— Он что, в самом деле ее держал?
— Некоторую часть, Краев рассредоточил нереализованный «желтяк» по нескольким надежным местам — обычное правило. Основной запас он держал при себе. Интересно, что Ярчуку он доверял в денежных отношениях, знал, что тот равнодушен к мирским благам. Больше того — он, скорее всего, не потратил ни единого рубля из преступного источника. То, что он посылал вашей тетке, — было с заработка — мы проверили. Так что можешь не волноваться.
— Но почему Сай немедленно…
— … не взял Краева? Сведения Ярчука касались Краева, многого он вообще не знал, к примеру, людей, что заправляли в твоем родном городе. Взять его — значило половину спугнуть, а следствие тогда еще многих не раскрыло.
— Да, ты мне тут все разложила, как по писаному.
— Я только повторила то, что Сай говорил на разборе. Конечно, кое-что добавила от себя — не посторонняя, все-таки.
— А раз так, — Клим поднялся со скрипучей качалки, — объясни еще, будь добра: где ты была последние дни, практикант Губская?
— Помнишь, я говорила тебе, что видела знакомую инвалидку возле моего жилья в городе? Краев уже тогда меня заподозрил, мне нельзя было особенно вертеться возле места событий. Кроме того, когда капитан, — Антонина искоса стрельнула глазами на Ярчука, — узнал, что я к тебе… неравнодушна, он вообще хотел снять меня с практики. Виданное дело — следователь влюбляется в подозреваемого!
— Тогда вы мне не доверяли?
Тоня вспыхнула и промолчала.
— Небось, ты следила за мной в Журавликах?
— Хватит об этом! — Девушка соскочила с окна и отвернулась к стене. — Тогда я тебя еще не знала…
— Ладно, замнем. Но все-таки, что тебе понадобилось на чердаке?
Ярчук подошел к девушке; нога все еще побаливала. Та слегка улыбнулась, стало видно, что она, все-таки, еще совсем молоденькая.
— Нужно было снять «лапшу» эту, провод, для повторной экспертизы. Дело в том, что при обследовании на месте на проводе вообще не обнаружили отпечатков. Будто его тщательно протерли, а потом работали в перчатках. Вот я и полезла — ночью, днем бы Томик засек. Ох и страху натерпелась!
— А сундук зачем трогала?
— Отодвинула. Из-за него нельзя было добраться. А рылся в нем кто-то другой, может, сам Краев. Зато второй раз я была на чердаке в целях твоей защиты. — Это было сказано с некоторой гордостью. — Не одна, правда. С Савченко…
— Спасибо! Перед вечеринкой, надо полагать? Как вы, кстати, узнали срок? Ведь, как известно…
— Сай его сам назначил тебе — срок продажи. А ты его разгласил в междугородке, это показания Дональда. К тому времени мы уже рассчитывали на тебя. Сай понял, к чему ты ведешь.
Ярчук обнял Тоню за плечи. И вдруг заметил в углу на полке фигурную бронзовую ножку под накидкой. Подошел, осторожно снял ткань со шкатулки. Спросил коротко:
— Она?
— Она самая! — нахмурилась, а затем рассмеялась Тоня. — Всевидящее око испортит любой сюрприз! Эту шкатулку твой отец подарил мне…
Ну вот, я тебе все выложила, — Антонина собрала в стопку листки отчета по практике, куда заглядывала время от времени, для большей складности. Клим рассматривал шкатулку.
— А что, красивая штука. В самом деле, тяжелая.
— Она была еще тяжелее — ведь Ярчук положил туда весь тот «желтяк», что был у него на хранении. В качестве вещественного доказательства.
— Все ясно. Хотя нет, не совсем… В показаниях отца что, не было точек Пана?
— Нет. Был только городской адрес этой самой… Клавдии, его сожительницы. В бумагах упор делался, в основном, на его дела, местонахождение Ярчук, наверное, откладывал на фазу ареста, ведь он набросал было схемку…
— …которую у вас пропустили. Ведь книжка была просмотрена?
— Ну, знаешь! — Тоня возмущенно сверкнула на него глазами. — Найти сходство в этой каракатице с картой? И ни один пункт не обозначен.
— Не обозначен, потому что он опасался ревизии Краева… А сходство тебе подтвердит любой биолог, умеющий и в деформированной клетке узнать определенный вид.
Это было единственное упущение следствия. Клим все расспрашивал:
— И еще… Я до сих пор не знаю, как развернулись события, пока я был под опекой… твоей сестрички.
— Да, Линка меня поразила… Может, у них такие приемы в обычае — в салоне красоты? Ну, ладно… Так вот, когда свидание с тобой разладилось, основная их группа убралась — достать тебя в переполненном доме было все равно невозможно. — Краев знал, что среда — крайний срок, вообще, он всегда предвидел опасность — по всем прошлым делам.
