Отбросы меди, бронзы, свинца, алюминия, баббита, стали и железа переплавляются. Так как весь наш чугун классифицируется по определенным подразделениям, соответственно определенному анализу, то сортировать железные отбросы и направлять их в соответствующее отделение чрезвычайно легко.
Песок, употреблявшийся при формовке, также утилизируется, – и вследствие того, что он представляет из себя известную ценность, и вследствие того, что этим сберегаются издержки на его переноску и перевозку. Утилизируется бросовое масло, и та его часть, которая непригодна для смазки машин, сжигается на топливо. Мы усовершенствовали процесс, при помощи которого можно использовать отработанный цианид, употребляемый при закалке. Наши лаборатории изобрели цемент, крепко прикрепляющий брезент к деревянным частям; этим уменьшается скольжение трансмиссионных ремней и связанная с этим непроизводительная трата энергии. Старые огнеупорные кирпичи дробятся и перерабатываются. Утилизируется шлак. В фотографическом отделе используются соли серебра, остающиеся в отработанных проявителях; достигаемая при этом экономия составляет около 10 000 долларов в год.
В течение рабочего дня на заводе скапливается большое количество бумажных отбросов и тряпья, а также стружек твердых древесных пород. Все это нам мешало. С тех пор как в большинстве вырабатываемых нами типов автомобилей все деревянные части были заменены стальными, количество деревянных отбросов очень уменьшилось. Когда мы основали отделение для переработки отбросов, мы решили совсем устранить деревянные отбросы. Сначала мы думали утилизировать отбросы твердого дерева для производства бумаги, эксперты утверждали, что бумагу можно изготовлять только из мягких пород дерева. Однако мы продолжали развивать наши планы, построили бумажный завод и доказали, что твердая древесина также может утилизироваться. В настоящее время бумажный завод перерабатывает в день 20 тонн бросовой бумаги и производит 14 тонн картона и 8 тонн специального водонепроницаемого картона, изобретенного в наших лабораториях. Этот картон настолько крепок, что на десятидюймовой полосе его можно подвесить целый фордовский автомобиль.
Для достижения непрерывности производственного процесса и для сбережения труда мы пользуемся исключительно стандартными машинами, которые мы сами усовершенствовали и приспособили к нашим целям. Бумажный завод, содержащий более 75 отдельных аппаратов, требует лишь 37 рабочих.
Часть получаемого продукта употребляется при обивке кузова, а остальное для ящиков, в которых перевозятся части. Все это сберегает дерево.
Доменные печи дают в день 500 тонн шлака; 225 идут на производство цемента, а остальное дробится и употребляется для мощения дорог.
Превращение доменного шлака в цемент общеизвестно. Но мы старались избежать пыли, столь обильной на обычных цементных заводах, и потому изобрели новый процесс, известный под именем «влажного». Этот процесс начинают теперь вводить и другие американские цементные фабриканты.
Когда расплавленный шлак выливается из доменной печи, его обдают потоком холодной воды, благодаря чему получаются зерна, по величине равняющиеся приблизительно кристаллам необработанной соли. Сырая масса, в которой сырой шлак составляет обычно от 10 до 25 %, а иногда и до 40 %, передается насосом в 1300 футов длиной на цементный завод. Там он поступает в движущиеся элеваторы, где удаляется вся вода. Таким образом, в расположенные на самом верху конвейеры он поступает в сухом виде. Конвейеры переносят зернистый шлак в резервуары, из которых его берут по мере необходимости. Но шлак содержит около 1 % железа; поэтому конвейеры проходят под сильными магнитами, притягивающими частицы железа, которого задень собирается довольно большое количество. Железо направляется обратно в домны для переплавки.
Из резервуаров шлак отправляется на завод. Там он смешивается с измельченной известью и 30 % воды и измельчается в порошок. Получаемая смесь состоит из настолько мелких частиц, что 90 % из них могут пройти через сито с 200 отверстий на квадратный дюйм. Эта смесь, по консистенции своей похожая на сливки, называется «слэрри». Посредством воздушного давления она переносится в большие складочные цистерны. Каждый час производится ее анализ и делаются соответствующие поправки в смешиваемых пропорциях.
