Второй вид логики был безжалостно прямолинеен, что в принципе делало его единственно верным, почти эталонным. Но в этом заключались как его достоинства, так и недостатки. Не всё в мире вписывалось в его рамки, а делать «исключения из правил» этот вид логики не позволял. Какое ж это правило, если в нем есть исключения? Это нелогично!
Третья логика, женская, называлась логикой как бы в шутку, но на самом деле была самой жизненной. Во всяком случае, была лишена недостатков первого и второго вариантов.
Но так было раньше. В допотопные времена. Теперь же появилась ещё и загадочная логика пришельцев.
Любой человеческий полководец знает, что после артподготовки следует сразу идти в атаку, а не ждать, когда враг очухается, проморгается и вновь выползет на позиции. Атланты этот закон игнорировали напрочь. Очутившись в заливе, Сема не встретил ни одной более-менее мыслящей твари. Складывалось впечатление, что все двоякодышащие атланты сейчас в городе и на болотах, а все морские – в море. И между ними нет никаких связующих звеньев.
«А если люди запустят в нейтральную зону водолазов и найдут, что им требуется? – забеспокоился Семен. – Нет, не должны. Они-то не знают, что здесь пусто. Почему, кстати, здесь нет хотя бы вспомогательных боевых тварей, всяких там восстановленных динозавров и доработанных крокодилов? Как всё-таки понять логику атлантов? Может, это ловушка?»
С одной стороны, атланты наверняка понимали, что люди не рискнут поднимать затопленные детали самолета, поэтому версия насчет ловушки казалась слабой. Но с другой стороны – твари существа непредсказуемые, и логика, как уже сказано, у них своя, непонятная.
Очутившись на оперативном просторе, Пасюк дал себе волю и помчался вперед большой торпедой. Сёма не чувствовал холода, ничего не боялся, в нем кипела энергия, и он отлично соображал. Всё это вызывало небывалый эмоциональный подъем. Немного портило картину только постоянное чувство голода, но Семен почти научился его терпеть. Почему-то как раз в тот момент, когда Сёма вырвался из мутных вод, до него дошло, что теперь чувство голода будет сопровождать его всегда. После трапезы оно будет притупляться, а затем вновь разгораться и гнать на поиски добычи. Всё как у всех нормальных хищников.
Минут десять Семен наслаждался скоростью и свободой, затем легко вынырнул, вдохнул и снова ушел на глубину. Бог знает, по каким признакам, но Пасюк без труда определил, что прибыл в нужную точку акватории. На глубине что-то около двадцати метров и на площади в два городских квартала по дну оказались разбросаны обломки хвостовой части самолета и кое-что из груза.
Семен сделал круг над обломками и подплыл к чему-то вроде огромного ящика. Видел под водой Пасюк теперь на удивление четко, но все равно узнал этот груз не сразу. Наверное, потому, что у ящика отвалились колеса. Других повреждений странный контейнер не получил, поэтому Семену пришлось повозиться, прежде чем пришло понимание, как его вскрыть.
Ларчик открывался просто – с торца. Пасюк коротко треснул кулаком в дверцу, затем ещё раз и, когда она прогнулась, запустил пальцы в щель. Рывок на себя – и дело сделано. Внутрь ящика хлынула вода, к поверхности отправилось несколько огромных пузырей, а затем начал всплывать и вымытый потоком из ящика предмет. Семен едва успел его перехватить.
Внутри «слоновьего» короба прятался всего один небольшой, размером с двухлитровую банку, металлический цилиндр без надписей, с единственной маркировкой – знаком биологической опасности на донышке. Пасюк внимательно осмотрел цилиндр, ощупал и попробовал металл на прогиб – металл оказался жестью не толще консервной. Что находится внутри этой консервной банки, Сёма не понимал, но вновь положился на чутьё. Оно опять обострилось и просигналило, что это и есть контейнер с загадочным «Зверобоем».
Пасюк зажал банку под мышкой и заработал ногами, взяв курс к берегу.
И вот тут-то Семен убедился, что был прав и не прав одновременно, когда размышлял о видах логики. Атланты оказались не такими уж странными тварями. Они всё-таки устроили засаду, как и предположил Семен. Почему они это сделали, это оставалось большим вопросом, это да. Но логика их оказалась не такой уж вычурной.
Стоило Семену начать движение, как сразу в нескольких местах дно «взорвалось» и в клубах поднятого песка возникли десятка три гуманоидных тварей, прикидывавшихся донными кочками. Удивительно, что Семен их не учуял. Помешал толстый слой песчаной маскировки? Возможно, так и было. Зато теперь Сёма улавливал запах-привкус чужаков вполне отчетливо.
С этим видом атлантов Сёма пока не сталкивался, но с их запахом уже познакомился, там, в городе. Общие очертания их тел напоминали человеческие, только головы они имели вытянутые, пасти широкие, зубы острые, а пальцы на руках и ногах длинные и соединенные перепонками. Плыли атланты быстрее Семена, поэтому фору отыграли легко и через считаные секунды окружили Пасюка.
Сёма поначалу растерялся, поэтому бросился вниз, но затем резко подался к поверхности. Атланты дружно повторили его маневр и едва не отрезали Семену путь к поверхности. Пасюк лишь каким-то чудом успел всплыть и даже выпрыгнул из воды, как заправский дельфин, целиком. Особой радости от этого трюка не предвиделось, секунда на воздухе стала последней передышкой, не более того, ведь плюхнуться Семену предстояло обратно в стихию атлантов. И всё-таки Пасюк выжал из фокуса каплю пользы. Он привлек внимание неожиданных союзников.
Оказалось, что в залив рискнули выйти несколько катеров. Окраской и формой они не походили на военные или спасательные, да и двигатели имели особые, водометные, что редко встречалось на стандартных посудинах. Но в любом случае, это были человеческие суда, а не специально выведенные атлантами транспортные твари. То есть Сёма вполне мог рассчитывать на их помощь. А уж как объяснить людям, каким образом сюда попал и почему, – этому вопросу Семен присвоил номер шестнадцать.
Едва плюхнувшись, Пасюк снова попытался выпрыгнуть из воды, но в ноги ему вцепились две твари, и Семену пришлось ограничиться воплем и заметным с любого расстояния барахтаньем. Заодно Семен крепко врезал двум ближайшим атлантам, и они ушли на дно мертвым грузом. Нет, Сёма не питал иллюзий, шансов на победу он почти не имел. Даже самые быстрые катера не перемещаются мгновенно, а вот атланты уже накинулись практически всей гурьбой. Но как говорится, надежда умирает последней.
И у Семена имелись основания эту надежду холить и лелеять. Почему? Да потому, что атланты его не кусали. Цеплялись за одежду, хватали за конечности, пытались скрутить в бараний рог, но ни разу не укусили и не попробовали что-нибудь ему сломать. Что ломать, если Семен давно сделался гуттаперчевым? Нечего, верно, но покусать-то можно и слизняка. С их-то острыми, как у ножовок, зубами – плевое дело. Однако ничего такого не происходило.
У Семена в мыслях возникло сравнение с задержанием нашкодившего подростка. Да, он натворил дел: разбил окно в кабинете директора школы, а потом закинул туда целлулоидную «дымовуху». Поймать, дать ремня и вызвать родителей, которые потом ещё раз дадут ремня, – это не сильно педагогичный, но вполне допустимый порядок действий. Однако не будешь же стрелять ему по ногам, чтобы догнать.
Двигатели водометных катеров гудели почти неслышно, особенно на фоне шума дождя и хлопков порывистого ветра, а плеск волн заглушал бормотание водяных струй, поэтому появление катеров рядом с местом схватки оказалось для атлантов неожиданным. А может и ожидаемым, но атланты посчитали событие несущественным, кто их поймет? Так или иначе, они продолжили наседать на Семена, упрямо волоча его на дно. Пасюк из последних сил держался на плаву, но чувствовал, что хватит его на пять секунд, не больше. Между тем экипажи катеров будто бы сомневались, стоит ли помогать человеку? Может, не могли толком рассмотреть, что происходит?
Следовало срочно что-то придумать. Но что? Заорать, чтобы морячки убедились, что в гуще атлантов борется человек? Рискованная затея. На это могли уйти последние силы. Но что оставалось?
Семен собрался, стряхнул атлантов и заорал, сообщая на ломаном английском, в какие отношения намерен вступить с экипажами катеров, если его не спасут.
Речь подействовала. С бортов посудин захлопали выстрелы, вода вокруг Семена вскипела от свинцового дождя, и несколько атлантов задергались от боли. Еще несколько тварей нырнули поглубже, но с полдюжины по-прежнему висели на Семене. Чего ждали – Пасюк не понимал. Надеялись, что в них люди не выстрелят, чтобы не зацепить Сёму?
В принципе, какое-то время расчет тварей оправдывался. Но затем наступила абсолютно неожиданная развязка.
В принципе, какое-то время расчет тварей оправдывался. Но затем наступила абсолютно неожиданная развязка.
Один из катеров подошел ближе, и Сёма, наконец определил, кто приплыл ему на выручку. Это оказались типичные охотники, вроде приятелей Джорджа. Что ж, Семена это вполне устраивало. Он мгновенно просчитал варианты и пришел к выводу, что всё складывается удачно. Раз нельзя доплыть до берега под водой, придется воспользоваться транспортом – какие проблемы? Охотники – не самые серьезные бойцы, и отнять у них катер будет достаточно легко.
Сёма уже сгруппировался, чтобы стряхнуть последних тварей и запрыгнуть на борт, но опоздал. Экипаж тоже сумел разглядеть Пасюка получше. И, похоже, Семена опознали.
– Святая срань! – вырвалось у одного из матросов. – Это тварь! Не человек!
– Это выродок, который убил Джорджа! – заорал другой. – Стреляйте в него!
Пасюк в первый миг удивился осведомленности охотника, но затем до него вдруг дошло, что голос парня ему знаком. Кричал Артем! Тот самый компаньон Джорджа, которому Сёма выстрелил в живот. Парнишка носил бронежилет?
«Если так, молодец, далеко пойдет с таким-то основательным подходом к жизни».
С борта опять заморосил свинцовый дождик, и Семену пришлось забыть о своих пиратских планах.
– Используйте гранаты! – скомандовал из рубки шкипер. – Держитесь!
Катер резко ускорился и помчался на Пасюка. Тот едва успел упасть навзничь и погрузиться достаточно глубоко, чтобы катер не отутюжил ему физиономию.
Охотники бросили за корму пару гранат, но к тому моменту Пасюк уже лежал на дне, поэтому взрывы лишь слегка его оглушили.
Атланты, прилипшие было как шесть банных листов, вдруг отпустили Семена и дружно поплыли в открытое море. Неспешно так, будто бы с чувством выполненного долга. Туда же отправились и остальные. Семен видел их плохо, но чувствовал, что весь косяк этих водоплавающих чертей направился по единому маршруту. На кой хрен они нападали, держали, а потом ещё и рисковали под пулями охотников, осталось для Семена загадкой.
«Всё-таки их логика не стыкуется с нашей. Даже если кажется, что всё не так безнадежно, на самом деле всё именно безнадёжно. Факт».
Семен проводил взглядом атлантов и примерно в том же темпе поплыл к берегу.
Где-то неподалеку шумели катера, с борта которых то и дело падали гранаты, но Пасюк не обращал внимания на этот шум. Охотники тоже шли к берегу, а гранаты кидали для собственного успокоения, в целях профилактики, а не в надежде добыть монстра нового вида, за которого почему-то приняли Сёму.
«У страха глаза велики, – подумалось Семену. – Поговорка наша, но годится и здесь. Да и я, наверное, виноват. Надо было лицо попроще сделать. А то перекосило от ярости, да от напряжения, а я туда же, матом их крыть. В такой ситуации кого угодно можно спутать с атлантом. Выдохнул бы, успокоился чуток, вдохнул и уж после орал на охотничков».
Пасюк не предвидел каких-то особых последствий инцидента. Что могли сделать охотники? Сообщить военным, что новый монстр Семен прячется в заливе? И что ответят вояки? Да ничего. У них сейчас забот выше крыши. В такой обстановке монстром больше, монстром меньше – без разницы. Аналогично отреагирует и полиция – сила чисто символическая. Все прочие силы, вроде рейнджеров или спасателей, давно эвакуировались. Профессорские? Им охотники жаловаться не станут, поэтому они не в счет. Ну, почти не в счет.
В общем, Пасюку, конечно, следовало слегка опасаться самих охотников, «профессорских лаборантов» и военных, но забивать этим голову не имело смысла. Пересекаться с ними Пасюк не собирался. Теперь его путь лежал на юго-запад, в зону ответственности китайских товарищей. А что произойдет в районе аэропорта Галифакс, Семена больше ничуть не интересовало. Ему оставалось здесь лишь закончить пару дел, и всё, салют, Канада, и гуд бай.
«Забрать из супермаркета рюкзак с баблом, пожрать на дорожку и прихватить паёк – вот и все дела, – прикинул мысленно Семен. – Ещё отдохнуть часок-другой. Ну а что? Супергерои тоже нуждаются в отдыхе. Живые всё-таки люди, не роботы. Путь неблизкий, непростой, силенки понадобятся. Особенно если опять атланты привяжутся».
Семен задумался. До него только сейчас дошло, что странное, нелогичное поведение атлантов создает реальную проблему. Первой-то мыслью Пасюка стала простая идея пересечь залив Фанди вплавь и дальше спокойно шлепать по соленым болотам до сороковой параллели – границы зон ответственности русских и китайских миротворцев. Но атланты вроде как дали Семену понять, что не хотят отпускать его из района Галифакса. Значит, путь лежал по берегу, а это серьёзный крюк – сначала на север, потом на запад и на юг вдоль Трансканадской дороги.
