Шекли Роберт Бюджетно-сметная планета
Роберт ШЕКЛИ
Бюджетно-сметная планета
Перевел с английского Арам Оганян.
Ведущий американский прозаик Роберт Шекли (род. в 1928 г.) - яркий представитель сатирико-юмористического направления. Большая часть его произведений вошла в сборники "Обмен разумов. Билет на планету Трапай" (1968), "Миры Роберта Шекли" (1984), "Цивилизация статуса" (1990). Наши читатели имели возможность познакомиться с его творческой манерой на страницах журнала (см. например, "Наука и жизнь" No 6, 1962 г.; No 2, 2001 г. ). Предлагаем вашему вниманию еще один из его рассказов.
- Значит, это и есть ваша планета? - спросил Модсли.
- Да, сэр, она самая, - ответил Орин, стоявший слева от него, гордо улыбаясь. - Как она вам нравится?
Модсли не спеша обернулся и стал разглядывать луг, солнце, горы, реку, лес. Безо всякого выражения на лице он проговорил:
- Что вы о ней думаете, Бруксайд?
Бруксайд заговорил с дрожью в голосе:
- По-моему, мы с Орином поработали на славу. Нет, правда, если учесть, что это наша первая самостоятельная работа.
- А вы, Орин, согласны с его мнением? - спросил Модсли.
- Безусловно!
Модсли нагнулся, сорвал травинку, понюхал ее и бросил. Растер ногой глину, потом пристально посмотрел несколько секунд на яркое солнце и сказал, взвешивая каждое слово:
- Я поражен, просто поражен, но в самом что ни на есть отрицательном смысле. Я поручил вам создать планету для одного из моих заказчиков, а что вы мне подсовываете? Вы что, серьезно считаете себя инженерами?
Его помощники втянули плечи, словно мальчики в ожидании березовой розги.
- "Инженеры, - процитировал Модсли, - это творчески мыслящие, но практичные ученые, которые построят планету, где и когда вы этого пожелаете". Узнаете, откуда?
- Из типового рекламного проспекта, - ответил Орин.
- Правильно, - согласился Модсли. - И что же, вы считаете это достойным образчиком "творческой, практичной инженерной мысли"?
Помощники промолчали. А потом Бруксайд возьми да ляпни:
- Да, сэр. Я так считаю! Нам заказали планету "тип 34Вс4" с некоторыми модификациями. Что мы в точности и исполнили. Конечно, это всего лишь один из ее уголков, но все же...
- Я смотрю, что вы тут натворили, и оцениваю по заслугам, - перебил его Модсли. - Орин! Какой марки нагревательный элемент вы применили?
- Солнце "тип 05", - отчеканил Орин. - Оно полностью отвечает требованиям теплотехники.
- Еще бы. Но не забывайте, это бюджетная планета. Если мы не снизим себестоимость, нам не видать прибыли. А самая дорогостоящая статья расходов - нагревательный элемент.
- Нам это известно, сэр, - кивнул Бруксайд. - Нам совсем не хотелось использовать солнце "тип 05" в однопланетной системе. Но техническое задание по отоплению и радиации...
- Неужели вы так ничему и не научились у меня? - воскликнул Модсли. Звезда такого типа в данном случае - недопустимая роскошь. Эй, там, - позвал он рабочих, -снимите ее.
Рабочие со складной лестницей ринулись вперед. Один закрепил ее, а другой принялся раскладывать. Она вытянулась сначала в десять, в сто, потом в миллион раз. Двое рабочих карабкались по ней, едва поспевая за ее ростом.
- Обращайтесь с ним осторожно! - крикнул им вслед Модсли. - И рукавицы не забудьте надеть! Оно горячее как-никак!
На самой верхотуре рабочие сняли солнце с крюка, сложили и поместили в обитый изнутри ящик с надписью: "ОСТОРОЖНО - НАГРЕВАТЕЛЬНЫЙ ЭЛЕМЕНТ".
