— Беспалый подошел… Хорошо. — Улыбнувшись, он мягко добавил: — Азат тебя ждет.
Беспалый испытал нешуточное разочарование, когда его провели в холл, даже не обыскав. Однако перед дверями офиса его задержал еще один восточный человек, в точно таком же черном костюме, что и первый. Он довольно-таки умело простучал Беспалого по карманам и бокам и вытащил «зиг-зауер». На его красивом холеном лице не появилось ни намека на эмоции. Обыкновенная работа, которую он выполняет ежечасно. Когда Тимофей Егорович шагнул вперед, надеясь, что осмотр завершен, он мягко, но требовательно придержал его за руку и вытащил из-за ворота крохотный «бульдог».
Черные глаза, будто бы бездонные провалы, смотрят бесстрастно и отрешенно.
— Отдам потом, когда выйдешь, — пообещал он, сунув пистолеты в карман.
Пиджак слегка перекосился от опущенного в карман оружия. Распахнув перед Беспалым дверь, охранник на мгновение застыл в дверях, наблюдая за тем, как старик медленно проходит на середину комнаты, и, не обнаружив ничего настораживающего, неслышно исчез.
За небольшим столом, развалившись в мягком кресле, сидел мужчина лет тридцати пяти. На цветном подносе остывала чашка кофе, на блюдечке лежали какие-то сдобы. Окна в кабинете были затемнены и наверняка бронированы. Все выполнено очень толково, со вкусом, чувствовалась рука опытного дизайнера. На приставном столе, упиравшемся в стену, стояло четыре телефона. Один из них был без диска, с прямой связью, — интересно, с кем соединял хозяина кабинета этот аппарат?
Одет мужчина был безукоризненно, в темно-серый костюм, галстук в полоску, но не броский. Однако с первого взгляда видно, что из очень дорогого материала. И только заколка на галстуке, с темно-зеленым изумрудом, вызывающе посверкивала. Наверняка приколота с умыслом, чтобы отвлекать внимание собеседника. В напряженном разговоре даже такая мелочь может сыграть решающее значение. Абсолютно европейское лицо, во взгляде ничего звериного. Человек располагал к себе с первой же минуты.
Беспалый постоял у порога, ожидая, что хозяин поднимется и поздоровается с гостем. Но Азат лишь лениво махнул на соседний стул. Что ж, и на том спасибо, придется начинать с малого.
Когда Тимофей Егорович опустился на стул, хозяин кабинета негромко сказал:
— Здравствуй.
Едва заметный акцент все же выдавал в нем выходца с Кавказа.
— Здравствуй, Азат.
— С чем пришел?
Вот так! Ни больше и ни меньше, никаких пустых фраз. Впрочем, может, так оно и лучше.
— Я знаю, где можно взять около сотни миллионов долларов, — уверенно сообщил Беспалый.
На вот тебе, получи! Если уж разговор пошел откровенный. Лицо Азата оставалось беспристрастным — экая невидаль, сто миллионов долларов!
Неожиданно Азат улыбнулся:
— Я тоже знаю. В Центробанке России! Для больших денег это самое подходящее место. Ты что, предлагаешь мне штурмовать это заведение? А не щекотно?
Тимофей Беспалый постарался не обидеться:
— Не парашу толкаю, о серьезных вещах толкую… Скоро из Якутии в Гохран должны притарабанить крупную партию алмазов с башлями. Можно сорвать нехилый фарт!
Азат кривовато улыбнулся:
— Фары промой, колонны с бобами под хорошим глазом. Не говоря уже о бронированных неподъемных сейфах. Так ведь и побрить могут!
— Глаз есть, — довольно согласился Беспалый, — и не один, а оба! Заясняю, кроме бронированных сейфов колонна усиливается спецназом. Но замутить можно! Заковырка одна имеется… Перед самой Москвой колонна сделает небольшую остановку… Вот в этом месте фишки с камешками можно забрать. Мусоров в это время будет минимум, их можно будет ухлопать из одной «мухи». Палить можно с горочки, она заросла лесом да кустарником. Так что никто ничего не увидит, даже если приволочь туда гаубицу. — И, отвечая на немой вопрос Азата, добавил: — Я неплохо знаю этот район. Там когда-то размещался лагерь, в котором я пропарился три года!
— Откуда тебе известно про партию алмазов? Такие вещи обычно держат в строгом секрете.
Беспалый скупо улыбнулся:
— Я знаю даже больше. Эта будет уже третья партия за последние полгода. А всего их было восемь… На замке такие вещи держать трудно. — Неожиданно Тимофей Егорович погрустнел: — Одно время колонна останавливалась на чалке моего сына… там он барствовал. Если ты парился в кичмане, то должен знать, что хозяева колоний самые информированные люди.