— Угадал и на этот раз?
— Еще бы не угадать, если сам капитан Сай дал ему наводку. В общем, он понял, что пора уходить, — с бумагами, без бумаг… Сай, правда, рассчитывал, что он прибудет сюда собственной персоной. Но он был слишком насторожен, ты у него особого доверия не вызывал.
— Хотел спровоцировать его выглянуть, засечь физиономию. А выглянул Томик… Но ты не отвлекайся, продолжай.
— Они должны были со всем покончить к часу, после этого Пану можно было сматываться. По обычаю своему он никого не предупредил. И вот тогда-то Козырев и Томик приступили к своей программе… Раз уж на то пошло, встречный вопрос — зачем ты намекнул Козырю, что коробка в лесу?
— Я же видел, что в усадьбе все перерыто, и сами они знали уже — там пусто. Кроме того, большая свобода маневра — в случае осложнений.
Тоня усмехнулась.
— Легче дать деру в лес? Не зря тебе Томик чуть ногу не оторвал.
— Брых — это его работа?
— Его… Томик вообще персонаж довольно черный. Сын двоюродного брата мамы, некоего Гонтаря. Этот Гонтарь все время, как говорят, варил воду — то машины перепродавал, то мебель, в общем — дал сынку хорошую закваску. Он и на отца имел влияние — до самого последнего времени… Как раз накануне всех этих дел его забрали, правда, по другому делу; мама была очень расстроена… Ну вот, а Томик пошел другим путем — сперва автоспорт, родео и тому подобные турне, жизнь легкая. Где-то он сорвался первый раз — перегонял украденную машину. Отвертелся — не знал, мол, что она краденая. Через год попался на угоне — тут уже дали срок. Вышел вполне готовым подонком и — видишь вот, докатился до убийства. Снес Брыха на московской трассе угнанным самосвалом и скрылся.
— Жаль мне Брыха почему-то. Он, я думаю, был в этом «ящике» не первой скрипкой. И, кажется мне, склонялся к повинной… Он почему-то решил, что я хочу шантажировать именно его.
— У страха глаза велики… А первой скрипкой был там один Лозинский.
Пылесос смолк, и стало слышно, как в столовой напевает Губский — фальшиво и не особенно весело, подыгрывая себе одним пальцем на пианино. Ярчук прислушался со смешанным чувством.
— Странный человек — твой отец. До сих пор не знаю, почему он так ко мне загорелся с самого начала.
— Чудак ты… — Тоня грустно опустила ресницы. — Сперва он тобой заинтересовался в связи с возможной продажей — его этот Гонтарь склонял к маклерству. Ну, а потом ты ему просто понравился — не такой уж он конченый человек, был подрывником на этих самых шахтах… Оттуда у него и шрам…
— Ну хорошо, нам пора туда, — Ярчук заговорщицки подмигнул, — а после этого важного дела мне еще нужно успеть к капитану Саю, он назначил прием в пять, в своей резиденции.
Клим поставил шкатулку на место: оказывается, он все время держал ее в руках. Тоня все время следила за ним, улыбнулась, торжествуя.
— Эх ты, следопыт! Не поинтересовался заглянуть под крышку. Сюрприз тебе я, все-таки, преподнесла.
Ярчук потянул за узорную ручку — на дне голубел конверт. «Сыну», — он узнал знакомый уже почерк. Нерешительно взглянув на Тоню, распечатал конверт.
— Ничего… Пустая бумага.
— Я ожидала чего-то в этом роде, — Антонина бережно взяла у него из рук чистый лист. — Он был уверен, что ты приедешь. Он завещал тебе начать все заново — с чистого листа…
26. Капитан Сай
— Значит, так, — капитан Сай достал из сейфа толстую папку. — За твоим батьком числится… так, ага, вот оно — установка для осаждения электролитическим способом, ну, это ты знаешь, так… техническое оборудование двух побегов — один из Калачевского лагеря, когда грузовик переоборудовали вроде бы под снегоочиститель, а затем на нем взломали ворота зоны… Вот, полюбуйся.
Клим взглянул на фото.
— И удалось им рвануть?
— Удалось. Но недалеко… А вот тебе еще штука — такое не всякому в голову придет, я тебе говорю.
Сай подал Климу еще один снимок.
— Что это?
— Не понимаешь? И охрана долго соображала, когда нашла эту штуку в тайге. Это, чтоб ты знал, летательный аппарат.
— Не может быть! Вентилятор какой-то.
— Самодельный вертолет на базе мотопилы! Этого, товарищ Ярчук, авиация еще не знала.
— Ну и ну! — Клим вглядывался в детали. — А этот далеко улетел?
