Блондинка сдавала в багаж… - Александра Романова 17 стр.


— Разумеется. Кто б спорил?

— Ну вот. И я точно тебе скажу: от Сергея пахнет Сергеем, а от Вовчика Вовчиком. И от Максима тоже Вовчиком. С небольшими модификациями, но основа та же.

— Да? — ехидно осведомилась подруга. — А кем — от Лидии? То преступником, то нет. Ты бы уж на что-то решилась.

— У нее запах переменный. Может, женщины вообще такие? Надо мне тебя почаще нюхать и провести исследование.

— Себя лучше исследуй!

— Не получится, свой запах почти не чувствуешь.

— Хочешь — нюхай, — согласилась Настя, которую титул интуистки явно привел в хорошее настроение. — Ну как?

Я пожала плечами:

— Нормально. Запах себе и запах. Только обычно еще парфюм какой-то примешивается, а сейчас нет.

— Наверное, гель для душа. Дома я каждый день хожу в фитнес-центр и поэтому моюсь гелем. Между прочим, сегодня четверг? Там как раз мой любимый кикбоксинг…

— Это где дерутся не только руками, но и ногами?

— Да. Замечательно расслабляет.

— Как может расслабить драка? — не поверила я. — И вообще, не понимаю я твою страсть к фитнесу.

— Это ведь не настоящая драка, — бодро сообщила Настя. — Это спорт. Смотри!

И она принялась, пыхтя, скакать по комнате, время от времени энергично пинаясь.

От завораживающего зрелища меня отвлек стук в дверь.

— Войдите! — механически разрешила я.

На пороге появился Вовчик.

— Привет! — сказал он. — Ох… блин… ох…

Он в ужасе смотрел на Настю, продолжавшую пинаться и скакать.

— Не обращай внимания, — посоветовала я, — по четвергам она всегда такая.

Вовчик повернулся ко мне. Лицо его перекосилось, он попятился.

— Ты что? — удивилась я.

— Ммм… — мычал он, не сводя с меня зачарованного взгляда. — Ммм…

У меня мелькнула мысль, не хватил ли беднягу удар. Но нет, вроде бы крепко стоит на ногах. Значит, следовало подбодрить робкого гостя:

— Ты зачем пришел-то? Что нужно?

— Ммм… — ответил он, продолжая пятиться. — Ммм…

Возможно, я бы сумела-таки выпытать, в чем дело (мы, педагоги, на это горазды), но внезапно обнаружила более актуальную задачу. Я вспомнила Настин гнусный поклеп на мои рецепторы — якобы те путают Вовчика с Сергеем. Сейчас как раз удачный случай, дабы восстановить поруганную честь. Надо срочно обнюхать пришедшего и убедиться: рецепторы надежны, словно вклад в сбербанк… не подходит, вклады обесцениваются… словно самолеты Аэрофлота… самолеты регулярно падают… Рецепторы так надежны, что им не найти аналога в современном мире, вот вам! Я шагнула вперед, жадно втянув ноздрями воздух. В тот же миг Вовчик повернулся и резво скрылся в соседнем номере, захлопнув за собою дверь.

— Все-таки он подозрителен, — помолчав, сообщила я Насте. — Ты как считаешь? Раз добровольно притащился, так чего сбежал? Вроде я его самолюбия не ущемляла…

Подруга, заметно помрачнев, внимательно изучала мое лицо, затем бросилась к зеркалу. Я — за ней.

Ну, что вам сказать? Делая клубничную маску, мы не жмотничали. Помимо сока, кожа была покрыта крупными кусками ягод, которые почему-то выглядели как сырое мясо. Общее впечатление было кровавого месива из фильма ужасов. Впрочем, при желании это можно было принять за обострение хронической кожной болезни — той, которая с язвами. В мозгу почему-то всплыл термин «рожистое воспаление». Не знаю, что это такое, но слово «рожа» казалось весьма уместным.

