Мы не верим в отеческую опеку. Когда мы впервые повысили заработную плату до 5 долларов в день, нам пришлось до некоторой степени наблюдать за образом жизни наших рабочих, так как многие из них были по происхождению иностранцы и не подымали свой уровень жизни в соответствии с более высоким заработком. Но когда нужда в этом миновала, мы отказались от всякого контроля.
Мы знаем, что человек должен иметь сбережения на черный день, но иногда болезнь поглощает все сбережения, и тогда мы даем ему заем. С этой целью мы учредили ссудное отделение, которое и оказывает такого рода услуги, если рабочий о них просит.
В 1919 году нам пришлось завести в Хайленд-Парке магазины, так как с наших рабочих лавочники брали несоразмерные цены, и хорошая заработная плата оказывалась бесполезной, так как рабочие не могли получить товары по их настоящей стоимости. Сначала мы завели мелочные лавки и аптекарские магазины, но теперь мы имеем также мясные лавки, лавки для продажи одежды и обуви и лавки, продающие топливо. Всего мы имеем 10 магазинов; обороты их достигают 100 миллионов в год, причем цены в среднем на 25 % ниже рыночных. Магазины отпускают товары только нашим рабочим и служащим и строго придерживаются принципа расплаты наличными. Мы продаем только первоклассные продукты, из которых некоторые поступают с принадлежащих предприятию земель. Значительное количество хлеба печется из муки, для которой зерно было взращено на наших фермах и перемолото на наших мельницах. Уголь, кокс и брикет поставляются из наших собственных шахт.
Проблема участия рабочих в прибылях предприятия представляет немало затруднений. Мы изобрели план особых инвестиционных сертификатов, который, по-видимому, оказался практически целесообразным. Выпускаемые нами сертификаты равняются каждый 100 долларам и не могут быть продаваемы или передаваемы другим лицам. Рабочие оплачивают их частями и получают по ним 6 %, причем, однако, норма эта может быть повышена по решению совета директоров. Иногда наш совет доводил высоту процента до 14. Вложенные рабочими капиталы составили 22 миллиона долларов.
Но это всё детали, второстепенные по сравнению с заработной платой. Никакие услуги, оказываемые фирмой рабочим, не заменят ее повышения. Наш принцип требует, чтобы выплачивалась наивысшая заработная плата, ибо иначе нельзя повысить покупательную силу.
Работа индивидуального рабочего по необходимости должна состоять из однообразных операций, ибо в противном случае он не достигнет той не требующей никакого усилия быстроты, которая создает низкие цены и высокую заработную плату. Как уже указывалось в книге «Моя жизнь, мои достижения», некоторые из наших операций чрезвычайно монотонны, но ведь зато монотонностью отличаются и многие умы: есть немало людей, которые желают зарабатывать себе средства к существованию, ни о чем не думая, и для этих людей операция, не требующая работы мысли, является желанным благом. Но у нас есть масса операций, требующих мозговой работы – мы ведь всегда ищем людей с хорошо устроенными мозгами; и люди с головой на плечах недолго остаются на работе, связанной с однообразными операциями.
Мы проделывали много опытов на наших заводах, но не нашли, чтобы однообразная работа вредила рабочему. Она, по-видимому, даже в большей степени способствует физическому и духовному здоровью, чем работа, связанная с меняющимися операциями. Если бы рабочим не нравилась работа, они бы уходили с наших предприятий. В 1913 году на заводе в Хайленд-Парке в месяц уходило в среднем 31,9 % рабочих. В 1915 году мы ввели минимальную ставку в 5 долларов, и процент уходящих понизился до 1,4 %. В 1918 году, когда рабочие повсюду были охвачены брожением, процент этот поднялся до 5,2, в настоящее же время он составляет 2 %. На заводе при реке Рудж работает 60 тысяч человек, из которых ежедневно уходит и поступает только около 80 человек. В настоящее время рабочие оставляют место по большей части вследствие болезни или вследствие того, что их рассчитывают за ничем не вызванное и многократное непослушание.
Чтобы полностью осуществить принцип высокой заработной платы, общество должно быть избавлено от непроизводительных элементов. Хорошо организованная крупная промышленность не может выполнять свое дело без однообразной работы; но такого рода работа не только не представляет угрозы для общества, а, наоборот, дает возможность участвовать в производстве престарелым, слепым и инвалидам. Она устраняет все те ужасы, которые связаны со старостью и болезнью. Кроме того, она создает новые и лучшие места для людей, слишком развитых для того, чтобы заниматься однообразными операциями.
