– Возможно! – согласился комбат…
Воспоминания куда-то уплыли, Кухаренко перевернулся на другой бок, а сон все равно не приходил. Почему-то в голову снова лезли всякие бредни из воспоминаний о Панджшерском ущелье. Вспомнился еще один из неприятных моментов одного боестолкновения с душманами. Батальон выдвигался на приличную по высоте гору, чтобы на ней и следующей за ней горе занять оборону и не выпустить «духов» из ущелья. Кухаренко шел рядом с комбатом. К этому времени Солуянов уже уехал на учебу в Москву, и батальоном командовал майор Мельник. Цепочка управления батальона двигалась несколько в стороне от основных сил. При комбате было две радиостанции и, соответственно, два радиста. Через некоторое время один из радистов протянул комбату трубку и передал, что на связи командир полка. Естественно, группа остановилась, и комбат начал слушать командира. Над его головой раскачивались антенны. «Закон подлости», о котором так часто в боевой обстановке забывают командиры, сработал четко. Остановка произошла на ровном каменистом грунте: нигде ни одного укрытия, все гладко, как на столе. Мишень для «духов» – лучше не придумаешь. И вдруг со стороны соседней невысокой горы по группе управления начался сильный обстрел. Комбата сразу же ранило, остальные залегли и начали отстреливаться. Ближайшая от управления рота тоже открыла огонь по «духам». Солдаты стреляли, вжимаясь в каменистое плато и прикрываясь только автоматом. Со стороны душманов огонь был прицельным и плотным. Сергею пулей срезало стекло на часах, которые ему подарил командир дивизии за результативные боевые действия. Используя фактор внезапности, «духи» так же быстро прекратили стрельбу и исчезли. Убегая, часть банды оказалась перед фронтом роты, – и вот эта часть и была полностью уничтожена. Остальная часть мятежников, уходя вверх, напоролась на соседнюю роту, – и здесь им тоже прилично досталось от десантников. Но ранение комбата оказалось более чем серьезным, и его пришлось нести вниз на плащ-палатке, сам идти он не мог. Внизу уже дожидался вертолет. И правильно в народе говорят, что беда одна не приходит. Стала портиться погода. Летчики очень торопили десантников с доставкой раненого: мол, надвигается буря, и они ждать больше не могут. Но в горах особо не поспешишь, тем более с раненым, у которого одно неловкое движение сопровождающих вызывает сильную боль. Летчики, на всякий случай, завели машины. У десантников, которые были на охране площадки посадки, сложилось впечатление, что авиаторы собираются улетать. Летунов тоже можно понять – у них куча всяких инструкций и их нужно придерживаться. Более опытные летчики сплошь и рядом эти инструкции нарушали, а здесь, наверное, были молодые пилоты. Вот они и засуетились, видя надвигающуюся бурю. А как же быть с раненым комбатом? Ведь в таком состоянии его нельзя оставлять до утра. Он может умереть за ночь в горах. Как правило, у десантников и вертолетчиков всегда, в любой обстановке было взаимопонимание. А вот здесь что-то не складывалось. «Ну нет, такой номер у вас, летчики, не пройдет. Либо вы дожидаетесь, когда комбата спустят вниз, либо вы никуда вообще не улетите». Десантники пригрозили: если будете взлетать без комбата, то вертолет просто собьют, и дальнейшая дружба врозь. Это подействовало. Вскоре показалась группа, которая несла раненого. Два пилота побежали ей навстречу, чтобы помочь. Они действительно помогли, потому что были свежими, еще не уставшими. Как только комбата загрузили в вертолет, летчики мгновенно взлетели и взяли курс на Кабул. Комбата на следующий день отправили в Союз и лечили в ташкентском военном госпитале.
Всю правду о дальнейшей судьбе комбата Сергей узнал гораздо позднее, когда они встретились в Москве. В Ташкенте комбату неудачно сделали операцию на ноге. Пришлось все делать заново, но долечивали его уже в Москве. Вылечили, но по состоянию здоровья он был признан негодным к службе в ВДВ. Теперь офицер не мог, как бывало раньше, совершать парашютные прыжки, мотаться по полям с раннего утра и до позднего вечера. А «сачковать» – так это будет не по-десантному. Тогда ему пришло на ум написать рапорт о переводе в наземные войска. Вот так он после госпиталя и стал преподавателем в училище имени Верховного Совета СССР. Курсантов Мельник учил так, чтобы занятия были больше похожи на боевые действия. Закончил он военную службу в звании полковника, в настоящее время проживает в Москве.
