Она продолжала распаковывать свои вещи, чувствуя, как внутри нее все поет от счастья. Быть почти помолвленной — чудесное состояние, думала Оливия, его надо ценить, им надо наслаждаться. Она уже развесила все свои платья в покосившийся шкаф, встроенный под скатом крыши, когда внизу звякнула калитка и Мэнди весело закричала:
— Почтальон! Письмо для тебя, Оливия!
Оливия побежала вниз по лестнице.
— Осторожнее, балки! — крикнула ей вслед Ева.
От Дональда, конечно, думала она. Письмо может быть только от Дональда, никто другой еще не знает ее здешнего адреса. Ее удивила и обрадовала собственная реакция. Она всегда старалась реально оценивать свои чувства к Дональду, но сейчас была уверена, что любит его. Последнее время он был очень занят и стал реже писать, но это не беспокоило. Она всегда говорила ему, что он совершенно свободен до тех пор, пока она не примет окончательное решение. Она постоянно помнила чрезмерную требовательность своей матери к близким и считала это ошибкой.
Когда брак родителей распался, верность Оливии осталась на стороне матери, но сейчас, в двадцать два года, она понимала, что недостатки могли быть у обеих сторон. Ее мать, отличная хозяйка, ожидала безупречного поведения и со стороны мужа, выдвигая слишком высокие требования к этому чуждому условностей человеку. Она постоянно отмечала любые его промахи, не прощала ни малейшей ошибки. Оливия жалела свою мать, и хотя ее очень любила, все же не хотела походить на нее характером.
Стивен стоял у двери с хитрым выражением на лице. Мэнди опять занялась рисованием.
— Где мое письмо, дорогая? — обратилась к ней Оливия.
— Стивен взял его.
Мальчик быстро спрятал конверт за спину.
— В какой руке, Оливия?
— Стивен, перестань дразнить меня, будь умницей. Ну, ладно, в левой.
— Не угадала, — закричал Стивен, прыгая на одной ножке. — Если тебе нужно твое письмо, попробуй возьми его. — Он повернулся и побежал через лужайку, перепрыгнул канаву на краю сада и нырнул сквозь изгородь в чужой сад.
Сдерживая гнев, Оливия бросилась за ним. Стивен шутил с ней, но сейчас она была не в состоянии поддержать эту игру. Любая задержка в получении драгоценного письма только подстегивала ее желание немедленно получить его, а Стивен в таком озорном настроении мог уронить конверт в грязь или даже потерять его.
Она на большой скорости преодолела лужайку и решила одним прыжком перепрыгнуть канаву. Но трава на противоположной стороне неожиданно оказалась очень скользкой. Не в силах сдержать равновесие, Оливия с треском проломила изгородь и, споткнувшись, скатилась прямо под колеса приближающегося трактора.
Мужчина на тракторе опрыскивал фруктовые деревья. Он резко остановил машину и сердито закричал:
— Какого черта вы тут делаете?
Оливия почувствовала себя очень неловко. Она вскочила на ноги, поправляя юбку; ее щеки горели. Ни одной женщине не понравится, если незнакомый мужчина увидит ее в столь комичном виде, и Оливия сразу же почувствовала к нему антипатию.
Он был рыжеволосый, а его кожа была обветренной и до темна загорелой, как у всех людей, много времени проводящих на воздухе, ярко-синие глаза сердито уставились на нее.
Он смотрит на меня так, будто я червяк, забравшийся в одно из его яблок, неприязненно подумала Оливия. Отвратительный образец сильного пола.
— Я пытаюсь поймать своего маленького племянника, — начала объяснять Оливия, ища глазами Стивена, который предусмотрительно исчез из виду.
— Я полагаю, вы понимаете, что нарушили границу частного владения?
— Приношу свои извинения. Стивен — всего лишь озорной ребенок. Больше такое не повторится.
— Да уж, постарайтесь. Я не потерплю, чтобы проказничали на моей земле, усвойте это раз и навсегда. Вы, видимо, новые жильцы Розмари-Коттедж. Так вот, держитесь впредь подальше от моей собственности, а не то у вас будут неприятности.
— Не кажется ли вам, что вы поднимаете шум по пустякам? — сказала Оливия, прямо взглянув в сердитые голубые глаза. — Мы ничего страшного не сделали.
— Сейчас многие считают, что они могут делать что угодно на чужой земле, — резко ответил мужчина. — Устраивают пикники в моем саду, оставляют мусор и пустые бутылки, портят изгородь, ломают молодые деревья, крадут фрукты... Я не намерен это больше терпеть. Я вас предупредил. — Он так быстро рванул трактор вперед, что ей пришлось отскочить в сторону, чтобы не попасть под колеса.
