– Ты мне нравишься, Уголек! И отныне будешь моим талисманом!
Заметив мою усмешку по поводу «талисмана», он твердо добавил:
– Доктор! Вы увидите, как я повешу на шею Угольку золотую медаль победителя Спартакиады…
Следующим утром, до завтрака, Косичкин уже находился на льду. Потом, немного отдохнув, опять надел коньки. Было такое ощущение, что он начисто забыл о своем высшем титуле. И куда-то глубоко, на самое дно большой души спрятал недавние волнения и хвалебные поздравительные речи. По тому, как Виктор решительно отправлялся на очередную тренировку, было понятно: он стремился как можно быстрее войти в привычную колею. Для этого у него имелся старый, хорошо им проверенный способ – работа, работа, работа. Все оставшееся до начала соревнований время Косичкин тренировался дважды в день, приглядывался к соперникам, прикидывал возможности каждого из них.
– А за кого он на Спартакиаде выступал? И на какой дистанции нацеливался на «золото», коим хотел украсить Уголька?
– За сборную Москвы. А самые большие надежды возлагал на дистанцию 5000 метров.
– И как соревнования? Удались?
– По высшему разряду. Не надо забывать, что Спартакиада проводилась впервые. Съехались почти все сильнейшие. И каждый пробившийся в финал участник горел желанием показать все, на что способен. Запомнился тот забег на 5000 метров. До сих пор в глазах стоит момент, когда Косичкин пошел на последний круг.
После удара колокола его неожиданно вынесло на большом повороте к снежному валу… Казалось, удержаться на ногах было невозможно. Законы физики не позволяли. Но надо знать Косичкина. Он их как-то опроверг! Удержался! Чего ему это стоило, знает лишь сам Виктор. Со стороны было лишь видно, как в те мгновения он собрал все свое огромное мужество. И – устоял, продолжил бeг до победного финиша, закончив дистанцию с рекордом катка – 7.59,4. Косичкин и на этот раз сдержал свое слово.
– Вы встречались после того, как Виктор закончил выступления?
– Да, и не раз. Вот и недавно случайно столкнулись. Обнялись. Немного поговорили. Виктор рассказал о своей теперешней общественной работе. Почему-то особенно запомнилось, что когда мы прощались, он вскинул руки вверх привычным движением.
Почему «привычным»? Потому что это был тот жест, который я видел на многих пьедесталах почета…
– Савелий Евсеевич! Итак, с «королями» ледовой дорожки периода вашей работы врачом сборной конькобежцев СССР мы «разобрались». Подошло время королев, к коим, напомним, вы отнесли Скобликову, Артамонову и Титову. Расскажите и о них.
– Начну с Лидии Скобликовой. Она, считаю (и не только я), самая великая конькобежка в истории. Ну, судите сами: одержав на Играх-1960 в Скво-Вэлли две победы (1500 и 3000 м), она же спустя четыре года в Инсбруке добавила к ним еще четыре, завоевав все «золото» Олимпиады. Хотя злые языки предсказывали ей верный провал в Долине Индианок. Ведь она летела в США в кресле № 13 и жила в гостиничном номере 13!
Скобликова Л.П. родилась 8 марта 1939 г. в Златоусте (Челябинская область). Лида выросла в большой семье (отец, мать, три сестры, старший брат). Любовь к спорту привил ей школьный учитель физкультуры Б.Н. Мишин, способствовавший воспитанию твердого характера азартной девочки, всегда стремившейся быть лидером среди сверстников. Она с увлечением занималась волейболом, легкой атлетикой, гимнастикой, лыжами. В 14 лет выиграла на легкоатлетических чемпионатах Златоуста и Челябинской области (бег на 800 м). Через год попробовала себя в коньках и в первом же соревновании легко выполнила норму 2-го разряда. В 1956 г. стала чемпионкой родного города. В том же году поступила в местный педагогический институт (1956–1960). Выступала за челябинский «Буревестник», а в конце карьеры – за московский «Локомотив». Спортивное прозвище – Уральская Молния. Двукратная олимпийская чемпионка 1960 г. (1500 и 3000 м). 4-кратная чемпионка Олимпиады-1964. Заняла 4-е место в 1960 г. на дистанции 1000 м, а в 1968 г. – 6-е на 3000 м и 11-е на 1500 м. Двукратная абсолютная чемпионка мира (1963, 1964). Рекордсменка мира на дистанциях 1000 м (1963–1968), 1500 м (1960–1962) и 3000 м (1967). В общей сложности завоевала 40 золотых медалей, в том числе 25 на чемпионатах мира, 15 – СССР. Заслуженный мастер спорта СССР (1960), кандидат педагогических наук (в 1982 г. защитила диссертацию в Академии общественных наук при ЦК КПСС по теме «Сущность и основные направления идейно-нравственного воспитания советских спортсменов»), профессор, завкафедрой физического воспитания в Высшей школе профдвижения при ВЦСПС (Москва, с 1974-го). У нее спортивная семья: муж – А. Полозков – входил в сборную СССР по легкой атлетике, был мировым рекордсменом по спортивной ходьбе, сын – Г. Полозков – в начале 1990-х работал старшим тренером сборной России по конькобежному спорту. Награждена двумя орденами Трудового Красного Знамени (1960 и 1964), «Знак Почета», «За заслуги перед Отечеством» 3-й степени (1999). Почетный гражданин Златоуста, занесена в «Книгу почета» Челябинска. В 1983 г. президент МОК Х.-А. Самаранч вручил ледовой королеве серебряный знак Олимпийского ордена «За вклад в популяризацию идеалов и выдающиеся достижения в спорте». Ежегодно с 1986 г. в Челябинске проводятся соревнования на призы «Уральской Молнии». Там же работает специализированная детско-юношеская спортшкола имени Л. Скобликовой. Среди воспитанников – олимпийские чемпионы С. Бажанова, В. Саютин. Написала автобиографические книги «Уральская Молния» (2006) и «Оставить след на земле» (1990).