Захлопнулась крышка, и пала кромешная тьма.
- Рехнулись вы тут все, что ли? - полюбопытствовал Модсли. - Проклятье! Да будет свет или нет?
И стал свет.
- Все в порядке, - кивнул Модсли. - Для этого заказа сойдет и звезда "тип Г-13". А солнце "тип 05" вернуть на склад.
- Но, сэр, - нервно проговорил Орин. - Она недостаточно горяча.
- Знаю, - сказал Модсли. - Вот тут вам и пригодится смекалка. Если придвинуть звезду поближе, тепла хватит.
- Да, сэр, - вступил Бруксайд. - Но как быть с проникающей радиацией? Ей негде рассеиваться, не нанося вреда. Это убьет всех обитателей, собирающихся заселять планету.
- Вы пытаетесь втолковать мне, что звезды "тип Г-13" опасны? - очень медленно и с расстановкой произнес Модсли.
- Н-ну, нет, я имел в виду другое, - растерянно начал оправдываться Орин. - Я хотел сказать, что они могут быть опасны, как и все другое во вселенной, если забывать о предосторожностях.
- Вот это другой разговор, - одобрил его Модсли.
- Соответствующие меры предосторожности, - продолжал настаивать на своем Бруксайд, - подразумевают в данном случае свинцовые защитные костюмы весом в пятьдесят фунтов каждый. Что весьма непрактично, поскольку представители этой расы весят в среднем всего восемь фунтов.
- А это уж их забота, - нахмурился Модсли. - Не наше дело - учить их жизни. Не могу же я отвечать за каждую набитую ими шишку на планете? К тому же им вовсе не обязательно носить свинцовые костюмы. Они могут приобрести что-нибудь из моих дополнительных аксессуаров, например "солнечный экран", который будет отражать проникающее излучение.
У обоих инженеров на лицах появились нервические улыбки. Но Орин заметил почтительно:
- По-моему, эта раса не из преуспевающих, сэр. Вряд ли они смогут позволить себе "солнечный экран".
- Если не сейчас, так, может, как-нибудь потом, - ответил Модсли. - И вообще, проникающая радиация не вызывает мгновенной смерти. Даже при ее наличии средняя продолжительность жизни у них составит 9,3 года, что вполне достаточно для кого угодно.
- Да, сэр, - отозвались ассистенты без энтузиазма.
- Далее, - сказал Модсли. - Какова высота гор?
- В среднем шесть тысяч футов над уровнем моря, - ответил Бруксайд.
- По меньшей мере, лишних три тысячи футов, - сказал Модсли. - Вы что думаете, горы на деревьях растут? Урежьте. Излишки - на склад.
Бруксайд достал блокнот и записал, какие изменения внести. Модсли продолжал расхаживать, разглядывать и хмуриться.
- Сколько лет жизни отмерено деревьям?
- Восемьсот, сэр: новая усовершенствованная модель - дубо-яблоня. Дает плоды, тень, орехи, освежающие напитки, полезные ткани трех сортов, служит отличным строительным материалом, хорошо удерживает почву и...
- Вы что, разорить меня задумали?! - взревел Модсли. - Дереву вполне хватит и двухсот лет! Слить большую часть жизненной силы и перекачать в накопитель!
- Но тогда они не смогут выполнять все заложенные проектом функции, сказал Орин.
- Ну так сократите функции! Хватит с них орехов с тенью. Мы не обязаны превращать деревья в золотую жилу! Так, а кто понаставил там коров?
- Я, сэр, - шагнул вперед Бруксайд. - Надеялся, что местность станет более привлекательной...
- Ну и олух, - проговорил Модсли. - Местность должна выглядеть привлекательной до продажи, а не после! Планету продали без меблировки. Уберите коров в цистерну с протоплазмой.
- Будет исполнено, сэр, - сказал Орин. - Простите великодушно, еще какие-нибудь просчеты?
- Да! Наберется еще тысяч десять, - едко бросил Модсли. - Но надеюсь, вы сами в них разберетесь. Вот, например, это что такое? - он ткнул пальцем в Кармоди. - Статуя? Песни будет распевать или декламировать стихи по случаю прибытия новой расы?
- Сэр, - заговорил Кармоди, - я не имею к этому отношения. Меня прислал ваш друг Маликрон. Я пытаюсь добраться до своей планеты...
Модсли явно не расслышал слов Кармоди, потому что, пока тот пытался говорить, он продолжал:
- Кто бы это ни был, в проектной документации о нем ничего не сказано. Так что засуньте его обратно в цистерну с протоплазмой вместе с коровами.
- Эй! - завопил Кармоди, когда рабочие оторвали его от земли за руки. Эй, погодите минутку! Я не имею отношения к этой планете. Меня прислал Маликрон! Подождите, стойте, выслушайте меня!
- Стыдитесь, - продолжал Модсли, не обращая внимания на крики Кармоди. - Чья это задумка? Ваша очередная декоративная деталь интерьера, Орин?
- О нет, - сказал Орин. - Я не ставил его туда.
- Значит, это ваша работа, Бруксайд.
- В первый раз вижу, шеф.
- Гм-м, - промычал Модсли. - Вы оба дуралеи, но не лжецы. Эй! - крикнул он рабочим. - Тащите его сюда!
- Ладно, возьмите себя в руки, - приказал Модсли бедному Кармоди, которого колотила нервная дрожь. - Не раскисайте. Мне некогда ждать, пока у вас пройдет истерика! Полегчало? А теперь потрудитесь объяснить, что вы делали в моих частных владениях и почему я не должен превращать вас в протоплазму?
После того как Кармоди закончил свое повествование, Модсли протянул:
- Понятно. Занятная история, хотя вы наверняка сгущаете краски. Тем не менее вы здесь и разыскиваете планету, как ее... Земля?
- Именно, сэр, - сказал Кармоди.
- Земля, - пробормотал Модсли, почесывая голову. - Ну и повезло же вам. Кажется, я помню, где она.
- Неужели, мистер Модсли?
- Да, точно, помню, - продолжал Модсли. - Маленькая зеленая планета, на которой обитает мономорфная гуманоидная раса, вроде вас. Верно я говорю?
- Совершенно верно! - воскликнул Кармоди.
- У меня хорошая память на такие вещи, - сказал Модсли. - Тем более что Землю, вообще-то, построил я.
- Ну и ну! - изумился Кармоди.
- Помню как сейчас. Потому что в процессе постройки я также изобрел науку. Эта история вас позабавит. А вас, - обернулся он к своим помощникам, - надеюсь, чему-нибудь научит.
Никто не посмел перебить его. Кармоди с помощниками застыли, и Модсли начал свой рассказ.
ПОВЕСТЬ О СОТВОРЕНИИ ЗЕМЛИ
В те времена я был мелким подрядчиком. То здесь построю планету, то там или звезду-карлик сварганю по случаю. Но искать заказы всегда нелегко, клиенты попадаются капризные, въедливые и раскошеливаться не торопятся. В ту пору было трудно угодить заказчикам; они из-за каждого пустяка поднимали шум. Это им не так, то им не эдак, почему вода течет вниз, сила тяжести слишком тяжела, горячий воздух поднимается вверх, а ему положено опускаться . И все такое прочее.
Был я тогда довольно наивен и имел обыкновение объяснять эстетические и практические причины того, что делал. Вскоре на вопросы и объяснения стало уходить больше времени, чем на работу. Говорильня разрослась сверх всякой меры. Я знал: пора что-то предпринять, но не мог ничего придумать.
И вот, перед тем, как я взялся за проект "Земля", у меня в голове сложились новые подходы к взаимоотношениям с клиентами. Я ловил себя на том, что бормочу под нос: "Форма соответствует функции". Мне нравилось, как звучит фраза. Но потом я спросил себя: "А почему форма должна соответствовать функции?" И объяснил себе это следующим образом: форма соответствует содержанию потому, что это непреложный закон природы и одна из основополагающих аксиом прикладной науки. Мне опять понравилось звуковое оформление фразы, хоть смысла в ней не прибавилось.
Смысл не имел значения. А имело значение то, что я сделал новое открытие: сам того не ведая, наткнулся на искусство рекламы и показа товара лицом. Одним словом, придумал уловку, открывавшую бездну возможностей. А именно: доктрину научного детерминизма. Земля послужила мне первым пробным камнем, вот почему я никогда о ней не забываю.
Ко мне явился рослый бородатый старик с пронзительным взглядом и заказал планету. (Вот так начиналась ваша планета, Кармоди.) Ну, с работой я справился быстро, кажется, за шесть дней, и вообразил, что могу умыть руки. То была одна из бюджетных планет, так что я кое-где схалтурил. Но послушать претензии владельца, так можно было подумать, что я обобрал его до нитки.
- Почему так много смерчей? - вопрошал он.
- Это составная часть циркуляционной системы атмосферы, - сказал я.
На самом деле у меня вышла запарка и впопыхах я забыл установить перегрузочный клапан циркуляции воздуха.
- Планета на три четверти залита водой! - недоумевал он. - А в вашем задании совершенно недвусмысленно сказано, что соотношение воды к суше должно быть один к четырем.
- Видите ли, это было совершенно невозможно сделать! - сказал я.
Его дурацкие спецификации куда-то затерялись. Вечно эти однопланетные проекты у меня пропадают!
- Но и та небольшая часть суши, что мне досталась, забита пустынями, болотами, джунглями и горами.
- Зато как живописно, - парировал я.
- Мне не нужна живописность! - разбушевался старикан. - Одного океана, дюжины озер, пары рек, одного-двух горных хребтов вполне хватило бы. И тогда планета окажет благотворное влияние на ее обитателей. А вы мне что за пакость подсунули!
- На то есть свои причины, - я пожал плечами.
В действительности, чтобы не остаться внакладе, нам пришлось использовать бывшие в употреблении горы, а в придачу целый ворох рек и океанов, в качестве балласта, да пару пустынь, купленных по дешевке у планетного старьевщика Ури. Но в мои планы не входило посвящать его во все подробности.
- Ах, причины! - возопил он. - А что я скажу своему народу? Я заселяю планету целой расой, может, двумя или тремя. Это будут люди, созданные по моему образу и подобию, а люди, как и я, - ужасно привередливый народец. Что я им теперь скажу?
Вообще-то я знал, что им сказать, но мне не хотелось грубить. Тогда я сделал вид, что погружен в раздумья. И вот что странно: я и в самом деле думал. И придумал - всем трюкам трюк.
- А вы откройте им простую научную истину, - начал я. - Скажите им, что с точки зрения науки все сущее должно существовать.
- Что-что? - переспросил он.
- Это детерминизм, - продолжал я, на ходу придумывая слово. - Все очень просто, хотя и предназначено для посвященных. Начнем с того, что форма соответствует функции. Следовательно, ваша планета является как раз тем, чем и должна быть по той простой причине, что она существует . Далее, наука постоянна. Поэтому если нечто не является постоянным, то оно не есть наука. И наконец, все подчиняется определенным правилам. Правила эти не всегда понятны, но в их существовании сомневаться не приходится. Теперь ясно, что не следует задаваться вопросом: "почему это вместо того?" А следует спрашивать: "как оно действует ?"
Он назадавал мне кучу каверзных вопросов. Старик оказался сообразительным малым. Но в инженерном деле, правда, ни бельмеса не смыслил. Он подвизался на ниве этики, морали, религии и прочей зауми. Так что веских возражений он мне представить не мог. Один из тех, кто без ума от абстракций, и поэтому с воодушевлением принялся повторять:
- Сущее должно существовать. Гм-м. Очень заковыристая формула и не лишенная налета стоицизма. Я, пожалуй, включу кое-что из этих прозрений в учение, которое преподаю своему народу... Но скажите мне, как я могу примирить неопределенную фатальность науки со свободной волей, которой собираюсь наделить свой народ?
Тут старик чуть не загнал меня в угол. Но я улыбнулся, откашлялся, чтобы выиграть время на размышления, и продолжил:
- Ответ очевиден! - что всегда служит хорошим ответом.
- Наверняка, - сказал он. - Но я что-то его не улавливаю.
- Послушайте, - говорю я ему. - А разве свободная воля, которой вы намерены одарить своих людей, не есть, в свою очередь, тоже разновидность фатальности?
- Можно сказать и так. Но разница...
- К тому же, - поспешно добавил я, - с каких это пор свободная воля и фатальность несовместимы?
- Конечно, они кажутся несовместимыми, - кивнул он.
- Поскольку вы не понимаете, что из себя представляет наука, парировал я, исполнив старый трюк. - Видите ли, уважаемый, один из фундаментальных законов науки гласит: случайность во всем играет роль. Случайность, я уверен, вы знаете, является математическим эквивалентом свободной воли.
- Вы противоречите сами себе, - возразил он.
- Так и есть, - сказал я. - Противоречие - еще один основополагающий закон вселенной. Противоречие вызывает борьбу, без которой все сущее пришло бы к энтропии. Поэтому у нас не могло бы существовать ни планет, ни вселенных, если бы все сущее не находилось в состоянии, на первый взгляд, непримиримого противоречия.
- На первый взгляд? - быстро отреагировал он.
- Именно, - сказал я. - Противоречие, которое можно условно определить как наличие сдвоенных противоположностей, еще не все. Возьмем, к примеру, отдельную изолированную тенденцию. Что будет, если довести ее до предела?
- Не имею ни малейшего понятия, - признался старик. - Отсутствие конкретности в подобной дискуссии...
- А будет вот что, - сказал я. - Тенденция превратится в свою противоположность.
- Неужели! - воскликнул он, потрясенный.
Просто умора, когда эта религиозная публика пытается разбираться в науке.
- Именно, - заверил его я. - У меня в лаборатории есть доказательства, правда, их демонстрация несколько скучновата...
- Ну что вы, я верю вам на слово, - сказал старик. - Ведь мы заключили Договор.
Он всегда пользовался этим словом, когда речь шла о контракте. Смысл тот же, зато как звучит!
- "Сдвоенные противоположности", - бормотал он, - "детерменизм", "превращение в собственную противоположность". Как все хитро.
- И в то же время эстетично, - отметил я. - Но я еще не покончил с преобразованием крайностей.
- Продолжайте, будьте добры, - попросил он.
- Благодарю. Итак, энтропия - это когда предмет продолжает двигаться, если этому не мешает внешнее воздействие (и если мешает, тоже иногда - по своему опыту знаю). Вот энтропия и толкает предмет к своей противоположности. Если нечто доводится до собственной противоположности, то и все остальное доводится до противоположностей, ибо наука последовательна. Видите, какая картина? Все эти противоположности трансформируются и... превращаются в свои противоположности. На более высоком уровне организации мы имеем дело с группами противоположностей, которые проделывают то же самое. Потом выше и выше. Пока все понятно?
- Пожалуй, - кивнул он.
- Отлично. Теперь напрашивается естественный вопрос, ставить ли на этом точку? Я хочу сказать, заканчивается ли все тем, что все противоположности сначала выворачиваются шиворот-навыворот, а потом выворот-нашиворот? И вот что удивительно, оказывается, нет! Эти противоположности, которые знай себе кувыркаются, словно дрессированные тюлени, суть всего лишь одна сторона медали. Потому что... - и тут я заговорил низким голосом, - есть мудрость, которая видит дальше суеты и толкотни вещного мира. Эта мудрость, сэр, зрит сквозь воображаемые свойства реальных вещей и видит глубинные механизмы вселенной, пребывающие в состоянии как бы великой и возвышенной гармонии.