Лорио узнает о том, что Прасвич завладел Полой. Старому циркачу давно уже стало безразлично все в этой жизни – все, кроме женщины, которую он когда-то любил. Но он слишком жалок и немощен, чтобы противостоять могущественному иллюзионисту, и тогда, поборов гордость и ревность, Лорио отправляется к последнему покровителю Полы – к Волынцеву. Художник давно и отчаянно искал Полу. Он был очень несчастен без нее – настолько несчастен, что даже его суровая мать сжалилась над ним и дала согласие на его брак с Полой, если он когда-нибудь ее найдет. Вместе с Лорио Волынскому удается забрать Полу от Олеско Прасвича, однако ее здоровье безнадежно подорвано. Пола умирает, лежа на кушетке в мастерской Волынцева возле своего портрета в образе Саломеи, в объятиях влюбленного художника, с тихой улыбкой слушая, как Лорио играет на скрипке: «Молчи, грусть, молчи…»
Успех этих двух фильмов был предопределен с самого начала. Хотя, наверное, за всю историю русского и советского кино не было фильмов, которые бы так злобно и ядовито критиковали! Особенно после революции… «Молчи, грусть, молчи» и «Сказку любви дорогой» приводили в качестве примера пошлости и мещанства, безыдейности буржуазного искусства. В сюжетных перипетиях находили сходство с другими фильмами Веры Холодной: история с Праховым виделась перепевом темы «Детей века», пресыщение Прахова Полой якобы пришло из «Миражей», игрок Зарницкий, пытающийся выкрасть вексель, якобы списан с князя Бартинского из «Жизни за жизнь», и даже в том, что Волынцев пишет с Полы портрет, видят плагиат с фильмов «Песнь торжествующей любви» и «На алтарь красоты», а уж тема жестокого любовника, гипнотизирующего сопротивляющуюся ему женщину, – это уж наверняка из «Песни торжествующей любви»!
Надо ли говорить, что зритель этих аналогий не заметил, и в бедное мелодраматическими фильмами советское время «Молчи, грусть, молчи» с удовольствием смотрели, даже когда появились телевизоры и фильм демонстрировали во время ретроспективных показов.
Новая советская действительность уже понемногу заявляла о себе. Прежде всего – контролем над кинопроизводством. С середины 1918 года Московский и губернский кинокомитеты начали контролировать частное кинопроизводство. Сначала это был просто контроль за качеством выпускаемых фильмов. Кинокомитеты настойчиво советовали хозяевам ателье снимать как можно меньше мелодрам «на потребу публике» и как можно больше экранизаций классики, призванных воспитывать вкус. Следуя этому указанию, Харитонов поручил режиссеру Чеславу Сабинскому сделать фильм по пьесе Толстого «Живой труп». Веру Холодную пригласили на роль цыганки Маши.
Это была уже вторая экранизация пьесы. Первая – в 1911 году – с Еленой Павловой в роли Маши. Харитонов, боясь, что «скучный» фильм не будет пользоваться успехом у публики и, следовательно, не принесет ему прибыли, пытался внести какие-то изменения – если не в сюжет, то хотя бы в саму постановку. Он предлагал перенести действие в современность, Федора Протасова снимать во фраке и без бороды, Машу сделать не певицей, а плясуньей. Однако Сабинский и снимавшийся в главной роли Максимов настаивали на классической постановке, грозясь в противном случае вовсе отказаться работать над этим фильмом. И Харитонов сдался, но сама Вера Холодная очень боялась сниматься у Сабинского. Ей была близка бауэровская эстетика чарующей роскоши, она привыкла к своему облику атласно-кружевной королевы экрана с облаком кудрей вокруг ангельского личика… А Сабинский требовал, чтобы она надела скромное платье с блеклой шалью на плечах, собрала волосы в пучок на затылке. Сделано было множество кино– и фотопроб Веры Холодной в роли Маши. Эти пробы сохранились – в отличие от самого фильма. Актрисе они очень не нравились, она даже плакала, боясь, что, разрушив свой привычный облик, потеряет любовь зрителей.