– Полагаю, следует напомнить: в женском скоростном беге на коньках разыгрывались медали на дистанциях 500, 1000, 1500 и 3000 метров.
– Согласен! И даже продолжу, что и техника, и тактика бега на спринтерских и стайерских дистанциях, естественно, различна. Но как раз здесь у будущей абсолютной чемпионки поначалу не все было однозначно. Лида отлично бегала длинные дистанции. А вот над короткими предстояло серьезно поработать. Только после этого можно было уверенно претендовать на абсолютное первенство. Такой вот пример ее упорной тренировочной работы и, соответственно, стремительного прогресса.
Выступая в 1962-м на «Медео», она сначала, словно играючи, установила мировой рекорд на дистанции 1000 метров. А в 1963-м на первенстве мира в Японии впервые стала абсолютной чемпионкой мира, не только выиграв все четыре дистанции, но и заодно обновив прежний свой мировой рекорд на «километровке».
– Еще один пример большого таланта, помноженного на огромное трудолюбие?
– Не только! Мы уже отмечали высочайшую мотивированность Косичкина. Но у Скобликовой она была не меньше. Когда Лида выходила на старт, на лице было написано: она вышла ради выполнения одной задачи – стать первой. Ныне слишком популяризируемый некоторыми нашими спортсменами лозунг «важно участие, а не победа» ее возмущал.
– Да! Человека с подобным настроем победить очень сложно…
– Так в отношении Скобликовой этим мало кто мог похвастаться. Но что характерно: при всей своей мощной нацеленности, Лидия оставалась красивой женщиной, живым человеком, у которого есть нервы и способность испытывать усталость, боль, недомогание. Между прочим, во многом благодаря ей я понял: кроме прочего, настоящий спортивный врач должен быть и хорошим психологом.
– А вот о последнем, пожалуйста, подробнее!
– Случилось это на первенстве мира-1963 в городке Каруидзава (Япония), где каждая страна имела право выставлять по пять конькобежек. В состав нашей сборной входили очень известные спортсменки. Кроме Скобликовой, Инга Артамонова, Ирина Егорова… Даже латышка Ласма Каунисте, которая после определения основного состава попала в запас, впоследствии стала чемпионкой мира. Словом, состав подобрался максимально сильный. И вот, как на грех, за два дня до соревнований Скобликова заболела. Насморк, кашель. То есть простыла. От такой невезухи Лида была вне себя:
– Ой, Савелий Евсеевич, как же теперь!
Я доложил о случившемся Кудрявцеву. А главный тренер и говорит:
– Все ясно! Побежит Каунисте! А Скобликова пусть сидит в запасе: с такими соплями на дорожке делать нечего!
Спустя день вижу, какой-то прогресс у Лидии наметился. Я снова пошел к Кудрявцеву:
– Константин Константинович, умоляю! Оставьте Скобликову! Гарантирую, что к старту она будет здорова!
– Да нет! Уже все решено! Побежит Каунисте. А у Лиды впереди еще много соревнований. Ну, что мы ее больную запустим?
Тогда я направился к руководителю делегации Леониду Никонову. Он ко мне хорошо относился. Вот я и решил сделать его союзником. Все-таки не кто-нибудь, а зампредседателя Спорткомитета страны!
– Давайте, – уговариваю, – вместе повлияем на Кудрявцева! Ну чего мы будем олимпийскую чемпионку сажать на скамейку запасных?
– Но уж нет! Ты сам с ним разговаривай, раз берешь на себя всю ответственность!
