Яшин Л.И. Заслуженный мастер спорта. Родился 22 октября 1929 г. в г. Москве. Воспитанник футбольной школы при заводе «Красный Октябрь» (Тушино). Выступал за команду «Динамо» (Москва) (1950–1970). Провел 326 (22 сезона) матчей в чемпионатах СССР (всего – 812). Отразил более 150 пенальти. По количеству выигранных медалей – рекордсмен среди советских футболистов. Чемпион СССР 1954, 1955, 1957, 1959 и 1963-го гг. Обладатель Кубка СССР 1953, 1967 и 1970 гг. В списке 33 лучших игроков сезона – 14 раз – рекорд советского футбола. Лучший вратарь СССР (приз журнала «Огонек») 1960, 1963 и 1966 гг. В сборной СССР – 74 матча – 14 сезонов подряд, за сборную выступал до 38 лет (за олимпийскую сборную СССР сыграл в 6 матчах).
Участник чемпионатов мира 1958, 1962, 1966 (4-е место) гг. Олимпийский чемпион 1956 г. Обладатель Кубка Европы 1960 г. Серебряный призер Кубка Европы 1964 г. 2 раза играл за сборную мира (с Англией в 1963 г. и Бразилией – в 1968 г.). В 1963 г. первым и единственным среди вратарей был признан лучшим футболистом Европы и награжден «Золотым мячом». В 1986 г. за заслуги в развитии олимпийского движения удостоен высшей награды МОК – Олимпийского ордена. В 1988 г. награжден Золотым орденом ФИФА «За заслуги перед футболом».
Начальник команды «Динамо» (Москва) (1971–1975). Замначальника отдела футбола и хоккея ЦС «Динамо» (1975–1976). Замначальника Управления футбола Спорткомитета СССР (1976–1984). Старший тренер ЦС «Динамо» по воспитательной работе (1985–1990). Зампредседателя Федерации футбола СССР (1981–1989). Автор книг «Записки вратаря» (1976 г.), «Счастье трудных побед» (1985 г.).
Награжден орденами Трудового Красного Знамени (1957, 1971), Ленина (1967, 1990) и золотой медалью Героя Социалистического Труда (1990). Скончался 20 марта 1990 г. в г. Москве. В 1996 г. именем Яшина названа улица в Тольятти. Его имя с 1990 г. носит московская футбольная школа «Динамо». 2 мая 1997 г. был открыт памятник Яшину на территории стадиона «Лужники». В 2000 г. у главного входа на столичный стадион «Динамо» воздвигнут мемориал Яшина. Похоронен на Ваганьковском кладбище.
Сколько о нем написано книг! Сколько статей посвящено этой – с какой стороны ни взгляни – незаурядной личности. Так что, кажется, уже все всем известно. И все же попытаюсь добавить к его портрету кое-какие собственные штрихи.
Первое, что меня во Льве Ивановиче всегда подкупало – изначально позитивное, доброжелательное отношение к окружающим. Для него не было – во всяком случае, пока жизнь не убеждала в обратном – незначимого, малоинтересного человека. У меня есть ощущение, что именно в устах Яшина донельзя затертая фраза Сатина из горьковской пьесы «На дне»: «Человек – это звучит гордо!» всегда бы звучала искренне и не избито. Ну, хотя бы потому, что он своими поступками, отношением к людям и делу не давал повода в том усомниться.
Конечно, это не значит, что Яшин плохо разбирался в людях, не понимал противоречивости человеческой натуры и вообще – глядел на жизнь сквозь розовые очки. Нет! Он мудро знал истинную цену многому. И хотя – как все мы, грешные – мог в чем-то обмануться, в главном, существенном, принципиальном – почти не ошибался.
– То есть Яшин никого не опускал и не возносил?