Теперь «Живой труп» Сабинского называют одной из лучших экранизаций классики в русском дореволюционном кино. В кинокарьере Веры Холодной роль Маши заняла особое место. Благодаря ей королева экрана была зачислена критикой в серьезные актрисы. Сам Константин Сергеевич Станиславский пригласил ее к себе в Художественный театр – это было бесспорное признание таланта, это была великая победа Веры Холодной над критиками и недоброжелателями, ведь другие кинематографические актрисы даже мечтать не смели о том, чтобы быть приглашенными в театр! И тем более – получить личное приглашение от великого Станиславского!
Соня вспоминала: «В тот день она возвратилась поздно и сразу бросилась к матери, с которой всегда делилась своими переживаниями. Никогда я не видела сестру такой восторженной, такой окрыленной. (…) Константин Сергеевич предложил ей вступить в труппу Художественного театра и готовить роль Катерины в «Грозе». Как ни поразило Веру это почетнейшее для актрисы предложение, но еще больше была она потрясена впечатлением, которое произвел на нее Станиславский. Он ведь был ее богом. Константин Сергеевич говорил с Верой по-отечески, расспрашивал о жизни, вникал в обстоятельства ее работы в кино. Вера должна была вскоре дать ему ответ. Но Станиславский предупредил ее, что придется очень долго и много работать. Сколько времени будут готовить «Грозу», сказать заранее невозможно – «пока не получится». Может быть, год, может быть, гораздо больше. В кино Вера к этому времени снималась из картины в картину, у нее часто не бывало даже дня передышки. С ее участием создавалось уже не то десять, не то даже пятнадцать картин в год. Уход в Московский художественный театр означал прекращение работы в кино. Ну, может быть, время от времени, в одной какой-нибудь картине… Но ведь кино стало для Веры чем-то очень большим. Она по-настоящему любила кино, была бесконечно увлечена творчеством. Выбор был мучительным, и в конце концов она приняла решение остаться в кино. Пойти к Станиславскому сказать об этом она не решилась и написала письмо. Несколько дней она писала и переписывала его, плакала над ним. И наконец послала. Знаете, я думаю иногда: может быть, она предчувствовала, что ей осталось так мало жить, что расчет на годы уже не для нее…» (Из воспоминаний сестры С.В. Холодной, записанных А. Каплером.)
На сцене Вера Холодная все-таки появлялась несколько раз. Не у Станиславского и не в Художественном театре, но все-таки несколько ролей сыграла. В нескольких комических сценках – в частности, играла гимназиста (с ее-то формами!) в «Красивой женщине» А. Аверченко. Играла главную роль в комедии Г. Запольского «Козырь». Играла «Графиню Юлию» в знаменитой трагедии А. Стриндберга. Все выступления Холодной на сцене ставил Чардынин, и ни одно ее не прославило, хотя газеты зазывали публику в театр на спектакль с Верой Холодной не менее рьяно, чем в кино с нею же в главной роли: «Вера Холодная на «настоящей» сцене! Импресарио г. Волгин подписал контракт с «кино-красавицей» В. В. Холодной и везет артистку на 5-й неделе поста в провинциальную поездку (Харьков, Екатеринослав, Феодосия, Мелитополь). Обычно артисты речевой сцены идут в киноателье. Здесь наоборот: артистка кино идет в речевой театр. Это уже не первый опыт г-жи Холодной. Текущий сезон артистка провела в частых гастролях по подмосковной провинции с целью практически ознакомиться с условиями обычной сцены перед своим вступлением в труппу Студии Художественного театра, куда артистка приглашена К. С. Станиславским еще в прошлом сезоне». Публика шла на Веру Холодную в театр, шла, чтобы увидеть королеву экрана живьем, чтобы услышать ее голос… И расходилась со спектаклей почти разочарованная! Любопытство было удовлетворено, но из зрительного зала не видно ее лица, ее чарующих глаз… В театре она казалась слишком далекой. Дальше, чем за пеленой экрана…
Но все-таки приглашение К.С. Станиславского, хоть и отклоненное актрисой, сыграло важную роль. К середине 1918 года Вера Холодная стала не просто популярной актрисой, а настоящим явлением в русском кино. Ее жизнью начали пристально интересоваться журналисты. В газетах появились не только ее фотографии, но и фотографии ее мужа, вернувшегося с фронта, ее сестер, ее детей…«Вы знаете, игра для экрана требует много напряжения и очень утомляет. Нелегко было привыкать к искусственному свету. Юпитеры слепят глаза, а если они много горят – воздух становится душным, и долго играть невозможно. Но я люблю это творчество, не зависящее от публики в полном смысле этого слова».