— Самодельный вертолет на базе мотопилы! Этого, товарищ Ярчук, авиация еще не знала.
— Ну и ну! — Клим вглядывался в детали. — А этот далеко улетел?
— Через проволоку, дальше этот геликоптер не потянул бы. А ему это лишь и надо было. Поймали аж на твоей родине — Краев обслуживал только своих людей.
— При мне обмолвился один насчет Пана — когда я еще отбывал…
— Знаю, звонил ты Крынскому насчет запроса. А почему воспитателю, а не прямо в ваш розыск?
— Репутация ненадежная…
— …была. — Сай наклонился над его стулом. — Давай дальше смотреть. Ага, вот еще штучка, полюбуйся.
— Похоже на веревки для сушки белья. На балконе?
— На нем самом, на пятом этаже, — хмуро подтвердил капитан. — Блоки видишь?
— Конечно.
— Так вот, в этой квартире проживал Лозинский Михаил Исакович, начальник гальванического цеха с «ящика». И когда пришли к нему с арестом, он быстренько спустился вниз на тросе, посредством этого полиопаста. И весточку о себе подал семье уже из Тель-Авива! А уж я за ним охотился…
Капитан горестно вздохнул.
— Понимаешь, у выхода поставили двух, а во дворе, с обратной стороны — никого. В голову не пришло, что может деру дать с пятого этажа. Имею теперь выговор за этого альпиниста. Может, теперь снимут…
Зазвонил телефон. Сай взял трубку.
— Да… У меня, Михал Палыч. С этим не знаю как, это майору Кошкину передайте. Чем занимаюсь? — Капитан скосил глаза на Ярчука. — Да вот, беседую с нашим наследником, выясняем кой-какие подробности… Минут через пятнадцать, есть.
Он положил трубку.
— Да, так о чем мы? Ах, о твоем батьке. Что еще сказать — блестящий технический дар, но испоганенный на замыслах этого Краева. А сложись у него нормально жизнь…
— Он и водородным двигателем занимался, — заметил Клим.
— Чего? — Сай выпучился с притворным ужасом. — Хорошо еще, там не применил.
Вошел давешний лейтенант, молча положил на стол бумаги. Капитан ткнул окурок в пепельницу и мельком просмотрел их.
— Ага, я этого и ожидал. Загляни еще к баллистикам, что-то они долго ковыряются.
Лейтенант вышел. Сай поймал вопросительный взгляд Клима.
— Заключение насчет Панковской липы. Об инвалидности.
— У меня еще вот какой вопрос…
Капитан комично поднял плечи; Ярчук снова отметил их квадратность.
— Занятное положение: не привык я отвечать в этом кабинете. Но вот тебе выкладываю все, как на духу. Спрашивай, дублер!
— Что же там, в осинках нашлось? Я же сам слышал зуммер.
— В жизни не угадаешь! Танковый трак, видать, еще с войны…
— И еще. Зачем вы тогда ко мне пожаловали… Андрей Гаврилович?
Сай нимало не смутился.
— Понимаешь, хотел на месте побывать — раненько, пока все спят. И обнаружил, что спят не все, особенно у твоих соседей. Вот и пришлось прикинуться покупателем. Заодно узнал, что ты за человек есть. Понял, что Антонина не ошиблась… Ну, ладно, теперь я тебя попытаю.
— Я же вам все рассказал.
— А я не об этом, — капитан, видимо, не знал, как начать. — Значит, так: во-первых, Крынский о тебе отзывался самым лучшим образом, а Крынский — это авторитет не только для Сибири. Раз. — Капитан Сай загнул палец. — Два — проявил ты, парень, хватку, и, я бы сказал, склонность к нашему делу.
Тут уж Ярчук рассмеялся.
— Вот уж никогда не подумал бы. Нужда заставила просто…
— …А я вот о чем, — не слушал его Сай, — как ты смотришь на то, чтобы… Ну, словом — переквалифицироваться? Тоже, профессию выбрал — биолог! Будешь сорванцов учить, как червяк устроен?
Видно было, что капитан Сай преувеличивал свое отвращение к биологии.
— Нам такие ребята нужны — энергичные, смекалистые и, главное, в деле проверенные. С образованием… Ты, к слову, на каком курсе?
— Только начал.
— Во-во! — почему-то обрадовался Сай. — А то так сюда переведись, на свой биофак. Ты сгоряча не отвечай, подумай; будешь переводиться — мы поможем со своей стороны, нам люди во как нужны, но не абы кто…
Девушка в форме заглянула в кабинет.
— Андрей Гаврилович, к полковнику.
— Сейчас. Так вот, Ярчук, подумай крепко. Дар, как говорится, грех зарывать в землю… Однако, пора мне, дай отмечу пропуск… — Сай поставил корявую подпись и, сопя, подтянул ремень. — Если по правде, так я тебя только за этим и вызывал сюда. Надумаешь — дай знать.