– Такие крайности противоречили его натуре! Ну, возьмите хотя бы пресловутую «звездную болезнь». Или, скажем так, – высокомерие, которое, как я много раз наблюдал, поражает многих, достигших, по мнению публики, значимых высот. Тут ведь что сразу проявляется? Избирательность в выборе круга общения. Человек с бедным духовным багажом, как воздушный шар с оторвавшейся корзиной, взлетает налегке, цинично «сбрасывая» в прошлое всех, кто – как он считает – бесполезен в дальнейшем продвижении. Результат «выбраковки» – отсутствие настоящих друзей. Их нет – есть только «нужники», то есть нужные ему для поддержания «звездности» люди.
Яшин в этом отношении – абсолютное исключение. Даже после получения «Золотого мяча» (престижная ежегодная премия, присуждаемая журналом France Football лучшему игроку мира. – Прим. Г.К.) ни я, ни кто-либо из его ближайших знакомых и друзей не ощутили, что Лев Иванович вообразил себя великим.
– Когда вы познакомились?
– В конце весны 1964 года. Тогда, напомню, олимпийская сборная во главе с Вячеславом Дмитриевичем Соловьевым готовилась к отборочным матчам против футболистов ГДР. Мы – я имею в виду тренерский штаб – разместились в одном доме отдыха с игроками главной – национальной – команды. Я только начинал карьеру спортивного врача в большом футболе, еще мало кого лично знал. И потому с трудом верил своему счастью! От лицезрения «звезд» глаза разбегались.
А уж Яшин представлялся недосягаемым кумиром. Поэтому я был поражен, насколько просто и естественно прошло наше знакомство. Со мной, доктором команды, Лев Иванович общался точно с такой же доброжелательностью, как и другие, менее знаменитые игроки. Поначалу сокращенно называл меня – док, позже – по имени и отчеству.
До непосредственной встречи с Львом Ивановичем я, конечно, видел его на поле. Но, будучи страстным болельщиком «Торпедо», к команде «Динамо» и ее вратарю приглядывался куда менее пристально. Но когда судьба подарила возможность общения с ним в сборной, я его смог наблюдать, что называется, крупным планом. Очень показательным было то, как к нему тепло относились все без исключения товарищи по команде. Или как, скажем, уважительно общался с ним Константин Иванович Бесков. Да и что в том удивительного? Ведь Яшин – вместе с Ворониным и Ивановым – прочно вошли в элиту отечественного футбола и по праву считались лидерами сборной СССР тех лет.
Лев Иванович это право подтверждал почти в каждой игре. Помню, например, как он блестяще выступил в гостевом матче против греков. Встреча проходила в рамках отборочного турнира первенства мира-1966. И потому мы ощущали огромный ажиотаж вокруг игры. Местная пресса безапелляционно твердила: «У русских нет шансов на успех!» В том, что ребята уверенно победили (4:1), огромная заслуга Яшина. Он вытащил несколько мячей из разряда «неберущихся». А единственный гол, забитый в наши ворота, пропустил в ситуации, в которой оказался бы бессилен абсолютно любой вратарь.
Еще эпизод. Осень 1965 года. Южноамериканское турне сборной, во время которого, понятное дело, я общался с Яшиным ежедневно. До перелета через океан провели серию товарищеских игр во Франции, которые, забегая вперед, позволили успешно выступить в отборочных матчах с командами Дании и Уэльса. В Копенгагене в воротах стоял Яшин, в Кардиффе – Кавазашвили (заключительная встреча не имела турнирного значения – наши заняли 1-е место в подгруппе).