– Да нет! Уже все решено! Побежит Каунисте. А у Лиды впереди еще много соревнований. Ну, что мы ее больную запустим?
Тогда я направился к руководителю делегации Леониду Никонову. Он ко мне хорошо относился. Вот я и решил сделать его союзником. Все-таки не кто-нибудь, а зампредседателя Спорткомитета страны!
– Давайте, – уговариваю, – вместе повлияем на Кудрявцева! Ну чего мы будем олимпийскую чемпионку сажать на скамейку запасных?
– Но уж нет! Ты сам с ним разговаривай, раз берешь на себя всю ответственность!
Я обратно к Константину Константиновичу:
– Умоляю! Могу подписаться, что она будет здорова!
Словом, без особого энтузиазма, но послушал – включил в состав. И вот незадолго до первого старта на «пятисотке» Лида вдруг подходит с просьбой:
– Савелий, дай мне что-нибудь, чтобы я после болезни как-то встряхнулась!
Но тогда ведь не было препаратов особенных, не говоря о допинге.
А Лида свое:
– Ну что молчишь? Есть у тебя хоть что-нибудь?
А-а, думаю, если такой мандраж, черт с тобой!
– Есть! – отвечаю.
– Ой, я умоляю!
– Ну, давай! Только чтоб никому ни слова!
И дал – уже не помню точно – но ерунду: не то кальций, не то пирамидон. И вот она побежала. Да так, что всех на «пятисотке» за собой оставила. Вторая дистанция – «полуторка». И опять то же самое! Подходит, глаза округлены:
– Слушай, твоя таблетка – фантастика какая-то! Давай-ка еще!
Надо же, думаю. Вот как психологический фактор работает! Ну, продолжил с ней эксперимент. Дал еще одну «пустышку». В конце концов получилось, она все четыре дистанции вроде как на препарате бежала. И все, став абсолютной победительницей, выиграла. После чего она меня в чемпионских объятиях так стиснула, что ни вздохнуть, ни охнуть. И восторженно зашептала:
– Ой, Савелий, твои таблетки – просто сказка!
– А что Кудрявцев?
– А ничего! Он обычно все видел, подмечал – копил информацию. Лишь потом у него трансформировались выводы. А тогда он только и сказал:
– Ну что? Молодец! Поставил на ноги! Справился! Видишь, выиграла!
И никаких «охов», «ахов» – не типично это было для нашего главного.
– Имела эта история продолжение на следующий год – на Играх-1964 в Инсбруке?
– А почему вы спросили про это?
– Ну, как же! Для Скобликовой они стали триумфальными. Недаром же газетчики окрестили Игры в Инсбруке «Олимпиадой Скобликовой». Правда, много позже в одном интервью она призналась: поскольку на Игры не взяли ее наставника, она там находилась сильно не в духе. Даже наотрез отказалась тренироваться. Пряталась у массажиста. А потом шла заниматься по собственному плану… И все же шутка сказать, Лидия Павловна уверенно выиграла все четыре дистанции, причем три первые с олимпийскими рекордами.
– Установила бы и на заключительной, если бы не обстоятельства…
– Таблеток не хватило?
– Если серьезно, то их как раз хватало…
– Расскажите же! Ведь об этом никто никогда не рассказывал.
– Ну, ладно! Приоткрою «страшную тайну». Знаете, к той Олимпиаде Лида, действительно, была подготовлена, как никогда.
Но перед стартом на «пятисотке» эдак с подходом спросила меня: «Слушай, Савелий, помнишь Японию?»
– Да как не помнить! И что?
– Дай еще тех таблеток! Я, правда, себя хорошо чувствую. Но с ними как-то уверенней.
Словом, она все четыре дистанции опять бежала на этих «сказочных» таблетках-«пустышках». И все выиграла.
– Фантастика!
– Нет! Сила самовнушения. Только середняк, даже на самовнушении, далеко не уедет. А великий – вроде Скобликовой – и в самовнушении велик. Но там другое испытание на нее обрушилось. О чем тоже немногие знают. Случилось это накануне стартов на последней дистанции 3000 метров. Несмотря на то, что соревнования проходили в феврале, в Инсбруке вдруг началась весна.
Да такая дружная и теплая, что даже искусственный лед держался только с утра. Но после первых забегов весь изрезывался и начинал течь. Поэтому организаторы соревнований распределили участников на три группы. Сильнейших заявили в первую. Уже выигравшую три дистанции Скобликову на четвертой, естественно, поставили туда. Но тут случилось нечто, что потребовало моего, докторского вмешательства. Накануне заключительных стартов Лида сообщила:
– Савелий Евсеевич! У меня вот-вот начнутся критические дни. Что очень не здорово, поскольку обычно переношу их болезненно. Может, есть что-то, чтобы затянуть, отодвинуть…
Вот те раз! Вот вам и четвертая олимпийская победа!
