И Аврора помчалась туда, на минуточку забыв, что она не Николай Фоменко. Если бы ее удалось остановить, то толпа разъяренных водителей, которым она своей ездой порядком натрепала нервы, ее бы растерзала. Зато Аврора умудрилась захватить все зеленые светофоры, ловко проскочила все пробки и ворвалась в ресторан. Видок у нее был так себе: от волнения — она ведь очень спешила, да еще один из обиженных водителей все-таки ее обогнал и подрезал, так сказать, поучил уму-разуму — Аврора немного вспотела, волосы растрепались, пепел упал на джинсы и размазался… Ворвалась и тут же заметила Никиту — он обедал с шикарной блондинкой в стильной оливковой кофточке, с завивкой из парикмахерской и такими драгоценностями, что смело можно было отключать электричество — камни сверкали, как ксеноновые фары. Блондинкой была, конечно же, Алиса.
— Привет! — выдохнула Аврора. — Сейчас сдам дубленку в гардероб. Никит, закажи мне суп.
Она быстро вернулась, пристроилась к ним, тут же влезла широким рукавом в сметану и закурила.
— Я думал, ты у Риммы… — промямлил Никита.
«И поэтому быстренько пригласил эту стерву?» — хотелось закричать Авроре.
Но она не закричала. Итак, один — ноль в пользу Алисы. Еще хотелось вылить Никите на голову тарелку супа, но, во-первых, суп еще не принесли, а во-вторых, это было бы капитуляцией.
— Она меня быстро отпустила, — сказала она.
— Никита, извини, я скоро уеду, так что давай закончим, — томно произнесла Алиса и слегка выпятила грудь, которая, что уж тут лукавить, очень выигрышно смотрелась под шелковой тканью. — Так вот, я говорила, девушку надо снимать в той же манере, что ты делал рекламу кофе. Там совершенно потрясающее сочетание феминизма — для девочек и эротики — для мальчиков. Ролик просто гениальный, я уже всем рассказала, что познакомилась с человеком, который его снял. Едва отвадила подружек, желающих с тобой познакомиться… — Тут Алиса улыбнулась, продемонстрировав отличную голливудскую улыбку: открытую такую, честную, с белыми зубами и чувственными губами…
Аврора забилась в угол. Во-первых, она сейчас жутко выглядела. Во-вторых, без должного внимания относилась к работе Никиты — если честно, на ее взгляд, он делал хорошие, но довольно обычные видеоролики, и Аврора до сих пор лишь пыталась осторожно ему объяснить, что можно быть посмелее. Не то чтобы она не принимала в нем участия — нет, ей все нравилось. Нравилось, что он работает на себя, что увлечен тем, что делает, но ее немного удивляло, почему у него нет амбиций. Даже когда Аврора была бедной и несчастной, она мечтала о том, как однажды получит Нобелевскую премию Мира, как Боно, или еще какую-нибудь премию, или о ней будут писать все желтые газеты, обсуждая ее экстравагантные выходки… Она считала, что, если уж ты нашел любимое дело, надо им гореть, надо стараться быть лучше всех, надо стремиться к звездам, а не делать что-то обычное и радоваться тому, что у тебя все не хуже, чем у других… А вот Алиса нахваливает Никиту, и посмотрите, как он тихо смущается и скрывает, что ему страшно приятно!
— В общем, Никита, я высказала наши пожелания, а в остальном целиком полагаюсь на вас. Я уверена, вы сделаете нечто гениальное! Ну, мне пора, я пошла, всего доброго…
Никита встал, чтобы ее проводить, и эта мерзавка на глазах у Авроры три раза поцеловала его в щеки. И как! Встала близко-близко, почти приклеилась к нему животом и еще губки бантиком сложила.
И Аврора приняла решение. Едва Алиса вышла из ресторана, Аврора отложила вилку и воскликнула:
— Это нормально?!
— Ты о чем? — Никита сделал большие глаза.
— О том, что она вешается на тебя? — завизжала Аврора.
— Аврора, как тебе не стыдно. — Никита последовал ее примеру и тоже вышел из себя.
— Мне, — Аврора ткнула себя пальцем в грудь, — не стыдно! Мне неприятно, что ты позволяешь какой-то мымре с тобой кокетничать!
— С чего ты взяла?
— С того! Я ее знаю как облупленную!
— Так вы знакомы? — растерялся Никита.
— А ты не понял? — вспыхнула Аврора. — Знакомы — не то слово!
— Слушай, но я-то тут при чем? — Никита развел руками. — Я ведь с ней не кокетничаю! Мы должны были встретиться, и когда ты отменила обед, я ее пригласил потому, что все равно должен был с ней повидаться. Что тут можно сделать?
— Можно, например, ей показать, что тебе неприятны ее намеки…
— Не было никаких намеков! — разозлился Никита.
Аврора с тоской посмотрела на рыбу, которую едва успела попробовать, встала и торжественно произнесла:
— Значит, так. Если ты считаешь ниже своего мужского достоинства отвергать притязания первых попавшихся шлюшек, то ради бога — делай то, что считаешь нужным… но без меня!
Никита развел руками и открыл рот, но Аврора уже развернулась и ушла, с ужасом думая о том, что, как только откроет дверь на улицу и сделает первый шаг, свалится в пропасть. Она своими руками все разрушила! Теперь, пока Никита будет обижаться, Алиса быстро приберет его к рукам. И во всем виновата она, Аврора! Конечно, она может вернуться, или позвонить ему вечером, или сделать что-нибудь романтическое, но не надо себя обманывать — если бы не было ее, Авроры, Никита еще бы вчера упал в объятия стервы Алисы!
Ей вдруг стало больно. И плохо. И грустно. Как же так? Ну, разве это справедливо? Все было так хорошо… Неужели никому нельзя верить? Разумеется, верить можно Даше — она оказалась права, Никита — засранец. Но он же был такой милый… А может, она все придумала? Может, ему и правда плевать на все намеки…
Аврора опустила голову, ватными руками повернула ключ в замке зажигания и медленно двинулась по набережной.
— Я не могу ему позвонить, — уныло говорила она Даше спустя полчаса. — Потому что я его люблю и не хочу строить наши отношения, основываясь на каком-то дурацком пари.
Даша, которая пять минут назад любезно встретила Аврору вопросом: «Что ты здесь делаешь?», даже не стала напоминать, что Аврора по собственной воле, в здравом уме и совершенно трезвая ввязалась в нелепый спор. Это было благородно, и Аврора оценила молчание подруги.
— Даш, прости меня! — воскликнула она. — Мне же хотелось, чтобы все было хорошо! Очень хотелось, чтобы меня любили! Понимаешь, ни мама, ни папа, ни отчим, ни, уж конечно, Жанна — никто не любил меня просто так, потому что я есть. Все детство мама только злилась на меня за то, что я мешаю ей жить, и я мечтала, чтобы появился человек, который любил бы меня не потому, что сейчас на примете нет никого лучше, а потому, что именно я — его единственная. Понимаешь? — Она утерла слезу, но передумала и разрыдалась. — Почему нельзя любить только меня?
— Аврора, милая, ты извини, но я же тебе говорила, что Никита — не тот, за кого ты его принимаешь… — Даша погладила Аврору по голове. — Он обычный. А тебе нужен необычный мужчина.
— Президент? Серийный маньяк? Фрик с двадцатью булавками в пенисе? — сквозь слезы улыбнулась Аврора. — Или такой, как Донат?
У Даши заполыхали щеки.
— Кстати, о Донате… — промямлила она. — Я его люблю так, что мне иногда кажется, как мир сжимается в одну маленькую точку и давит на меня со всех сторон. Но ты хоть понимаешь, чего стоит любовь этого человека?
— Нет, — покачала головой Аврора, — не понимаю.
— Знаешь, счастье задаром не дается, — туманно выразилась Даша.
— Слушай, а что у вас… с ребенком? — вспомнила Аврора и застыдилась того, что так забросила подругу.
— Ничего, — Даша всплеснула руками.
— То есть?
— Ну, Донат звонил, а я сказала, что не готова, — усмехнулась Даша. — Мы ведь не договаривались, что я должна забеременеть в какой-то срок. Наверное, он и не догадывался, что я откажусь по первому зову лететь к нему… оплодотворяться. — И она до крови закусила губу.
— Бедная моя крошечка-хаврошечка… — Аврора вскочила со стула и прижала к себе Дашу. — Неужели все это стоит призрачной надежды, извини за патетику, на то, что он будет любить тебя и только тебя?
— Конечно, стоит! — воскликнула Даша. — А ты думала, любовь — сплошные радости жизни?
— Да! — рассмеялась Аврора.
— И не рассчитывай. Ты ведь все-таки ведьма, а не глупая институтка, начитавшаяся Блока.
— Блин, что ж мне делать с Никитой? — вспомнила снова свои дела Аврора. — И с Алисой. Я бы ее в слизь превратила, но ведь нельзя…
— Зато мне можно, — усмехнулась Даша.
Глава 23
— Куда мы едем? — забеспокоилась Аврора, когда они выехали за пределы Москвы. — Что ты придумала?
— Спокойно, крошка! — хихикнула Даша.
— Слушай, давай свернем на другую улицу, — попросила Аврора. — Меня стошнит, если мы проедем мимо ее дома.
— Мимо чьего дома? — с какими-то фальшивыми интонациями поинтересовалась Даша.
— Черт, ну мимо Риммы, мать ее, Генриховны! — занервничала Аврора. — Думать о ней не могу без мучительной боли во всем теле!
— Мимо чьего дома? — с какими-то фальшивыми интонациями поинтересовалась Даша.
— Черт, ну мимо Риммы, мать ее, Генриховны! — занервничала Аврора. — Думать о ней не могу без мучительной боли во всем теле!
— А мы к ней и едем, — усмехнулась Даша.
— Что?! — завопила Аврора. — Это розыгрыш? Подстава? Даш, ты съехала с катушек? Что происходит?
Даша припарковала машину на обочине, настежь открыла окно, достала сигареты, прикурила и откинулась на спинку сиденья.
— Знаешь, кроме того что Римма — гений, она в прямом смысле — за гранью добра и зла. Она из тех немногих, кто просто не может умереть, потому что без них рухнет мир. У нее… иммунитет. Ее нельзя судить.
— В смысле?
— Ну, она столько сделала для человечества…
Аврора подняла брови.
— Да-да, для человечества тоже! — подтвердила Даша. — Одним словом, теперь она может сделать все, что угодно, и ее не будут судить.
— Даже за убийство?
— Вот про убийство не знаю. — Даша пожала плечами. — Хотя она спасла столько жизней… Но нет, не знаю. А ты собралась убить Алису?
— Возможно… — сквозь зубы процедила Аврора. — Но я все равно не понимаю, как можно добровольно войти в дом этой бессердечной садистки, гнусной, деспотичной извращенки и просто бестактной, невоспитанной, вульгарной старухи!
— Да, ты права, — улыбнулась Даша. — Она такая, моя бабушка.
Некоторое время Аврора сидела с открытым ртом, но наконец хриплым голосом спросила:
— Что?
— Римма — моя бабушка! — громко произнесла Даша.
— Но у тебя же есть бабушка — Зоя… — Аврора развела руками. — Куда тебе столько?
— Тебя, возможно, мои слова удивят, но у меня есть и отец. Римма — его мама. Мой отец — очень крутой. Круче Доната.
— Почему Римма старая, а Донат молодой? Они же, наверное, ровесники?
— Разная природа, — пояснила Даша. — Донат — падший ангел, он бессмертен, у него нет возраста. Римма — просто ведьма, хоть и гений.
— Слушай, не могу поверить, что она твоя бабушка! — ахала Аврора, пока Даша загоняла машину в гараж. — Все равно страшно. Прямо как на контрольной по химии. Нет, еще хуже. Я просто уверена — она нас съест!
— Ну-у… — Даша покачала головой, — вообще-то она и правда может!
Они вышли из машины и пошли к дому. Аврора чувствовала себя идиоткой. У нее действительно подгибались колени и тряслись руки. Причем она не могла понять почему — Римма же ее не била, в конце концов! Просто в ней была сила, не менее страшная, чем в ядерном реакторе. И это было неприятно.
— Зачем так топать? — послышался откуда-то, едва они вошли, голос Риммы Генриховны. — Этому паркету триста лет!
Римма Генриховна выползла из гостиной.
— Ненавижу зря тратить время, — сообщила она. — Если ты приехала полюбезничать, то давай по-быстрому. О, двоечницу с собой притащила!
— Разве Аврора — двоечница? — рассмеялась Даша.
— Голова у нее забита всякими глупостями… — фыркнула Римма Генриховна.
— Вы знаете… — решилась Аврора, но Даша ее перебила:
— Из-за ее глупостей мы к тебе и приехали.
— Можете одеваться и ехать обратно домой. Я разбитыми сердцами не занимаюсь! — возмутилась Римма.
— Бабушка! — Даша вцепилась в нее. — Ради меня! И это не просто разбитое сердце! Это наша семья! И это, забодай его, пари! Ну, пожалуйста…
— Что за выражения? — фыркнула Римма. — «Забодай его»… Мы же культурные люди, твою мать! Кстати, ничего не хочу знать. Это ваши проблемы. Все, по домам…
— Римма! — заорала Даша. — Не смей так со мной поступать! Ты знаешь, что будет! Клянусь, если ты немедленно не возьмешь дело в свои руки — я тебе больше не внучка!
— Ага, — усмехнулась Римма, — как же, духа не хватит. Будешь мучиться — ах, бедная моя бабушка, старенькая да беспомощная, как она там…
— Ну, считай, ты украла у себя сто лет жизни. — Даша развернулась, схватила Аврору и кинулась к выходу. — Старая карга… — бормотала она, впихивая ключ в замок зажигания. — Что такое? — завопила она, когда ключ отказался поворачиваться. — Что за бред?
— Вот этот… — Аврора ткнула пальцем в другой ключ. — Тот от багажника.
— Даша! — послышалось из дома. — Вернись, я передумала!
Даша всплеснула руками.
— Ты ведь понимаешь, что решение она приняла, еще когда мы выходили из дома? — воскликнула она.
— Не понимаю, — честно призналась Аврора, несколько ошарашенная всей этой семейной чепухой.
— Надо знать ее, каргу противную… — Даша наконец завела машину и резко тронулась с места.
— Э-э… Слушай… — забормотала Аврора. — А мы разве не вернемся?
— Вернемся. Но попозже. Пусть помучается, — мстительно заявила Даша и нажала на газ.
Аврора отвернулась и скорчила рожу своему отражению в окне: мол, не понимаю я тонкостей.
Даша нашла убогое кафе под гордым названием «Олимп», села за обшарпанный столик и рявкнула:
— Здесь вообще есть официант?