— Надо было сперва умыться, а потом принимать мужчин, — упрекнула меня Настя.

— А женщинам и в клубнике сойдет? — удивилась я. — Их нервы ты поберечь не хочешь?

— Женщины бы только позлорадствовали, особенно Лидия. Так мы теперь и не узнаем, чего бедный Вовчик от нас хотел.

Я горестно кивнула:

— Вдруг он собирался вернуть корону, а я его напугала? Не понимаю, как таких нервных вообще берут в преступники? Если бы я собирала шайку, наняла бы уравновешенных. Каждого бы лично проверила клубничной маской и сбежавших отсеяла. Для преступника хладнокровие — профессиональная необходимость, правильно? Наш Вовчик профнепригоден.

— Зато ты профпригодна, — похвалила Настя. — Когда окончательно рассоришься с начальством, предложишь свои услуги на таможне. Я считаю, ты полезнее овчарки. Ты не только нюхаешь, но и говоришь. Ну как? Чем Вовчик пахнет?

— Максимом, — отчиталась я. — То есть Максим им. Короче, ты поняла. Только погоди…

Польщенная тем, что подруга считает меня полезнее овчарки, я попыталась уловить слабый аромат, витающий в нашей прихожей. Слабый аромат, однако знакомый… да это тот самый преступный дух!

— Настя! — в потрясении заорала я. — Вовчик-то наш что сделал! Он испустил дух!

— Уверена? — нахмурилась Настя. — Перенервничал он, конечно, здорово, но ушел своими ногами. Хотя у таких амбалов часто бывает слабое сердце.

Открыв дверь, она выглянула в коридор.

— Никто тут не валяется. Надеюсь, добрался до номера живой и здоровый. Конечно, Клеопатра на моем месте собственноручно прикончила бы каждого, кто видел ее в клубничной маске, но мне Вовчика жалко. Не переживай, все с ним в порядке.

— Я не то имела в виду. Понимаешь, когда я его обнюхивала, он пах как положено. Ну, как емуположено. А, убегая, испустил преступный дух. Я до сих пор его чую.

— Фу! — ужаснулась Настя. — Ты имеешь в виду, он с испугу… да нет, этим тут не воняет.

— Не этим, — пояснила я. — Странно как-то. Помнишь, с Лидией было то же самое? То она преступником не пахла, то пахла. Попеременно. Вдруг и мы тоже?

В порыве вдохновения я обнюхала себя и подругу. Нет, от нас, прелестных ягодок, разит исключительно клубникой. Почему остальные не хотят, подобно нам, четко определиться с ароматом, гадать не было сил. Ноги гудели, глаза слипались, а назавтра рано вставать. Замки Луары замерли в ожидании!

* * *

Автобус оказался полупустым. В Диснейленд накануне ездили почти все, а долина Луары мало кого прельстила. В частности, отсутствовали Мишаня и Вовчик. Однако Маргарита Васильевна с Ирой были на месте, Лидия тоже (увы, при близнецах), и самое главное — прямо передо мной восседал Сергей. Может, он вовсе не следит за нами, а искренне интересуется искусством? Пергамон, музей Ван Гога, теперь замки. Проэкзаменовать его, что ли? Но опыт любителя детективов велел действовать обиняком, и я обратилась к Лидии:

— Вы были вчера в Диснейленде?

Та ответила довольно сварливо:

— Завели б своих детей — не спрашивали бы.

— Мне легче спросить, чем заводить, — призналась я. — Так были?

— Конечно, была. Это главная достопримечательность Парижа. Надо быть дурой, чтобы ее не посмотреть.

— А Сергей был?

— К сожалению, Сережа не мог — помешали дела.

Я повернулась к Сергею:

— Наверное, ходили в Лувр? Вы любите живопись?

— Нет! — раненым быком взревел он. — Не ходил! Не люблю!