Азат все еще не желал верить в удачу:
— Почему же снимается часть охраны?
— Так запланировано. Охрана этого не знает. В курсе только сопровождающий, он отвечает за груз. Приедут двенадцать человек с серьезными ксивами, в которых будет указано, что они должны забрать четыре небольших ящичка. А в них крупные отборные алмазы! Эта сумма будет составлять пятнадцать процентов от всего груза.
— Это что — откат?
Беспалый кивнул:
— Можно и так понимать.
— Пятнадцать «лимонов» откат! Неплохо, — не сумел скрыть удивления Азат. — Хорошо живется некоторым. Я бы хотел знать, кому будут принадлежать камешки?
— Ворам! Эту поставку контролирует сам Варяг.
Пауза затянулась. Азат не мог не знать о смотрящем и вдумчиво взвешивал соотношение сил, оценивая возможности собственного клана. На стороне Варяга была хорошо продуманная, мощная организация, и ей следовало противопоставить нечто серьезное, например, кровные узы.
Тимофей Егорович не знал, какой национальности был Азат. Что, впрочем, и неважно. Доподлинно было известно, что родом он откуда-то с Северного Кавказа, где едва ли не на каждом холме проживает какая-нибудь народность. Горцы никогда не признавали воровских законов, жили крепким землячеством и дорожили только мнением общины. Прочий мир для них существовал как бы на отдельной планете. Даже на зонах они не растворялись, а держались крепким ядром и порой составляли сильную оппозицию признанным авторитетам.
Если кто и мог бросить вызов Варягу, так только такой человек, как Азат. Но и он не мог не знать о возможностях и влиянии смотрящего по России. Рисковать следовало только за очень большой куш.
— Серьезный человек, — наконец сделал вывод Азат.
— Весьма!
— За что он получит пятнадцать кислых?
— За услуги. Алмазные прииски «крышуют» сибирские воры. Это гарантия того, что в дороге с камешками не произойдет никаких неприятностей.
— Лишает их головняка… Тогда это разумная цена, — невольно согласился джигит. — Я только одного не понимаю, какая тебе выгода от того, что алмазы окажутся у нас? — Неожиданно взгляд его сделался жестче: — Или ты рассчитываешь на джорджики, старик?
Беспалый отрицательно покачал головой и с некоторой брезгливостью ответил:
— Мне ничего не надо, в брюликах я не нуждаюсь… Если все пройдет так, как я говорю, то на смотрящего повесят косяк. Коронованные таких вещей не прощают. Устроят «толковище» и посадят на вилы. — Лицо Тимофея Егоровича растянулось в блаженной улыбке: — Самое большее, на что он может рассчитывать, так это на волыну с одной маслиной.
— За что ты его ненавидишь?
Старик посуровел и слегка дрогнувшим голосом сказал:
— Он отнял у меня сына.
— Понятно… Значит, что-то вроде кровной мести. А ты молодец, не ожидал! Почему ты обратился именно ко мне? — спросил Азат.
— Я слышал о тебе много… хорошего, — усмехнулся Беспалый. Кофе давно остыл. Азат сделал маленький глоток. Тимофей Егорович продолжил: — Ты не боишься Варяга. А потом сто «лимонов» долларов — это та сумма, из-за которой стоит потягаться с законными ворами.
Азат скрестил руки на груди. Беспалый знал, что это была поза человека, уже принявшего решение. Вот только какое оно?
— Я тоже натягивал о тебе провода… Правда, что ты был вором в законе?
— Да.
— А верно, что потом ты был хозяином колонии?
Вопрос Беспалому не понравился, но отвечать полагалось начистоту. Изобразив на лице смущение, он кивнул:
— Доводилось.
— Признаюсь, мне любопытно было посмотреть на тебя. — Скупо улыбнувшись, Азат добавил: — Я не разочаровался. Что ты еще можешь мне предложить?
— Варяг держит в руках весь российский общак. Можно отщипнуть с него долю, скажем, десять процентов. Надо будет объяснить ему, что спокойная жизнь стоит этих лавэ… Чего молчишь, Азат? Или над тобой есть кто-то еще?
По лицу кавказца скользнула снисходительная улыбка.
— Я подумаю над твоими предложениями. Нужно все взвесить. Хрусты и в самом деле немалые, не хотелось бы их упускать. — Он поднялся со своего места. — И еще вот что хочу тебе сказать… С персидского языка мое имя переводится как «свободный»! Думаю, больше тебе не надо ничего объяснять.
— Я запомню это, — серьезно пообещал Тимофей Егорович.
Сделав навстречу гостю два шага, Азат крепко пожал протянутую руку.
