Вскоре колонна двинулась дальше. Разведрота опять была впереди: две группы вели разведку, а одна прикрывала действия саперов, которые после всего, что случилось с танками, старались лучше искать мины. Кстати, моменты подрыва танков издалека смотрелись убедительно: с дымом и пылью. Но на самом деле было все не так и плохо: мины не были усилены дополнительным зарядом взрывчатки и особых повреждений танкам не причинили. Пока шел бой в кишлаке, ремонтная группа привела танки в порядок, и они своим ходом убыли в Кабул. В группировке на ходу осталось два танка.
К обеду разведчики, вконец вымотанные ходьбой по горам, подошли к небольшому скальному обрыву. Усталость начинала сказываться и на бдительности. Платонов то и дело об этом напоминал. Вдруг дозорные подали сигнал «Противник!» Взводный осторожно вышел к бойцам.
– Ну, что заметили?
– Пещера, а в ней кто-то есть.
До нее было метров тридцать.
– Сейчас брошу гранату, – сказал один из разведчиков. Но надо же быть такому! Из пещеры показалась чумазая детская головка.
– Отставить гранату!
Все же соблюдая осторожность, разведчики подошли к пещере. Куча детворы забилась в угол и косо смотрела на «шурави». С большим трудом удалось выманить детей из укрытия. Вид у них был довольно жалким: грязные, оборванные, а некоторые и без обуви. Старшему было на вид не больше десяти. К пещере подошли остальные солдаты и ротный. Как могли, детей успокоили. Открыли несколько банок сгущенки и консервов с гречневой кашей, рядом положили сухари и галеты. Дети не решались приступить к еде, но запах консервов и голод победили детский страх. Они стали нерешительно кушать, но потом «разогнались» и смели все. Наблюдая за голодными детьми, разведчики немного расслабились. И тут совсем рядом раздался громкий выстрел, настолько громкий, что эхо долго разносило его по ущелью. Стрелял совсем дряхлый старик, которому, скорее всего, и поручили присматривать за детьми. Он был настолько старый, что ротный не удержался и сравнил его с басмачом 1920-х годов, который воевал против Красной Армии. Кто-то из разведчиков размахнулся и ударил мультуком [32] о камень.
– Зря ты это сделал. Взяли бы к себе в роту на память, – сказал Платонов.
Разведчики оставили старика с детьми около пещеры и продолжили свой путь. И тут группа Ивашко радировала: «Наблюдаем группу мятежников, которые по тропе поднимаются из ущелья. До них метров восемьсот, огнем воздействовать не можем». Ротный тут же передал это командиру полка и дал координаты цели. Но пока разворачивали дивизион и вызывали вертолеты, душманы спокойно поднялись из ущелья и скрылись из виду. А вот второй группе мятежников досталось «на орехи» от огня артиллерии. Разрывами и ударной волной некоторых «духов» сбрасывало с обрыва, но единицам все же удалось вскарабкаться наверх и скрыться. Наконец появились вертолеты, и разведчикам снова представилась возможность наблюдать за их работой. Картинку боя со стороны наблюдать интересно, но надо не забывать и о задаче. Где-то через час разведгруппы подошли к кишлаку, который был на другой стороне ущелья. Они оказались значительно выше и теперь могли просматривать дворы ближайших домов и наблюдать, что там творится. В кишлаке было спокойно, но вот один житель поднялся на крышу своего дома, некоторое время постоял и тут же спустился обратно. Ротный в бинокль стал рассматривать дома, окрестности. Его внимание привлек дом, который был ближе к перевалу. В небольшом саду он рассмотрел группу людей, которая копалась в земле. «Интересно, чем это они там занимаются?» – подумал он. – «Окоп роют, вот что они делают!» – ответил сам себе ротный и продолжил наблюдение. В голове командира мелькнула мысль о том, что в банде есть человек, который силен в тактике: при оборудовании позиции был предусмотрен и вариант отхода в безопасное место. Затем ротный навел бинокль наверх – туда, откуда ожидалось появление десанта. По извилистой тропе спускалась колонна батальона: через несколько сот метров она скроется за очередным поворотом. Дальнейшее его наблюдение и рассуждения прервал голос Воронина, который со своей группой только что присоединился к основной группе.
– Командир, тебя «кэп» на связь требует.
Ротный взял трубку и тут же был «озадачен».
– Марченко, у нас потеряна связь с десантом. Делай что хочешь, но в контакт с десантом войди. Только постарайся без ошибок, и держи меня постоянно в курсе дел.
«Ладно, командир, сейчас и тебя озадачу», – усмехнулся ротный и доложил командиру полка о результатах наблюдения.
