Настоящая принцесса и другие сюжеты - Акунин Борис 19 стр.

Голосовалки

Вообще-то в блоге опросов было больше, я включил в книгу далеко не все. Такой уж это был период: мне хотелось не столько разглагольствовать самому, сколько знать мнение читателей — по самым разным темам.

За красных или за белых?

05.08.2011

В последней порции вопросов был один, ответить на который мне было непросто. Вот он:

Уважаемый ГШ, хотелось бы узнать, как вы относитесь к Колчаку Александру Васильевичу. Является ли он для вас героем? И, в связи с этим, еще вопрос про гражданскую войну. Если бы вам пришлось выбирать, вы бы встали на сторону красных или белых? Может, вообще бы уехали из страны?

Я имею в виду не первую часть вопроса, касающуюся моего отношения к адмиралу Колчаку. Героем он безусловно был, но на той войне героев хватало, с обеих сторон. Если же говорить о белогвардейских вождях, то самым сильным из них, по-моему, являлся Петр Врангель. Возглавь он Белое движение не в двадцатом году, когда война была уже проиграна, а раньше, очень вероятно, что исход противостояния был бы иной.

Ладно, не о персоналиях речь. Речь о том выборе, который каждый из нас сделал бы, родись мы на век раньше и окажись в России 1918 года.

Какую сторону вы бы выбрали в гражданской войне? Или не стали бы в ней участвовать? Очень интересно посмотреть, как разделится наше сообщество по бело-красному принципу.

Про себя скажу так. Я бы, наверное, эмигрировал в самом начале братоубийственной бойни — если бы, конечно, имел такую возможность. А не имел бы — всячески уклонялся бы от мобилизации. Чтобы браться за оружие, нужно быть абсолютно уверенным в своей правоте. У меня в восемнадцатом такой уверенности не было бы. Мое сословие получило исторический шанс в феврале — и бездарно провалило свою миссию. Как после этого воевать и с кем?

Итак, голосуйте и высказывайтесь. Срок, как обычно, одна неделя.

С кем вы, господа-товарищи?

Участников: 2721

Я был(а) бы за красных — 330 (12.2 %)

Я был(а) бы за белых — 738 (27.3 %)

Я бы уехал(а) из России — 1091 (40.4 %)

В лес, к зеленым! — 177 (6.6 %)

Просто ждал(а) бы, когда кончится этот ужас — 363 (13.4 %)

слева: Плакат «Вперед к победе» (1919).

справа: Плакат «За Русь!» (1919).

Из комментариев к посту:

Самое ужасное, что происходит во время революций, — когда рушатся связи между людьми из-за идей и чувства самосохранения. Тебя вынудят взять какую-то сторону, насильно. Поэтому с сегодняшней точки зрения самое разумное — уезжать, но тогда, скорее всего, осталась бы пережидать ужас.

У меня в семейной истории есть подлинный сюжет для трагической повести или даже романа.

Молодая девушка, дочь раввина, которая с семьей эмигрировала в Париж в 1917 году, познакомилась там же в 1924 с будущим мужем, белогвардейцем, высококвалифицированным инженером, и уговорила его через некоторое время вернуться в Россию, по которой пылко по-юношески скучала. Тогда как раз СССР приглашал специалистов возвращаться и работать.

Они вернулись. В 1937 году его, конечно, забрали… 10 лет без права переписки, то есть расстрел. А ее с маленькой дочкой выслали из Москвы…

Точно знаю, что мечтала бы уехать и ждала окончания ужаса. Но уехала бы, только если бы было с кем или к кому. Мне вот сейчас тоже много всего не нравится, но уезжать страшно, да и много всего тут держит.

…А я всех понимаю — и белых, и красных, и уехавших… Понимаю и тех, кто машет шашками, и тех, кто слушает скрипку… До боли в сердце жаль разоренные усадьбы с запахом антоновских яблок, вырубленные вишневые сады… С ужасом, с содроганием, с яростью думаю о судьбе Марины Цветаевой и ее семьи…

Но в то же время действительно ведь есть и другая сторона… Я не знаю…

Сейчас читаю красноярские газеты 20-х годов — какое-то черное, мрачное время, воскресники по вывозу мерзлых лошадиных трупов (в январе город был освобожден от колчаковских войск…), и — длинная статья о театре… И ведь на самом деле неподдельный искренний энтузиазм… Люди расчищают скопившийся мусор и строят жизнь заново…

Двадцать лет дома

19.08.2011

Страна с нечеловеческим названием СССР мной воспринималась как некая чуждая среда, где всё устроено по-уродски, где настоящее тоскливо-серого цвета, а будущее — черного. Я чувствовал себя там каким-то Бен Ганном.