В те дни тренер-ассистент Гуляев попросил меня пройтись с ним перед сном, чтобы посмотреть, чем это ребята занимаются. Я стал отговаривать:
– Николай Алексеевич! Они, может, в карты играют. Грех невеликий. Зачем устраивать шум, лишний раз ребят по пустякам дергать…
Гуляев все же настоял на своем. И нарвался. Потому что первым делом зашел к лидерам Яшину и Иванову. А у тех – дым коромыслом. И тот, и другой курили, что, кстати, было обоим официально разрешено – их, собственно, по этой причине вместе и селили-то. Отшатнувшись от дыма, Гуляев своим не очень приятным гнусавым голосом принялся читать мораль. Потом прицепился к Иванову:
– А-а! – запричитал тренер, приподняв одеяло. – Ты к тому же в трусах с резинкой спишь! Зачем? Тело должно дышать!
Словом, «инспекция» закончилась тем, что ребята просто «послали» Гуляева куда подальше.
Люди зрелые, умные – Яшин и Иванов прекрасно разбирались, кто, что, чего стоит. Поэтому я был горд, что для меня у них была открыта «зеленая улица». Что касается Льва Ивановича, то на последующих сборах с его участием мне особенно нравилось к нему заходить. И не только из-за того, что Яшин великолепный собеседник. Хорошо понимая, что, как футбольный врач, я только-только делаю первые шаги, он всячески подбадривал меня:
– Работайте, док! И не обращайте ни на кого внимания. Кто бы перед вами ни был: Яшин ли, Петров ли, Сидоров ли – в принятии вами профессиональных решений это не должно иметь никакой роли.
А позже, когда мы перешли на «ты», обязательно старался успокоить:
– Не бойся – тебе доверяют!
Ребята к Льву Ивановичу тянулись. Как ни зайдешь в его комнату, там обязательно то Месхи, то Метревели, то Воронин. Я уж не говорю про его «вечного соседа» Иванова… Все, кто нуждался в общении с Яшиным, никогда не разочаровывался. Потому что всякий, кто обращался к нему за поддержкой, непременно ее получал.
Должное этому большому футболисту и настоящему человеку воздавали все: и рядовые «солдаты» армии болельщиков, и «звездные» соперники из лучших команд мира, и крупные политики международного масштаба. Вот я начал вспоминать о нашем южноамериканском турне осенью 1965 г. Началось оно с товарищеской встречи не с кем-нибудь, а против сборной Бразилии.
Это тогда была сильнейшая команда мира, в которой блистали такие «звезды», как Пеле, Гарринча, Сантос. Надо ли объяснять, что матч на переполненном стадионе «Маракана» для нашей команды оказался очень сложным. После 1-го тайма сборная СССР проигрывала 0:2. Могла пропустить еще. Впереди особенно «терзал» нашу защиту великий Пеле. Опекать его поручили Афонину – армейскому стопперу из Ростова-на-Дону. Лучший футболист мира, естественно, замотал армейца. К тому же до матча хозяева попросили нас корректно обращаться с Пеле, чтобы тот – не дай бог! – не получил травму. Помня об этом, Афонин всячески избегал плотной игры с ним – больше старался играть на опережение. Но в таком противостоянии у него не было шансов. Причем настолько, что в перерыве, обратившись к тренеру Морозову, защитник прямо-таки взмолился:
– Все! Больше не могу! Меняйте!
Трудно сказать, как сложился бы для нас 2-й тайм – а значит, и весь матч, если бы не Яшин. Он был великолепен! В двух пропущенных в первой половине игры мячах – в том числе забитом Пеле – наш вратарь был не виноват. Зато сколько раз спасал команду, казалось, от неминуемого гола. В конце концов он покорил самого Пеле.
В одной из очередных атак этот суперфорвард, обойдя центрального стоппера Шестернева, выскочил с Яшиным один на один. С этой позиции Пеле стопроцентно, в упор «расстреливал» лучших вратарей мира. И, наверное, сначала даже не поверил своим глазам, когда вдруг увидел, что в каком-то неимоверном прыжке Яшин намертво взял мяч. Что после этого сделал Пеле? Он подбежал к голкиперу и, подняв, словно рефери в боксе, его руку, стал поворачивать Льва Ивановича лицом ко всем трибунам по очереди. Вот как высоко великий бомбардир оценил мастерство своего не менее великого оппонента! Понятно, что потрясающая игра Яшина вселила в его товарищей уверенность.
Ребята раскрепостились. И, сквитав два мяча, восстановили к концу матча «статус-кво». Стадион рукоплескал. Такая ничья стоила иной победы. Не зря по окончании встречи в раздевалку нашей команды в сопровождении посла СССР в Бразилии Сергея Михайлова зашел присутствовавший на матче Роберт Кеннеди. Судя по тому, что сенатор и родной брат предыдущего президента США – пусть и недолго, но исключительно тепло – общался в основном с Яшиным, было ясно, кого он считал главным героем исторического матча.
И еще! Вот сколько лет прошло, но я нет-нет да и вспоминаю ту игру на «Маракана». А больше всего тот момент, когда Яшин изумил Пеле. Вспоминаю, пытаюсь и никак не могу до конца понять, как Лев Иванович вытащил тот мяч. Нет, если о слагаемых, то никакой загадки, в общем-то, нет.
Он фантастически точно выбирал оптимальную позицию. Видимо, срабатывала природная интуиция. Кроме того, Яшин один из первых стал играть, словно 11-й полевой футболист, в пределах штрафной площадки. И в этих условиях во многом действовал на опережение. Можно припомнить и другие составляющие его необычного футбольного таланта. Но исчерпывающего ответа все равно нет. Возможно, потому, что это в математике сумма плюсуется из слагаемых. А из чего слагается талант и искусство, ни на одном суперкомпьютере не подсчитаешь!
Вероятно, по этой причине, вспоминая о Льве Ивановиче-вратаре, в памяти сразу возникает образ: на фоне белой сетки двигается человек в черном. И уж потом приходят на ум реальные детали. Ведь Яшин на самом деле играл во всем черном: бутсы, гетры, трусы, свитер. Да и перчатки на руках у Льва Ивановича были густого темного цвета. Недаром за рубежом его называли «Черный Паук». Видно, не сомневались, что мимо него не то что мяч – муха в ворота не пролетит.
Харизма Яшина была такой силы, что одно его присутствие помогало. Вспоминается 1970 год, когда он заканчивал карьеру. Чемпионат мира в Мексике. В распоряжении Качалина – тогдашнего, напомню, главного тренера сборной – имелись три голкипера – Рудаков, Кавазашвили и призванный из ЦСКА Шмуц. Неожиданно, получив серьезную травму, «сломался» Женя. Чтобы подстраховаться, из Москвы вызвали 41-летнего Льва Ивановича, благо он был включен в предварительную заявку. Когда я ему рассказал о ЧП с Рудаковым, Яшин по обыкновению счел необходимым поддержать меня:
– Все сделал правильно – и гипс положил, и в Москву отправил. Разве можно было рассчитывать на него с таким плечом?
И вот интересная деталь. Там, в Мексике, Лев Иванович ни разу не вышел на игру – даже, по-моему, в запасные не попадал. Но насколько полезным оказалось его пребывание в команде! Ведь он тренировался, готовился со всеми к матчам. И уже одно это благотворно влияло на более молодых его коллег – голкиперов сборной. Не случайно Кавазашвили, который, пропустив всего два мяча, в Мексике выступил достойно, потом всем рассказывал, что вряд ли сыграл бы столь удачно, если бы рядом не находился Яшин.
– Следующий год знаменателен тем, что Москва, СССР, да и вся планета прощались с лучшим голкипером всех времен и народов. 27 мая в 19.30 трансляцию матча сборных «звезд» мирового футбола и «Динамо» начали Центральное телевидение и Интервидение. Я его смотрел, признаюсь, сквозь слезы.