«Варвар! — подумала Оливия. — Грубый, неотесанный, дикий варвар!» Она могла понять его негодование, и он имел полное право выставить их, но неужели он не мог это сделать более вежливо? Если он типичный представитель их соседей, то перспектива жить среди подобных людей ее вовсе не радовала.
Когда Оливия вернулась в дом, Ева сидела в кресле-качалке и кормила из бутылочки Стефани. Мэнди сидела за столом со своим рисованием, а Стивен дипломатично не показывался на глаза. Но письмо для Оливии лежало на стуле у двери, куда мальчик бросил его.
Оливия улыбнулась, взглянув на почерк.
— От Дональда, — радостно сказала она, забыв о недавней стычке с «варваром» в саду.
Схватив письмо, она взбежала по скрипучим ступенькам в свою комнату, бросилась на кровать и приготовилась спокойно прочитать его.
Когда спустя некоторое время Ева вышла в столовую, Оливия уже накрывала стол к чаю.
Чтобы сократить до минимума работу по дому, они решили, что последний раз в день они будут есть в половине седьмого, а перед сном могут еще выпить по чашке чая или кофе с печеньем.
Ева подошла к столу.
— Пока все идет хорошо, — сказала она. — Стефани заснула, слава Богу. Когда у нас уже выработается определенный порядок, мы будем легко со всем справляться. Даже старина Перкинс уже улегся.
— Этот сосед-фермер создает ужасный шум своим трактором, заметила Оливия. — Надеюсь, он не разбудит малышку.
Ева только махнула рукой.
— Такой шум не может ее разбудить. А вот ступеньки могут.
— Ступеньки?
— Они очень скрипят, — объяснила Ева. — Одна, самая стертая, на повороте издает такой резкий звук. Мы должны быть внимательны. Стараясь не наступить на нее, я только что порвала чулок. Бот они, прелести сельской жизни! — Она взглянула на Оливию и как бы невзначай спросила: — Хорошие новости от Дональда?
— Можно сказать и так, я думаю. — Оливия поставила на стол тарелку со свежим салатом из сельского магазина. Ева накануне по телефону заказала все необходимые овощи, и когда они приехали, овощи уже были доставлены; их принесла миссис Родд, которая присматривала за домом в отсутствие хозяина.
— Дональд пишет, что обручен, — сказала Оливия.
Ева быстро повернулась к ней.
— Обручен? О Оливия, дорогая, такого не может быть! — Подойдя к кузине, она изумленно посмотрела ей в глаза. — Может быть, ты просто неправильно его поняла.
Оливия отрицательно покачала головой.
— Он обручился совсем недавно. У них в школе появилась новая помощница заведующей хозяйством. Ей всего девятнадцать. Зовут ее Кейт. На ней он собирается жениться.
Ева стала красной от гнева.
— Вот негодяй!
Оливия то ли всхлипнула, то ли засмеялась.
Ева опустилась на стул.
— Но это же невероятно! Неслыханно! Он ведь был по уши влюблен в тебя на Пасху.
— Он надеется, что я не буду возражать. И он по-прежнему прекрасно ко мне относится...
— Ну и дела! — только и могла сказать Ева, просто не находя слов. — Я никогда не ожидала ничего подобного от Дональда. Я считала его гораздо умнее и честнее. — Она подошла и обняла Оливию за плечи. — Не расстраивайся, дорогая. Если он такой непостоянный, то нечего и расстраиваться из-за него.
Оливия пожала руку сестры, потом отодвинулась.
— Не надо меня жалеть, Ева, а то я заплачу.
— Можешь плакать, сколько угодно, — ответила Ева.
Они стали вести себя, как будто ничего не случилось — приготовив все к чаю, позвали детей к столу; только у Оливии совсем не было аппетита.
Все произошло совершенно неожиданно. Ева была полна негодования на человека, который смог так поступить с Оливией. Она и сама чувствовала себя частично виноватой в этом, поскольку это она познакомила их. Дональд был сыном ее соседей в Хампстеде. Никто так не радовался, как Ева, когда Оливия понравилась Дональду. Имея счастливую семью, Ева очень хотела, чтобы и Оливия удачно вышла замуж. Дональд Фрейзер казался ей идеальной партией. И вот теперь такое!
«Ну, тут ничего не поделаешь. Ах, черт возьми!» — ругалась тихонько Ева. Она просто не могла смотреть на безжизненное лицо Оливии, похожее на маску. Многие девушки не увидели бы ничего ужасного в том, что их оставил молодой человек, но для Оливии, которая всегда была очень робкой там, где дело касалось мужчин, это было полной катастрофой.
После чая они закончили распаковывать вещи, устроили Перкинса в его привычной корзинке, предварительно покормив и дав прогуляться по саду. Потом уложили спать старших детей, и наконец у них появилась возможность спокойно провести вечер, но только теперь обеих терзали мысли, которые они не могли высказать вслух.