Харитонов, всегда чутко прислушивавшийся к желаниям публики, поспешил снять фильм о самой Вере Холодной. Вернее, поспешил – не совсем подходящее слово. Он поспешил заявить о съемках фильма «Тернистый славы путь», а собственно съемки не начинались довольно долго. Очень мучительно рождался сценарий. В жизни Веры Холодной – в кино ее назвали «Верой Северной» – было так мало занятных событий, от всех перипетий, которые сценарист мог присочинить, Вера с возмущением отказывалась: еще подумают, что все это было на самом деле! Какой ужас! Ведь на самом деле она не такая! Она вовсе не будет сниматься в этом фильме, если они намерены так лгать о ее жизни! В конце концов Харитонов был вынужден согласовывать сценарий с Владимиром Григорьевичем Холодным. Кстати сказать, сам Владимир Григорьевич был этим очень смущен – он согласился бы на любой сценарий, если так надо для искусства, для Верочки… Но сама Верочка просила его об этом. Она очень боялась, что в сценарии обнаружится что-нибудь обидное для доброго, чувствительного Володи!
На сцене Вера Холодная все-таки появлялась несколько раз. Не у Станиславского и не в Художественном театре, но все-таки несколько ролей сыграла. В нескольких комических сценках – в частности, играла гимназиста (с ее-то формами!) в «Красивой женщине» А. Аверченко. Играла главную роль в комедии Г. Запольского «Козырь». Играла «Графиню Юлию» в знаменитой трагедии А. Стриндберга. Все выступления Холодной на сцене ставил Чардынин, и ни одно ее не прославило, хотя газеты зазывали публику в театр на спектакль с Верой Холодной не менее рьяно, чем в кино с нею же в главной роли: «Вера Холодная на «настоящей» сцене! Импресарио г. Волгин подписал контракт с «кино-красавицей» В. В. Холодной и везет артистку на 5-й неделе поста в провинциальную поездку (Харьков, Екатеринослав, Феодосия, Мелитополь). Обычно артисты речевой сцены идут в киноателье. Здесь наоборот: артистка кино идет в речевой театр. Это уже не первый опыт г-жи Холодной. Текущий сезон артистка провела в частых гастролях по подмосковной провинции с целью практически ознакомиться с условиями обычной сцены перед своим вступлением в труппу Студии Художественного театра, куда артистка приглашена К. С. Станиславским еще в прошлом сезоне». Публика шла на Веру Холодную в театр, шла, чтобы увидеть королеву экрана живьем, чтобы услышать ее голос… И расходилась со спектаклей почти разочарованная! Любопытство было удовлетворено, но из зрительного зала не видно ее лица, ее чарующих глаз… В театре она казалась слишком далекой. Дальше, чем за пеленой экрана…
Но все-таки приглашение К.С. Станиславского, хоть и отклоненное актрисой, сыграло важную роль. К середине 1918 года Вера Холодная стала не просто популярной актрисой, а настоящим явлением в русском кино. Ее жизнью начали пристально интересоваться журналисты. В газетах появились не только ее фотографии, но и фотографии ее мужа, вернувшегося с фронта, ее сестер, ее детей…«Вы знаете, игра для экрана требует много напряжения и очень утомляет. Нелегко было привыкать к искусственному свету. Юпитеры слепят глаза, а если они много горят – воздух становится душным, и долго играть невозможно. Но я люблю это творчество, не зависящее от публики в полном смысле этого слова».
