Конечно, то было не единственное прозвище Робеспьера. Враги величали якобинского диктатора Бешеной Гиеной. Тоже, понятно, недаром. Материальных выгод Робеспьер не искал, любимого Михаилом Горбачевым консенсуса тоже, в соглашения не вступал, головы сек, как бездушный автомат. Хилари Мэнтел, на чью работу я ссылался выше, высказала по этому поводу любопытную догадку. По ее мысли, неслыханная жестокость диктатора как раз и происходила от его панического страха оказаться скомпрометированным в глазах простых французов, что было несложно — революционную верхушку потрясали коррупционные скандалы. Этого Робеспьер опасался куда больше пятен крови недавних соратников на мундире. Стоило кому-то из них поскользнуться, и все, абзац, его окровавленная голова летела в переполненную корзину. Негуманно? Конечно же да. Если дело касалось врагов революции или людей, которых Робеспьер только посчитал таковыми, договориться с ним было уже нельзя. Трудно сказать, испытывал ли он при этом жалость или угрызения совести. Наверное, вряд ли. Думаю, уверенность в своей правоте служила ему прививкой от подобных эмоций. Что делает хирург при виде опухоли? Отбросив колебания, берется за скальпель. Тут было примерно так же. Почитая себя избранным, чья святая миссия состоит в защите обездоленного народа, он, как пишет Хилари Мэнтел, «искренне отождествлял себя с бедняками, с теми, кто терпит нужду и отчаяние», и в этом плане действительно казался многим современникам нелепым и даже юродивым. Только это был юродивый, получивший абсолютную власть…
Впрочем, очевидно, не только этим объясняется тот факт, что Робеспьера, вдобавок к невыразительному слабому голосу имевшего обыкновение усаживаться в парламенте на галерке (в Конвенте ее звали «горой»), обыкновенно слушали разинув рты. Помните, очевидцы уже сообщали нечто подобное, описывая якобинский триумф в июне 1794 г. по случаю провозглашения Культа Верховного Существа. Голос диктатора проникал прямо в мозг, минуя ушные раковины с барабанными перепонками.
Еще один, подмеченный современниками факт. Летом все того же 1794 г., находясь в зените могущества (восстания и мятежи в провинциях были подавлены, а интервенты отбиты), Робеспьер впал в странную апатию, что, порой, случалось и с другими выдающимися политиками. Более того, он якобы даже увидел вещий сон, сочащееся кровью послание с буквой «С», чрезвычайно расстроившей всесильного диктатора. Еще бы, ведь Самсоном звали парижского палача. Даже триумфальное шествие по случаю провозглашения нового религиозного культа, по свидетельствам очевидцев, не взбодрило Робеспьера. Словно Верховное Существо, как и писал впоследствии Иосиф Файви, отвернулось от него, после того как он выполнил свою миссию, и Робеспьер об этом прекрасно знал. Или по крайней мере догадывался. Но либо не успел, либо не стал предпринимать никаких упреждающих мер, словно отдавшись на волю Провидения. Понимаю после всего сказанного выше госпожу Мэнтел, у которой возникли определенные аналогии. Ничем не примечательная молодость, инициация в тридцать с небольшим, «недолгое служение» (по определению Хилари Мэнтел), падение в результате предательства и путь к лобному месту под улюлюканье толпы, которую он так жаждал защитить…
Представляю, как подобные умозаключения могут кое-кого задеть, отождествлять Спасителя с кровавым диктатором никак нельзя. Иисус учил прощению и любви, а голов никому не резал и резать не собирался. Так-то оно так, конечно, однако и рекомендации по части сжигания бесплодных деревьев принадлежат не мне, а Левию Матфею, одному из ближайших учеников Христа и автору одноименного Евангелия. Вряд ли апостол грешил отсебятиной или давал советы начинающим агрономам, не так ли? Можно, конечно, утверждать: данная фраза не руководство к действию, а обещание некоего идеального порядка, который наведут в весьма отдаленные и потому абстрактные времена. В таком случае праведникам, очевидно, надлежало запастись терпением и покорно ждать, подставляя попеременно обе щеки под удары. Ну а если терпеть становилось невмоготу? Если сидеть сложа руки представлялось постыдным? Тогда, как ни печально это признать, выходило как у Робеспьера или, скажем, его предшественника Джироламо Савонаролы из средневековой Флоренции. У последователей гностического проповедника Маздака в Сасанидском Иране на рубеже V и VI вв. или тайпинов в доведенном до ручки британцами и собственным императором Китае под занавес XIX столетия.[372] Почему так и никак иначе? Это, друзья, хороший вопрос.