В Перестройку вдруг обнаружилось, что таких «Палле-одних-на-свете» много, и мы все вышли на улицы и даже примерещилось, будто мы можем что-то изменить.

И вот настало утро 19 августа 1991 года.

Меня разбудил телефонный звонок.

«Спишь? — с истерическим смехом спросила коллега по редакции. — Включай телевизор».

Мы с женой послушали кафкианский бред, который несли с экрана дикторы.

«Этот номер у них не пройдет, — сказал я. — Поехали в центр».

Мы поехали.

Помню, что в камеру они старались не смотреть

Дикторы центрального телевидения (1991).

По Садовому ползли танки, их аккуратно объезжали машины, и никто даже не дудел. С тротуаров с вялым любопытством смотрели люди, стояли обычные очереди за продуктами. Всем было наплевать.

Говорю: «Идем к Белому дому, наверняка все там».

Пришли. На мосту бронетехника. Перед зданием российского верховного совета пусто.

Потоптались мы, пооглядывались.

© РИА Новости. Сергей Субботин

19 августа в Москве объявлено чрезвычайное положение, в город введены войска и техника. Танки на улицах Москвы (1991) ©РИА НОВОСТИ.

«Ладно, — говорю. — Идем отсюда. Эта страна получает то, что заслуживает».

И побрели мы вверх по Калининскому проспекту.

Колонны военной техники стоят на Калининском проспекте, в связи с введением чрезвычайного положения в августе (1991) ©РИА НОВОСТИ.

Я думал: «Никогда себе не прощу, что не задержался на неделю, ведь уговаривали (мы всего день как вернулись из Германии, от друзей). Теперь всё, снова железный занавес».

Вдруг поднимаю голову — и ощущение, что мне навстречу вздыбилась мостовая.

Сверху, со стороны Арбатской площади, шла огромная, многотысячная толпа: люди, триколоры, почему-то строительный кран, и на нем парни размахивают какими-то флагами. И всё это движется к нам, сюда.

Даже сегодня, вспоминая этот миг, я начинаю моргать. Это один из самых важных моментов в моей жизни. Впервые, в тридцатипятилетнем возрасте, я понял, что живу дома, что это моя страна.

http://ivansim.livejournal.com/569586.html

Демонстрация на Калининском проспекте, фото Ивана Симочкина (1991) ©РИА НОВОСТИ.

У меня куча претензий к сегодняшней России. Меня часто тошнит от ее правителей. Но разница в том, что за советского «бровеносца в потемках» с его «сиськами-масиськами» мне не было стыдно, он не имел ко мне отношения. А когда один российский альфа-самец спьяну лупит по барабану или другой стрезву изображает горохового шута с глиняным горшком, хочется провалиться сквозь землю.

Августовские события 1991 года — единственное, за что наше поколение может себя уважать. Больше, увы, пока хвастать нечем.

Ну вот я рассказал, что по поводу юбилея думаю я. Судя по опросам общественного мнения тех, кто относится к тем событиям так же, в моей стране процентов десять.

Давайте посмотрим, какой позиции придерживаются читатели этого блога.

Задам-ка я вопрос, который сейчас задают все, кому не лень.

Голосование проводится по двум избирательным участкам: для россиян и нероссиян. Предполагаю, что результаты получатся разными. А впрочем, поглядим.

Уважаемые жители России, как вы считаете?

Участников: 2614

Слава богу, что путч провалился — 1221 (64.7 %)

Какая жалость, что путчисты не победили — 268 (14.2 %)

Прямо даже не знаю… — 342 (18.1 %)

Тоже еще событие! — 55 (2.9 %)

Уважаемые жители Нероссии, а что думаете вы?

Уважаемые жители России, как вы считаете?

