Они остановились перед домом, и пока Даша вытаскивала из багажника чемоданы, Аврора, позабыв обо всем, разглядывала статуи у входа. Ростом с лошадь, чудовища с человеческим лицом, телом льва, крыльями летучей мыши и хвостом скорпиона. В открытой пасти чудищ виднелось несколько рядов зубов. Аврора поежилась — существа были хоть и каменные, но слишком уж жуткие.
— Ты помочь мне не хочешь? — заорала Даша и… метнула в Аврору ее чемодан.
Чемодан пролетел метра полтора и рухнул в сугроб, что совершенно вывело Аврору из себя — с какой стати ее завезли в какую-то жуткую глушь, а теперь еще разбрасывают ее вещи?
— Какого черта? — рявкнула она на Дашу, подошла к подруге и пнула ее сумку ногой.
— Так! — Даша выставила руку ладонью вперед. — Всем стоять! Сохраняйте спокойствие, наш самолет падает вниз со скоростью тысяча километров в секунду — нам недолго осталось… — Она наклонилась, зачерпнула рукой снег и протерла лицо. — Я волнуюсь…
— Слушай, она же, тетя твоя, не станет резать себе вены… — робко поинтересовалась Аврора.
— На это я даже не смею надеяться… — усмехнулась Даша.
Они собрали вещи в кучу и направились к лестнице. Пока Даша копошилась с багажом — у нее отчего-то было много небольших сумок вместо одного солидного чемодана, — Аврора сделала несколько шагов по ступенькам и услышала отчаянный вопль подруги:
— Сто-ой!
Не успела девушка обернуться, как заметила, что статуи чудовищ… как бы ожили, что ли. Глаза у них стали красными. Зубы во рту посветлели. Обнажились бледные десны, затрепетали острые ноздри…
— Аудасес фортуна юват![Аудасес фортуна юват! (Audaces fortuna juvat!) — смелым судьба помогает! (лат.) (Примеч. авт. )] — прокричала Даша, подбегая к Авроре.
Аврора точно видела, что чудовища облизнулись, закрыли пасти и снова окаменели. Точно! Девушка обернулась к Даше, которая развела руками, произнесла:
— Я тебя предупредила — все вопросы потом, — и вернулась за сумками.
И тут Аврора заметила, что у нее дрожат ноги — трясутся, как желе, но Даша уже понукала:
— Чего встала? Иди!
И они уже поднимались по ступенькам, стучали молотком в дверь и прислушивались к шорохам и скрипам внутри дома, которых было немало. Наконец, когда они уже стали зябнуть, дверь отворилась, и на пороге показалась женщина средних лет. Цыганка с копной небрежно утянутых в хвост пышных волос, с заспанными глазами была одета в такой откровенный топ, что Аврора даже скорчила гримасу. Грудь то ли пятого, то ли шестого размера кое-как держалась в тоненькой прозрачной маечке, а на широких бедрах женщины трещали джинсы с заниженной талией, из которых выпирало загорелое пузо.
«Ну и тетя у Даши!» — удивилась Аврора.
— Мать твою! — Цыганка выпучила глаза.
— Привет! — Даша швырнула сумки в прихожую и легла на грудь женщины.
Они смачно расцеловались, после чего Даша представила Аврору.
— А это Нина, наше все, — сообщила Даша подруге, придерживая Нину за талию. А затем совсем другим тоном поинтересовалась у «нашего всего»: — Как она?
Нина развела руками.
— Она и так не в себе, а сейчас просто… — Цыганка выразилась, не смущаясь. — Сама увидишь.
«Значит, это не тетя», — решила Аврора.
В то время как Нина и Даша полушепотом обсуждали состояние тети, Аврора огляделась. Отделка особняка была бы роскошной, если бы… если бы не создавалось впечатление, будто хозяева когда-то давно сильно разбогатели, а потом вдруг то ли разорились, то ли вернулись к прежнему, довольно скромному достатку. Картины в пафосных, здоровенных рамах, украшавшие холл, потемнели настолько, что местами невозможно было разглядеть, что же на них нарисовано, а позолота на рамах обветшала и кое-где осыпалась. Каменные ступени широчайшей лестницы, что вела наверх, затерлись — стали похожи на потрескавшийся асфальт. Мебель, некогда, видимо, очень дорогая, с искуснейшей инкрустацией, выглядела так, словно вот-вот развалится.
Даша, кажется, тоже заметила плачевное состояние дома и загрустила.
— Дом скучает… — вздохнула она.
— Да уж, — подтвердила Нина.
— Что же теперь со всеми вами будет? — тревожно спросила Даша.
Нина закатила глаза.
— Сходи к ней, — посоветовала она.
