«Бе–е–е», — действительно, что может быть глупее.
Поэтому раз в неделю сюда с проверкой наведывался контролёр, чтобы вычислить козла и наложить штраф. Кстати, у контролёра рыло было тоже в пуху. Не найдя козла, контролёр, естественно (для него), брал штраф с других потенциальных нарушителей. Первый кого он окучивал, словно куст черной рябины, был лысый парикмахер № 1 (второй парикмахер проявится чуть позже). Чтобы быстрее отвязаться от контролёра, парикмахер загодя готовил взятку.
— Плохо ищете, — передавая конверт, в сердцах бросил парикмахер.
— У меня самая современная аппаратура. Фиксирует любое маломальское блеянье, — доставая слуховой аппарат, парировал контролёр. — Обязательно найду.
Парикмахер взглянул с недоверием.
— Не верите? Ну-у, давайте, давайте, проверим, — контролёр ухмыльнулся. — Отойдите вон туда, к двери.
— Сюда? — парикмахер обозначил место.
— Да, сюда, — контролёр щёлкнул тумблером. — Так давайте. Ну-у.
— Что ещё давать? — парикмахер насторожился.
— Ну-у, блейте. Бе–е–е…
— Бе–е–е…
— Тише, — контролёр покрутил аппарат, — да отойдите вы дальше, ещё. Ещё. Да идите вы…
— Бе–е–е, — послышалось издалека. — Бе–е–е…
— Козёл, — буркнул контролёр.
Сфокусировав мысли на столике парикмахера и показав завидную ловкость рук, контролёр мгновенно исчез. Через шесть секунд контролёр снова появился, правда, уже на улице. В его кармане лежали духи «Пурпурная Заря».
Улица представляла собой простую пешеходную зону, туда–сюда, длиной в восемьсот шагов (в одну сторону). Эти шаги принадлежали уличной женщине Ольге, которая по утрам, шагая из конца в конец, разминала органы движения в надежде кого–нибудь подцепить для интимной беседы.
Контролёр, как обычно, пристроился сзади.
— Привет, контролёр, — бросила Ольга.
— Как это тебе удается? Я ёще не успел подойти, а ты меня узнала. Словно у тебя глаза на затылке, — удивился контролёр.
— Я женщина опытная, много чего умею. — Ольга эротично улыбнулась. — Поговорим?
— Я на службе, — контролёр зарделся. — И потом, твои занятия прямое нарушение закона.
— Дуракам закон не писан, — Ольга показала язык. — Ясно?
— Что, что?
— Ну-у, дура я. Ду–ра… Чего ты с меня возьмешь?
— Это тебе, — протягивая духи, предложил контролёр.
— Мне чужого не надо, — делая ударение на слове «чужой», намекнула Ольга.
— Кх–кх, ты блеянье не слышала? — меняя тему разговора, спросил контролёр. — Начальство постановило в недельный срок поймать вашего козла. Я уверен, что он здесь. Помоги, а–а–а?
— Записывай адрес: дом10, квартира тоже 10. Там живёт редкостный, натуральный козёл.
— Всё шутишь? Смотри, дошутишься!
Пригрозив Ольге пальцем, контролёр отклонился в сторону «Игорного дома», где за столом, судя по возгласам: «Партия, господа, вы «козлы», весело играли в карты. Это было второе место, где контролёра не ждали.
— Так, так, — многозначительно протянул контролёр. — Играете в запрещённые игры.
— Ну-у, мы же не блеем, — играющие в «козла» засмеялись.
— Господа, всё равно нельзя, придётся заплатить…
Контролёра оборвали на полуслове; из–за ширмы вышел высокий, уверенный в себе господин, по всей видимости, хозяин клуба.
— Уже можно. Вот разрешение, — протягивая бумагу, сказал хозяин. — В «козла» и «подкидного дурака» играть раз–ре–ше–но.
— Ура! — воскликнули игроки.
— Ничего не понимаю, — контролёр пожал плечами. — Сами дают задание поймать козла. И сами же плодят «козлов».
Двое проигравших игроков, видя смущение контролёра, тут же залезли под стол и громко заблеяли.
— Бе–е–е, бе–е–е…
У контролёра зазвенело в кармане — это сработал слуховой аппарат.
— Прекратите! — отрезал он.
— В «козла» будете играть? — спросил хозяин клуба.
— Да вы что?!
— Тогда прошу вас на выход. Прошу…
Контролёр выскочил из клуба как ошпаренный, словно в него плеснули горячие помои. Почувствовав во рту поганый привкус обиды, он даже для верности осмотрел себя и отряхнулся. Скрасить нанесённую обиду мог только очередной предприниматель, в данном случае парикмахер № 2, к которому контролёр и заскочил.
Из–за неприязни друг к другу коллеги работали раздельно (в разных домах). Совсем недавно они дружили, но женитьба поставила жирный крест на их дружбе, потому что дружить семьями было невозможно. Их жёны, похожие как две капли воды, всё время путали мужей, что вызывало у парикмахеров страшную ревность, которая кончалась хулиганскими выходками.
— Зайдите позже! — даже не посмотрев в сторону контролёра, рубанул парикмахер — Видите, я занят.
Контролёр присмотрелся и увидел в кресле клиента, вернее, его голову, из которой торчали извилистые рога. При этом зеркало отражало сияющее женское личико.
— Что это? — показывая пальцем, спросил контролёр.
— Это новая прическа моей жены, — довольно ответил парикмахер. — Называется «Две извилины». Очень модная прическа. Очень…
— Это же козлиные рога, — констатировал контролёр.
— Послушайте, вам везде мерещатся рога, копыта, блеянье. Вам козёл покоя не даёт. Отдохните, хотя бы до завтра.
Контролёр собрался уйти, но не успел. Из–за кресла вылез приличного размера кот. По всей видимости, он только что ел, потому что его сытая физиономия светилась. Безразлично посмотрев на контролёра, кот смачно проблеял:
— Бе–е–е…
— Ваш?! — хватаясь за слуховой аппарат, крикнул контролёр.
— Нет, — парикмахер с любовью посмотрел на кота. — Это кот моего соседа дрессировщика. У него там целый конвейер. Он их так быстро дрессирует, что не успевает всех накормить. Поэтому я взял этого кота на попечение.
— Почему он блеет?! — возмутился контролёр. — Вы за это ответите!
— Я же вам сказал, что кот не мой, а дрессировщика! — парикмахер впервые повысил голос. — С него и спрашивайте.
Контролёр направился к выходу.
— Подождите, — остановил его парикмахер.
Контролёр обернулся.
— Вот, возьмите, — парикмахер протянул конверт.
— Нет, потом, — контролёр отмахнулся. — Я зайду потом, завтра.
— Это письмо. — Парикмахер ухмыльнулся. — Его написала Ольга.
Контролёр распечатал конверт и прочитал: «Я знаю, где живет козёл. Ольга».
Ольга с новой причёской «Две извилины» стояла напротив дома, где жил дрессировщик и что–то выписывала. Рядом, соблюдая очерёдность, стояло несколько возбуждённых мужчин.
— Так, — многозначительно говорила она. — Ваше имя.
— Макс.
— Так, Макс. В двадцать ноль–ноль.
— А я Алекс.
— Так, Алекс. В двадцать один ноль–ноль.
— А можно выписать на инкогнито две интимные беседы? — спросил мужчина, лицо которого находилось в тени.
— А у вас хватит словарного запаса? — в предвкушении интимной беседы Ольга чувственно выдохнула. — Ведь я люблю сильных, ласковых мужчин.
— Я геолог, месяц был оторван от цивилизации. Мне не терпится… так сказать, поговорить.
— Так, инкогнито. С двадцати двух до полуночи…
Контролёр подошёл, как обычно, сзади и прошептал:
— Ольга можно тебя на минутку.
— Мужчины не расходимся, — предупредила Ольга. — Я сейчас.
Они вплотную подошли к дому, где жил дрессировщик. Из распахнутого окна под аккомпанемент гитары кто–то правдоподобно блеял. Контролёра передёрнуло.
— Этот дрессировщик, сволочь, — обнимая Ольгу, возмутился контролёр. — Учит котов козлиному инстинкту.
— Но, но! — Ольга отстранилась. — Руки…
— М–м–м, мне передали письмо, — не зная чем занять руки, нервничал контролёр. — Ну-у, и где он живёт?
— Здесь, на третьем этаже, — Ольга ткнула пальцем. — Угловая квартира.
Контролёр побледнел.
— Ты его видела?
— Мне сказала тётушка Наргиз, — Ольгу улыбнулась. — Так и сказала: передай этому контролёру, что козёл живёт у меня.
Не сказав ни слова, контролёр быстро вошёл в подъезд и, поднявшись на третий этаж, открыл своим ключом дверь.
На диване среди скудной мебели сидела и плакала тётушка Наргиз.
— Что!! — закричал с порога контролёр. — Что случилась?!
— Козёл сдох, — вытирая слёзы, сказала тётушка Наргиз.
— Фу–ты господи, я‑то думал… Ну-у, не плачь. — Контролёр подошёл и сел рядом. — Я приведу тебе другого козла.
— Правда? — Тётушка улыбнулась.
— Конечно!
В конце улицы, усыпанной козлиным пухом, шла бойкая посадка в старенький автобус. Контролёр волновался среди пассажиров в надежде быстрее уехать. Количество мест равнялось числу пассажиров, поэтому контролёр не нашёл ничего лучшего, как смотреть в окно.
— Ваш билет, — спросил контролёра автобусный контролёр.
— Ваш билет, — спросил контролёра автобусный контролёр.
— Что? — удивился контролёр.
— Предъявите билет!
— М–м–м, я не успел купить, — оправдывался контролёр. — Я заплачу.
— Билеты продаются в специальных пунктах, — убеждал автобусный контролёр. — Я не продаю билеты, я их только проверяю. Есть такой приказ сверху.
— Я знаю. Ну-у, сделайте мне исключение, я тоже контролёр. Вот моё удостоверение.
— Ничего не могу поделать «зайцем» нельзя, — развел руками автобусный контролёр. — К тому же ваше удостоверение просрочено. Пожалуйста, выйдите из автобуса.
Контролёр недовольно вышел из автобуса. Обозвал своего коллегу козлом. И направился в сторону знакомой нам улицы, где на крышах и фонарях по–прежнему лежал козлиный пух.
ЗАГОВОРЩИК
Около двенадцати ночи, как и положено, для Ивана — начинающего заговорщика — постучали в дверь: два раза подряд и раз после короткой паузы. Услышав условный знак, Иван открыл рот (глаза уже были открыты), чтобы снять напряжение с барабанных перепонок. От волнения у него часто закладывало уши. В тревожно–беспокойное состояние Иван втянулся сознательно, чтобы остаться тет–а–тет с тайным агентом, которого ожидал в назначенный час.
Его девушка ещё утром собиралась прокладывать туристические тропы, но к вечеру почему–то заупрямилась, и от пешего отдыха наотрез отказалась, возможно, из–за грозы, которая, впрочем, так и не грянула. Чтобы избавиться от присутствия возлюбленной, пришлось ссориться, причём мелкой ссорой обойтись не удалось. А крупная ссора привела к битью посуды, топтанию любимых вещей и метанию друг в друга мобильных телефонов. Иван, в конце концов, проиграл, потому что его вещи всё–таки стоили намного дороже. Теряя голову, заключительный аккорд ссоры заговорщик решил оставить за собой, запустив в дверь соседней комнаты её эксклюзивный кактус, который мог произвести эффект разорвавшейся бомбы. Но не произвёл, потому что возлюбленная вовремя забаррикадировалась, и до неё долетел короткий звон осыпающихся иголок.
Кто–то торопился войти, потому что стук настойчиво повторился. Иван, облачённый в белый смокинг, пошёл открывать, по–прежнему сохраняя волнение, свойственное неопытным заговорщикам. Открыв дверь и увидев полную девушку без косметики, Иван немного успокоился. Незнакомка же излучала спокойствие, возможно, из–за ситцевого наряда весёленьких тонов. В полумраке узкого коридора Иван походил на привидение, к тому же сегодня у него маковой росинки во рту не было.
— Вы продаёте подержанный чёрный смокинг? — спросила незнакомка.
Иван молчал, словно набрал в рот воды.
— Вы продаёте подержанный чёрный смокинг? — повторила она. — Ну же…
— Ах да, — вспомнил Иван — Чёрный смокинг уже продан, остался белый сорок восьмого размера.
— Ну, наконец–то додумались, — выдохнула незнакомка и бесцеремонно вошла в квартиру, оставив на лестничной площадке увесистый чемодан.
Иван был в хорошей форме, но чемодан оказался неподъёмным, пришлось тащить волоком.
— Как вы его дотащили? — обращаясь к незнакомке, шёпотом спросил заговорщик. — Тяжелая ноша, словно там камни.
— Книги, — ответила незнакомка. — Кстати, вы курите?
«Ну, наконец–то запрещённая литература — подумал Иван, — а то заговорщик без компромата — пустое место».
— Иван, вы курите?! — повышая голос и бесцеремонно закуривая, повторила незнакомка.
— Курю, — прошипел Иван. — Только, пожалуйста, тише.
— Тише!! — наслаждаясь громкой речью, почти кричала незнакомка. — Так вот, придётся бросить!
— Мы ни одни, — признался Иван и тоже закурил.
— Вы в этом уверены? — незнакомка встала вплотную к Ивану.
— Уф, — от тяжести её грудей Ивана пробил пот.
В замочной скважине выпучивался чей–то глаз.
Иван понимал, что его заговорщический вес равен всего тридцати дням, этого явно недостаточно, поэтому что–то доказывать, тем более женщине, было бессмысленно. Чтобы хоть как–то досадить незнакомке, Иван спросил:
— За вами не было хвоста?
— Хвоста? — незнакомка задумалась. — По–моему, во мне нет ничего подозрительного.
— Есть, — заметил Иван. — Извините, но на вас нет не грамма косметики, а это очень подозрительно.
— Вы ошибаетесь, — не согласилась она, — человеку без лица легче затеряться в толпе. Я это проверяла тысячи раз, — незнакомка затушила сигарету, подошла к кровати и начала раздеваться. — Уже поздно. Давайте–ка спать. Кстати, у вас есть девушка?
— Что, тоже придётся бросить? — ожидая бурю в стакане, Иван покосился на дверь.
— Нет, что вы, — улыбнулась она. — Просто по легенде я ваша жена. По паспорту Наталья, фамилию вы знаете. Зовите меня Наташа. Хорошо?
— Это ваше настоящее имя? — зачем–то спросил Иван. — Я должен знать.
— Много будете знать… — подавив зевоту, Наташа отвернулась. — Закрывайте окно и ложитесь.
Иван подошёл к окну. От рекламного щита «Ощути моё прикосновение» тянулась длинная тень. Только сейчас он заметил, что пока они говорили, тень всё время находилась в комнате. Неодушевленный предмет вряд ли представлял опасность, но за щитом могла скрываться другая тень, например, наблюдателя.
«Исключено, — захлопывая окно, подумал Иван. — Пока еще ничего не сделано, так, что бояться нечего».
Но Иван ошибся. За тенью рекламного щита действительно пряталась тень наблюдателя, который всё слышал. Когда тени сливаются воедино, они становятся равноценны, одушевлённы (наличие наблюдателя) и целенаправленны, будто отравленные стрелы, пущенные в личную жизнь человека.
Иван подошёл к Наташе, которая спала безмятежно, словно ребёнок. От мысли лечь рядом и ощутить её прикосновение заговорщика передернуло.
Спать в кресле не очень–то удобно, но другого выхода у Ивана просто не было.
От хмурой ночи осталось лишь волнистое облако. Оно зацепилось за шпиль городской биржи, его безжалостно трепал попутный ветер. Светило солнце, и день постепенно расцветал немыслимыми красками.
Иван моргнул глазами и пошевелился. Вернее сделал попытку шевельнуться. Сейчас его тело, словно одетое в гранит, больше смахивало на сидячий памятник.
В ванной комнате звучал романс для двух голосов.
— Доброе утро, — выходя из ванной, поздоровалась Наташа. Вафельный халат подчёркивал её нелепую фигуру.
— Доброе утро, — простонал Иван, пытаясь подняться, но снова замер.
Из ванной комнаты в таком же вафельном халате, правда, с другой (идеальной) фигурой, как ни в чём не бывало, вышла его девушка.
— Доброе утро, — поздоровалась она.
Чтобы снять нервное напряжение, Иван открыл рот. Никакого действия; напряжение нарастало. Нервные импульсы посылаемые головным мозгом, не найдя себе применения, потому что упирались в скованные мышцы, безнадёжно обрывались. Иван висел (в данном случае сидел) на волоске. И вот когда последний волосок оборвался, тело вдруг сразу обмякло, распрямилось и вытянулось. Иван почувствовал легкость, повторяя изгиб кресла, съехал на пол.
— Ха–ха–ха, — засмеялись подруги.
Надо сказать, пока девушки мылись, они подружились.
Проглотив насмешку и собирая не только мысли, но и силу воли в кулак, Иван уверенно поднялся. Обиженные чувства сидели в нём, правда, где–то далеко, чтобы обращать сейчас на них пристальное внимание.
— Перестаньте хохотать, — потребовал Иван. — И объясните мне, наконец, что всё это значит?
— Это значит, — указывая на его девушку, объяснила Наташа. — Что она с нами. Или ты против неё?
— Нет, я за неё, но… Вы же сами говорили, что штат заговорщиков переполнен, свободных единиц нет, — Иван дёрнул плечами. — Она с нами в качестве кого?
— Моего двойника, других вакансий нет, — спокойно ответила Наташа, и, опережая очередной вопрос Ивана, добавила:
— Поправится, как пить дать. Будем кормить в лучших ресторанах.
Иван почувствовал, что в горле пересохло, и с усилием глотнул слюну.
— М–м–м, — простонал он. — Э–э–э… Её фигура… 90–60–90.
— Через год будет в порядке, — подытожила Наталья. Затем она подошла к открытому чемодану и выбрала книгу. — Вот, ознакомьтесь.
Иван взял книгу и произнёс название:
— Лечебная гимнастика.
Вне себя от удивления Иван взял ещё несколько книг. «Фитнес для начинающих», «Идеальный пресс», «Энциклопедия фитнеса», «Фитнес вчера, сегодня, завтра». Иван перекладывал книги, словно кирпичи, не понимая смысл происходящего. Одну из них он машинально открыл.
— Вертикальные жимы, горизонтальные жимы, вертикальные тяги, горизонтальные тяги, — прочитал Иван и удивлённо взглянул на Наташу. — Теперь я понимаю, почему ваш чемодан такой тяжёлый. Сплошное железо. Что это?