Я даже опешила от столь мощной реакции. Можно подумать, я обвинила его в преступлении. Хотя… если предположить, что вчера Сергей шпионил за нами, то так оно и есть. Шпионаж ведь — преступление? Гмм… государственный — конечно, а частный? Предположим, какой-нибудь тип станет всюду за мной таскаться. Имею ли я право подать на него в суд и как прикажете сформулировать обвинение?

Пока я размышляла, Лидия проворковала, нежно прильнув к соседу:

— Не обращай внимания, милый. Она со странностями. Представляешь, у нее даже волосы не свои!

Сергей, повернувшись, уставился на мою голову. Именно из-за таких, как Лидия, мужчины считают женщин предательницами! Я по доброте душевной посоветовала ей покраситься в блондинку, а что имею в результате? Утверждение, что я лысая? Хорошо еще, что на мнение Сергея мне плевать.

— Волосы не свои, — кивнула я. — И фигура. И одежда. Да и паспорт чужой. Но все эти странности меркнут перед посещением Лувра, правда?

Маневры Лидии произвели не то действие, на какое она надеялась. Сергей продолжал сверлить меня глазами, причем теперь не только голову, а еще и тело. Слава богу, длилась тягостная процедура недолго. Он завопил еще громче, чем пятью минутами ранее, и отшвырнул что-то на наше сиденье. Мне повезло — предмет летел на Настю. Она сделала резкое движение, сопровождаемое боевым кличем, НЛО перевалился назад, и автобус оглушил визг на невыносимо высоких нотах.

Водитель резко затормозил. Поскольку особо нервные успели вскочить, они тут же свалились в проход.

— Я же говорил — нельзя вставать во время движения! — сиреной взвыл Алекс. — Я инструктировал! Я не виноват! Вы все свидетели!

Это напоминало филиал сумасшедшего дома. Впрочем, все оказалось не так страшно. Когда мы подняли упавших, выяснилось, что травм никто не получил. Пострадала только Маргарита Васильевна, хотя она как раз не двигалась с места.

— Вот! — срывающимся тонким голосом возгласила она, демонстрируя лопнувшую на груди кофточку. — Кто возместит мне ущерб? Не только материальный, но и моральный! Я двенадцать лет директор школы, и ни один школьник еще не рвал на мне одежду!

— Вот! — срывающимся тонким голосом возгласила она, демонстрируя лопнувшую на груди кофточку. — Кто возместит мне ущерб? Не только материальный, но и моральный! Я двенадцать лет директор школы, и ни один школьник еще не рвал на мне одежду!

Представить себе школьника, рвущего на директрисе одежду, я действительно не в силах (пока, по крайней мере). Однако обескуражить Лидию было не так-то просто.

— Нечего обтягивать свои жиры! Кофта лопнула сама! У вас, училок, вечно дети во всем виноваты! А вы их заинтересуйте учебой, заинтересуйте, тогда детки будут не баловаться, а учиться!

— Сейчас каникулы! Родители, взявшие в поездку детей, несут ответственность за их поведение! Я на вас в суд подам!

— Ох, — тихонько вздохнула Настя. — Но я не нарочно…

— А что это было? — на ухо спросила у нее я.

— Близнец, конечно. Тема или Макс. Сергей пихнул его на меня, а у меня в фитнес-центре по пятницам как раз занятие с мячами. Мы отрабатываем быстроту реакции. Я автоматически отбила предмет, и тот попал на Маргариту Васильевну.

Между тем скандал продолжался. Прервал его Сергей. Он встал и внятно, с нескрываемым удовольствием произнес:

— Я отказываюсь сидеть рядом с этими детьми. Отныне мое место — на заднем сиденье. Я вообще не хочу иметь с этими детьми ничего общего. Прости, Лида. Нет, не иди за мной. Ты мать, твой долг находиться с ними. Надеюсь, они у тебя всегда будут под присмотром. Днем и ночью. Они в этом нуждаются.

— Сереженька, ночью они спят…

— Днем и ночью, — повторил Сергей, с достоинством удаляясь в конец салона.