Затем слэрри поступает во вращающиеся сушильни в 150 футов длиной, где при очень высокой температуре цемент плавится. Затем к нему прибавляется небольшое количество гипса, и он измельчается в порошок. С этого момента он готов для употребления. Гипс прибавляется для регулирования осаждения цемента.
Цементный завод дает нам около 2000 бочонков в день. Небольшое количество продается нашим служащим для их собственного употребления, так чтобы они могли покупать цемент ниже рыночной цены.
Целью всех этих процессов является сбережение человеческого труда, дабы его можно было употребить на более полезные цели. Именно для сбережения затраченного человеческого труда мы и купили у правительства 200 судов. Они были построены во время войны флотской корпорацией и были предназначены для военных целей. Коммерческой ценности они не имели. Сейчас мы разбираем их на нашем заводе в Кирни, в Нью-Джерси. Многие из двигателей – первоклассного качества и могут быть пущены в ход на наших мелких заводах. Мы не рассчитываем нажить деньги на этой операции, да мы и не задавались этими целями. Мы просто не хотели, чтобы пропала зря такая масса прекрасного материала и такое огромное количество труда. Покупая эти суда, мы руководствовались не соображениями выгоды, а стремлением дать людям заработок.
Социальный долг промышленности – всячески сберегать материал. Сбережение это подсказывается не только необходимостью уменьшить издержки производства, – хотя и это обстоятельство достаточно важно, – а главным образом необходимостью сохранения тех материалов, производство и перевозка которых налагает на общество добавочное бремя.
При данных условиях каждое промышленное предприятие занимается только выделкой своих собственных продуктов, между ним и обществом не существует никакой связи.
Но становится очевидным, что крупные промышленные предприятия могут приносить обществу гораздо больше пользы, чем они приносят ныне, – например, по части снабжения топливом и энергией. При настоящей системе привезенный на завод уголь целиком сжигается под котлами, и только небольшая часть его содержимого полностью утилизируется. Когда в крупный промышленный округ доставляют тысячи вагонов угля, он потребляется там целиком и никуда больше не идет. Снабжение заводов топливом и снабжение топливом жилых домов является двумя совершенно отдельными задачами. Во время нехватки угля это ведет к большим затруднениям.
Когда-нибудь мы приведем во взаимную связь все эти задачи во имя сбережения человеческого труда. Все фазы жизни должны и могут взаимно дополнять друг друга.
Глава 9 Овладение источниками снабжения
Мы смотрим на промышленность главным образом с точки зрения целесообразного управления, а управление и руководство для нас одно и то же. Мы не терпим администраторов, которые вместо того, чтобы давать указания рабочим, кричат и мешают работе. Истинное руководство не претенциозно, и мы всегда стремимся так сочетать материал и машины и так упростить производственные операции, чтобы не было необходимости ни в каких приказаниях. Планомерное руководство начинается с чертежей, иначе его никогда нельзя будет осуществить в мастерской.
Производством управляет не человек, а процесс труда. Процесс работы планируется заранее, и все операции подразделяются так, чтобы каждый человек и каждая машина делали только одно дело. Таково общее правило, но при соблюдении его нужно руководствоваться здравым смыслом и более или менее варьировать его. Если можно изобрести машину, выполняющую сразу несколько операций, то было бы непроизводительной затратой времени и сил пользоваться для этой работы несколькими машинами. Иногда один рабочий может выполнить две операции так же легко, как и одну операцию. В этом случае он и будет выполнять две операции.
Многие думают, что наша система производства основывается на движущихся платформах и конвейерах. На самом деле мы употребляем движущиеся платформы и конвейеры лишь в тех случаях, когда они помогают работе. Например, при изготовлении фонарей мы не пользуемся конвейерами, потому что части фонарей удобнее передвигать в ящиках, чем на конвейере. Но во многих отделениях конвейеры чрезвычайно полезны; особенно полезны они в сборочных мастерских, где отдельные части пригоняются друг к другу, ибо автомобиль можно поставить на движущуюся платформу или на круговой конвейер и по мере его движения прилаживать к нему дополнительные части.
