич считал, что перерос свою должность и давно достоин большего. Он вполне мог затеять интригу против Варяга, чтобы ничто не помешало ему утвердиться в роли полноправного хозяина Госснабвооружения.
Если дело и впрямь обстояло таким образом, то вел себя Лозовский чрезвычайно осмотрительно. Он не набивался к Варягу в друзья, зато старательно выказывал ему свою симпатию и частенько заглядывал к нему в кабинет поболтать о пустяках. Как специалист по Ближнему Востоку, он отлично знал проблематику своего региона и, конечно же, разработка новых путей доставки оружия заказчикам не проходила без его участия. В принципе Лозовскому достаточно было поднять трубку телефона, чтобы «засветить» не только оправдавший себя канал, но и продать со всеми потрохами всех тех, кто лишь однажды прикоснулся к незаконной продаже оружия.
В кабинете стало душно. Варяг включил кондиционер, и уже через минуту помещение наполнилось живительной прохладой. Сейчас очень к месту была бы чашечка кофе.
Владислав нажал на клавишу селектора и коротко распорядился:
– Оля, принеси, пожалуйста, кофе.
Она не заставила себя ждать: уже через пару минут внесла на небольшом подносе чашку кофе и печенье на фарфоровом блюдце. Девушка бросила лукавый взгляд на Варяга, поставила кофе на стол и задержалась в комнате секунд на десять больше, чем следовало бы. Варяг угадал ее нехитрый маневр, но предложения скоротать остаток вечера вместе не последовало. Задрав подбородок выше обычного, Ольга, чеканя шаг, словно новобранец на плацу, направилась к выходу. Варяг невольно задержал взгляд на ее бедрах. Приятные округлости на мгновение всколыхнули в его душе нечто похожее на сексуальное возбуждение. Вечер, проведенный однажды в ее обществе, не прошел для Варяга бесследно, но повторения он не пожелал, опасаясь потерять голову. Удивительно, но он помнил каждый изгиб ее прекрасного тела, а маленькая родинка на правой груди не однажды виделась Варягу в самые неподходящие минуты, вызывая неуместное волнение и отвлекая от серьезных дел.
Варяг сделал небольшой глоток. Горчит – то, что надо! С недавнего времени он испытывал постоянную потребность в кофе. Кофеин, как ничто другое, помогал концентрации мыслей.
Лозовский был из тех немногочисленных людей, которых называют баловнями судьбы. Стать к тридцати пяти годам генералом дано не каждому – половина ровесников Лозовского еще не расстались с капитанскими погонами. Стремительный взлет был бы закономерен, если бы отец Лозовского возглавлял Генеральный штаб или входил бы в число приближенных Президента. Однако Лозовский был родом из дремучей российской глубинки, а потому никаких родственных связей в верхах не имел. Блистательную карьеру совершают либо по протекции, либо благодаря хитрому и изощренному уму. Лозовский, видимо, иллюстрировал собой второй случай. Павел Сергеевич держался всегда скромно, никогда не выпячивал своего «я», хотя в его бледно-голубых глазах чувствовалось затаенное превосходство и честолюбивый огонек.
Для Варяга Лозовский оставался человеком-загадкой. Невозможно было понять какой он на самом деле: рубаха-парень, способный уложить прямо на бильярдный стол длинноногую красотку под одобрительный хохот развеселившихся приятелей, или тонкий изощренный подхалим, умеющий обаять и ублажить самое высокое начальство. Не исключено, что Лозовский совмещал в себе и то и другое. Как бы там ни было, но к нему стоило присмотреться попристальнее.
Наконец, полковник Костылев Арсений Захарович. Тоже темная лошадка! Он работал в Госснабвооружении уже без малого пять лет, но никто не мог ничего сказать о его личных качествах – полковник был бесцветен, как кипяченая вода в стакане. Обыкновенный пахарь, на каких держится любое серьезное учреждение. Судя по его скупым высказываниям, он был вполне удовлетворен своим нынешним положением и не строил амбициозных честолюбивых планов на будущее. Его устраивали привычная работа, неплохой стабильный заработок, возможность пропустить вечерком кружку пенистого пивка, заев его соленым балычком. Трудно было подозревать полковника в каких-то серьезных интригах – он достиг своего потолка и мечтал только о том, чтобы стабильность продолжалась как можно дольше и в связи с переменами в ведомстве его не турнули на улицу. Однако он по-прежнему входил в пятерку самых влиятельных людей концерна и был допущен почти ко всем его секретам. Сбрасывать с доски такую фигуру, как полковник Костылев, было бы неразумно. К нему стоило присмотреться повнимательнее.
Кофе кончился, на дне чашечки остался темно-коричневый осадок. Оснований подозревать кого-то конкретно у Варяга не находилось. А гадать на кофейной гуще было не в правилах вора в законе. Здесь нужны иные методы…
Глава 27. ГОРЫНЫЧ
Слава Петров неспроста считался мастером перевоплощения. В школе он играл в художественной самодеятельности и своими способностями выгодно отличался от прочих сверстников. Особенно ему удавались роли сказочных злодеев – Бабы Яги, Кощея Бессмертного, Змея Горыныча. Первоклашки, взиравшие на Славу из зала, чуть ли не визжали от страха. Даже когда он переодевался в обычный костюм и чинно шел к выходу из клуба, детвора разбегалась от него в стороны. Именно после одного из спектаклей к Славе намертво приклеилась кликуха Горыныч, которая весьма подходила к его внешности, особенно к мимике: злобный самоуверенный оскал неприятно поражал каждого, кто видел Славика впервые.