После чая они закончили распаковывать вещи, устроили Перкинса в его привычной корзинке, предварительно покормив и дав прогуляться по саду. Потом уложили спать старших детей, и наконец у них появилась возможность спокойно провести вечер, но только теперь обеих терзали мысли, которые они не могли высказать вслух.
Ева болтала о разных пустяках, избегая говорить о том, что было у нее на уме, хотя ей очень хотелось обсудить Дональда и его необычное поведение. Наконец она не выдержала и завела о нем разговор, потому что считала, что Оливии лучше выговориться, чем сидеть над вязанием с непроницаемым, холодным выражением. Но Оливия отказалась говорить на эту тему.
— Здесь не о чем говорить, — сказала она. — Я сама сказала, что он может считать себя совершенно свободным до тех пор, пока мы не помолвлены. Хорошо, что это случилось сейчас, а не после того, как мы бы поженились.
Она стала рассказывать Еве о своей стычке с молодым соседом-фермером и тем самым отвлекла ее от обсуждения своих отношений с Доном.
— Надеюсь, что другие наши соседи не столь невоспитанны, — закончила она.
Ева выслушала ее рассказ с большим интересом.
— Не беспокойся! — сказала она. — Предоставь его мне. Я его перевоспитаю!
— Ну, Ева...
Ева засмеялась.
— Не волнуйся, дорогая. Я не собираюсь делать ничего ужасного. Я просто рада слышать, что в округе есть крепкий, энергичный мужчина. Вспомни выгребную яму!
— Но ты же не можешь попросить его?
— Почему же нет?
— Он в грубой форме предложит тебе самой сделать эту работу.
— Это мы еще посмотрим, — усмехнулась Ева и пошла приготовить себе чашечку кофе.
Наверху в своей комнате, оставшись наконец одна, Оливия перестала сдерживаться и расслабилась. Она взяла фотографию Дональда со столика и стала пристально разглядывать ее. Она не плакала. Бедная мама часто плакала в последние годы, и Оливия научилась сдерживать слезы. Сейчас у нее было такое ощущение, будто она ударилась головой о низкую балку в доме и еще полностью не пришла в себя.
Посмотрев на свое отражение в зеркале, как на незнакомого человека, Оливия подумала, что со временем ей станет лучше и что может быть, мама была права. Наверное, нельзя верить ни одному мужчине...
Она долго лежала без сна в незнакомой комнате, прислушиваясь к ровному дыханию Мэнди и к странным ночным звукам за открытым окном. Крик совы. Шуршание в траве. Далекий лай собаки.
Когда наконец она погрузилась в тяжелый сон, ей приснился кошмар. Она стояла как бы в бесконечном коридоре, а мимо нее строем проходили маленькие мальчики. Она сразу узнала их. Это были ученики из школы Дона, для которых она хотела стать матерью, но которых теперь даже не увидит. Призрачный строй призрачных детей рассеялся как ее мечты о счастливом замужестве, а за ними, высокий и худой, в развевающемся черном плаще появился Дональд — но когда он приблизился и мимоходом взглянул на нее, она увидела вовсе не лицо Дона, а загорелое лицо сердитого молодого человека из сада, со свирепыми голубыми глазами и рыжими как огонь волосами.
Проходя мимо, он буркнул:
— Будут неприятности — понятно? Будут неприятности!
Она хотела ответить ему, но не смогла ни заговорить, ни сдвинуться с места. Что-то тяжелое сдавило грудь, мешая дышать.
В страхе Оливия проснулась и обнаружила, что у нее на груди спит Перкинс.
Бедный кот, непривычный к новой обстановке, пробрался наверх и, увидев открытую дверь, забрался в комнату. Оливия погладила теплую, пушистую шкурку кота, почувствовав удивительное умиротворение от этого, и наконец спокойно заснула, убаюканная тихим мурлыканьем.
Глава вторая
Несмотря на беспокойную ночь, на следующее утро Оливия выглядела как обычно. Она спустилась вниз, одетая в клетчатые брюки и бледно-желтый свитер, который красиво оттенял ее волосы.
Еву удивило самообладание Оливии. Неужели она просто неспособна испытывать глубокие переживания, или это необычное спокойствие вызвано ее нежеланием показать свои чувства?
В подобной ситуации Ева бы пролила потоки гневных отчаянных слез, прежде чем взяла бы себя в руки и попыталась найти утешение. Накануне ночью она сама поплакала немного, думая о Мартине, который был так далеко от нее, а сегодня она чувствовала удивительную легкость; теперь она была готова справиться с новой жизнью в деревне. Чрезмерную сдержанность Ева считала ошибкой. Поплакать бывает полезно.