Еще в тбилисской школе родилась мечта стать дипломатом, проучившись в МГИМО. Чтобы переступить его порог и сдать лишь документы в приемную комиссию, в советские годы необходимо было получить рекомендацию Центрального комитета комсомола любой республики СССР (по месту жительства), утвержденную в ЦК местной компартии. Я, будучи комсоргом школы, наивно считал, что сам, без блата, заработаю допуск в любой вуз. Но все обернулось драматически.
Комсомольский вожак Грузии Патиашвили (спустя 18 лет, став «хозяином» республики, за день превратился в «политический труп», будучи общепризнанным виновником трагических последствий силового разгона демонстрантов 9 апреля 1989 года у Дома правительства в Тбилиси) и его соратники, несмотря на успешное собеседование, глядя мне в глаза, заявили: «Хочется, чтобы в МГИМО учились будущие национальные кадры». Эта фраза не оставляла меня на протяжении всего исторического матча. Кстати, организованного моим будущим старшим коллегой-известинцем Борисом Федосовым, руководителем Федерации футбола СССР.
Извините за пространное отступление. Вернемся к «вашему» Яшину?
– Я вижу, что и в вашей жизни Лев Иванович сыграл определенную роль…
Итак, январь 1977-го. Я работал в сборной, которую возглавлял Симонян. Команда по программе предсезонной подготовки отправилась в Италию на серию товарищеских игр. Лев Иванович в качестве руководителя делегации поехал с нами. Ну, казалось, шеф он и есть шеф: для ребят – еще один начальник. Но только не Яшин. Молодежь из нового футбольного поколения относилась к нему, как к доброй фее. И постоянно тянулась за советом, подсказкой, содействием в решении разнообразных вопросов.
Иногда, когда возникала возможность, мы с Яшиным посещали матчи серии А национального первенства Италии. В частности, однажды побывали на матче «Рома» – «Фиорентина». Очень скоро местные тиффози, сидевшие около нас на трибуне, почти перестали следить за тем, что происходило на поле. Они все больше заглядывались на Льва Ивановича. Пока, в конце концов, окончательно развернувшись в его сторону, не начали с ударением на последний слог скандировать: «Яшин! Яшин!»
– Вы много с ним общались, а за «скорой помощью» он обращался к вам?
– Будучи еще действующим вратарем, Лев Иванович очень страдал из-за язвенной болезни. Специалисты предлагали сделать операцию, консультировали по поводу лечения. Я с ним ездил в 1-ю Градскую больницу. Но от хирургического вмешательства Яшин отказался. И как ни в чем не бывало продолжал играть. Помню, когда в 1965-м мы поехали «на Европу», накануне матча в Афинах Лев Иванович предупредил меня:
– Савелий Евсеевич! Положи в свой чемоданчик соду – наверняка понадобится.
В те годы врачам еще разрешали не только на лавочке сидеть, но и стоять за «рамкой». Улучив момент, когда игра переместилась к чужим воротам, Лев Иванович крикнул в мою сторону:
– Доктор, соду!
Подлетев, я передал ему разовую дозу. Он проглотил, спешно запил водичкой и снова занял место в воротах. После игры на мой тревожный вопрос: «Как дела?» Яшин ответил: «Все нормально!»
Еще он чересчур много курил. Я осаждал его, умоляя:
– Лев Иванович! Бросай курить – у тебя ведь язва!
Просили и другие. Но он ни на чьи уговоры не поддавался. Только когда зазвучал тревожный звоночек по поводу проблем с сосудами ног, Яшин слетал на консультации в Израиль. Но это случилось уже в 1980-х, когда он работал в руководстве спортобщества «Динамо». Тогда мы встречались нечасто – в основном во время его визитов в Федерацию футбола СССР.
Обострение случилось в сентябре 1984-го. Тогда Лев Иванович в качестве почетного гостя сначала присутствовал в Софии на прощальном матче своего друга Христо Бонева. А затем с командой ветеранов переехал в Будапешт. Вот там-то проблема со всей серьезностью и обозначилась…