— Хитро он от нее отделался, — шепнула мне Настя.

Лидия молча дала оплеуху одному из сыновей, затем другому.

— А я че? — проныл Тема (или Макс?). — Это все он. Я ему грю: а тебе влом пробежать весь автобус по спинкам кресел? А он грит: и ниче не влом, пробегу и не завяну! А сам лох! Лучше б я побежал, у меня бы вышло. У, жесть!

И он метко плюнул в брата. Брат ответил тем же — увы, менее метко. Лидия стерла слюну с лица и за шкирку усадила близнецов на место.

— Хорошо вам в институте работать, — с тоской сказала мне Ира, когда автобус тронулся. — У вас все-таки собраны лучшие, да и постарше они. А у нас — вот такие…

— У нас отборный контингент, а не малолетние уголовники вроде этих, — возмутилась Маргарита Васильевна.

— Может, они и лучшие, — ответила Ире я, — но с каждым годом учить их все сложнее. Какая высшая математика, если они горизонтальной линии нарисовать не могут!

— Студенты университета? Шутите?

— Нет. Мне один недавно вместо горизонтальной изобразил вертикальную. Впрочем, я не скрыла, что шпаргалка у него всегда под рукой, подвела юношу к окну и показала горизонт. Он был потрясен.

— Иногда просто хочется их убить, — вдруг призналась Ира. — Очень трудно сдержаться.

— А мне теперь легко, — похвасталась я. — Я поначалу тоже переживала. Даже книги по олигофренопедагогике пыталась читать, но от них толку мало. Слабы олигофрены супротив наших учащихся! А потом мне попался замечательный труд по этологии, и с тех пор ни одно юное существо не может больше меня удивить. Я, наконец, поняла, что их поведение совершенно естественно.

— Этология — это ведь наука о поведении животных? — с интересом уточнила собеседница. — Или я что-то путаю?

— Нет, не путаете. Но человек — тоже животное! И мы даже знаем, от кого произошли, — от обезьян. Книга как раз посвящена их обычаям и привычкам. Например, молодая обезьяна, имеющая низкий статус в стае, чувствует себя увереннее, если взберется на более высокое дерево, чем остальные. Зная это, могу ли я осуждать Макса… ну, или Тему… за желание проскакать над нашими головами? Они ведут себя в соответствии с инстинктом. Чтобы ему сопротивляться, надо развить интеллект. Нет интеллекта — работает инстинкт. Все просто.

— А орут они зачем? — неожиданно встрял Сергей, оказывается прислушивающийся к разговору. — Ведь орут же, гады!

— Да, — подтвердила я. — Молодые обезьяны любят собираться вместе, издавая как можно более громкие звуки. Некоторые из них даже используют для этого палки, которыми колотят по сухим деревьям. Тогда взрослые особи прогоняют молодых из излюбленных мест стаи на непригодные для питания земли. На таких землях молодые обезьяны шумят вволю, а затем, присмирев, возвращаются обратно.

— Дельная мысль!

— Правда, я лично поступаю гуманнее — специально на перемене выхожу из аудитории в коридор… то есть сама мигрирую на непригодные для питания земли. Это легче, чем выгнать туда сто человек. Они десять минут шумят изо всех сил, зато потом на лекции ведут себя тихо. Вот как я поумнела благодаря этологии!

Я не сомневалась, что Ира освоит замечательный метод без труда, и рада была ей помочь. Между тем мы прибыли в долину Луары.

Много про замки говорить не буду. Хотя хочется. Уже одна фраза «мы проехали Блуа» звучит для меня музыкой. Увы, посетили мы лишь Шамбор с Шенонсо… дивные названия, которые просятся в роман Дюма.