За эту ночь без сновидений Сергей чего только не вспомнил. Хотя бы вот еще такой случай, связанный с коллегами по разведке. В горах Джелалабада рота армейского спецназа вела разведку «духов», складов с оружием и боеприпасами. Практически это был тыл противника, а здесь надо быть всегда и ко всему готовым. В тылу врага кругом чужие глаза, которые все видят, а ты их не замечаешь. Пока группа вела разведку, за ней тоже пристально наблюдали со стороны. И не только наблюдали, а вели ее километр за километром, – и выбрали такое время, когда спецназ посчитал, что задача выполнена и можно спокойно возвращаться на базу. Именно тогда на роту и совершили нападение. Рота попала в приличный переплет и отбиваться долгое время самостоятельно от духов не смогла. Их обложили, как медведя на охоте, и стреляли. Стрельба велась со всех сторон, но лениво. Но стоило предпринять какие-то действия, – стрельба тут же усиливалась. Офицеры, как ящерицы между камней, подползли к командиру на совет.
– Мужики, что будем в такой ситуации делать?
Кое-кто предложил предпринять попытку вырваться из окружения.
– Хорошо, а как быть с теми, кто по каким-то причинам не смогут вырваться? Их не оставишь! Да и когда будем прорываться, все равно придется бежать между высотами, на которых засели «духи». Им сверху будет очень даже удобно расстреливать нас. Вот что, давайте организуем круговую оборону, переступим через свою спецназовскую гордыню и попросим помощи.
– Правильно говоришь, командир! Сейчас не Великая Отечественная, когда неоткуда было ждать помощи. Вот и вырывались из окружения. Кто-то выходил, а кто и нет. Нас не бросят и помогут.
И помогли. В штабе армии уже ломали головы, как выручать бойцов. Особенно ретивые начальники посчитали, что на мотострелков из Джелалабада надежды мало: пока они, чухаясь, соберутся, сядут на бронетранспортеры и поедут по горной дороге (а местами она будет обязательно заминирована), пока приедут к месту боя, выручать будет уже некого. Командарм самолично позвонил комдиву и потребовал от него срочно оказать окруженному спецназу помощь. Комдив, разговаривая по одной трубке с командармом, по другой уже отдавал указания командиру полка. Батальон десантников по тревоге рванул в сторону аэродрома, бойцы на ходу поправляли снаряжение и проверяли рации. Грузились в вертолеты при работающих винтах. Пока последний вертолет загружался, первый уже отрывался от земли и с набором высоты ложился курсом на восток, где рота спецназа вела бой. Бойцы за время полета снаряжали магазины, готовили гранаты и все остальное, что надо для боя. Подлетая к горам, вертолеты пошли на снижение. Через иллюминаторы уже просматривалась высота, на которой кипел бой. Строй вертолетов разделился на две группы, чтобы охватить дерущихся со всех сторон. Батальон быстро десантировался на высоты, которые окружали и спецназ, и банду, и по-деловому стал разбираться с мятежниками. На этот раз банда сама оказалась в двойном кольце. Видимо, душманы такого исхода не ожидали: естественно, они стали метаться в разные стороны в поисках какой-нибудь лазейки, тем самым подставляя себя под огонь десантников и спецназа. За непродолжительное время общими усилиями банду размолотили в пух и прах. Человека два или три хотели сдаться в плен, но спецназовцы не сочли это нужным. В скоротечном и ожесточенном бою, который прошел на одном дыхании, было уничтожено 27 «духов». К великому сожалению, на этот раз не обошлось без горечи потерь: десантники потеряли одного своего товарища.
Как собирался батальон, Сергей уже не вспомнил: он медленно погружался в сон, который за несколько секунд полностью его одолел. Через несколько дней он на территории полка Кухаренко встретил доктора. Они разговорились, и врач сказал:
– Сергей, а ты помнишь того солдата, которого ты сопровождал к колонне батальона?
– Конечно, помню. А что с ним?
– Так вот, Половченко в Ташкенте умер.
– Как умер? Он тогда был вполне нормальным! – воскликнул Кухаренко.
– Это сказались последствия теплового удара. Умер он через несколько дней, и неожиданно для врачей, которые были уверены в хорошем исходе. В результате теплового удара в организме происходят необратимые изменения на клеточном уровне, и человек может быть обречен. Вот так случилось с нашим солдатом, – вздыхая, сказал доктор. – Пойду, скажу об этом комбату.
