Мы начали наши эксперименты по части перенесения промышленности в деревню семь лет тому назад. Мы приобрели старый завод в Нортвилле, в 12 милях от Детройта, вверх по течению реки Рудж и переоборудовали его в завод, изготовляющий клапаны. В Нортвилле река Рудж представляет из себя небольшой ручей, и, хотя мы сначала хотели утилизировать водяную силу, мы еще и теперь не успели построить турбину, которая бы поставляла часть энергии. Мы взяли завод в том виде, в каком он был, и послали туда из Хайленд-Парка 35 человек персонала и необходимые машины. Сначала мы думали набрать рабочих из окружающей местности, но оказалось необходимым начать дело с более опытными рабочими.
Изготовление клапана подразделяется у нас на 21 операцию, требующую работы 300 человек. В Хайленд-Парке эти клапаны стоили нам 8 центов штука, и это считалось дешевой ценой. Нортвилль изготовляет 150 тысяч в день по себестоимости 3,5 цента за клапан.
Но это только одна сторона затеянного нами предприятия. Более важной его особенностью является то, что все рабочие живут на расстоянии нескольких миль от завода и приезжают на работу в автомобилях. Многие из них владеют собственными фермами или домами. Мы не отвлекли рабочих от ферм, – мы сочетали промышленность с сельским хозяйством. Так, например, один рабочий имеет ферму, обслуживаемую двумя фургонами, трактором и небольшим автомобилем. Другой рабочий, у которого хозяйство ведет жена, выручает в сезон за цветы более 500 долларов. Мы даем каждому рабочему отпуск для работы на его ферме, но благодаря машинам фермеры эти прекращают работу в мастерских на чрезвычайно короткое время. Таким образом, они не тратят времени, дожидаясь, пока посев вырастет и созреет. Они смотрят на дело с промышленной точки зрения и не желают играть роль наседок.
В настоящее время завод на полном ходу, и мы берем наших служащих только из округа и не выписываем ни одного из Детройта. Вся местность совершенно изменилась. Благодаря уведичившейся покупательной силе населения магазины стали больше и лучше, внешний вид улиц улучшился, и весь город зажил по-новому. Это неизбежное следствие высокой заработной платы.
Много лет назад на реке Рудж находилось много маленьких мельниц, но, когда мы начали наше дело в Нортвилле, в действии была только одна небольшая мельница в Нанкине. Энергия реки совершенно не использовалась, и жизнь в деревнях замирала. Лучшие рабочие уходили в Детройт, так как они получали там более высокую заработную плату. Мы решили использовать реку.
В нескольких милях от Нортвилля, в Уотерфорде, мы построили одноэтажный завод, где работает 50 человек и изготовляются измерительные инструменты, употребляемые на наших заводах инспекторами для проверки размеров частей. Вода на протяжении полумили течет в построенном нами подземном туннеле. Эта вода течет через турбину, непосредственно связанную с электрическим генератором, и дает 47 лошадиных сил. Подобно всем нашим новым гидравлическим установкам, стены и крыша над турбиной сделаны из стекла так, чтобы публика могла видеть, как утилизируется водяная энергия.
Ниже по течению реки в Фениксе расположен завод, где уровень воды достигает 21 фута и вырабатывается энергия в 100 лошадиных сил, хотя тратится здесь только 27. Здесь мы делаем части генераторов, используя при этом отбросы Фордзоновского завода и завода во Флет-Роке, – другого небольшого предприятия на реке Гуроне. Работа эта очень легка, и, за исключением нескольких операций и ремонта, требующих опытных механиков, ее выполняют женщины из местных селений. В данный момент там работает 145 женщин и 9 мужчин; мы принимаем только тех, которые живут на 9-верстном радиусе от завода, хотя в исключительных случаях мы принимаем рабочих и из более далеких местностей. Замужних женщин мы принимаем только в том случае, если их мужья неспособны к работе, и оказываем предпочтение более старым женщинам перед молодыми, потому что им труднее получить работу. Одна из работающих у нас женщин делает в день около 15 миль и редко пропускает день; у нее больной муж и четверо маленьких детей. Работая по 8 часов пять дней в неделю, она зарабатывает для семьи больше, чем когда муж ее был трудоспособен, и при этом у нее еще остается время для домашнего хозяйства. Кроме домашнего хозяйства, она ничего не знает, но для наших работ не требуется большой выучки.