Шамбор построен Франциском Первым ради того, чтобы жить ближе к своей прекрасной даме. Там фантастическая лестница и безумное количество труб на крыше. За владение Шенонсо боролись вечные соперницы Диана Пуатье и Екатерина Медичи — надеюсь, этого достаточно, чтобы ваше воображение нарисовало самое романтическое место на свете (не забудьте про роскошный сад и протекающую прямо через аркады здания реку). Не знаю, как мне удалось по окончании экскурсии втащить себя обратно в автобус. И лишь его непробиваемыми стеклами могу объяснить тот факт, что я не выскочила на обратном пути, дабы осмотреть еще хотя бы несколько пейзажей. Мы проезжали мимо, и я прижималась грудью к окну, чтобы видеть их лишнее мгновение. Единственное утешение — в Шенонсо я приобрела великолепный поднос с подробнейшим изображением разных замков. Дома повешу его на стенку и буду любоваться. Да, я маньяк! И горжусь этим.

Уже на подступах к Парижу зазвонил мой мобильный. Кто мог трезвонить, как не преступный Максим? Вчера он решил, что мы ему больше не нужны, а теперь вдруг передумал. Интересно, Вовчик заинтриговал его клубничной маской или Сергей прельстил лекцией про обезьян? Мне, признаться, было безразлично. Если б Максим хотел вернуть корону, он бы уже это сделал, а ни с какими другими целями я общаться с ним не собиралась. После замков Луары у меня было слишком возвышенное настроение, чтобы портить его беседой с бандитом. Поэтому я сухо произнесла:

— Извините, у меня кончаются деньги на счету, — и положила трубку.

Через несколько минут телефон принял сообщение. Это оказался не очередной «кыш-мыш», а известие о прибытке в двадцать евро.

— Настя, — прошептала я, — смотри. Похоже, деньги положил Максим. Что мне делать?

— Ждать его звонка. Мужчины жмоты, просто так он бы денег не истратил. И советую быть повежливей. Похоже, он очень заинтересован во встрече. Знаешь, раздражать преступника без необходимости я бы не стала. Мало ли как он среагирует?

Подруга была права — Максим позвонил, едва она закончила фразу.

— Ну, деньги вам пришли? — радостно осведомился он. — Теперь все в порядке?

— Зачем вы это сделали? — не удержавшись, буркнула я. — Я у вас ничего не просила.

— Как зачем? — засмеялся собеседник. — Чтобы спокойно с вами разговаривать. Знаете, я соскучился. Вы во сколько должны приехать? Предлагаю опять поужинать вместе.

Пока я размышляла над достойным ответом, Настя громко произнесла в трубку:

— Очень хорошо, мы согласны.

И они с Максимом тут же принялись выяснять, где и во сколько удобнее встретиться. Сошлись они на площади Согласия (честное слово, я скаламбурила не нарочно! Пусть будет площадь Конкорд, это звучит даже лучше). Алекс сказал, что желающие смогут выйти там, а остальные поедут к отелю. Подумав, я решила плюнуть на принципы. Бандит с двадцати евро вряд ли обеднел, а выводить его из себя действительно опасно. Пообщаемся, коли ему приспичило.

* * *

Автобус остановился на площади Конкорд, в центре которой вместо былой гильотины располагался обелиск, показавшийся мне знакомым. Я рванула к нему, дабы убедиться. Ну точно! Парный я видела в любимом Египте при посещении Луксора. Все-таки французы — лицемеры и воры! Тащат все, что плохо лежит… что хорошо лежит, тоже тащат. То фреску стырят вместе со стеной, то многотонную махину. И за что я их, мерзавцев, нежно люблю?

— Что-то не так? — спросил подошедший Сергей.

— Зачем во Франции вечно воруют произведения искусства? — риторическим вопросом ответила я.

— Самый прибыльный бизнес, — пояснил собеседник. — Даже банки грабить, и то менее выгодно. Нет другого места, где столь ценные объекты были бы так слабо охраняемы, как в музее.

Я заинтересовалась:

— Прибыльнее наркоторговли и организации азартных игр?

Назад Дальше