Даша кивнула Авроре, и они поднялись на второй этаж. Пол наверху был не каменный, как в прихожей, а деревянный. Паркет аж посерел от старости и был такой противный, что умелый рисунок почти совсем скрылся под вековой грязью. Даша быстро прошла по коридору до упора, остановилась перед потрескавшейся дверью, чтобы постучать, но передумала и молча распахнула створки.
Аврора, заглянувшая в комнату, от удивления даже икнула. Посреди очень большого помещения валялась в прямом смысле гора одежды. Как будто сюда вытряхнули целый склад: пальто, шубы, платки, брюки, платья, блузки, сумки… Со стен свисали обои — казалось, их начали отрывать, как перед ремонтом, но на полпути передумали. Правда, кое-где к стенам приклеили образцы ткани — желтой, бледно-зеленой, голубой. На полу валялся отрез розовой материи в цветочек, а кушетка, обтянутая темно-лиловым шелком в фиолетовую полоску, была распорота в клочья.
Посреди этого бедлама стояла женщина в белом халате с гагачьей оторочкой и ярко-блондинистом парике. Она уставилась на Дашу, швырнула в сторону «Космополитен», развела руками и спросила:
— Ему этого хотелось? Вот так? У тебя есть бензин? Сучка Нина спрятала ключи от гаража! Бензин можно заказать по телефону? Кстати, какого черта ты приперлась? И что за чучело с тобой?
Она плюхнулась на разоренную кушетку и прилегла, положив правую руку тыльной стороной на лоб.
— Мила! — бросилась к ней Даша. — Зачем тебе бензин?
Даша села на кушетку рядом с тетей и погладила ее по голове.
— Хочу сжечь все это барахло, раз старого извращенца привлекают болонки в стиле Барби и Малибу! — прошипела Мила.
— Но… — начала было Даша.
— Ты видишь, что происходит?! — воскликнула тетушка и вскочила с кушетки. Сорвала парик, под которым оказались длинные черные волосы.
Аврора заметила, что тетя удивительно красива: тонкое бледное лицо, карие глаза с поволокой, аккуратные припухлые губы. Просто совершенство — на нее хотелось смотреть до бесконечности.
— Ты поняла, что происходит с домом? — У Милы, кажется, начиналась истерика. — Сначала дом, потом я, затем Нина… И что? Я умру старой и безобразной только потому, что грязный похотливый развратник меня больше не любит?!
Даша огляделась, схватила со стола стакан с водой и выплеснула ее тете в лицо.
— А! О! — задохнулась Мила. — Дура! Это же водка…
— Да ты пьяная! — расхохоталась Даша.
— А ты — тупица! — фыркнула Мила. — Спохватилась… Сразу что, не ясно было? Я же на ногах не держусь!
Даша вздохнула, обняла тетю, погладила ее по голове и увела из комнаты. Минут двадцать Аврора ошивалась в холле, от нечего делать пытаясь рассмотреть портреты, но вскоре решила: раз за ней никто не ухаживает, нечего миндальничать — и прошла по дому, ища свободную комнату. Двери справа от входа были заперты. Слева Аврора обнаружила большую комнату, разделенную на две части открытым камином: со стороны озера она была столовой, со двора — гостиной. Камин был просто гигантский — таких девушка даже представить себе не могла, а по обе стороны от него стояли одинаковые красные кожаные диваны. В остальном убранство было довольно мрачным: темно-коричневая, почти черная мебель — массивная, готическая, гнетущая, резные кресла, длиннейший обеденный стол, а в гостиной — кресла с высоченными спинками, лампы на тяжелых бронзовых основаниях и тяжелые столики с таким, мягко говоря, затейливым орнаментом, что невозможно было разобрать — то ли мастер изобразил древние мифы, то ли какую-то вполне современную порнушку.
Вторая дверь комнаты выходила в коридор. Многие двери были закрыты, и в конце концов Аврора очутилась на кухне, которая ее несказанно удивила. Кое-как оштукатуренные стены, столы из грубого, плохо отесанного дерева и множество глиняных кувшинов: некоторые почти в человеческий рост, другие не больше десяти сантиметров в высоту, третьи на литр, но их было так много, и все они, были, похоже, сделаны вручную, что Аврора не могла взять в толк, откуда их вообще взяли и зачем они нужны. Посреди кухни располагалась плита — здоровенная печь со множеством чугунных конфорок, от которой сейчас шел такой жар, что у девушки сразу запылало лицо.
«Каменный век», — подумала она и тут услышала визг. Аврора страшно испугалась, обернулась и заметила женщину в платке и каких-то нелепых тряпках. Это она взвизгнула, увидев вошедшую девушку. Женщина была деревенская, это сразу бросалось в глаза: темная грубая кожа, никакой косметики, обветрившиеся руки, спрятанные под косынкой волосы, домотканые вещи…
«Каменный век», — подумала она и тут услышала визг. Аврора страшно испугалась, обернулась и заметила женщину в платке и каких-то нелепых тряпках. Это она взвизгнула, увидев вошедшую девушку. Женщина была деревенская, это сразу бросалось в глаза: темная грубая кожа, никакой косметики, обветрившиеся руки, спрятанные под косынкой волосы, домотканые вещи…
— Простите… — извинилась Аврора.