На этом заводе нет ни одной операции, которой человек с обычным развитием не мог бы научиться в течение недели. Около 30 работниц работают на фермах и получают отпуск в любое время, когда это им нужно для сельскохозяйственных работ. 40 % из них имеют лиц, живущих на их иждивении. Большая часть работы выполняется сидя: работницы сидят перед конвейерами и выполняют 18 операций. Женщины эти каждые восемь часов вырабатывают 8 900 наконечных частей. В случае необходимости при наличном штате и оборудовании продукция может быть доведена до 10 000 штук. Надо при этом сказать, что в Гайленд-Парке части эти стоят нам по 36 центов за штуку, между тем как на этом заводе стоимость их составляет только 28 центов. Женщины, по-видимому, любят свою работу, – во всяком случае, у нас имеется много кандидаток, и работницы оставляют завод лишь в том случае, если они выходят замуж. Женщинам платится та же заработная плата, как и мужчинам; минимальная ставка, как и всюду у нас, 6 долларов в день.
Следующий завод вниз по течению реки – Плимутский завод, расположенный на месте старой мельницы. Уровень воды достигает здесь 15 ½ футов; турбина вырабатывает 26 лошадиных сил, из которых завод использует 19. Сначала здесь изготовлялись специальные резцы, но впоследствии эта работа была перенесена в Феникс, и в настоящее время на заводе выделываются небольшие метчики, употребляемые при производстве частей автомобиля. Мы употребляем в день около 4000 маленьких метчиков, и в настоящее время завод производит их 2000 штук; себестоимость их на 10 центов меньше, чем та цена, которую нам приходилось бы платить при покупке их на стороне. Надо, кроме того, заметить, что изготовляемые здесь метчики лучшего качества, ибо они выделываются из стали, специально приспособленной для той работы, которую выполняют эти части; таким образом мы экономим здесь еще и в том отношении, что метчики работают более продолжительный срок. На этом заводе – 35 рабочих, изготовляющих 40 различных размеров метчиков. Подобно нашим прочим предприятиям, расположенным в деревне, здесь не принимают рабочих из города. Все рабочие живут на фермах и в деревнях, некоторые из них владеют фермами, остальные – огородами. У одного рабочего имеется ферма в 13 акров, у другого ферма в 17 акров, у третьего – в 22 акра и т. д.
Нанкинский завод – самый мелкий из всех наших заводов. Мы купили старую мельницу, выстроенную около столетия тому назад, и превратили ее в завод, причем использовали старые деревянные балки и все вообще пригодные части здания. Нанкинский завод расположен на притоке реки Рудж, дающем нам около 60 лошадиных сил, из которых мы используем 30. Все машины на заводе работают автоматически и требуют только 11 рабочих. Вырабатываемые здесь части очень малы, и всю дневную продукцию можно перевезти на велосипеде, но число частей огромно. Так, например, в один день машины вырабатывают 124 000 маленьких клепок. Все рабочие живут поблизости и пользуются для освещения своих домов заводским электричеством. Издержки производства почти на 15 % ниже, чем в Хайленд-Парке.
Река, проходящая через мою ферму, запружена и дает энергию для моего дома и моей фермы. На реке Рудж у нас имеется всего 9 пунктов, выбранных для небольших гидравлических установок. Со временем мы используем все, потому что производство оказалось здесь экономным. Мы надеемся, что нам удастся таким образом сочетать интересы промышленности с интересами сельского хозяйства.
Отчетность и управление на этих заводах очень просты. В книгах записывается, сколько материала поступает, сколько готовых предметов отправляется с фабрики и сколько человек занято на работе. Это все, что нам нужно знать. На небольших заводах управляющий сам ведет эти записи, а там, где работает больше рабочих, у управляющего есть помощник, которому, наряду с другими обязанностями, поручается и это дело. Ни на одном из заводов нет ни контор, ни особого письмоводительского штата. Все это оказывается ненужным, и отсутствие этого аппарата ведет к уменьшению издержек.
Вполне возможно, что при широком использовании автоматических машин и механической энергии производство некоторых предметов будет вестись на дому. Ручная работа на дому сменилась ручной работой в мастерской, а эта последняя – механической работой на заводе; теперь мы, может быть, перейдем к механической работе на дому.
На реке Гуроне у нас имеются еще две гидроэлектрических установки, подтверждающих правильность нашей идеи о перенесении заводов в сельские местности. Во Флет-Роке, в 20 милях от Дирборна, выстроены плотина, служащая также и железнодорожным мостом, и завод, который по нашим первоначальным планам должен был производить стекло, но который мы впоследствии оборудовали для изготовления автомобильных фонарей. Этот маленький завод, расположенный вдали от городов, занимает в среднем 500 человек, работающих в две смены, и изготовляет 500 000 фонарей в месяц. Вся конторская и административная работа выполняется двумя лицами. В местечке Ипсиланти в 20 милях вверх по течению реки Гурона находится более крупная гидроэлектрическая установка, вырабатывающая 700 лошадиных сил. Плотина здесь сделана в устье озера, занимающего площадь в 1000 акров. Она также служит в качестве моста.
В Гамильтоне (Огайо) система наших гидроэнергетических генераторов дает нам около 5000 лошадиных сил. Этот завод приобретает все большее и большее значение; в настоящее время на нем занято около 2500 человек, и он уже выходит из категории деревенских заводов. Он производит колеса и целый ряд небольших частей; благодаря усовершенствованным машинам и целесообразным методам продукция составляет около 14 тысяч колес в день.
Наша другая крупная гидроэлектрическая установка в Грин-Айленде на реке Гудзоне вырабатывает больше 10 000 лошадиных сил, и на заводе работает тысяча человек, набранных из окружающей местности. Здесь все производство мы сосредоточили в одном здании. Здание Грин-Айлендского завода имеет в длину более 1000 футов. Посредством канала завод соединяется с Детройтом, а посредством реки Гудзона – с морским побережьем.
Все перечисленные нами предприятия – самостоятельные заводы, но, кроме них, мы имеем такие филиальные отделения с довольно большой продукцией. Самым большим из этих филиальных отделений является отделение в Сен-Поле. Оно заканчивает проект, инициатива которого принадлежала правительству. Во время войны начала строиться плотина в 574 фута длиной, которая должна была запрудить над Сен-Полем воды Миссисипи, так чтобы суда, груженные зерном, и прочие суда, направляющиеся вверх по течению, могли свободно передвигаться по реке. Когда плотина была построена, решили использовать водяную силу, и на том конце плотины, который примыкает к Сен-Полю, начала сооружаться силовая станция.
Сооружение силовой станции застряло и не двигалось вперед, пока все это предприятие не было сдано нам в аренду правительством. Это второй случай, когда фордовская фирма заканчивает постройки правительственной гидроэлектрической станции: плотина в Грин-Айленде также была построена правительством. В обоих случаях мы платим за пользование плотиной довольно высокую плату.
Плотина доводит уровень реки до 34 футов. На той стороне ее, где расположен Миннеаполис, имеются шлюзы для пропуска больших речных барж. На конце, примыкающем к Сен-Полю, вода входит в силовую станцию через особые решета, предохраняющие водяные колеса и прочие части механизма от бревен, отбросов и льда. Вода, падающая с высоты 34 футов, приводит в движение четыре горизонтальных колеса, из которых каждое составляет 4500 лошадиных сил. Каждое колесо имеет 20 футов в диаметре. Под плотиной вода изливается в канал шириной в 150 футов и длиной в 1500 футов. Канал этот соединяется с большим каналом, предназначенным для навигации. Таким образом, при слиянии с этим главным каналом вода, поступающая из турбины, не развивает такой быстроты течения, которая мешала бы судоходству.
Водяные турбины непосредственно соединены с электрическими генераторами вертикальным валом и находятся на 28 футов ниже уровня главного помещения для генераторов. Генераторы трехфазные, в 60 циклов и 13 200 вольт. Каждый генератор имеет около 20 футов в диаметре и расположен на высоте 18 футов от пола. Генераторы помещаются в комнате, имеющей 160 футов в длину, 35 футов в ширину и 36 футов в высоту. Все механическое оборудование покрыто эмалевой краской, и все скрепы никелированы. Пол устлан красной черепицей с черной каемкой. Стены построены из прессованного кирпича. Помещение освещается большими окнами с зеркальными стеклами. Все линии трансмиссии находятся под землей.
Завод и сборочная мастерская расположены в одноэтажном здании, имеющем 1400 футов в длину и 600 футов в ширину, площадью более чем в 19 акров.
Из расположенного вдоль реки дока в 650 футов длиной проложены два подземных туннеля. Они идут под заводским бульваром и ведут к самому центру завода; таким образом, грузы вносятся на завод и выносятся из него на суда, нисколько не мешая движению по бульвару и не портя окружающего ландшафта. Дальше на юг проложен третий туннель, ведущий от паровой станции к угольной платформе. Через этот туннель уголь на конвейерах доставляется на паровую станцию; через него же идут пар и вода, доставляемые в сборочную мастерскую.