– Не знаю, – ответил я. – Подумаю! Посоветуюсь!
Думать-то особенно было некогда. Решил обратиться в медицинский центр олимпийской деревни, где принимали австрийские врачи высокого уровня. Был там и гинеколог. К нему я и направился – благо мой не шибко уверенный немецкий все же позволял понять друг друга. На мою просьбу коллега было замахал руками:
– Знаете, у нас законом запрещено вмешиваться в природу.
– Да понимаете, какое дело, – взялся я объяснять. – Она уже три золотые медали выиграла. Может четвертую взять. А тут – такая досада. И какое переживание. Для нее, для страны…
– И он проникся?
– Представьте – да. «Помогу, – говорит, – вам». И дал препарат. Его название – примолют – до сих пор не забыл. (В список допинг-препаратов не входил/не входит. – Прим. ред.). Пообещал, что дня на четыре может сдвинуть цикл, не нарушая схему. «Трофей» из медцентра я дал Лидии. Но известил главного тренера – не мог не поставить, потому что ясно же: если ее заявят в первую группу, она, учитывая ее состояние, может победить, а может – нет. Ведь я и сам ведать не ведал, как примолют сработает. А ставка и, соответственно, ответственность высоки.
Скобликова внешне старалась вида не подавать о своем состоянии. Единственно, перед стартом подошла и, имея в виду мою тайную «пустышку», сказала:
– Ну, где твоя чудо-таблетка? Сейчас я их…
Как она бежала – надо было видеть! Ведь льда-то почти не было. А то немногое, что оставалось, выглядело зверски изрезанным. Но она на том крошеве показала лучшее время, взяв в Инсбруке свое четвертое олимпийское «золото».
– Судя по брошенной ранее реплике, отблеск той высшей награды положительно отразился и на вашем профессиональном статусе?
– О, это продолжение той истории! Когда Лида Скобликова столь невероятно победила на заключительной дистанции, на трибуне за ее – не побоюсь это громко назвать – подвигом наблюдали изумленные журналисты. У них даже еще перед Лидиным забегом на 3000 метров между собой разговор завязался. Дескать, если Скобликова и 4-е «золото» заберет себе, то надо ей в награду придумать что-то необычно потрясающее. Должен заметить, среди них был и спецкор «Известий», кажется, главной тогда нашей газеты.
– Почему «кажется»? Так оно и было! Главным редактором на Пушкинской в ту пору работал Алексей Иванович Аджубей – зять тогдашнего руководителя страны Хрущева.
– Точно! Так вот, когда Лида в четвертый раз поднялась на высшую ступеньку пьедестала почета, журналисты настоятельно посоветовали известинцам (В. Бай и Н. Драчинский. – Прим. Г.К.):
– Позвоните шефу, пусть с Никитой Сергеевичем поговорит! Может, ее, как и Гагарина, без кандидатского стажа примут в КПСС.
Ваши старшие коллеги и в самом деле позвонили Аджубею. Уже на следующий день пришел ответ: «Ждите телеграмму от Никиты Сергеевича». Вскоре на имя руководителя делегации СССР, председателя Спорткомитета Машина пришла правительственная депеша.
Из письма Л.П. Скобликовой (Инсбрук, 4 февраля): «Дорогой Никита Сергеевич! Пишу вам с большим волнением… Здесь, в Инсбруке, на пресс-конференции американский журналист спросил: являюсь ли я членом Коммунистической партии? Очень жаль, что я не могла ответить «да», но сказала так: я – комсомолка, а самая моя заветная мечта – стать членом партии Ленина.
Как воспитанница Ленинского комсомола я всегда готовилась вступить в ряды КПСС, которой обязана всем, чего достигла в жизни. Если это возможно, дорогой Никита Сергеевич, прошу считать это письмо моим заявлением о приеме в КПСС…»
Из письма Н. С. Хрущева Л.П. Скобликовой (6 февраля, Кремль):
«…ЦК КПСС рассмотрел вашу просьбу и принял вас в члены КПСС… Теперь вы можете сказать, что ваше желание исполнилось и вы являетесь членом КПСС…»
«Известия», 7 февраля 1964 г.
Дальнейшее превратилось в какой-то взрыв ликования. После возвращения в Москву всех олимпийцев пригласили в Дом приемов на Воробьевых горах. Помню, там красивая лестница была. И все приглашенные, выстроившись на ней полукругом, ждали Хрущева и остальных членов Президиума ЦК КПСС. Скобликову поставили впереди. Она, и без того эффектная, очень красиво оделась, в большой белоснежной шали. Хрущев, когда вошел, сразу увидел ее и обнял: