– Вы что, домового в плен взяли? – удивленно буркнул Богдан.
– Вроде того, – злорадно рассмеялась Оксана Тарасовна. – Я завязала ему бороду – поясом от халата на капельнице! Говоришь, есть не может? А вот я бы с удовольствием съела тарелочку борща! – разглядывая неловко переминающегося на столе домового, точно собиралась употребить его вприкуску к борщу, объявила Оксана Тарасовна.
Ирка молча выгребла со дна здоровенной, наваренной на неделю кастрюли остатки и поставила перед Оксаной Тарасовной. Над помидорно-красным круглым озерцом с мелко порезанной капустой и островками картошки вился пахучий парок.
– Ох и духовитый у хозяйки борщок, ох и смачный! – быстро-быстро шевеля пятачком, льстиво протянул домовой.
Ирка пожала плечами, плеснула чуть-чуть борща в крышку от банки и сунула под пятачок.
С испуганным мышиным писком домовой отлетел на другой край стола. Точно не борщ, а бомба с тикающим таймером.
– Мало вам, ведьмы хитрющие, Платоши, так и бедный Кузьма занадобился, – пятясь и озираясь, как в плотном кольце врагов, забормотал домовой. – Да только Кузьма не из таковских, незадарма Кузьму в домком выбрали! Лаптем щи не хлебает, рожном не подпоясывается! – домовой гордо выпрямился и почти прокричал, размахивая крохотным пальчиком: – И на борщ ваш тож не поддастся!
Ирка на всякий случай попятилась – ну его, психа мелкого, еще кинется, потом из волос его вычесывай или из ушей выковыривай!
Оксана Тарасовна только посмеивалась, размешивая в борще сметану:
– Если в обычном доме угощение примет, отрабатывать придется, а уж у ведьмы да из ее рук… – она помотала головой, – совсем в рабство попадет. А скажи-ка мне, лохматый, дружок твой Платоша тоже насчет угощения тверд – даже на пампушку ко мне не вышел?
– Так ведь… не велено, – разводя мохнатыми лапками, пробубнил домовой.
– Ай-яй-яй, – сочувственно поцокала языком ведьма. – Это кто ж такое придумал – честному домовому и пампушек не есть и ватрушек не брать?
– Да все вы… одним салом мазаны, – домовой печально повесил голову. – Одна приказывает, вторая бороду вяжет, а бедным домовикам промеж вашими сварами пропадать. Даже без хлебца!
Терпения Оксаны Тарасовны хватило ненадолго:
– Кто приказал Платону выманить меня из палаты? Говори! – шарахая ложкой об стол так, что брызги борща полетели, гаркнула она.
– Не скажу! – зажмуриваясь и изо всех сил мотая мохнатой головенкой, пролепетал домовой. – Что хошь проси, сделаю – а это нет! Боюсь!
– Не боись, лохматый, защитим! – прогудел Ментовский Вовкулака. – Надо будет, так спрячем!
– Угу, – бросая на него едкий взгляд, буркнул домовой. – По этой… программе защиты свидетелей… Ну чего уставились – фильмы заокеанские посматриваем, чай, в каждом доме нынче телевизор есть! А защиты домовым как не было, так и нет!
– Или ты говоришь, кто приходил ночью в больницу, или сидеть вашему Платону с завязанной бородой, пока не сдохнет! – неумолимо отчеканила Оксана Тарасовна.
Домовик поднял на нее полные слез глаза, покорно и безнадежно махнул лапкой и… прямо со стола сиганул в стену.
– Фас! – отчаянно заорала Ирка.
Иркиного кота точно пружиной подбросило. Вытянувшись в струнку, он с грозным мявом взлетел домовому на перехват.
Дом содрогнулся. С потолка в остатки борща рухнул кусок штукатурки.
– Вр-я! – растопырив лапы, кот распластался по стене. Как тряпочка, сполз на пол, поднялся на подгибающихся ногах и с невыразимым презрением поглядел на кинувшуюся к нему Ирку. Повернулся к ней хвостом и удалился прочь.