Ток распределяется центральной подстанцией, расположенной внутри завода. Все перегородки на этой подстанции сделаны из стали и железа. Находящиеся здесь генераторы получают энергию от гидроэлектрической и паровой установок, вырабатывающих вместе до 28 тысяч лошадиных сил. Сжатый пар проводится в здание через туннель и поступает в подземную насосную камеру. Здесь он превращается в горячую воду и в этом виде используется посредством насосов для отопления завода. По крыше здания проведена особая труба с горячей водой, для того чтобы растапливать лед и снег.
Краска, нужная для красильного отделения, накачивается из особого здания по трубам, проведенным в цементном туннеле, который доходит до центра завода. Отсюда трубы идут в соответствующее отделение.
В Лос-Анджелесе филиальное отделение изготовляет кузова автомобилей и те части, выработка которых обходится здесь дешевле, чем в Сен-Поле или в Детройте. Хлопок для подушек завод получает из Импириель Велли и из Аризоны. В один день потребляется продукция пятнадцати акров, а в год – продукция приблизительно 4500 акров. Это служит еще одной иллюстрацией того, какие выгоды приносит осуществление принципа высокой заработной платы.
Организуя все новые и новые предприятия в Америке и за границей, мы исходили именно из этого принципа. Он неизменно приводит к понижению издержек. Все сказанное нами доказывает, что крупная промышленность, поскольку она стремится оказывать обществу действительные услуги, должна разбрасывать свои предприятия по всей стране, ибо благодаря этому не только достигается понижение издержек, но и вложенные в производство деньги тратятся среди того населения, которое покупает продукты.
Всякий раз, как мы строили новый завод, мы повышали покупательную силу населения и его уровень жизни и вместе с тем больше продавали ему.
Нельзя жить за счет общества – нужно жить в обществе. Результаты, полученные нами за границей, в странах низкой заработной платы, были еще более показательны, чем те, каких мы достигли в Америке. Об этом мы расскажем в другой главе.
Глава 13 Продолжительность труда и высота заработной платы
Мы принципиально стараемся избегать тяжелой работы и не возлагаем на человека то, что можно возложить на машину. Между напряженной работой и тяжелой работой существует большая разница. Напряженная работа непременно что-нибудь создает, между тем как тяжелая работа – наименее производительный вид труда. Физической работой человек не может заработать столько, чтобы жить прилично, разве только в тех ремеслах, которые приближаются к искусству. Целесообразное руководство и заключается в таком управлении трудом, чтобы он приносил высокую заработную плату. Но непременным условием высокой заработной платы является желание работать. Без этого желания никакое руководство не может ничего сделать.
В вопросах заработной платы, продолжительности рабочего дня, прибылей и цен создалась немалая путаница. По большей части причиной ее является нежелание работать со стороны тех или других. Такое нежелание могут проявлять различные люди – финансисты, директора, рабочие. Иногда все эти три категории стараются достичь невозможного – жить не работая. Если мы обнажим любую социальную теорию от ее эмоциональных прикрас, то она почти всегда сведется к желанию жить не работая. Но при данном устройстве мира подобные стремления неосуществимы. Они могут повлечь за собой только нищету, ибо они лишены творчества.
Капиталист – это человек, обладающий здоровьем, силой и уменьем. Если он может наилучшим образом применить свою силу, здоровье и уменье, он становится «хозяином». А если он умеет еще более целесообразно применить все эти качества, он становится хозяином хозяев, т. е. руководителем промышленности.
Возьмем, например, заработную плату. Безработный – плохой клиент. Он не может покупать. Человек со слишком низким заработком – это покупатель, покупательная способность которого понижена. Он также не может покупать. Промышленная депрессия вызывается ослаблением покупательной силы, а покупательная сила уменьшается вследствие неопределенности и недостаточности заработка. Устранить промышленную депрессию может только повышение покупательной силы, а источником покупательной силы может быть только заработная плата.
Америка не могла бы существовать на покупательную силу людей, доход которых не зависит от выполняемой ими работы. Америка живет трудом, а труд создает заработную плату. Последствием высокой заработной платы является постоянство работы. Понижение заработной платы влечет за собой уменьшение работы, так как этим уменьшается спрос, от которого зависит работа.
Вопрос о заработной плате еще более важен для предпринимателя, чем для рабочего. Низкая заработная плата погубит предприятие гораздо скорее, чем она погубит рабочего.