– Тем более надо батальон остановить, – вновь услышал он требование командира полка. И в это время послышался мощный взрыв. Все повернули голову на звук и увидели, как черно-белый столб медленно поднимается вверх.
– Неужели еще танк? – хором воскликнули бойцы.
– Запроси Ивашко! – распорядился ротный.
Через минуту Марченко облегченно вздохнул:
– Ну, слава богу. Это саперы обнаружили мину и ее рванули.
– И нас напугали, – добавил взводный.
Если смотреть на бронегруппу сверху, она была похожа на ровную металлическую пунктирную проволоку, которая вытянулась вдоль дороги. До кишлака ей оставалось каких-то два, ну от силы три километра. Еще вдоль кишлака наберется добрый километр: дом от дома метров сто, не менее. Можно не успеть, десант уже на подходе. Надо торопиться!
Инструктаж занял всего несколько секунд:
– Платонов – вперед, а Воронин со своей группой – за мной!
Группа Платонова стала забирать левее и по глубокой расщелине двинулась навстречу десанту. Остальной группе с местностью повезло меньше. Спуск вниз ущелья проходил по открытой и пологой местности, бедной на естественные укрытия, если не считать прошлогодней пожухлой травы и когда-то набросанных природой разных по размерам камней. Вскоре и эта местность закончилась, и начинался похожий на гладкий стол участок сланцевой породы. Времени на обход не было. Пришлось разведчикам этот неширокий участок преодолеть по-пластунски. Это было для них божьим наказанием: локти, коленки в ссадинах, комбинезоны в лохмотьях. По мере того как разведчики спускались ближе к кишлаку, позиция «духов» становилась менее заметной и наконец полностью скрылась от взора бойцов за мелким кустарником и участком посадок кукурузы. Основным направлением движения стал крайний дом. Но здесь встретился участок с осыпью, который еще больше замедлил движение. Во время движения разведчики обнаружили на противоположной стороне еще одну группу душманов, которая вышла из кишлака, обошла крутой скалистый выступ и стала медленно подниматься по склону: до верха ущелья им оставалось метров триста. Марченко по рации доложил комполка о группе душманов. Пока обменивались информацией, подлетела пара «крокодилов» [33] (не по вызову, а по плану) и прошла вверх по ущелью, а затем вниз, но так и не заметила мятежников, которые с появлением «вертушек» тут же залегли и не шевелились. И только с третьего захода авианаводчику удалось навести «вертушки» на цель. Вертолеты за пару заходов разгрузили боезапас и ушли на аэродром. Как только «крокодилы» исчезли из виду, по местности, где предполагались душманы, стала бить артиллерия. Сверху было видно, что артиллеристы бьют по пустому месту, и только две или три мины разорвались в огородах, куда торопились уйти мятежники. Возможно, от этих взрывов врагу все же что-то и досталось. Тут связист снова протянул ротному трубку со словами: «Командир полка!»
– Марченко, доложи обстановку!
– Колонну батальона не наблюдаю. Навстречу вышел Платонов.
– Хорошо, продолжай работать, – и командир полка бросил трубку.
До позиции душманов оставалось каких-то триста метров. На пути разведчики встретили канаву с грязной и зеленой водой. При виде даже такой воды у парней еще больше обострилась жажда: последнюю воду бойцы выпили еще там, наверху, в надежде на то, что все вскоре закончится. Дистанция до «духов» заметно сократилась. Казалось, еще какая-нибудь сотня метров – и можно открывать огонь на поражение. Но тут (как всегда, не вовремя вмешивается это «но тут»!) с ближайшего дома, а точнее, с крыши дома, в сторону разведчиков раздалось несколько выстрелов. Пули, рикошетя от земли, с диким визгом улетали прочь. В самый последний момент по команде командира бойцы стремительно сменили позицию. Сразу определить дом, с крыши которого вели огонь, не удалось. Но после нескольких выстрелов кому-то из глазастых разведчиков удалось засечь этот дом. Бойцы пока находились в укрытии, но стоило им пошевелиться, как тут же раздавались выстрелы. С новой позиции у разведчиков совсем не было возможности наблюдать за душманами. Пришлось переползти на другое место. Ротный стал осторожно обследовать местность. До позиции «духов» оставалось менее сотни метров. Марченко по рации вызвал комполка. Связь была на удивление хорошей, и голос Семкина слышался, как будто он был рядом.
– Ну, что у тебя нового? – поинтересовался командир.
– С третьего дома по группе ведут огонь.
– А как позиция душманов?
– Находятся в готовности. Мы их наблюдаем, – ответил ротный.
– А десант наблюдаешь?
Марченко из-за укрытия посмотрел на верх ущелья.