Нам нужно не меньше, а больше творцов, чем когда бы то ни было.
Система эта является универсальной. Это доказывается многочисленностью наших заводов и филиальных отделений, разбросанных почти по всем частям земли. Этому предмету будет посвящена одна из дальнейших глав.
Глава 14 Значение механической силы
В Армении 10 наших тракторов, ввезенных Комитетом помощи, распахали 1000 акров в 11 дней. Для этой работы потребовалось бы 1000 быков и 500 рабочих, а в местности этой не было ни тех, ни других.
Во французском Марокко берберы до сих пор молотят хлеб, ударяя голыми ногами о мешок, где положен небольшой сноп. При таком способе три человека вымолачивают в час около двух бушелей. Молотилка, приводимая в движение трактором, вымолачивает 90 бушелей в час, т. е. в один час машина вырабатывает столько же, сколько могли бы намолотить ногами 135 человек.
Несмотря на огромные площади пригодной для запашки земли, в России часто бывает голод. Причиной его является то, что сельскохозяйственное население, вследствие примитивности методов работы, не может произвести достаточного излишка, за счет которого кормились бы города и пораженные засухой области. При настоящих условиях страны излишка этого нельзя было бы перевезти, если бы даже он имелся в наличии. Когда советское правительство попросило у нас помощи, мы посоветовали ему покупать сначала не тракторы, а автомобили, для того чтобы усовершенствовать средства транспорта. Уполномоченные Советской России последовали нашему совету. Впоследствии они купили и тракторы, и в настоящее время в СССР имеется в работе от 16 до 20 тысяч тракторов. По русским подсчетам, один трактор выполняет работу 100 волов и 50 людей. Но фактически получаемая экономия еще больше, так как содержание одних только волов поглотило бы значительную часть собранного урожая. Крестьяне легко обучаются управлению механизмом. Русская крестьянская молодежь смотрит на сельскохозяйственные машины почти с романтическим восторгом.
Официальные испытания тракторов в Англии показывают, что при учете всех решительно факторов тракторная запашка оказывается в полтора раза дешевле конной запашки.
В Греции для оживления сельского хозяйства также прибегли к трактору. В настоящее время вряд ли имеется страна, где бы не было хотя нескольких тракторов.
Что же все это значит? Во многих частях Европы и Ближнего и Дальнего Востока крестьяне так бедны, что мы не можем себе даже составить об этом представления. Самые горькие наши бедняки – даже бродяги на больших дорогах – располагают большими благами и большим комфортом, чем большинство этих крестьян. Даже те из американских граждан, которые не умеют или не хотят зарабатывать себе на жизнь, не в состоянии дойти до такой бедности, которая характеризует крестьян и кули.
Причина этого заключается в чрезвычайно большом распространении среди американского населения механической силы, под благотворное воздействие которой невольно подпадают даже самые ленивые элементы. При этом мы пользуемся лишь небольшой долей имеющейся у нас механической энергии и во многих случаях пользуемся ею неэкономно. Впрочем, на этом мы более подробно остановимся ниже.
Нужно подчеркнуть один основной факт. Америка употребляет во много раз больше механической энергии на душу населения, чем какая-либо другая страна. На наших заводах мы пользуемся механической энергией еще в большей степени. Факты эти показательны и причины их понятны. Но еще более показательным является то, что мы тратим на транспорт гораздо более энергии, чем на производство. По подсчетам, скорее преувеличенным, чем преуменьшенным, общее потребление механической энергии в промышленности составляет 50 миллионов лошадиных сил, между тем как к 1 декабря 1925 года общая энергия автомобилей и тракторов, произведенных одной только нашей компанией, составила 292 007 030 лошадиных сил. Конечно, не все из этих автомобилей и тракторов продолжают служить, но, по всей вероятности, более 80 % находится в действии; к их энергии следует прибавить энергию, доставленную прочими производителями автомобилей и тракторов, а также энергию, развиваемую железными дорогами.
Дешевый и удобный транспорт приводит к чрезвычайно важным последствиям. Еще недавно человек с небольшими средствами жил и умирал, не уезжая дальше ста миль от места своего рождения. Его образ жизни немногим отличался от образа жизни его отцов и дедов. В большей части мира такое положение продолжает существовать и по сей день. Но не так обстоит дело в Америке. На принадлежащих рабочим автомобилях, стоящих у ворот почти каждого большого завода, можно видеть штампы почти полдюжины штатов. Огромная роль путешествия в интеллектуальном образовании человека неоспорима. Раньше путешествовать могли только зажиточные люди, а теперь путешествовать могут все. Ераницы наших штатов не имеют никакого значения, и война между отдельными штатами была бы невозможна уже по одному тому, что изолированных штатов со своеобразным укладом жизни и с особыми интересами более не существует. Новой гражданской войны в Америке не может быть. Если бы Европа имела дешевые и легкие средства транспорта, то существующие ныне искусственные барьеры между странами быстро исчезли бы, потому что они оказались бы для каждого невыносимой помехой.