Женщина опасливо отошла на шаг назад и что-то пробормотала на непонятном языке.
— Я случайно зашла, извините, пожалуйста… — принялась было оправдываться Аврора, но тут громко хлопнула дверь.
— Кофе хочешь? — спросила появившаяся в кухне Нина.
Аврора кивнула. Не обращая внимания на тетку, Нина взяла джезву, насыпала из обычной упаковки кофе «Лаваццо», налила воды из ведра и поставила на плиту.
— Дикая, — кивнула она на тетку, которая по стеночке вернулась к одному из разделочных столов и продолжила то дело, от которого ее отвлекли, — стала катать тесто. — Мила приволокла ее с гор. Пожила среди берберов и помешалась на здоровой еде. Все натуральное: даже посуда. Все сделано заботливыми грязными руками диких троглодитов. По-моему, это его и доконало.
— Мужа? — уточнила Аврора.
Нина кивнула.
— Каши какие-то, сборная солянка не пойми из чего, муку она сама мелет, кофе жарит… как колбасу. — Нина закатила глаза. — Ее кофе вообще пить нельзя. Дура!
— Да ладно тебе… — Аврора пожалела крестьянку.
— Ага! — фыркнула Нина. — Жрем баланду, да еще эта мымра ни фига не понимает и, главное, понимать не хочет. Это невыносимо! Я сюда тайно суши привозила, и мы с Кириллом их по ночам уплетали.
— А зачем ей это надо? — поинтересовалась Аврора.
Нина пожала плечами.
Тут на кухню ввалилась Даша.
— О боже… — Она повалилась на стул. — Еле уложила! Она меня пыталась покусать!
— Да уж, — кивнула Нина, — она может.
— Валяй, рассказывай, что тут у вас происходит, — обратилась Даша к Нине.
Нина покосилась на тетку:
— Не здесь…
Она сняла кофе с плиты, достала фарфоровые чашки, сахарницу, налила молока из пакета в небольшой молочник, вывалила в вазочку шоколадные конфеты, воровато оглянувшись на кухарку, отрезала пахлавы и поставила все это на серебряный поднос.
— Контрабанда! Заводские изделия у нас под строгим запретом. Но лично я отбила право есть конфеты. Под угрозой увольнения, — пояснила она и вышла из кухни.
Девушки отправились за ней и вошли в одну из комнат, что были заперты. Нина открыла ее своим ключом. Она была не очень большая, но уютная — и, главное, все в ней было новенькое, яркое, симпатичное.
— До тебя не дошло еще? — поинтересовалась Даша.
— Пока вроде тьфу-тьфу… — ответила Нина. — Садитесь! — велела она.
Девушки устроились на белом диване в зеленую полоску, а Нина достала из шкафа бутылку рома.
— Украла из дядиных запасов, — призналась она Даше.
Когда все попробовали ром, выпили кофе с дивными, вкуснейшими конфетами, Нина вынула тонкую коричневую сигарету, приоткрыла окно, плюхнулась в низкое вельветовое кресло и уставилась на Дашу.
— Началось все с того, что полгода назад он поехал в Питер, — сказала она. — Там у него появился какой-то очень крупный заказчик. А Мила по Магрибу путешествовала — вернулась совершенно сдвинутая… В общем, уехал он в Питер и познакомился там с Алисой…
— Ты ее видела? — перебила Даша.
— Видела, — кивнула Нина. — Мы с Кириллом во второй раз вместе ездили. Такая… утю-тю, сяськи-масяськи… Блондиночка, волосики гладкие, макияж золотистый, костюм в розочках… Ну, не знаю… Фальшивка — от макушки до пяток. Она в ресторан пришла с каким-то типом в розовом галстуке, и я думала, она из вредности с Кириллом цацкается — хочет своего мужика позлить… Если б я знала! Понимаешь, она на вид вся такая воздушная, эфирная, но об нее можно ножи точить — это ж сразу видно! Не понимаю, как Кирилл… В общем, Мила, когда вернулась, притащила с собой эту деревенщину, посуду — одним словом, просто помешалась на Магрибе. Говорит, там такая магия древняя, такая девственная энергия… — Нина замолчала и посмотрела на Аврору. Спросила у Даши: — Она наша?
Даша кивнула и добавила:
— Просто еще не знает об этом.
— Да? — Нина поглядела на Аврору с подозрением.
— Дальше! — рявкнула Даша.