Из открытой двери, за которой виднелась кухня, вышла женщина с выражением лица, так прямо и говорящим: «Ну, что еще надо? Дергают по пустякам!» Девушки заказали чай и песочные пирожные, после чего Даша перегнулась через стол и сказала:
— Римма уже много раз переживала своих детей, внуков, друзей… Вот, ты понимаешь, все мечтают о бессмертии, трясутся при мысли, что раз — и нет тебя, умер, а на самом деле долгая жизнь хуже даже, чем смерть. Ты привыкаешь к боли, привыкаешь к потерям, привыкаешь к тому, что нет смысла любить, так как вечная любовь в твоем понимании — нечто совсем другое… Мой папаша — обычный маг, долгожитель у нас только Римма, но он унаследовал от нее цинизм, и сам не понимает, как жестоко относится к людям. Единственная слабость Риммы — рецепт ее долголетия. Оно основано — не целиком, конечно, но без этого все развалится — на семье. На любви и внимании близких. Она, по-моему, нарочно находит тех, кто может и любит прощать, кто любит «несмотря на» — таких, как я. Вот матушка от всего этого отгородилась, но по крови-то я родственница Риммы, на мамину любовь ей плевать. И я ей все время угрожаю: больше она меня не увидит и не услышит — вычеркну ее из жизни. С ней только так можно, по-другому не понимает. Мы чаю дождемся? Или завтра зайти? — заорала она на все кафе.
Официантка принесла подозрительный чай — он пах пылью, в стаканах с мутной жидкостью плавали пакетики. Даша кинула на стол несколько купюр, затушила в чае сигарету, что Аврору слегка покоробило, и быстрым шагом вышла из кафе.
Вернувшись к дому Риммы Генриховны, они минут двадцать стучали в ворота, прежде чем хозяйка открыла. Аврора уже начала было паниковать, но Даша была спокойна, как игрок в покер.
— Выпендривается, — заверила она подругу. — Глупо и по-детски.
Наконец Римма открыла замок, девушки заехали во двор и вошли в дом.
— Я в ванной была, — сказала Римма, что, видимо, следовало принять как извинение.
— Ну да… — хмыкнула Даша, не скрывая недоверия.
Римма Генриховна, конечно, была в халате, но это было роскошное шелковое кимоно, которое вряд ли наденешь после душа. К тому же она никак не походила на человека, пять минут назад отмокавшего в горячей воде.
— Ладно, пошли, — кивнула Римма и повела девушек за собой. — Ну, чего вы от меня хотите?
Даша назло Римме долго и подробно излагала ситуацию. Римма ерзала, много курила, но выслушала ее, почти не перебивая, если не считать того, что пару раз вставила: «Какая чушь!» и «Полный бред!»
— Ты уже знаешь, что надо делать? — поинтересовалась она, когда Даша закончила.
— Не совсем… — Даша приняла задумчивый вид. — Понятно, что всякие там прыщи не годятся. Ну и болезни тоже.
— Я знаю, что делать! — воскликнула Аврора. — Надо сделать так, чтобы она влюбилась. В кого-то еще.
— Да! — воскликнула Даша. — В кого-то лысого, толстого, прыщавого, потного и нищего!
— Не обязательно, — ухмыльнулась Аврора. — Достаточно, если она почувствует на собственной шкуре, что такое безнадежная любовь.
— Да! — легко согласилась Даша.
— Пусть лучше это будет кто-то из знакомых, — предложила Римма.
— Почему? — удивилась Аврора.
— Потому что вы не пойдете на улицу и не скажете первому попавшемуся мужчине: «Можно вас сфотографировать? Ничего особенного — просто нам нужно зачаровать одну непроходимую стерву, которая в вас влюбится!»
— А ведь классная идея! — восхитилась Даша.
— Почему мы не можем влюбить ее в… ну, в Федора Бондарчука?
— Потому что Бондарчук женат, и мы не имеем права портить ему жизнь, — твердо заявила Римма Генриховна. — Надо кого-нибудь… с дурной репутацией.
— Эврика! — Даша вскочила со стула. — Донат!
— Что — Донат? — опешила Аврора.
— Пусть в Доната влюбится!
Римма и Аврора молчали.
— Ну? — Даша развела руками. — Кого хороним?