Дешевый и удобный транспорт приводит к чрезвычайно важным последствиям. Еще недавно человек с небольшими средствами жил и умирал, не уезжая дальше ста миль от места своего рождения. Его образ жизни немногим отличался от образа жизни его отцов и дедов. В большей части мира такое положение продолжает существовать и по сей день. Но не так обстоит дело в Америке. На принадлежащих рабочим автомобилях, стоящих у ворот почти каждого большого завода, можно видеть штампы почти полдюжины штатов. Огромная роль путешествия в интеллектуальном образовании человека неоспорима. Раньше путешествовать могли только зажиточные люди, а теперь путешествовать могут все. Ераницы наших штатов не имеют никакого значения, и война между отдельными штатами была бы невозможна уже по одному тому, что изолированных штатов со своеобразным укладом жизни и с особыми интересами более не существует. Новой гражданской войны в Америке не может быть. Если бы Европа имела дешевые и легкие средства транспорта, то существующие ныне искусственные барьеры между странами быстро исчезли бы, потому что они оказались бы для каждого невыносимой помехой.
Вполне естественно, что транспорт совершенно изменил Америку. Железные дороги, облегчив обмен продуктов, создали нашу страну; но уничтожить все барьеры мог только автомобиль, ибо железная дорога связана с рельсовыми линиями, автомобиль может передвигаться всюду. Изолированных округов в Америке теперь не существует. У нас нет штатов или областей, отделенных от остального мира, за исключением разве кое-каких горных местностей, число жителей которых по сравнению со всем населением совершенно ничтожно. В связи с этим растут потребности населения; за последние пятнадцать лет общий уровень жизни в стране возрос, вероятно, больше, чем за все предыдущие годы.
Можно спорить о том, следует ли или не следует называть цивилизацией высокий уровень жизни. Но, по нашему мнению, даваемое цивилизацией материальное благополучие связано с ростом интеллекта, так как без экономической независимости не может быть и независимости ума. Если человеку приходится отдавать 12 часов в день на заработок хлеба насущного, он не сможет уделять много времени мыслительной работе. Вполне естественно, что новая эра, в которую мы вступаем, характеризуется на первых порах употреблением большей части механической энергии на цели транспорта.
Автомобиль есть только способ применения механической энергии. Вся наша цивилизация покоится на удобной и дешевой механической силе.
Американская нация начала с использования водяной силы, но с помощью мельничного колеса можно было утилизировать только очень небольшую ее долю, так как при этом большая часть силы пропадала зря. Поэтому, когда была изобретена паровая машина, доставляемая углем энергия заставила забыть о естественной силе текучей воды. Теперь мы можем дешево и легко превращать ее энергию в форму электричества и с помощью водяной турбины можем использовать любые количества водяной силы и передавать ее в виде электричества на любые расстояния. При этом достигаются все выгоды, связанные с массовым производством.
Мы научились не только сжигать уголь, дабы получать из него тепло, но и извлекать из него ценные химические вещества; таким образом, получаемое от угля тепло оказывается лишь одним из его побочных продуктов. Тепловая энергия создает пар, а из этого последнего с помощью паровой турбины получается в конце концов электрическая энергия. Наконец, изобретен двигатель внутреннего сгорания, который в автомобиле работает на летучих маслах, а в дизелевском аппарате – на тяжелых маслах. В настоящее время мы располагаем большими источниками энергии, чем когда-либо раньше, и ищем все новых и новых. В будущем мы научимся утилизировать атомную энергию. Мы всюду ищем новой и новой энергии.
Неэкономная маленькая силовая станция уступает место большой центральной силовой станции. Мы начинаем понимать, что мелочное регулирование электрической силы является антисоциальным. Американские комитеты по надзору за предприятиями общественного значения при определении платы за пользование электрической энергией не должны содействовать финансистам, использующим силовую установку только как средство для накопления акций и облигаций и получающим дивиденды не благодаря хорошему обслуживанию публики, а благодаря монопольным правам, пожалованным им каким-либо комитетом.