За два года службы в Афганистане Кухаренко принимал участие более чем в двадцати боевых операциях по уничтожению бандформирований. Дважды был ранен. После ранений он снова возвращался в строй боевых товарищей, и снова рейды, и снова боевые операции. За смелость, отвагу и разумные действия в боевой обстановке он был представлен к ордену Красной Звезды. Сказать, что в Афганистане Сергей был «заговоренным», будет неправдой, а вот везучим, это да.
Из Афганистана капитан Кухаренко возвратился в свой полк. Но спокойно заниматься боевой подготовкой в конце 80-х и начале 90-х годов не пришлось. Наметился распад Союза, начался рост национализма, особенно в Прибалтике и в республиках Закавказья. Чтобы предотвратить это, правительство предприняло попытку руками военных навести в этих республиках конституционный порядок. Однако этот процесс остановить так и не удалось. Республики одна за другой добивались суверенитета, и не всегда мирно. Местами пролилась кровь. По окончании многочисленных командировок по Закавказью капитан поступил в Московскую государственную юридическую академию и во времена смуты принял решение уволиться из Вооруженных сил по инвалидности. Сергей стал работать практикующим юристом, в настоящее время он трудится в Московской городской коллегии адвокатов и готовит материалы на соискание степени кандидата юридических наук.
Вот такую интересную историю из своей афганской жизни рассказал Сергей Викторович мне, начальнику разведки той 105-й гвардейской Воздушно-десантной дивизии, в которой мы когда-то вместе служили в солнечной Фергане.
И вечностью казался этот день
Всем давным-давно известно, что самое совершенное в природе существо – человек. Он приспосабливается и привыкает ко всему, даже к условиям боевых действий. Не был исключением и командир полковых разведчиков Марченко, который полностью вжился в условия этой непонятной войны. Для него военное дело стало обыденным и привычным так же, как рабочему – ежедневно вкалывать на заводе или фабрике. Вот и сегодня рота вернулась незадолго до рассвета с «боевых», где она вместе с дивизионной разведкой проводила засадные действия. Последнее время душманы немного обнаглели, поэтому часто то в одном районе, то в другом, как правило ночью, на широком фронте организовывались засады. По решению дивизионного руководства для этих целей привлекались разведывательные подразделения. Работали разведчики часто, и это в целом положительно сказывалось на обстановке в зоне ответственности дивизии, да и на поведении душманов тоже. На этот раз попался всего лишь один, но зато какой, – связник с документами! Офицерам-разведчикам будет над чем работать.
Личный состав по возвращении из разведки получил право на сон вне распорядка дня. Полк уже завтракал, когда в офицерской палатке роты зазвонил телефон. Ротный, не открывая глаза, по привычке протянул руку, нашарил трубку и сказал:
– Слушаю!
– Валера, давай к «кэпу» на совещание.
– Ну вот, началось… – командир смачно потянулся и зевнул. – Эх, еще бы часика два придавить!
Он поднялся, оделся в уже пропахшую потом полевую форму, снял со спинки кровати командирскую сумку и вышел из палатки. Сказав дежурному по роте: «Буду у командира полка на совещании», он зашагал по ухоженной дорожке, которая вела к штабу. Около штабной палатки командир роты лоб в лоб встретился с командиром полка Семкиным, который с рабочей картой в руках возвращался со штаба дивизии.
– Опаздываешь, – упрекнул его «кэп».
«Ни фига себе, сам вчера вечером на боевые отправлял, а сегодня упрекает!» – подумал разведчик, но благоразумно промолчал. В палатке уже все были в сборе. Как только Марченко занял свободное место, командир полка, глядя на карту, холодно, словно чеканя слова, проговорил:
– Командир дивизии приказал завтра на рассвете совершить марш в район северо-западнее Мирбачакота. Туда, по данным армейской разведки, прибыла из Пешевара банда наемников. Вот наша группировка и должна разгромить эту банду. Банда там находится уже несколько дней. Возможно, она имеет намерение после отдыха и пополнения продовольствия уйти дальше, вглубь, а возможно, начать диверсионные действия на автостраде. В том числе не исключаются нападения на наши колонны. Численность банды – где-то около шести десятков человек. Вооружена стрелковым оружием. По агентурным данным, в составе банды имеется несколько минеров с комплектом мин. На дороге в ущелье возможны мины. Путь банде вверх будет отрезан батальоном нашего соседнего полка, который десантируется, как только наша группировка начнет втягиваться в ущелье.
Затем командир полка немного помолчал, поднял голову и в упор посмотрел на сидящего напротив него полкового сапера.
– Майор, побеспокойся, чтобы мины были вовремя обнаружены и сняты. – Немного погодя он добавил: – За это головой отвечаешь.