Харитонов, всегда чутко прислушивавшийся к желаниям публики, поспешил снять фильм о самой Вере Холодной. Вернее, поспешил – не совсем подходящее слово. Он поспешил заявить о съемках фильма «Тернистый славы путь», а собственно съемки не начинались довольно долго. Очень мучительно рождался сценарий. В жизни Веры Холодной – в кино ее назвали «Верой Северной» – было так мало занятных событий, от всех перипетий, которые сценарист мог присочинить, Вера с возмущением отказывалась: еще подумают, что все это было на самом деле! Какой ужас! Ведь на самом деле она не такая! Она вовсе не будет сниматься в этом фильме, если они намерены так лгать о ее жизни! В конце концов Харитонов был вынужден согласовывать сценарий с Владимиром Григорьевичем Холодным. Кстати сказать, сам Владимир Григорьевич был этим очень смущен – он согласился бы на любой сценарий, если так надо для искусства, для Верочки… Но сама Верочка просила его об этом. Она очень боялась, что в сценарии обнаружится что-нибудь обидное для доброго, чувствительного Володи!
Вера Холодная в гробу
Для Харитонова и всей съемочной группы подготовка к фильму оказалась действительно тернистым путем… Но в итоге с превеликими мучениями фильм был снят. В нем не было какого-то четкого сюжета – просто некоторые события из жизни Веры Холодной, вехи ее кинематографической карьеры. И тогда пришла слава – к которой, впрочем, все они уже привыкли.
«…Надо отдать справедливость нашему частному предпринимательству: в поисках новых фильмов они ездят в Константинополь, Марсель, Италию, получают американские фильмы. Публика же, однако, предпочитает картины, в которых участвует Вера Холодная. Даже такая блестящая французская картина, как «Десятая симфония», исключительная по фотографии, по кинематографической технике, по световым эффектам, прошла безо всякого успеха. Публика требует только Веру Холодную. И если какой-нибудь театр не дает сборов, стоит только поставить картину с участием Веры Холодной, как перед кассой вырастают очереди. С большим успехом прошла картина «Тернистый славы путь»…» – писал критик из «Киножизни».
Надо сказать, что публика на самом деле ждала от фильма каких-то сенсаций, раскрытия интимных тайн… И как ни парадоксально это звучит, несмотря на успех фильма и полученную от него прибыль, зрители были разочарованы. Веру Холодную обожали, но никто не хотел верить, что она действительно такова, какой предстает в интервью и рассказах знакомых, что она действительно верная жена и любящая мать. От звезды всегда ждут чего-то необыкновенного… Какой-то сладостной, страшной, будоражащей воображение тайны. А здесь все было так просто, так чисто, так обыкновенно! И как не верили газетным статьям – так не захотели поверить и фильму. Веру Холодную предпочитали видеть иной – роскошной, загадочно-порочной, но вместе с тем доступной. Такой, какой она представала в песенках Вертинского: все знали, какие из песенок посвящены ей, а значит – о ней… Таинственный малаец и лиловый негр, подававший актрисе манто в притонах Сан-Франциско, были, конечно, интереснее Владимира Холодного – скромного юриста и героя войны.После «Тернистого славы пути» киноателье Харитонова выпустило экранизацию классического романа Гвидо де Вероне «Женщина, которая изобрела любовь». Вера Холодная сыграла главную роль Антонеллы, и по мнению критиков, эта роль ей не удалась… В вину королеве экрана вменялось то, что она была «слишком искренна в изображении любви». Коварства недоставало ее Антонелле. Недостаточно она была рассудочна и распутна, когда лгала мужу, когда после пылкой любви к поручику Джилли опутывала своими сетями старого герцога… Ее Антонелле хотелось верить. Ее Антонеллу невозможно было презирать и ненавидеть. В общем, не удалась роль, и все тут! Даже у королевы экрана бывают неудачи.