Надо думать, не по вине одних руководителей. Рискну утверждать, у нас нет оснований усомниться в профессиональной пригодности того же Савонаролы или Максимилиана Робеспьера. Первый имел безукоризненную репутацию христианского богослова, мечтавшего вернуть идеям Спасителя их первозданную чистоту. Помните, он даже объявил себя наместником Христа во Флоренции. Выпускник Сорбонны Робеспьер, дитя европейского Просвещения, хоть и отверг официальный католицизм ради экономии времени, по делу отстаивал идеи, в целом созвучные установкам Спасителя: презирал мамону и ратовал за торжество общественного счастья над частнособственническими устремлениями. Оба лидера, опять же, демонстрировали образцы поведения на личном примере: взяток не брали, кодированных счетов не открывали, одним словом, «сокровищ себе на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут», не собирали, а о том, «что есть и что пить», не заботились, в полном соответствии с общеизвестными рекомендациями. Правда, конечно, судили и в результате сами угодили под суд. Но что им еще оставалось делать?
Можно, конечно, сказать, их попытки оказались обречены на провал вследствие несовершенства человеческого материала, оказавшегося под рукой, недаром в Евангелиях появился постулат о Царствии Божьем, которое внутри нас есть. Иными словами, именно сознание определяет бытие, а не наоборот. Порочен не сам общественный строй, проблема в людях, которые общество составляют. Или, если совсем уж грубо, из дерьма конфету не слепишь…
Конечно, и Савонарола, и Робеспьер отдавали себе в этом отчет и, естественно, предпринимали шаги, чтобы хоть как-то исправить ситуацию. Читали проповеди и толкали речи, законодательно ограничивали стяжательство и имущественное неравенство, взывали, Савонарола к Христу, а Робеспьер — к Верховному Существу. Особого толку ни у одного, ни у другого не вышло. По мере того как ситуация неуклонно менялась к худшему, методы воздействия становились все более радикальными, в ход шли и пыточные застенки, и колодки, и костры, и плахи, превращая праведников в своих заложников — кровавых диктаторов. Люди в ужасе отшатывались от них, после чего участь вчерашних кумиров была предрешена. Осыпая проклятиями и пинками, их волокли на эшафот. В сравнении с мессиями мироеды и захребетники, с которыми те самозабвенно боролись, начинали казаться едва ли не паиньками.
Ох, не хочу я это писать, а придется. Конечно, Иисус никого не казнил, но позвольте спросить, чем бы ему довелось заняться, если бы иудейский Синедрион проявил к нему снисходительность и прекратил накручивать толпу, Понтий Пилат не умыл бы рук, а на Голгофе распяли разбойника Варавву? Что сталось бы, если б, скажем, правитель Галилеи Ирод Антипа разделил с ним, как с потомком Давида, власть, как это, скажем, сделал иранский шах Кавад I из династии Сасанидов, назначивший верховным советником Маздака, проповедовавшего идеи пророка Мани.[373] Или если бы это сделал император Август, как триста лет спустя него Константин Великий? Что, если бы в руках Иисуса сосредоточилась реальная, мирская власть, со всеми знакомыми нам атрибутами, вплоть до органов дознания и военно-полевых судов? Обождите бросать в меня камни, друзья, Иисус пришел в наш мир с проповедью, из расчета, что к ней прислушаются, верно? Так вот, что бы случилось, если бы к Спасителю прислушался самый могущественный на то время повелитель римский император Тиберий Юлий Цезарь Август? Более того, если б Тиберий за ним пошел? Уж наверное, не все сподвижники императора пришли бы в восторг от такого решения, наверняка был бы составлен заговор, разразился бунт, началась кровопролитная гражданская война и…
Страшно звучит, но Спасителю, в определенном смысле крупно повезло быть распятым до того, как это случилось. Скажите, если б не выстрелы в Далласе, многие сегодня помнили бы Джона Фицджеральда Кеннеди?
В христианской традиции принято считать: Всемогущий Бог Яхве послал около двух тысяч лет назад своего сына богочеловека к нам на Землю (у представителей разных религиозных конфессий бытуют разночтения по части сущности Христа, но для нас сейчас это не принципиально) в качестве Мессии, чтобы указать Человечеству на ошибки. Очевидно, существовал расчет, что погрязшие в заблуждениях и пороках люди прозреют или хотя бы прислушаются к словам Иешуа. Власти, чего и следовало ожидать, Иешуа схватили, осудили на смерть и убили, а всемогущий Яхве и пальцем не пошевелил, вероятно, до последнего надеясь, что одумаются. Или, в надежде на раскаяние в содеянном, богословы прозвали его искупительной жертвой Христа за наши грехи. Многие, конечно, раскаялись, но не все, постепенно ход событий свернул в старое, проторенное русло с поклонением золотому тельцу, с убийствами, насилием, ложью и удручающей социальной несправедливостью. Ну а из трогательных светлых идей всеобщей любви и благоденствия выросла одна из самых страшных машин выхолащивания мозгов принуждения каленым железом: христианская церковь, имевшая под рукой и целые армии наушников, и пыточные застенки, дыбы и клещи для выдирания ногтей, «испанские сапоги» и прочие прелести. Организация, скопившая столько золота и драгоценных камней, что за его грудами стало не видно Христа в его простой холщовой плащанице…
Страшно звучит, но Спасителю, в определенном смысле крупно повезло быть распятым до того, как это случилось. Скажите, если б не выстрелы в Далласе, многие сегодня помнили бы Джона Фицджеральда Кеннеди?
В христианской традиции принято считать: Всемогущий Бог Яхве послал около двух тысяч лет назад своего сына богочеловека к нам на Землю (у представителей разных религиозных конфессий бытуют разночтения по части сущности Христа, но для нас сейчас это не принципиально) в качестве Мессии, чтобы указать Человечеству на ошибки. Очевидно, существовал расчет, что погрязшие в заблуждениях и пороках люди прозреют или хотя бы прислушаются к словам Иешуа. Власти, чего и следовало ожидать, Иешуа схватили, осудили на смерть и убили, а всемогущий Яхве и пальцем не пошевелил, вероятно, до последнего надеясь, что одумаются. Или, в надежде на раскаяние в содеянном, богословы прозвали его искупительной жертвой Христа за наши грехи. Многие, конечно, раскаялись, но не все, постепенно ход событий свернул в старое, проторенное русло с поклонением золотому тельцу, с убийствами, насилием, ложью и удручающей социальной несправедливостью. Ну а из трогательных светлых идей всеобщей любви и благоденствия выросла одна из самых страшных машин выхолащивания мозгов принуждения каленым железом: христианская церковь, имевшая под рукой и целые армии наушников, и пыточные застенки, дыбы и клещи для выдирания ногтей, «испанские сапоги» и прочие прелести. Организация, скопившая столько золота и драгоценных камней, что за его грудами стало не видно Христа в его простой холщовой плащанице…
Наконец, всем строптивцам был обещан апокалипсис, когда под многократный рев труб на неправедную часть человечества обрушатся такие репрессии (сомневающихся адресую непосредственно к Откровению Апостола Иоанна Богослова), в сравнении с которыми крутые меры, предпринимавшиеся Савонаролой или Робеспьером, покажутся сущей чепухой. Вот и спрашивается, к чему было огород городить?