Задача заключается в том, чтобы все держать в движении и не рабочего подводить к вырабатываемой им вещи, а вещь подводить к рабочему. Таков действительный принцип нашего производства, и конвейеры являются лишь одним из многих способов для его осуществления.
Главную роль в нашем производстве играет инспекция. Более трех процентов всего нашего штата является инспекторами. Это упрощает управление, ибо инспектируется каждая часть на каждой стадии ее производства.
В случае поломки машины ремонтные рабочие являются через несколько минут. Рабочие не ходят сами за новыми инструментами, так как новые инструменты приносятся к ним. Но новые инструменты требуются им нечасто, и машины ломаются тоже нечасто, ибо каждая употребляемая в самой мастерской машина постоянно чистится и чинится. Смена машин не влечет за собой простоя. В каждом отделении имеются особые склады запасных машин и инструментов. Раньше у нас были большие склады, и рабочие выстраивались у их окон и получали оттуда нужные им инструменты. Но это было непроизводительной тратой времени. Часто оказывалось, что для передачи 30-центового инструмента тратилось рабочее время, по стоимости своей составляющее 25 центов. Поэтому мы устранили центральный склад инструментов: ведь рабочему нельзя платить высокую заработную плату, если он будет стоять и ждать. Равным образом при этих условиях нельзя по-настоящему служить обществу.
Когда рабочий нагибается к полу, чтобы подобрать инструмент или нужную часть, он зря тратит время. Поэтому весь материал доставляется с таким расчетом, чтобы он находился на высоте пояса.
Наша система управления, в сущности, не является системой; она состоит в планомерных методах производства и в планомерном сочетании процессов труда. От рабочих мы требуем лишь выполнения назначенной им работы. Эта работа никогда не превышает той нормы, которую может выработать человек в течение восьми часов без особой усталости. Ему хорошо платят, и он хорошо работает. Когда управление становится «проблемой», то причиной этого обстоятельства является непланомерность работы.
Конечно, если рабочие находятся под чьим-либо посторонним влиянием или подчиняются чужим указаниям, ограничивающим их ежедневную выработку, планомерное управление невозможно, а следовательно, невозможны ни высокая плата, ни низкая цена продуктов. Принцип высокой заработной платы в таком случае оказывается неосуществимым.
С целью устранить возможность приостановки работ, являющейся фатальной для завода, несколько лет тому назад мы основали завод, который мы назвали «Фордзоном» и который теперь стал сердцем всех наших предприятий. Четыре года тому назад в нем имелась доменная печь, несколько мастерских и около трех тысяч рабочих. Мы расширили его площадь и прибавили несколько зданий, где во время войны изготовлялись для правительства быстроходные маленькие лодки, предназначенные для преследования субмарин. В настоящее время завод занимает более тысячи акров, почти на целую милю тянется вдоль реки, и на нем работает более 70 тысяч рабочих.
В наши планы не входит строить много больших заводов. Мы полагаем, что менее крупные заводы также выполняют полезные функции, и в этом отношении мы уже сделали несколько интересных экспериментов. Но на Фордзоне обрабатывается сырье, и потому, во избежание излишней перевозки, мы расположили вокруг складов сырья сборочные мастерские, где собираются более тяжелые механизмы, как например, моторы и всякого рода тракторы.
При основании Фордзона мы руководствовались транспортными соображениями. Река Рудж невелика, хотя нам и удалось использовать ее энергию почти на всем ее протяжении. В настоящее время русло реки углублено, так что суда больших озер и небольшие океанские пароходы могут заходить в наши доки. Для облегчения их маневрирования мы выкопали большой бассейн, где они могут легко поворачиваться. Это связывает завод с водяным транспортом, и суда, нагруженные рудой и лесом, могут непосредственно доходить до нашего завода от наших шахт и лесов, расположенных в области Верхнего Мичигана. Здесь же оканчивается и принадлежащая нам железная дорога Детройт– Толедо – Айронтон. Эта дорога смыкается с нашими угольными шахтами и пересекает девять главных железнодорожных линий. Поэтому мы не только можем направлять на Фордзоновский завод все основное сырье, избегая при этом перегрузки, но и законченные ныне на заводе автомобильные части могут отправляться прямо с завода в любую часть света.