Клим пожал жесткую ладонь.
* * *— Не знаю, как теперь быть с отцом. Сай предупредил его, что если не оставит свои маклерские занятия и картеж — не посмотрят ни на какие прежние заслуги… И Линка — представь, она носит траур. И мне ее страшно жаль почему-то…
Они смотрели, как вдали разбегался бело-синий биплан — крохотный, утлый на фоне столпившихся дородных лайнеров. Портфель Клима с голубой биркой стоял, прислоненный к ограде летного поля. Оставалось еще минут двадцать.
— И как теперь быть мне… — Тоня отвернулась, но Клим привлек ее к себе и заставил поднять глаза. Странное дело — что ему раньше были девичьи слезы? А теперь…
— Мы ведь уже решили, как быть тебе. И незачем тревожиться напрасно. Ведь самое трудное позади.
— А мне все время кажется, что эта история еще не кончилась.
— Конечно же нет, — Ярчук держал Тоню в кольце своих рук; над полем грохотали турбины. — Подумать только, не будь всех этих дел, я бы тебя не встретил. С ума сойти! Пришлось бы дать обет безбрачия…
— Так я и поверила! Нашлась бы другая, похожая.
— Уже была такая. Похожа, как две капли воды. Устоял!
Тоня невесело рассмеялась. Клим вгляделся в толпу у посадочных секторов и заметил знакомый квадратный силуэт.
— Так и есть! Капитан Сай собственной персоной. Интересно, что ему еще от меня надо?
Сай пробирался среди поклажи, отдуваясь и поглядывая вокруг. Клим махнул ему рукой.
— Успел-таки! — капитан протянул Климу руку. — Здравствуй, Тонечка! Провожаем?
— От вас ничего не скроешь, Андрей Гаврилович.
— Я ж детектив-профессионал, не то что некоторые любители…
Посмеялись. И, сразу став серьезным, капитан сказал:
— Слушай, Ярчук. Пока ты не упорхнул, вот какая у меня возникла мысль…
И капитан Сай коротко изложил, что должен выполнить Клим в своем городе — при содействии нужных людей, это Сай брался обеспечить. Кое-что Клим записал.
— Так. Ну, с делами, считай, у тебя здесь покончено. Дома ждут?
— Ясное дело.
— Гм… ну что ж, езжай. А то, может, вспомнишь мое предложение, надумаешь приехать?
— Я уже надумал.
Капитан Сай глянул на него с недоверием.
— Шутишь, хлопец?
— Серьезно. Жить есть где, люди вокруг хорошие… Сестренку вот не знаю, вытащу ли оттуда…
— Вытащим! — зашумел весело Сай. — Еще и жениха тут найдем, а, Тонь? — Он обратил к Тоне улыбающуюся физиономию. — От, решительный парень, этот Ярчук. Ты б его хоть засватала, Тонечка!
— Уже, — скромно потупилась девушка.
— Как? — Сай, пораженный, глядел то на него, то на нее. Антонина прислонилась к парню.
— Можете поздравить — перед вами чета Ярчук. Со вчерашнего дня.
Капитан Сай не мог оправиться от изумления.
— Супруги… Ну, молодежь! Ты только предположение сделаешь, а они, оказывается уже… все осуществили! Ну, от души, от души… Как же вы, все-таки, скоропалительно? Ведь там, в этом Дворце брака, ждать надо три месяца?
— А мы без дворцов, в простом старинном деревенском загсе поселка Загородный. Станевич употребил свое влияние, чтобы нас срочно обвенчали, поскольку я сибирский гость, и когда еще сюда загляну. Так, Тонь?
— Да, конечно. Я буду ждать.
— …полмесяца.
— Неважно сколько. Я буду ждать…
На табло вспыхнул номер рейса. Сай закурил сигарету.
— Ну, добро, не буду вам мешать, да и меня машина дожидается. Прощайтесь… в новом качестве. Пока, Ярчук, не забудь позвонить, как там дела пойдут. В общем, на тебя надеюсь… Пока, Тонечка!
И Сай ушел, не оглядываясь, мелькая голубой рубашкой в толпе. Тягач подтащил самолет совсем близко, и, когда цепочка улетавших двинулась к трапу, Тоня видела высокую фигуру Ярчука с его тощим портфелем. Он поднялся по трапу и сверху, оглянувшись, махнул рукой — как бы прощаясь со всем городом, со всей этой разноцветной толпой у аэропорта, хотя — Тоня знала это всем сердцем — сейчас видел он только ее и думал только о ней…
Самолет дрогнул от свистящего грохота и начал медленно выруливать к стартовой черте.