Сделав навстречу гостю два шага, Азат крепко пожал протянутую руку.
— Но хочу предупредить тебя: если ты мне и моим людям готовишь что-нибудь… ментовское… Скажу так… у тебя возникнут очень серьезные неприятности… Махмуд, — обратился он к вошедшему горцу, — проводи нашего гостя.
Глава 6 ВОРОВСКОЕ ОЗАРЕНИЕ
Тимофей Беспалый не спешил открывать глаза. До подъема оставалось минут десять. Это точно! За последнее время у него обострилось чувство времени, теперь он мог с почти абсолютной точностью сказать, сколько времени.
Школа генерала Голицына не прошла бесследно. Несмотря на то что старик был «контрой», дело свое он знал отменно и щедро, не скупясь, передавал немалый опыт. Возможно, происходило это еще и оттого, что он чувствовал приближение смерти и хотел напоследок поделиться всем, что знал. Все-таки не чужим передавал, а своим, российским.
Поговаривали, что перед германской войной генерал Голицын два года жил среди монахов на Тибете и многое перенял у них. Во всяком случае, как-то, в качестве эксперимента, он сумел доказать, что умеет читать мысли. По его утверждению, мысли так же материальны, как и предметы, важно только почувствовать их энергетику, но для этого нужно открыть в себе третий глаз. А когда кто-то из бойцов спросил, почему бы ему не держать третий глаз открытым постоянно, генерал Голицын отвечал без затей:
— Я его закрываю, чтобы не сойти с ума от той красной ереси, что бродит в ваших головах.
Оставалось в очередной раз гадать, почему князь Голицын до сих пор на свободе? А если он все-таки не в заключении, следовательно, командование его очень ценит.
А вчера в очередной раз он сумел подивить всех бойцов. Раздевшись до пояса, Голицын велел завязать себе глаза черной тряпкой и попросил одного из курсантов медленно водить ладонями на некотором расстоянии от своего тела. Ни разу не ошибившись, генерал уверенно говорил, где именно находится ладонь курсанта и на каком расстоянии она от поверхности кожи. Затем, сорвав повязку с головы, он уверенно произнес, что через две недели тренировок каждый из них сможет выполнять подобный трюк.
Очень хотелось верить, что так оно и будет.
Не открывая глаз, Тимофей Беспалый выдвинул ящик стола и на ощупь взял несколько небольших предметов. Он положил их в ящик специально, для тренировки, по совету Голицына. Это были листы разноцветной бумаги, обломки карандашей, лоскуты тканей, вырезанные из них кружочки и квадраты.
Первый был в форме неровного круга. То, что это картонка, можно было определить без труда. Сложнее было угадать цвет предмета. Подержав круг в руках, Беспалый почувствовал, как пальцы наполняются теплом, которое затем быстро распространилось по ладони и дальше по всей руке.
Светлые цвета не умеют так греть, это точно! Скорее всего, это может быть зеленый или, в крайнем случае, синий цвет. Прислушавшись к собственным ощущениям, Беспалый, уже не колеблясь, решил, что это все-таки темно-зеленый цвет, обладающий большей энергетикой. Открыв глаза, Тимофей улыбнулся — приятно чувствовать себя правым. Затем он вытащил треугольник. Он показался Беспалому очень прохладным. Конечно же, белый цвет! Тимоша остался доволен — он не ошибся и в этот раз.
Собрав все предметы, Беспалый сунул их обратно в ящик. Пригодятся еще. До подъема оставалась ровно минута.
И в следующую секунду луженая глотка дневального известила о начале следующего дня:
— Рота, подъем!
На сей раз князь опять придумал нечто новенькое. За плацем была вырыта широкая траншея, до краев заполненная мутной водой. А над водой на высоких столбах тяжелыми длинными цепями было закреплено толстое бревно.
На лице генерала появилось торжественное выражение. Окинув строй бойцов суровым взглядом, он заговорил:
— Для того чтобы хорошо стрелять в движении, нужно уметь бегать и держать равновесие. Каждый из вас будет бегать по этому бревну до тех самых пор, пока не пробежит его до конца. В одной руке нужно будет держать пистолет, а в другой — для противовеса — «лимонку». Кроме того, «лимонка» вещь серьезная, на расстоянии нескольких метров осколками выкашивает всю траву. Очень полезная вещь, чтобы остудить даже самые горячие головы. Показываю, как нужно делать.