А между тем эту свою «неудачную», искреннюю и любящую Антонеллу Вера Холодная создавала в нечеловеческих условиях. В Москве было объявлено военное положение, электроэнергии не хватало на все объекты, снимали в спешке, по ночам… Оператор Леон Форестье вспоминал: «А. Рылло был до того изнурен работой, что засыпал прямо на ходу. Однажды, приехав по какому-то делу на фабрику Харитонова, я зашел в павильон, где режиссер Висковский репетировал с Верой Холодной сцену для картины «Женщина, которая изобрела любовь». Свет был поставлен, измученный Рылло блаженно спал на стуле около аппарата. Понятно, что при такой постановке дел литературные и художественные достоинства картины не могли быть высокими».
Операторы засыпали, режиссер нервничал и срывался, королева экрана целые сутки проводила в гриме, от электрического света у нее воспалялись глаза, от постоянного недосыпания начались ужаснейшие головные боли. Она нередко теряла сознание, приходилось посылать за врачом… Но придя в себя, она вставала и снова играла. Без жалоб, без капризов. Вообще все запомнили, что в те тяжелые месяцы 1918 года она была неизменно ровна, ласкова и дружелюбна, словно все было как обычно…
А ведь за ней – как и за другими известными русскими артистами – уже охотились зарубежные кинопромышленники. Пока кино было немым, знание иностранного языка и хорошее произношение еще не было обязательным условием работы за границей. Главным в актере оставалось лицо, пластика, талант… И известность!
Вера Холодная была популярна и за границей. Афиши с ее портретами висели не только в Европе и в Америке, но и в мусульманской Турции, и в экзотической, закрытой для иностранцев Японии… Причем на турецких афишах в лице Веры Холодной появлялось что-то восточно-знойное, а на японских ей рисовали чуть раскосые глаза. Королеву экрана приглашали и в Америку – там собирались снимать серию фильмов по произведениям русской классики. Немецкие кинопромышленники предлагали Холодной и Руничу баснословные гонорары за съемки в Берлине, и еще больше – за контракт на десять лет. Кинопромышленник Тиман, когда-то не оценивший Веру Холодную, теперь предлагал ей перейти в его киноателье, чтобы уехать в Европу. Тиман уже понял, что все происходящее теперь в России очень серьезно. Что это – надолго, а может быть, и навсегда… Он понемногу переводил производство за границу, уже начал строить павильон в Берлине, у его киноателье появился адрес в Париже…Вера на коллекционной открытке
Вера Холодная отказывалась от всех этих заманчивых предложений. Казалось бы – что может быть лучше? Уехать, увезти семью, девочек! Жить где-нибудь в домике под Парижем в покое, довольстве, тепле, пожиная плоды своей мировой славы! Но нет, она не хотела. Возможно, не могла оценить серьезности происходящего, думала, что это все скоро кончится… Возможно, была просто-напросто искренней патриоткой – как и ее муж, как и многие, многие люди тогда… Сейчас такое идейно-патриотическое объяснение ее поступков кажется фальшивым. В него трудно поверить. Большинство нынешних звезд с радостью променяли бы всю необъятную Родину не то что на домик под Парижем – на квартирку в самом захолустном парижском районе!
Впрочем, теперь ведь и нет таких звезд, какой была Вера Холодная! Кого из наших нынешних знают и чтят – там?! Теперь нет ни звезд таких, ни таких людей…