При основании Фордзона мы стремились к упрощению передвижения материалов. Главный центр наших транспортных линий мы называем «Главной линией». Главная линия – это железобетонное здание в 40 футов высотой и в 3/4 мили длиной, где проходит пять железнодорожных путей, а на самом верху тянутся два крытых тротуара для пешеходов. Рельсовая линия, расположенная вне здания, находится около складочных резервуаров; она построена так, чтобы товарные вагоны с перекувыркивающимся дном могли опускать груз непосредственно в складочные цистерны.
Под путями расположены помещения, из которых материал доставляется в доменные печи и в другие отделения. Подземные помещения тянутся натри четверти мили, причем утилизирован каждый вершок пространства. Здесь находятся механические мастерские для выделки частей локомотивов и прочего оборудования, склады, помещения для хранения инструментов, конвейеры и кузнечная мастерская. В дополнение к Главной линии имеется восемьдесят пять миль железнодорожного пути. Это позволяет перевозить вагоны и даже целые поезда, груженные материалами, в любую часть завода.
Большая часть угля, железной руды, извести и леса прибывает на судах. Для обеспечения завода на время прекращения навигации устроены огромные склады. Главные складочные помещения простираются более чем на полмили в длину, и их общая вместимость составляет более двух миллионов тонн.
С приходящих кораблей груз снимается двумя механическими разгрузителями, поднимающими за один раз двенадцать тонн. В час разгружается 1050 тонн. Между основными складами проложены мосты общей длиной в пятьсот двадцать футов. По этим мостам материал передвигается от одного склада к другому или к Главной линии, где помещаются, поблизости от доменных печей, меньшей вместимости склады, предназначенные для непосредственного обслуживания завода.
Как только судно входит в док, разгрузители принимаются за работу. Рекордная цифра разгрузки – 11 500 тонн руды в десять с половиной часов. В среднем на это требуется около 11 часов; сокращение времени достигается тем, что руду сгребают кучами, дабы разгрузители могли легче захватить ее.
Посмотрим, какое значение имеет все это с точки зрения производства. (Здесь мы не будем пока говорить о силовой станции. В этом отношении достаточно лишь сказать, что мы централизуем на Фордзоне всю энергию, предназначенную для Хайленд-Парка, Фордзона Дирборнской лаборатории, Линкольнского завода, завода на Флет-Роке и железной дороги, и что 40 % этой энергии получается как побочный продукт наших доменных печей.) Опишем последовательность операций. Уголь поступает с наших Кентуккских шахт и складывается в резервуары под Главной линией или направляется непосредственно в коксовальные печи. Мы имеем 120 печей «высокой температуры», перерабатывающих 2500 тонн в день. Все эти печи предназначены для переработки побочных продуктов; кроме них, имеется завод для переработки побочных продуктов, где мы вырабатываем такие продукты, которые могут потребляться на наших предприятиях. Исключением является серно-кислый аммоний и бензол, избытки которых мы продаем на сторону. Доставляемый на завод уголь стоит нам по пяти долларов за тонну, но когда он превращается в кокс и побочные продукты, ценность его составляет около 12 долларов за тонну. Для дальнейшей утилизации побочных продуктов мы построили экспериментальный красочный и лаковый завод. Часть газа, получающегося для дистилляции, употребляется для нагревания печей, чем достигается непрерывность производственного процесса; остальная часть по трубам передается Хайленд-Парку, а остаток продается местной газовой компании. Этот последний факт служит иллюстрацией того, каким образом можно сочетать обслуживание предприятия и обслуживание общества. Смолу и масла мы употребляем на наших собственных предприятиях. Ручной труд не используется ни на одной стадии коксовального процесса.
Рядом с коксовальными печами расположены доменные печи. Их нагружают железной рудой, коксом и известью из резервуаров под Главной линией. Доменная печь нагружается в такой пропорции: 2 тонны руды, 1 тонна кокса, ½ тонны извести и 3 ½ тонны воздуха. Получающиеся продукты состоят из одной тонны высококачественного кремнистого железа, ½ тонны шлака и 5 ½ тонны газа, равных 200 000 кубических футов. Ни один из этих продуктов не теряется.