– Прости, друг Платоша! – с подвыванием прогудело из штукатурки. – Ничего, будет и под нашей половицей праздник! Ужо устроит проклятым ведьмам ихняя старшая – заплачут, как мы плакали! – стена пошла волнами… и все стихло.
– Что ж вы… Оксана Тарасовна, – с укором глядя то на ведьму, то на плавающую в борще штукатурку, вздохнул Ментовский Вовкулака. – Поаккуратней никак не могли?
– Ну, кое-что мы все таки узнали, – пробормотала Оксана Тарасовна, сама смущенная таким бурным финалом переговоров. – Домовой все время поминал – «одна», «старшая».
– «Их старшая», – кивнув, повторила Ирка. – Но у нас же нет этого… ковена, – блеснула знаниями она. – Значит, и старшей ведьмы тоже нет.
– Может, он имел в виду самую старую? – пожал плечами Богдан.
Пальцы у Оксаны Тарасовны скорчились как когти, а глаза полыхнули хищным блеском.
– Стелла! – сдавленным от ярости голосом просипела она. – Ну если только толстуха осмелилась… – Оксана Тарасовна схватила мобильник и принялась яростно давить на клавиатуру.
– Эй-эй, пани дамочка, может, уймем нервы и не будем вот так предупреждать подозреваемую? – неодобрительно глядя на Оксану Тарасовну, вмешался Ментовский Вовкулака.
– Какая она подозреваемая, просто старая толстая дура, – рыкнула Оксана Тарасовна. – Если она хоть краем замешана, я ее и через мобилку по стенке размажу!
– Если дозвонитесь, – скептически высказался Богдан, глядя, как Оксана Тарасовна терзает мобилку.
Следующий номер ведьма набирала уже медленней. Послушала долгие гудки:
– Странно. Она ведь практически всегда дома сидит. А тут ни по стационарному, ни по мобильному.
– Ро́бленным ее позвоните, – посоветовал оборотень.
– У нее их сейчас всего две, – бросила Оксана Тарасовна, косясь на Ирку, будто напоминая, кому Стелла обязана сокращением числа своих ро́бленных.
Но и номера ро́бленных не отвечали.
– Может, конечно, они все дружно в собес за пенсией подались… – задумчиво сказал Вовкулака и решительно поднялся из-за стола. – Вы как сами себе думаете, а я съезжу – проверю нашу ветераншу. Вдруг там уже оперативную бригаду вызывать пора. Оксанка, со мной, пригодишься, – скомандовал он Оксане Тарасовне. – Да и пригляжу за тобой заодно.
– Неизвестно, кто еще за кем приглядит, волк, – надменно сказала Оксана Тарасовна, но начала собираться.
– Я за Танькой, – решительно объявил Богдан. – Она и прошлую встречу с этой вашей Стеллой едва пережила!
– А я посуду помою и в магазин! – так же решительно объявила Ирка.
– Сдурела? Какой магазин, когда по улицам ведьмоманьяк шастает!
– Он же по ночам шастает. Что я вечером есть буду? Вы весь борщ сожрали! Куплю пельменей каких-нибудь, сосисок, чтоб не заморачиваться… И десять, нет, пятнадцать пакетов сметаны.
– Зачем тебе столько?
– А сколько, думаешь, будет стоить подлизаться к коту после того, как я ему «фас» скомандовала? – уныло вздохнула Ирка.
6 Леша, хороший парень из супермаркета
– Ну чего ты… Ну чего… – растерянно-ласково пробормотала Ирка, глядя в темные собачьи глаза.
Поджарая немецкая овчарка в кожаном с бляшками ошейнике вышла на нее из переулка и молча перегородила дорогу. Склонила голову к плечу и шумно задышала, свесив красную тряпочку языка.
– Ну-ну… – неуверенно повторила Ирка и потрепала псину по ушам.
Без единого звука овчарка рухнула на асфальт. Перевернулась на спину, выставив вверх точно одеревеневшие лапы… подставив мягкое брюхо для почесывания.