Участников: 2614

Слава богу, что путч провалился — 1221 (64.7 %)

Какая жалость, что путчисты не победили — 268 (14.2 %)

Прямо даже не знаю… — 342 (18.1 %)

Тоже еще событие! — 55 (2.9 %)

Уважаемые жители Нероссии, а что думаете вы?

Слава богу, что путч провалился — 661 (73.5 %)

Какая жалость, что путчисты не победили — 90 (10.0 %)

Прямо даже не знаю… — 112 (12.5 %)

Тоже еще событие! — 36 (4.0 %)

Из комментариев к посту:

А у меня в августе 1991 родился сын, мы его долго путчистом называли. Я было собрался свалить туда, но жёнушка так посмотрела на меня, что я решил: благоразумнее остаться дома с малым.

Есть ряд моих решений, за которые мне сейчас если не стыдно, то минимум неловко. Но верни меня в то время и те обстоятельства, я бы пожалуй ничего не поменял бы. Это голосование за Ельцина в 96-м, лишь бы Зюганов не победил. Мне стыдно. Это мой «невыход» на улицу в 91-м. Мне стыдно, но мама тогда так плакала и практически легла в прихожей, что и сейчас я бы не смог через нее переступить. И мое голосование на референдуме за упразднение СССР. Точнее против его сохранения.

Сейчас мне за это неловко. Сейчас у меня ощущение, что я предал тогда что-то. Тогда я голосовал так, потому что не хотел крови, не хотел, чтобы всеми силами пытались сохранить то, что рухнуло уже и еще продолжало осыпаться в форме всяких вильнюсских и грузинских событий. Я просто проголосовал за констатацию факта, что СССР больше нет, так что хорош мочить людей, прибалтов, грузин, молдаван, чтобы попытаться притвориться, что оно все еще существует.

Сейчас на ваш опрос я ответил «даже не знаю». Потому что то, что происходит сейчас, воцарилось в Кремле именно в 91-м. Вся эта бесконечная цепочка «преемников» началась тогда. И сейчас это уже напоминает раковую опухоль, почище КПСС. А сковырнуть ее у нас всех уже не хватит духу. Потому что большинство, увы, считает, что «вон, в 91-м доковырялись уже, вон оно как обернулось!»

Мне было 19 лет. Мы были далеко от Москвы, но с интерсом, не отрываясь, слушали радио. Очень жаль было погибших ребят. После этих событий жизнь изменилась. Такое ощущение, что она распахнула серый старый плащ, замотанный вокруг прекрасного вечернего платья, и предстала во всем своем великолепии, неся радость свободного бытия. Сейчас ощущение, что ее опять накрыли брезентовой плащ-палаткой. Но мы-то помним, какая она может быть.

Я, видимо-наверняка, не разбираюсь в политике. Одно могу сказать: девяносто первый, сыну через неделю исполнится 2 года, мы с мамой одни, кормить его практически нечем, талоны, очереди. А на полках и в руках — «Огонек», «Юность» и книги, которые до 1987 года не издавались (а самиздат до нашей глубинки и не-диссидентской семьи не доходил практически). И очень хорошо понятно, может, не умом, а животом, что к прошлому не нужно возвращаться. Нужно ждать еще перемен. К лучшему, разумеется. Повторю, у меня в голове перемены ассоциировались в основном с возможностью читать нечитаное и узнавать историю собственной страны, да еще со свободой выбор другой, невозможной раньше работы…

И вот 20 лет назад — мне было стыдно за это до сегодняшнего дня — я подумала, посмотрев «новости»: черт, жалко. Затея не удалась. За попытку спасибо.

Я была УВЕРЕНА, что все пойдет назад и будет как прежде. Жевание вонючих от долгого употребления лозунгов и помоечное вранье везде и всюду.

К моей радости и облегчению, те, кто жил поближе к этим событиям, не дали повернуть.

А стыд прошел, когда прочитала у ГШ — «Идем отсюда. Эта страна получает то, что заслуживает».

Но комка в горле нет.

Мы действительно очень далеки от столиц. Здесь многое по-другому.

И сейчас — тоже.

Город Львов

26.08.2011

На прошлой неделе я съездил во Львов — по профессиональной надобности, но заодно, конечно, и посмотрел всё интересное, что успел. Хочу поделиться впечатлениями — очень поверхностными и не исключаю, что неверными.

Про то, какой Львов красивый, рассказывать не буду — вы и без меня знаете. Замечу лишь, что он и вправду город львов. Их там, уверен, самое большое поголовье за пределами африканского континента.

С самого начала мне привиделась в старом Львове какая-то трудно дефинируемая странность, к тому же смутно знакомая. Побродив по улицам и поглазев на людей, я понял, в чем дело.

Этот город построен не предками нынешних жителей. Его строили не для тех, кто там сегодня обитает.

Архитектурные детали Львова, фото из архива автора.

Львовяне, которых я видел, — дети и внуки западноукраинских крестьян из окрестных сел и приезжих с востока. А выстроили эту обветшалую, но прекрасную габсбургско-пилсудскую фантазию немцы, поляки и евреи. Их никого здесь больше нет. Одних убили, других выслали, кто-то сам уехал. Осталась только ностальгия по прошлому, которой Львов переполнен до краев — на мой вкус, даже слишком, во вред дню сегодняшнему.

Дома остались точно такими же. Но люди совсем другие

Львов, проспект Свободы, фото (1900–1918).

Этот диссонанс показался мне смутно знакомым потому, что примерно то же чувство вызвал у меня Ленинград, когда я впервые попал туда в семидесятые годы: город приезжих. Но про Питер как-нибудь в другой раз. Меня же очень интересовала Украина. Три месяца назад я был в Севастополе и ее там не увидел. Зато я слышал, что настоящую украинскость нужно искать именно во Львове. Мне очень хотелось понять или хотя бы ощутить, что это такое.

Ни черта я не понял и мало что ощутил — слишком короток был срок. Мне показалось, что украинцы похожи на россиян, как однояйцевые близнецы: тот же культурный багаж, те же книжки в детстве читали, те же фильмы смотрели, даже телепередачи у нас (вздох) те же самые.

Но есть и два серьезных отличия — одно со знаком плюс, другое со знаком минус. (Нефтегазовую ренту не считаю, потому что она для России разом и плюс, и минус.)

Украинцам очень повезло в том, что они не тащат на себе тяжеленный груз имперского сознания. Это наследие СССР целиком и полностью досталось жителям РФ, и мы безропотно, даже охотно кряхтим под этой ношей.

Главная же проблема Украины, по-моему, состоит в том, что эта большая страна не объяснила ни миру, ни самой себе, чем она, собственно, является. Понимаете, к России можно относиться как угодно, но объяснять, что такое Россия и русскость, никому не нужно; набор клише и легко опознаваемых символов отлично известен.

А вот что такое «украинскость», что объединяет людей, живущих на этой территории, и куда они все вместе хотят двигаться, внешнему миру пока неясно.

В детстве «украинскость» представлялась мне как-то так

Скульптура, олицетворяющая Украину, деталь фонтана «Дружба народов СССР» на ВДНХ (1954).

Я пообщался с очень симпатичной львовской профессурой, которая у нас тут слывет рассадником украинского национализма, и был удивлен, когда убедился, что вопрос о национальной украинской идее погружает их в задумчивость. А ведь новой, только зарождающейся стране без ясности в государственной и культурной самоидентификации обойтись невозможно. Подумав, один из львовян сказал: мы — страна, возникшая на перекрестке культур и стыке империй, поэтому наш лозунг должен быть «мультикультурализм и терпимость».

Лозунг хороший, мне нравится. Но я не знаю, насколько его разделяют украинцы за пределами профессорского круга. Поэтому хочу обратиться к украинским читателям моего блога с вопросом: а как бы вы сформулировали «украинскую идею»? Какой, по-вашему, должна стать Украина?

А еще интересно узнать, как к Украине относятся российские читатели; для них (то есть для вас) — недельная голосовалка. У неукраинцев и нероссиян прошу извинения за то, что они остаются в стороне.

Пожалуйста, не рассматривайте заданную тему как коварный троллинг в жанре «а-спорим-не-подеретесь!». С тем же, кто попытается устроить в комментах рубку хохлов с москалями, модератор поступит так, как в Запорожской Сечи обходились с убийцей своего брата козака.

«Но более всего произвела впечатленье на Андрия страшная казнь, определенная за смертоубийство. Тут же, при нем, вырыли яму, опустили туда живого убийцу и сверх него поставили гроб, заключавший тело им убиенного, и потом обоих засыпали землею».