К этой теме обещаю вернуться ниже, в завершение же истории Робеспьера скажу. Вскоре после триумфа на Марсовом поле якобинская диктатура рухнула, тяжелораненого Робеспьера поволокли к лобному месту. По пути народ, которому он искренне стремился служить, осыпал возомнившего себя мессией человека оскорблениями, обзывая, кто римским папой, а кто вашим величеством. До тернового венца, правда, не дошло, ну так ведь французский диктатор отринул христианство, заменив его культом Верховного Существа.
Кем же был этот вероломный идол, которому исступленный французский борец за Справедливость любыми средствами позволил так жестоко себя провести? Давайте попробуем поразмышлять об этом в следующей главе.
Глава 10. Сумерки Богов
Что за таинственную «руку», направлявшую события в нужную для себя сторону, имели в виду сменявшие друг друга лидеры Французской революции Филипп Эгалите, Мари Жозеф де Лафайет и Максимилиан Робеспьер, сегодня, спустя двести лет, сказать исключительно сложно. Еще труднее ответить на вопрос, а кем, собственно, было якобинское Верховное Существо, беспардонно кинувшее своих жрецов. Есть некоторые основания полагать, под его личиной в мир явился классический Богодьявол, известный человечеству под древними именами Ашшура, Ваала, Тескатлипоки Дымящееся Зеркало и многими другими, не менее характерными. Опрометчиво разбуженный французскими комитетчиками монстр в конце концов закусил и ими самими, что поделать, его терзал лютый, вселенский голод.
10.1. Богодьявол: у каждой медали — две стороны…
Так кем же на самом деле был тот вероломный идол, которому исступленный французский борец за высшую справедливость любыми средствами главный комитетчик Максимилиан Робеспьер позволил так жестоко себя облапошить? У большинства конспирологов на этот счет нет особых сомнений. Они с готовностью описывают, как во Франции последнего десятилетия уходящего XVIII столетия под прикрытием очень симпатичных лозунгов свободы, равенства, братства, торжества человеческого духа, разума и прочих идей, на поверку оказавшихся фетишами, явило себя древнее как мир языческое божество, привлеченное единственным, что его интересовало всегда: запахом человеческой крови и освежеванной плоти. Оно долго спало где-то в потустороннем мире, как персонаж знаменитого одноименного романа Кинга, и теперь его терзал волчий аппетит. И тут божеству подвернулся Максимилиан Робеспьер, простак, охваченный жаждой всеобщей справедливости. Сработаемся, решило про себя божество, ты временно побудешь моим жрецом.
Я не перегибаю палку? Если нет, то давайте продолжим.
Кем могло быть Верховное Существо, жрецом которого стал якобинец Робеспьер по прозвищу Неподкупный? Ну а кому поклонялись масоны, ведь именно они служили главной движущей силой Французской революции? Хотя бы на первых порах… Ответ очевиден: масоны поклонялись Великому Архитектору Вселенной, иными словами — Демиургу.
Взгляды на возникновение и сущность этого самого Создателя-Демиурга у разных ученых разные. Те, что придерживаются общепринятых материалистических воззрений, исключающих присутствие потусторонних сил, а всяческие истории занимательные, в которых фигурирует предшествовавшая нашей протоцивилизация асуров-атлантов-титанов (называйте их как хотите, им уже все равно, их боги, как ос из гнезда, выкурили), полагающие бредом собачьим, трактуют появление Создателя-Демиурга просто.