Если не брать паек, который на воздухе весит гораздо больше, чем в воде, сил хватит, но питаться придется подножным кормом. Так себе перспектива, учитывая, что большую часть нормальной живности сожрали обитатели многочисленных болот, а питаться самими «обитателями» почему-то совершенно не хочется.
«Не нравятся твари, на здоровье, – одернул себя Пасюк. – Это что, повод остаться? По дорогам шатается много охотников, бродяг и прочей сволочи. Чем не мясо? Ну вот и нечего искать оправдания! План вступает в силу прямо сейчас. Забираю хабар, жру, сплю и в путь! А по пути смотрю внимательно по сторонам. Попадется катер – беру. Попадется ещё что-то, машина там, мотоцикл, да хоть мустанг – тоже беру и еду. Всё просто».
В памяти смутно заворочались слова одного из «лаборантов» насчет некой профессорской страховки, но уцепиться за мысль Семену не удалось. Сильный голод вырубил способность продуктивно соображать. Пасюк даже едва не поменял местами пункты плана «хабар, еда, сон». Хорошо, что рюкзак он спрятал там же, где хранилась еда, – в магазине.
Очутившись в затопленном магазине, Сема всё-таки слегка нарушил план, по пути к тайнику успел выдавить в пасть пару банок собачьих консервов. А уже в районе прилавка, под которым он спрятал рюкзак, планы Семена нарушили другие люди. Или твари. В общем, те, кто в отсутствие Пасюка обнаружил в мутной воде Сёмину заначку и присвоил всё награбленное.
* * *Пасюк на два раза обшарил весь затопленный первый этаж магазина, надеясь, что мешок отнесло каким-нибудь течением, но рюкзака так и не нашел. Вновь вынырнув в районе прилавка, он тоскливо вздохнул и замер, размышляя, что могло произойти. Каким таким невероятным образом кто-то сумел отыскать тайник?
Перебрав десятка полтора вариантов, Семен вернулся к первому и самому очевидному. За ним кто-то следил. Кто? Тут Пасюк мог гадать до бесконечности. Зачем он спер мешок? Как вариант – выменять рюкзак на новую добычу Семена. Так сказать, предложить синицу в руках за журавля в небе. Но, скорее всего, вор просто украл Сёмину добычу и сбежал.
«Никаких лишних сложностей и теорий заговора. Всё просто. И это особенно бесит!»
Сёма невольно зарычал от нахлынувшей злости. Его кинули на крупную сумму дважды менее чем за двое суток. А если взять в расчет упущенную на Большой земле выгоду, то выходило, что трижды! Явный перебор! Если оставить всё как есть, могла сформироваться нехорошая привычка терять деньги.
«Ну нет! – Пасюк прижал цилиндр с драгоценным «Зверобоем» к боку покрепче. – Этот куш точно не отдам! И рюкзак надо вернуть. Не из жадности, а просто чтобы «сломать негативный тренд», как выражается экономический консультант Барона. Хотя из жадности тоже».
Идея вернуть рюкзак казалась вроде бы безнадежной, ведь на воде не остается следов, но Семен вдруг понял, что знает, в каком направлении уплыл похититель. У Пасюка неожиданно прорезался новый талант – улавливать тончайшие запахи. Талант проявился чуть раньше, когда Сёма научился чуять атлантов, но теперь он улавливал не только подводные запахи-привкусы. Семен вдруг осознал, какое разнообразие ароматов, зловония и характерных отдушек витает в воздухе. Оставалось выделить нужные и двинуться туда, где они чуть сильнее.
Пасюк медленно вдохнул носом и ощутил запах денег. Именно так, запах влажных банкнот. Украденный рюкзак был прорезиненным, но все равно не стопроцентно герметичным. Поэтому и деньги в нем слегка намокли, и запахи из него пробились. Смешан запах денег оказался с запахом человека и ружейной смазки. Охотник?
Семен попытался вспомнить, как пахли охотники, но у него ничего не получилось. Когда Семен общался с Джорджем и его приятелями, нюх ещё не был настолько обострен. А на море запах охотников уносил ветер. Хотя нет, кое-что Семен уловил, запомнил и теперь мог сравнить. Факт, охотники пахли иначе. Значит, вором стал кто-то другой.
«Кто ещё остался в городе? Профессорские бойцы или военные? Принципиальной разницы нет. Надо догнать, а там будет видно».