– Вижу охранение батальона: до взвода солдат, которые спускаются по извилистой тропе вниз, – ответил он. – Да и Платонов успеет их перехватить.
– Какое расстояние до них? – уточнил Семкин.
– До них метров восемьсот, – сказал разведчик.
– А вот потому артиллерию применить не можем. Зона безопасности не позволяет. Высылаю танки, – напоследок сказал «кэп», и на этом связь с командиром оборвалась.
«А если Платонов не успеет перехватить десантников, тогда они нарвутся на душманскую засаду», – размышлял командир роты.
– Нет, гады! Не угадали!
Эти слова командир произнес громко. Ближайшие от него разведчики повернули головы и внимательно посмотрели на ротного. В их глазах страха не было. Они ждали от ротного действий. Офицер распределил всех на две огневые группы: одна ведет огонь по позиции «духов», а другая – по дому. «Пока танки не подойдут», – уточнил командир и тут же дал команду «Огонь!» Выстрелы под боком душманов получились неожиданными, резкими и громкими. Немного увлекшись стрельбой, ротный забыл про другие вопросы, пока не услышал чей-то громкий голос и слово «Танки!» Он резко обернулся и посмотрел назад. Два танка медленно сползали с пригорка к кишлаку. Один из разведчиков сказал:
– Надо показать тельняшку, пока за «духов» не приняли.
– Дело говоришь, – сказал ротный, и тут же достал ракету и запустил ее в сторону дома. Да так удачно, что она угодила на крышу и завертелось как юла, а затем загорелась ярким красным огнем.
Танки стреляли по дому до тех пор, пока одна из стен не обвалилась. Как только обвалилась стена, в проем угодил снаряд, и загорелся весь дом. Две роты на боевых машинах вошли в кишлак. Одна осталась в кишлаке, а вторая прошла дальше, к отвесной стене ущелья, спешилась и прочесала огороды. Солдаты заглянули в некоторые дома. Кишлак двумя группировками трясли около часа. Вывернули все наизнанку, невзирая на вопли и крик женщин, но мужиков, похожих на душманов, не нашли. Местные твердили одно, что все ушли в горы. Да это видели и сами десантники, но все ли ушли в горы?
Около огородов, которые примыкали вплотную к отвесной стене ущелья, десантники обнаружили около двух десятков трупов молодых парней, но без оружия.
– Все очень просто. Оружие прихватили в горы, а трупы оставили для захоронения местным, – сказали офицеры.
Когда завершилась проверка кишлака, время было уже послеобеденное. Группировку построили на пятачке рядом с кишлаком. Проверили людей, оружие и самое главное – нужно было рассадить два батальона на боевые машины. В тесноте да не в обиде! Командир полка при виде Марченко сказал:
– Собирай роту, поднимайся на верх ущелья и веди разведку в обратном направлении. Все понял?
– Так точно.
– Ну, тогда поспеши, а то вскоре будет вечер.
Рота поднялась наверх по тому же маршруту, что и «духи» несколько часов назад. Ротный глянул вниз: группировка вытягивалась в колонну для движения. Артиллерийский дивизион оставался на прежних позициях. Местность была похожа на большое плато, изрезанное многочисленными оврагами и сопками, которые вдали постепенно переходили в горы. Двигались по группам уступом вперед. Самой левой, ближе в сторону гор, была группа Воронина. В движении находились минут тридцать, когда Воронин радировал, что наблюдает трех вооруженных человек, которые двигаются к ущелью. Расстояние до группы около ста метров.
– Твои действия? – спросил ротный.
– Подпущу поближе и уничтожу, – сказал взводный.
Минут через пять в районе, где находилась группа, началась интенсивная стрельба и тут же закончилась. Уже начинало смеркаться. В одном из оврагов группа Ивашко налетела на душманов. Они постреляли друг в друга и разбежались «по-джентльменски», каждый в свою сторону. Было уже слишком темно, чтобы навскидку попасть в цель. «Хорошо, что для разведчиков все закончилось благополучно», – подумал ротный. И вдруг сзади раздался голос связиста: «Командир полка на связи». В трубке ротный услышал дежурную фразу:
– Как обстановка и когда начнете спуск?
– Пока трудно определиться на местности, но, кажется, начинается спуск, – ответил ротный.
И в это же время с левой стороны в темноте показалось несколько вспышек, а затем послышались одиночные выстрелы. Пули просвистели над головами, совсем рядом. В ответ разведчики из группы Ивашко открыли шквальный огонь. Затем они не поленились и обследовали место, из которого мятежники вели по разведчикам огонь. Распластавшись, под камнем лежал мертвый «дух»: его рука крепко сжимала автомат.
– Ну вот и еще одним мятежником в этом районе стало меньше, – произнес лейтенант.
И только затемно вконец вымотанные ходьбой по горам и частыми боестолкновениями с душманами разведчики вышли к бронегруппе. Уже около боевых машин Платонов сказал Воронину:
– Не знаю как ты, а я уже весь выдохся.
– Меня еще бы хватило, но не более чем на километр. А мои парни тоже еле держатся на ногах, – ответил товарищ Платонову.
– И для меня, и для моих разведчиков сегодняшний день, который начался в темноте и так же закончился, показался вечностью, – добавил Ивашко.
Посадку на машины выполняли при свете фар. Ротный напомнил офицерам:
– Следите за дорогой и солдатами. Они за сегодняшний день очень вымотались, могут во время движения и заснуть.
– Марченко! – окликнул его Чиндаров.
– Я здесь, – откликнулся Марченко.
– Приглашай своих коллег из братского полка. Придется потесниться.
– Конечно, не пешком же им топать домой, – ответил командир роты. – Давайте, загружайтесь!
Кое-как расселись. Все же два состава на одну машину – это многовато. Бронегруппа прибыла на аэродром около полуночи. А утром Чиндаров потребовал к себе Марченко. Начальник штаба полка был человеком положительным и всегда не против «юморнуть». Вот и сейчас в присутствии ротного он выдал тираду:
– Марченко, пока ты спал, награды уже все расхватали. Тебе на роту достался орден и четыре медали!
– А можно еще немного добавить? – попросил Марченко.
– Попроси у прокурора, тот точно добавит, – хихикнул начштаба. – Валера, а ты помнишь поговорку времен Великой Отечественной?
– Какую?
– Ивану за атаку… ну и так далее, – пояснил Чиндаров. И более серьезно: – Наград мало. Еще будут, но распредели по справедливости. Слушай, а где твой дивизионный начальник? Он всегда был участником всех операций, а вот вчера не было.
– Да вы что? Скрынников более месяца тому назад заменился.
– Да? А я и не знал. Помню, как-то прошлой осенью мы с ним нашу группировку вели с севера Кабула на юг. Дело было темной ночью. Холодно, а мы верхом на танке впереди группировки, вдоль предгорья. Классный во всех отношениях мужик, с такими легко служить. Ладно, иди, награды распределяй…
Ротный вышел от начштаба и задумался. Парни выкладывались в боевой обстановке на все сто, каждый из них заслужил медаль, а то и орден. Ясное дело, на всех не хватает. В первую очередь к награде представим того, у кого ее еще нет. В принципе, полроты уже имеют правительственные награды, плюс этих пять. Но ведь будут и еще награды! Так что каждый из бойцов при увольнении уедет домой с орденом или медалью. От такой мысли стало легче, и ротный веселее зашагал к разведчикам, которые уже дожидались его. Хорошие новости всегда бегут впереди. Мягко говоря, у разведчиков действительно в одном месте шило, потому что им на одном месте долго не сидится. Прошло всего два дня после «боевых», и снова пришел приказ готовиться в поход. Армейцы уже подготовили десантникам очередную боевую операцию. «Вот и еще ордена и медали на груди у разведчиков появятся», – подумал Марченко.
Жестокая память войны
От ближайшего предгорья тянуло утренней свежестью. Поеживаясь, Александр достал из рюкзака какую-то трикотажную вещь. Ее еще накануне и почему-то именно в его рюкзак положил замкомвзвода Зотов и забыл про нее, а она вот и пригодилась. Не то, чтобы было холодно, но под утро стало заметно свежее, и это сказывалось. Если бы быть в движении – это одно, а так он находился в секрете и почти всю ночь пролежал неподвижно, до боли в висках и шума в ушах вслушиваясь в темноту. Напарнику Александра Корявина, пулеметчику Чуйко, все было нипочем: он даже умудрился час-другой «покемарить». Чуйко вырос на Волге и был спокойным как танк. Правда и Александр, внимательно слушая, что творится вокруг в темноте, тоже иногда погружался в собственные мысли. Вспомнил маму, вспомнил своих школьных товарищей, которые здорово завидовали ему, когда узнали, что он будет служить в десантных войсках. Вспомнил, как они вместе разгуливали до самого утра по их родному городу Подольску, что рядом с Москвой. А как было хорошо на рыбалке: костер, уха!.. От воспоминаний стало как-то необычно легко. И еще почему-то вспомнился ферганский учебный полк, где они, молодые солдаты, с утра до вечера обучались военному делу, в том числе и в горах. После Ферганы горы ему не в новинку. В течение полугода ему пришлось в них побывать не раз. Там их учили не только тому, как действовать на поле боя в гористой местности, но обучали и огневому мастерству.