Они, то бишь эти историки, говорят: кому поклонялись наши пращуры в неолите, во времена, когда только-только слезли с деревьев и расстались с хвостами? Ответ очевиден: огню и камню. А как иначе? Небесный огонь, иными словами, «звезда по имени Солнце», по выражению Виктора Цоя, дарил им тепло и свет. Не было бы Солнца — и жизни не было бы. По крайней мере в той форме, к которой мы все принадлежим. Земным воплощением небесного огня вполне естественно выступал костер, как эдакое «солнце в бокале», а точнее, в масштабе. Из камня же, по представлениям наших пращуров, возникла жизнь. Оплодотворенный при помощи света камень — фигурант множества древних мифов, бытующих в разных уголках Земли. Далее. Свойства огня и камня определили ключевую особенность новоиспеченного божества: оно оказалось двойственным, и хорошим и плохим одновременно. Вот солнце, оно и греет, но оно и жжет, испепеляет почву и осушает водоемы, губит посевы и провоцирует голод. Та же картина — с огнем. Он может обогреть пещеру, а может, если зазеваться, и спалить. Так и камнем, прикрученным куском лианы к палке, можно без проблем раскроить череп. Но ведь и очага без камней не сложишь…
Словом, тут мысль такая: двойственные свойства предметов поклонения наделили их первобытное божество и добрыми, и злыми чертами, превратив, как говорят ученые, в Богодьявола, который может и по головке погладить, и скальп снять без наркоза, в случае чего.
Конечно, это был ветхий и очень древний бог диких людей, который со временем либо исчез, либо подобрел, превратившись в либерала, поскольку верующие стали цивилизованными. Так-то так, да только не совсем так…
10.2. Пожиратели человеческих сердец
В первой книге цикла, получившей название «Проект Земля. Тайна будущего в прошлом», я подробно останавливался на кошмарных замашках центральноамериканских индейцев (в первую очередь ацтеков и майя), которые наладились пускать друг другу кровь по каждому удобному случаю и без оного. За такую поразительную свирепость индейские цивилизации заработали у европейцев недвусмысленный эпитет «сатанинских». С одной стороны, это, конечно, заслуженное определение. Их обычаи действительно были столь чудовищны, словно родились в больном мозгу безумца, одержимого жаждой крови. С другой стороны, ацтеки и майя были людьми подневольными. Им так боги велели поступать. Они и взяли под козырек. А что прикажете делать? Был у них некогда добрый белый бог, звали его Кетуалькоатлем, Кукулканом и еще всяко-разно. Этот, да, категорически запрещал жертвоприношения и вообще был непозволительно добр. И, как всякий пацифист, проиграл, был свергнут и бежал морем на восток. Как раз туда, откуда впоследствии приплыли испанцы. Новый бог, Тескатлипока Дымящееся Зеркало, отличался совершенно иным нравом. Настала эпоха беспрестанных человеческих жертвоприношений.
Испанские хронисты в один голос твердят: в каждом ацтекском городе конкистадоры (которые, впрочем, и сами не отличались смирением) натыкались на десятки тысяч человеческих черепов. В столице империи, не сохранившемся до наших дней городе Теночтитлане (его руины похоронил под собой современный Мехико), подсчитать черепа просто не представлялось возможным. И как ни списывай вышеперечисленные ужасы на Черную легенду, запущенную в оборот алчными победителями-конкистадорами, чтобы втоптать в грязь память о покоренной империи, доводится признать: боги ацтеков действительно были исключительно прожорливыми. Их терзал непрерывный голод, и они вечно грозили подопечным страшными карами. Чтобы утолить обжорство богов, ацтекам довелось учредить целую кучу праздников, их было даже больше, чем в современной Украине. Только, если у нас, как я подозреваю, заказчиками (лоббистами) торжеств выступают ликероводочные магнаты, у ацтеков все ритуалы крутились вокруг нужд богов. Праздники у индейцев были разными и соответствовали рангу небожителей. Одни боги нуждались в красивых юношах, и юношей резали почем зря как кур. Другие боги предпочитали девушек, и этих тоже пачками пускали в расход. Трепещущие сердца поедались богами, телами несчастных закусывали жрецы и знать. Младенцы ацтеков тоже были востребованы. Детей умерщвляли, например, чтобы задобрить богов из ведомства дождей. Обыкновенно количество жертв исчислялось многими тысячами человек. Известен случай, когда за несколько дней торжеств, посвященных богу войны, жрецы зарезали около двадцати тысяч пленников… М-да уж, кутить так кутить…