– Ладно, – Ирка присела на корточки. – У тебя ж вроде хозяин есть, что ж ты к прохожим за почесушками пристаешь? – она провела ладонью по теплому розовому брюху.
Сзади послышался многоголосый, обиженно-протестующий лай. Ирка подпрыгнула, одним махом перелетев через развалившуюся на асфальте овчарку, и резко развернулась, отщелкивая когти на кончиках пальцев.
Позади была свора. Две крупные высокие дворняжки, живущие при автостоянке, скандальная черно-белая собачонка, острым носом потрошащая брошенные пакеты возле ларька, незнакомый кривоногий рыжий пес, длинная, как сосиска, такса и даже вычесанная болонка с перепачканной в грязи белой шерстью. Мелко семеня лапами, болонка подбежала к Ирке, скандально тявкнула на вскочившую овчарку и всей тушкой улеглась Ирке на ботинок, умильно поглядывая на девчонку из-под свисающей на глаза челки.
– Домой… – дрожащим голосом скомандовала Ирка, аккуратно высвобождая ботинок из-под болонки. – Вы что тут делаете? А ну-ка по домам, быстро! – она повернулась и во весь дух рванула по переулку, слыша позади разочарованный собачий скулеж. – Сдурели они, что ли? – бормотала Ирка, мчась к супермаркету. Счастье еще, что она в человеческом облике. Вот было бы позорище – великая крылатая хортица от болонки деру дает!
Она выскочила на стоянку перед супермаркетом и остановилась перевести дух. На заднем сиденье ближайшей машины что-то зашевелилось – сквозь стекло стали видны медленно поднимающиеся ушки… кудлатая «прическа»… и крохотный персиковый шпиц, подпрыгивая, как мячик, принялся с радостным лаем кидаться на заднее стекло. Его черные глазенки были устремлены на Ирку.
Испуганно взвизгнув, девчонка рванула мимо машины – к освещенным дверям супермаркета. Ей вслед заверещал гудок. Ирка на бегу оглянулась. Крохотный шпиц перескочил на водительское сидение и теперь стоял, вытянувшись в струнку и не сводя с Ирки глаз, обеими лапами опираясь на руль и прижимая кнопку гудка. Машина отчаянно вопила. Ирка ринулась в раздвижные двери.
Она выскочила на стоянку перед супермаркетом и остановилась перевести дух. На заднем сиденье ближайшей машины что-то зашевелилось – сквозь стекло стали видны медленно поднимающиеся ушки… кудлатая «прическа»… и крохотный персиковый шпиц, подпрыгивая, как мячик, принялся с радостным лаем кидаться на заднее стекло. Его черные глазенки были устремлены на Ирку.
Испуганно взвизгнув, девчонка рванула мимо машины – к освещенным дверям супермаркета. Ей вслед заверещал гудок. Ирка на бегу оглянулась. Крохотный шпиц перескочил на водительское сидение и теперь стоял, вытянувшись в струнку и не сводя с Ирки глаз, обеими лапами опираясь на руль и прижимая кнопку гудка. Машина отчаянно вопила. Ирка ринулась в раздвижные двери.
– Что вы себе позволяете, девушка! – внушительно возмутилась женщина, когда Ирка врезалась в ее проволочную тележку для покупок. Тележка со скрипом вильнула.
– Извините, – тяжело переводя дух, пролепетала Ирка… и потерянно добавила: – З… здравствуйте! – женщина была ей, несомненно, знакома. Причем хорошо – Ирка ее сто раз видела, только никак не могла понять где, а потому уставилась во все глаза.
Дама с тележкой оглядела девчонку в ответ… Все презрительные взгляды одноклассниц, старшеклассниц, учителей и соседей и близко не могли дотянуться до этого ВЗГЛЯДА! Одним взмахом ресниц тебе давали понять, что сам факт твоего появления на свет является преступлением, которому нет оправданий. А уж то, что ты стоишь здесь и загораживаешь дорогу… за такое даже расстрел – излишнее и ничем не оправданное милосердие!