— Вот, и начались какие-то обряды, духовно чистые продукты, спим мы теперь только на льняных простынях — все это чучело ткет, даже станок привезла с собой… Кирилл, конечно, скандалил, а потом уехал в Питер. И вот нет его неделю, вторую, а на шестнадцатый день приходит письмо: «Дорогая, я полюбил другую».
— Неужели он не думал, к чему это приведет? — ахнула Даша.
— Думал. Написал: «Мне насрать».
— Чудесно! — Даша покачала головой. — И тетя ничего сделать не может?
— Не-а… Ты же знаешь. По договору он свободен.
— Сколько ей осталось?
— Полгода… — Нина нахмурилась. — Мне — год от силы…
— Черт… — простонала Даша. — И это мой собственный дядя…
— Попробуй на него повлиять, — с мольбой в голосе обратилась к ней Нина. — Надо же что-то делать. Так умирать не хочется…
— А ты хотела жить вечно? — усмехнулась Даша.
— Всегда! — подтвердила та. — Ну, Мила! — Нина потрясла кулаком. — Ну почему у нее такой отвратительный характер?
— За него Кирилл ее и любил, — грустно ответила Даша.
Они еще немного посидели, но скоро Даша сказала, что им надо отдохнуть, сгребла в охапку ром и Аврору и потащила наверх. Со второго этажа на чердак вела винтовая лестница: она заканчивалась площадкой, на которой было три двери. Даша открыла ту, что была прямо перед ними, и они попали в комнату со скошенным потолком и огромным полукруглым окном, которое выходило на озеро.
— Моя личная резиденция, — уведомила Даша. — Не расслабляйся — некоторые предметы опасны для жизни.
В комнате были две кровати, небольшая библиотека, просторный письменный стол — места за ним с лихвой хватило бы на троих, и некое подобие гостиной у окна. Там девушки и расположились — на низких сиденьях, почти у самого пола, бархатных диванов с подушками.
— Готова узнать страшную правду? — Даша сделала большие глаза.
— Не уверена, — честно ответила Аврора.
— Тогда выпей, — посоветовала Даша. — Тебе нужен добрый старый друг ром — одна не справишься.
Глава 7
— Значит, так, — приступила Даша к рассказу. — Все, что я тебе скажу, — правда. Вопросы типа: «Да неужели?», «Ты не врешь?» и «Это шутка?» — остаются без ответа. Уяснила?
Аврора кивнула.
— Я — ведьма, — произнесла Даша.
Аврора открыла было рот, но тут же захлопнула.
— Настоящая ведьма, — уточнила Даша. — И мама моя ведьма, и тетя. Дядя — маг, Нина — знахарка. Мы стали такими больше трех тысяч лет назад и до сих пор не утеряли ни способностей, ни знаний.
— Даш… — перебила ее Аврора. — А что ты имеешь в виду, когда говоришь «ведьма»?
— В общем-то, если говорить на понятном тебе языке, магия — это нечто вроде умения управлять энергией. Вот ты, например, понимаешь, как биты и байты в компьютере складываются в картинки, тексты и цифры?
— Я даже не понимаю, как все это передается по Интернету, — ухмыльнулась Аврора.
— Видишь ли, люди сейчас постепенно возвращаются к древним знаниям — пока что с помощью всякой техники, но это говорит о том, что есть такое стремление. Давным-давно люди забыли о божественной, магической сущности, утеряли то, чем их наделил творец, и сейчас заново пытаются вернуться к началу. Ну как тебе объяснить? Вот дует ветер, ты чувствуешь, что он сильный, прохладный, а я так же чувствую энергию мысли. До меня доносятся мысли, чувства и прочие штуки. Например, всякие там гадалки просят принести с собой фотографию. Ты в курсе?
Аврора снова кивнула.
— А о том, что дикари боятся фотографироваться, потому что на фотографии останется часть их души, знаешь?
— Кто же не знает… — Аврора всплеснула руками.
— И они правы, — продолжала Даша. — Остается. И я, например, могу эту частицу связать с источником, могу найти человека, могу повлиять. У нас мозги работают на все сто процентов, а не на три, как у вас, обычных людей.
— А как же тогда «Молот ведьм»? — смутилась Аврора. — Можно переспать с демоном и стать ведьмой?
— Демоны, конечно, пользовались доверчивостью всяких простушек и ко всему прочему спали с этими дурындами. Но в принципе да, можно сделать тебя ведьмой, если есть предпосылки. Твоя мать, к примеру, могла родиться в магической семье, но сама не стала нашей…
— Мама вряд ли, — покачала Аврора головой.
— Ты права, не мать, а бабушка, — согласилась Даша. — Твоя бабушка была ясновидящей, но никому об этом не говорила: представь, что произошло бы, если бы она сообщила, что СССР развалится? Ее бы разорвали на части! Она испугалась и жила себе тихонько.