Если народ платит деньги на содержание этих комитетов, то они должны заботиться о том, чтобы корпорации, обслуживающие общественные нужды, не губили дело дурным управлением. В данном случае мы имеем еще одну иллюстрацию того, каким образом неопытные реформаторы играют на руку хитроумным финансистам. Эти комитеты были учреждены по требованию реформаторов, для того чтобы избавить население от чрезмерной платы, взимаемой частными корпорациями. Но ведь народ не станет платить излишнюю плату. Если корпорация плохо ведет дело, то публика перестанет покупать ее продукты и этим исправит ее; комитеты же, как будто заботящиеся об интересах народа, в действительности лишь спасают такую корпорацию от последствий ее собственного безумия.
Создается положение, при котором корпорации, ведущие предприятия общественного значения, гарантируют существование независимо от целесообразности методов управления. Это противоречит интересам публики, так как корпорация избавляется от альтернативы – или служить публике, или бросить дело. Общественный интерес требует, чтобы корпорациям предоставили тонуть или оставаться на поверхности. Если корпорация чинит притеснения, то об этом нет нужды беспокоиться, ибо плохое обслуживание разрушает предприятие быстрее, чем какой бы то ни было закон. К счастью, люди с каждым днем все более и более убеждаются, что силовые установки могут давать настоящую прибыль только при условии дешевой и удобной доставки энергии и что по сравнению с этими прибылями прибыли от финансового мошенничества оказываются совершенно незначительными.
Источником материальной цивилизации является пользование механической силой. Когда эта сила под руками, ей легко можно найти применение. Один из способов употребления этой силы – это машина. Но подобно тому как мы часто видим в автомобиле не только один из способов применения энергии, а придаем ему какое-то самодовлеющее значение, точно так же мы придаем самодовлеющее значение и машине, вместо того чтобы смотреть на нее как на метод использования энергии. Мы говорим о машинном веке. На самом деле наш век – век энергии. Значение энергии заключается в том, что при правильном ее употреблении и при осуществлении принципа высокой заработной платы она увеличивает и удешевляет производство и предоставляет в наше распоряжение большее количество благ. Путь к свободе и к равенству жизненных шансов, путь от пустых фраз к действительному творчеству лежит через энергию; машина в данном случае имеет лишь второстепенное значение.
Назначение машины заключается в том, чтобы избавить человека от тяжелых работ и освободить его энергию для усовершенствования его интеллектуальных и духовных сил и для завоеваний в области мысли и высшего творчества. Машина – символ власти человека над обстановкой.
Если мы обратимся к прочим странам, мы увидим, что единственный раб, оставшийся на земле, – это человек без машины. Мы видим там мужчин и женщин, таскающих на спине бревна, камни и воду. Мы видим ремесленников, тратящих долгие часы и невероятно упорный труд на изготовление какой-нибудь вещи. Мы видим трагическое несоответствие между тяжким земледельческим трудом и его ничтожными результатами. Мы наблюдаем невероятную узость мысли, низкий уровень жизни, нищету, граничащую с гибелью. Такова жизнь там, где люди не постигли тайны силы и метода, не постигли тайны машины.
Чтобы освободить себя, человек приспособил животное к переноске тяжестей. Запряженный вол и верблюд выражают сочетание человеческого ума и животной силы. Парус освободил человека от рабства перед веслом. Пользуясь быстрой лошадью, человек смутно чувствовал, что время имеет какое-то значение для него и его начинаний.
Увеличил ли человек этим свое рабство или он увеличил свою свободу?
Правда, машина иногда употреблялась ее владельцами не для освобождения людей, а для эксплуатации. Общество никогда не считало это справедливым. С такими злоупотреблениями всегда боролись, и по мере того как машина входила во всеобщее употребление, она устраняла злоупотребления, которые ранее были с нею связаны. Правильное и удобное пользование машиной всегда делает невыгодным, а наконец, и невозможным злоупотребление ею.
Таково наше представление о значении машины. Но за спиной машины стоит энергия, в особенности гидроэлектрическая энергия. Мы имеем уже девять гидроэлектрических установок, из которых две были построены из сооружений, начатых правительством: в этих двух случаях мы взяли у правительства построенные плотины и прибавили к ним гидроэлектрические установки, чтобы сохранить силу, растрачиваемую зря. Мы расширяем нашу Фордзоновскую силовую станцию, и скоро она будет производить приблизительно полмиллиона лошадиных сил. Для обеспечения нашего угольного снабжения мы купили угольные шахты, так как, например, в 1922 году нам пришлось на несколько дней остановить производство и лишить работы сотни тысяч людей только из-за того, что лидеры шахтеров и владельцы шахт не могли прийти к соглашению насчет заработной платы и условий труда.