Ирке только и оставалось, что молча попятиться. Величественно и в то же время деловито женщина вкатила свою тележку за турникет супермаркета. Как в трансе Ирка отцепила от цепочки тележек одну для себя и последовала за ней. Женщина шествовала мимо холодильников с курами, толкая тележку с таким видом, точно делала тяжелую, непривычную и явно унижающую ее работу.
И вот тут Ирка наконец поняла, где ее видела! В телевизоре, вот где! Это ж их бывшая премьерша, или как правильно – примьериня? Короче, премьер-министр бывшая! Туфли на каблуке, хорошо знакомый по выпускам новостей светлый костюмчик с «фонариками» на рукавах, да что там, одной закрученной вокруг головы косы достаточно для узнавания! Просто вот уж кого не ожидаешь встретить в обычном супермаркете. Нет, Ирка, конечно, знала, что та родом из их города, но все-таки… Или это не она, а фанатка какая, сохранившая верность имиджу даже сейчас, когда кумир больше не при власти? То любвеобильные собаки по улицам бродят, то премьерши-миллионерши в супермаркетах собственноручно масло выбирают! Ирка догнала загадочную женщину возле полок. Не глядя, ухватила первый попавшийся холодный брикет масла и принялась вертеть в руках, точно читая надписи на упаковке, на самом деле торопливо заглядывая предполагаемой премьерше в лицо. Не молодое, но и никак не старое, гладкая кожа без морщин – без возраста и без эмоций, похоже на искусно раскрашенную фарфоровую маску. Погромыхивая тележкой, Ирка снова обогнала заинтересовавшую ее женщину и обернулась. Вроде она… а вроде и нет!
Женщина тем временем величественно рассчиталась у кассы и выкатила тележку на паркинг. Сквозь стеклянную стену Ирка глядела, как та покидала пакеты в багажник изящного «Порше», уселась на водительское кресло и вырулила со стоянки.
– Б-р-р! – Ирка помотала головой, так что волосы запрыгали по плечам. За каким лешим она привязалась к этой тетке? Своих дел нет? Охотящийся на ведьм убийца-маньяк, например, собаки, вдруг воспылавшие любовью – да и Андрей с Айтом тоже! А главное – продукты!
Девчонка принялась закидывать в тележку пельмени, сосиски, сметану, хлеб в пакете. Бабка, когда была дома, не разрешала делать покупки в супермаркетах, называла их «панскими гастрономами», – никакие уговоры, что там цены как на рынке, не действовали. А Ирка супермаркеты обожала – хотя бы за то, что нехолодно и, рассчитываясь, не приходится ставить пакеты с покупками на грязный асфальт.
Ирка забросила в набитый до отказа пакет последнюю упаковку пельменей. Сгребла сдачу и ухватилась за пластиковые ручки, в очередной раз порадовавшись тому, что у нее есть второй облик! Еще три месяца назад, до того как она научилась превращаться в Хортицу, здоровенную борзую, способную запросто придушить матерого волка, ее под тяжестью набитых пакетов от стенки к стенке кидало, до дому в три приема с остановками добираться приходилось. А сейчас она и веса не чувствует! Ирка шагнула прочь от кассы…
– Па-апалась! – с торжествующей оттяжечкой протянул злорадный голос, и ее больно и зло ухватили за предплечье.
Реакция последовала незамедлительно. Ирка крутанулась на каблуках, выворачиваясь из хватки – крепкой, но какой-то… ненадежной, что ли… Будто ухвативший больше рассчитывал на слабость девчонки, чем на свою силу. Висящая у нее на плече сумка описала широкий полукруг… и съездила схватившего по физиономии. А разлетевшийся по широкой дуге пакет подбил его под коленки. Раздался шум падающего тела…
Сжимая в кулаке рацию, у ног Ирки на скользком полу потерянно восседал охранник супермаркета. Совсем молодой, может, только недавно школу закончил, и встрепанный, как первоклассник. Краткое мгновение он глядел на возвышающуюся над ним девчонку…
– Ах вот ты как… – лицо его налилось красным, и он заверещал так истошно, что его и без рации слышал весь зал: – На помощь! Воровка удрать пытается! На помощь!
Сзади раздалось азартное буханье ботинок – Ирку сгребли за плечи.
– Эта, что ли, воровка?
Ирка запрокинула голову – за спиной у нее торчал второй охранник, постарше и покрупнее. На глуповато-добродушной круглой физиономии написано оживленное любопытство – ну как же, хоть какое разнообразие в монотонном дежурстве!
– Она воровка! – радостно подтвердил первый охранник, вскакивая на ноги.
– Никакая я не воровка! – зло буркнула Ирка. Конечно, вывернуться из хватки не фокус, но девчонка, раскидавшая двух охранников, выглядит… странновато. На них и так все пялятся! – Если вы сейчас же не уберете от меня руки, я вас… по судам затаскаю! – ну не она сама, так Танька разберется.
– Еще и грозится, во-ро-вка! – с явным наслаждением повысил голос младший охранник – чтоб людям у касс лучше слышно. – А сама масло украла!
У кассы толстая тетка в еще более толстом пуховике гневно фыркнула:
– До чего молодежь дошла! Мы в наше время…
– Может, она голодная? – неуверенно вмешался молодой мужчина.
– Ничего себе, голодная! Вона, полная сумка жратвы! Честный человек столько сметаны не купит! – начала распаляться тетка.
– На ворованные деньги чего не купить! – вставила бедно одетая старушка, глядя на Ирку так, будто та была членом правительства.
Ирка чуть не взвыла. В душе смешалось все: и стыд, что на нее вот так пялятся, и злость, и полная растерянность – какого лешего это происходит и почему с ней? А сверху, как шпиль на башне, торчало желание откусить придурковатому охраннику голову и сказать, что так и было!
– Какое еще масло? – стараясь не сорваться на рык, процедила Ирка.
– А то, которое ты потихоньку в сумку сунула! – торжествующе вскричал охранник. – Думала, я не замечу? Я тебя сразу приметил, как ты за бабой впритирку кататься стала! Кошелек вытащить не смогла, так хоть масло прихватила? А ну покажи сумку!
И он вцепился в сумку у Ирки на плече. Никакого стыда и растерянности у девчонки не осталось, одна только ярость. Она успела поймать улетающий ремень и рванула сумку к себе.
– Ты что, меня обыскивать вздумал? – трясясь от злости, гаркнула она.
Охранник с пыхтением подналег – ремень сумки растянулся между ними… И со звучным «чпок!» лопнул. С победным воплем охранник затряс сумкой, как индеец скальпом бледнолицего.
Сжимающая в кулаке обрывок ремня Ирка поняла, что все, ее на больше не хватит. Сейчас у нее тут все полетят… сквозь стеклянную дверь.
– Прекратили, быстро! – заорал кто-то, перепрыгивая через турникет, и высокий парень в яркой форменной рубахе продавца вклинился между охранниками и Иркой, прикрывая девчонку широкой спиной. – Совсем сдурели, вы, оба?
– А ну пошел отсюда! – выкрикнул Иркин обидчик, продолжая размахивать сумкой. – Мы здесь за охрану отвечаем, а ты продавец, вот и иди продавай!
– Быстро. Отдал. Девчонке. Сумку, – раздельно процедил продавец, нависая над охранником. Ему это было несложно – плечи такие, что за ними запросто могли спрятаться все девчонки Иркиного класса, накачанные бицепсы распирали рукава форменной рубашки. Охранник же, несмотря на гордое звание, оказался довольно хлипким. Он испуганно заслонился от наступающего на него продавца рацией и, срываясь на тонкий писк, проверещал:
– Ты чего за нее заступаешься? Может, вы подельники, а? Тырить ей помогаешь? Я все менеджеру доложу!