Дети, щебеча как скворцы, скатились вниз по лестнице, требуя завтрака. Стефани отлично выспалась. Кота выпустили в сад, и вскоре он сам вернулся в дом.
Ева испытывала прилив энергии и оптимизма. Пусть Дональд Фрейзер поступил скверно, но «море полно другой рыбы». Накрывая стол к завтраку, она выглянула в окно, надеясь увидеть их соседа. Его внешность, как ее описала Оливия, заинтриговала ее. Загорелая кожа, сердитые голубые глаза, огненные волосы. «В этом что-то есть», — думала Ева.
Но сад был пуст, лишь виднелись ряды аккуратно подрезанных деревьев, на которых уже появились завязи. Трава между ними бы скошена, чтобы не мешала деревьям, к тому же так будет удобнее убирать урожай, когда придет время. Ева была разочарована, что не увидела их соседа за работой, но успокоила себя тем, что у них еще будет время познакомиться с ним. Ей хотелось завязать знакомство с соседями, потому что она любила общество и быстро уставала от одиночества.
Ей не пришлось долго ждать. С завтраком было покончено, посуда вымыта, комнаты убраны, и Ева с Оливией уже хотели немного отдохнуть, как звякнула калитка. Полная низенькая женщина с ясными проницательными глазами и коротко стриженными седыми волосами в пестром хлопчатобумажном платье и лиловой вязаной кофточке легкой походкой направлялась через лужайку к открытой двери дома. По дороге она заглянула в коляску Стефани, которая спала под грушевым деревом, и подойдя к дому, позвала:
— Есть кто-нибудь дома?
Она представилась как Мейбл Смит.
— Мисс Мейбл Смит, — скромно добавила она. — И никаких сожалений. Если посмотреть на то, каковы современные браки, то я предпочитаю оставаться одной. Какой у вас замечательный ребенок! Ну просто ангел!
Ева пригласила ее войти, радуясь дружескому расположению одной из своих соседок.
Мисс Смит не заставила себя упрашивать. Она вошла в дом, внимательно оглядывая обеих женщин; не ускользнули от ее внимания и Мэнди со Стивеном, которые играли с мячом на заднем дворе.
— Как приятно, что здесь поселилась молодая семья, — тараторила она. — Мне не нравилось, что Розмари-Коттедж стоит пустой. Я живу дальше по улице в Торп-Коттедж, это на противоположной стороне. Может быть, вы заметили мой дом.
— Дом, перед которым такой замечательный сад! — воскликнула Оливия. Она еще в день приезда обратила на него внимание.
Мисс Смит была польщена.
— Мне приятно это слышать. Многие здесь завидуют моему умению обращаться с растениями. Я все делаю сама, только приглашаю помощника для глубокой вспашки. — Она протянула корзиночку с зеленым горошком. — Домашний. Самый свежий. Я его только что нарвала. Надеюсь, вы любите горошек?
— Это для нас? — Ева была в восторге. — Как мило с вашей стороны. Большое спасибо. Пожалуйста, садитесь. Мы так хотим здесь со всеми познакомиться.
— Очень жаль, что меня не было, когда вы приехали, — начала мисс Смит, усаживаясь в кресло-качалку. — Я хотела поприветствовать вас по приезде, но вчера мне нужно было съездить в Карчестер проверить зрение. Я случайно раздавила свои очки для чтения — представляете, села на них! — вот мне и пришлось задержаться в городе, чтобы посетить врача.
— Я видела, что миссис Родд открывала дом, — продолжала она, — она и сказала мне, что сюда приедут новые жильцы. Вот я и взяла на себя смелость принести в дом этот скромный букет... — Она остановилась, чтобы перевести дух, потому что слова лились из нее нескончаемым потоком.
Ева с Оливией стали благодарить ее за это.
— Цветы создали такую приветливую обстановку, — сказала Оливия, грустно подумав при этом, что теперь она не сможет смотреть на наперстянки, не думая о Дональде.
— Оставайтесь и выпейте с нами чашечку кофе, мисс Смит, — предложила Ева. — Мы как раз собирались накрывать на стол. — Она с надеждой взглянула на Оливию, которая тут же отправилась на кухню, чтобы все приготовить. Когда Оливия вернулась в гостиную, мисс Смит рассказывала о хозяине Розмари-Коттедж.
— Такой очаровательный человек, Алан Маннинг. Вы его, конечно, знаете. Вы ведь, наверное, его друзья?
Ева сказала, что они с мужем только однажды видели мистера Маннинга перед тем, как снять дом, поэтому она его совсем не знает, а ее кузина Оливия и вообще никогда его не видела.
— Он — художник по рекламе, — продолжала мисс Смит, принимая предложенную чашку кофе. — Очень талантливый. И такое несчастье с его женой.
— Что с ней случилось? — спросили обе девушки.