Генерал Голицын, совершенно неожиданно для своего возраста, ловко взобрался на раскачивающееся бревно. Слегка согнув колени, удержал равновесие и, раскинув руки в стороны, уверенно побежал по бревну. Бревно все сильнее раскачивалось, пытаясь сбросить бегущего. Но генерал ловко двигался вперед, умело прогибаясь то в одну, то в другую сторону. Бревно было длинным и казалось бесконечной дорогой, конца которой невозможно достичь. Пару раз казалось, что Голицын опрокинется в холодную муть, крепко ударившись о раскачивающееся бревно, но всякий раз он ухитрялся удержаться.
Добежав до конца бревна, Петр Михайлович крепко ухватился за натянутые цепи и ловко соскочил вниз. Вблизи стало ясно, что перед строем стоит все тот же старый человек, а минутой ранее они видели на бревне всего лишь его тусклую молодую копию.
— Ясно? — торжествующе спросил он, весьма довольный собой. — А теперь повторить! — И, сунув «лимонку» первому в строю, скомандовал: — Велесов, пошел!
Не сделав и трех шагов по бревну, курсант поскользнулся, крепко ударившись о бревно промежностью, и с диким криком рухнул головой в канаву. В строю злорадно загоготали.
Два дня назад в школу с инспекцией прибыл товарищ Веселовский. Он держался подчеркнуто официально, посетил несколько занятий. Особенное впечатление на него произвел трюк, в котором боец в точности определял местонахождение врага и уход от встречной пули кувырком. Скинув с себя гимнастерку, инспектор доказал, что тоже не чужд боевому искусству. Он умело пробежался перекрестным шагом, расстреляв на ходу три банки, расставленные в отдаленье.
Вечером Беспалый постучал в его комнату.
— Входи, — хмуро кивнул Веселовский, распахнув дверь.
На нем была тельняшка, как и прежде. Казалось, что ничто не изменилось со времени их последней встречи, если не считать того, что тельник еще больше выцвел, а на локтях виднелась крохотная заплатка. Не похоже, что он хочет поменять эту тельняшку на новую. Очевидно, с ней у него были связаны какие-то воспоминания.
Отношения между ними поменялись качественно. Теперь это уже были не начальник и подчиненный, а скорее два приятеля, связанные общим делом.
— Сегодня ты какой-то невеселый, — заметил Беспалый. — Никак не соответствуешь своей фамилии.
Веселовский сыпанул в кружку заварку, залил ее крутым кипятком.
— Тебе ведь покрепче… Я до вашей школы поездом добирался, скукота страшная! Я один в купе, как полагается. А тут бабенка объявилась, все глазками в мою сторону стреляла. Ну, я и не удержался. А только как приехали, что-то нехорошо мне стало, не то натер до такой степени, не то подхватил чего. Тоска!.. Было у меня уже однажды такое. В Гражданскую, под Питером. Мы тогда голодные были, сам понимаешь… А тут завалились в один особнячок дворянский… Ну, и отвели душу по полной программе. Мне-то досталась маман. Сначала думал, что повезло. Все-таки у нее опыт! А через пару дней с конца закапало. С тех пор я на этих дворянок смотреть не могу.
Беспалый сдержанно улыбнулся:
— А с маман кто-нибудь еще был кроме тебя?
— А то как же! — почти оскорбился Веселовский. — Я матросикам не отказывал. Что я жадный, что ли? Побаловался с девахой, дай и другим попользоваться. А потом, морячки меня бы не поняли, жлобом бы окрестили.
— Вот после одного из них ты и подцепил! — уверенно заявил Беспалый.
Веселовский поскреб затылок:
— Ты уверен?
— Конечно! Дворянки, в отличие от вашего брата-морячка, более разборчивы.
Веселовский махнул рукой:
— Ну да ладно, я уже позабыл об этом. Что там у тебя? — по-деловому спросил он.
Сделав два небольших глотка чая, Тимофей рассказал все, что видел в разрушенном соборе.
Веселовский слушал его с интересом, ни разу не перебив. Подобное с ним случалось редко, стало быть, зацепило. Когда Беспалый умолк, он еще долго молчал и теребил на рукаве тельняшки вылезшую нитку, соображая какую-то свою думку.
— Значит, ты говоришь, дверь в подвал все время была закрыта?
— Да. И замок там как будто бы старый. Весь проржавленный, а им, оказывается, пользуются.
— Как же он тебя не заметил?
Беспалый только пожал плечами:
— Сам не знаю. Голицын ведь чувствительный, как зверь! Мне иногда кажется, что у него на затылке глаза. Всегда знает, кто к нему подходит со стороны спины. Просто диву даешься, откуда он всего поднабрался.
— Значит, было откуда, — задумчиво протянул Веселовский. Беспалый догадался, что ему кое-что известно. Посмотрев хитро на Тимофея, Веселовский поинтересовался: — А ты не догадываешься, что там может быть?