«Ишь ты, как строго он предупредил сапера!» – подумал про себя ротный и тут же собрался. Поскольку начальник разведки был в отпуске, то следующий вопрос «кэпа» был адресован ему самому.
– Разведку противника и ущелья вести пешком. На машинах толку мало, а шума много. Понятно?
– Так точно! – ответил Валерий.
– Более подробно задачу подразделениям уточню на местности, в ущелье. А сейчас, если нет вопросов, свободны. Готовьте подразделения к боевым действиям.
– Марченко, задержись, – сказал Чиндаров, начальник штаба полка, и еще какое-то время подробно разъяснял разведчику задачу.
Ротный вернулся в расположение часа через два, а здесь уже вовсю кипела работа. Кто-то уходил к боевым машинам, кто-то чистил оружие после ночных «мероприятий». Без дела никто не слонялся. Ротный собрал взводных и объяснил им задачу, которую завтра надо будет выполнять. Марченко был не только самым старшим по возрасту в своем коллективе, но и самым опытным офицером в роте.
– Ну, коли нет вопросов, идите и готовьте солдат, оружие и технику, а я еще немного поработаю с картой.
На карту он смотрел долго и внимательно, словно хотел увидеть что-то еще не виданное. От напряжения через пару минут перед его глазами стали, как миражи, появляться ущелье, горы и даже кишлаки. Тряхнул головой, – и все мгновенно исчезло. «Как будто бы смотрел в волшебное зеркальце! – усмехнувшись, подумал командир. – Это ущелье мы «шерстили» в прошлом году, и с тех пор прошло немалое время. Правда, иногда ущелье по наводке «доброжелателей» все же подвергали бомбардировке, но не более. К этому времени там уже давно все «устаканилось», да вот только эта пришлая, свежая банда беспокоит. Получается, что вместе с местными бандюками в ущелье наберется около сотни штыков. Без всякого сомнения, там «духи» уже наковыряли полно окопов и натыкали на подступах к кишлакам мин. Вдобавок они могут замаскировать мины и на входе в ущелье. Об этом надо незамедлительно сказать комбату. Пусть ротным информацию скинет, а те – солдатам. Это лишним не будет», – рассуждал разведчик.
В суете день закончился незаметно. Людям по возможности дали побольше отдохнуть, но рота проснулась рано, с первыми петухами. Правда, здешние петухи были какие-то хрипловатые и мелкие, и их голоса из ближайших домов были еле слышны. Вот в Союзе петухи так петухи: здоровые, красивые и голосистые. Своим голосом не только хозяйку разбудят, но и соседей. Да и не только соседей – их голос на другом конце деревни слышен!
Бойцы уже толкались около своих машин.
– Ну что, народ? Кто рано встает, тому и бог дает, – сказал командир роты и добавил: – По машинам!
Ротная колонна уже выходила из лагеря, а полковая группировка еще копошилась около палаток. К ущелью подъехали еще затемно, только на востоке из-за гор уже брезжил рассвет. Машины вместе с механиками оставили около входа в ущелье, а с ними на всякий случай пару наводчиков: может, придется кого-то пугнуть. Правда, и механики были обучены стрельбе из вооружения боевой машины, но все же пара профессионалов делу не помешает.
Пока солдаты спешивались, ротный собрал взводных, чтобы еще раз уточнить на местности боевую задачу.
– У нас форы целый час, – сказал ротный. – За это время нам нужно хотя бы на километр углубиться в ущелье и обследовать его, чтобы не задерживать движение батальона, а далее – как карта ляжет.
Не теряя больше времени, разведчики перевалили через ближайшую горушку и оказались в ущелье. Местность была действительно резко пересеченной, что оказывало разведчикам некоторую услугу. Само ущелье в этот ранний час своей синевой несколько раздражало бойцов – им хотелось побыстрее увидеть солнце. Шли по одной стороне ущелья, но не в тесноте: взвод Платонова выше, группа Ивашко чуть ниже и малость впереди, Марченко с группой Воронина – сзади и по центру. Разведчики старались не терять друг друга из виду, чтобы меньше шуметь по радио. Связь была устойчивой. Одновременно разведчики вели наблюдение и за противоположной стороной ущелья, которая просматривалась прекрасно. В одном месте местность показалась ротному очень уж подозрительной: его внимание привлек пересохший ручей, который пересекал все ущелье и уходил в зеленую зону. Интуиция подсказала: «Стой, осмотрись!», и Марченко стал изучать подозрительный участок в бинокль.
– Да, лучшего места для организации засады и не придумаешь, – сказал он лежащему рядом лейтенанту.