А вот для России Колчак был истинной химерой. Ведь в греческой мифологии химера – это мерзкое чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона, изрыгающее огонь и лаву, сжигающее все на своем пути. Влюбленная женщина даже не сознавала, насколько точное сравнение она подобрала. И насколько сложного человека она полюбила.
Запаха крови и тлена, витавшего в воздухе, Анна Тимирёва не замечала. Она вообще ничего не замечала, кроме близости своего обожаемого Александра Васильевича. И разумеется, все его действия она считала справедливыми и единственно правильными. Да и как могло быть иначе? Она же безумно любила свою «химеру в адмиральском мундире». Она готова была и умереть, и убивать за него. И все, кто выражал недовольство политикой Колчака, для Анны Тимирёвой были заведомо неправы и подлежали осуждению.
Убежавшие в лес крестьяне сформировали партизанские отряды. Оружие было у всех – по большей части охотничье, но было. И навыки охотничьи имелись. И умение выжить в лесу. К осени 1919-го партизанская армия насчитывала 140 тысяч человек. Руководили ими не большевики, а анархисты и эсеры. Но пришел момент, когда эти партизанские отряды соединились между собой и начали вытеснять колчаковцев со своей территории – и при этом, даже не имея цели сомкнуться с Красной Армией, все же шли ей навстречу. А когда стычка произошла – красных поначалу приняли в Сибири как избавителей. Когда же в 1921 году Сибирь восстала уже против большевиков, основной лозунг был: «Ни Ленина, ни Колчака!»
И все же арестовали и передали Колчака красным не сибиряки, а служившие у него чехи. Они хотели вернуться домой, и красные поставили им такое условие для возвращения.
Нельзя не признать, что Александр Васильевич до конца был безупречно честен. Когда в Казани войска Колчака захватили 500 тонн золота из царской казны, он приказал оберегать его – как казну России. Когда его арестовали – передал полномочия и право распоряжаться казной Деникину… А ведь за это золото он мог выкупить себя и Тимирёву, мог бежать! Но оказался не способен присвоить чужое. Золото в результате оказалось в руках большевиков и было отправлено в Москву, к Ленину. Большевики в те суровые времена тоже были честны: до Москвы доехали все 500 тонн.Александр Васильевич в 1919 году
Анна Тимирёва потребовала, чтобы ее арестовали вместе с любимым. «Самоарестовалась», – как написали в отчете, посланном в Кремль. В тюрьме они переписывались, им позволялись свидания.
В последней записке, которую получила Анна от Александра Васильевича, он писал: «Меня убьют, но если бы этого не случилось, только бы нам не расстаться…»
Но самая последняя записка Колчака, написанная в ночь перед казнью, до Анны так и не дошла – она стала документом в деле о казни бывшего Верховного Правителя России: «Дорогая голубка моя, я получил твою записку, спасибо за твою ласку и заботы обо мне… Не беспокойся обо мне. Я чувствую себя лучше, мои простуды проходят. Думаю, что перевод в другую камеру невозможен. Я думаю только о тебе и твоей участи… О себе не беспокоюсь – все известно заранее. За каждым моим шагом следят, и мне очень трудно писать… Пиши мне. Твои записки – единственная радость, какую я могу иметь. Я молюсь за тебя и преклоняюсь перед твоим самопожертвованием. Милая, обожаемая моя, не беспокойся за меня и сохрани себя… До свидания, целую твои руки».
Анна последний раз видела Колчака в глазок своей камеры – когда его уводили на казнь.
7 февраля 1920 года Александра Васильевича Колчака расстреляли по приговору Реввоенсовета. Когда за ним пришли и объявили, куда ведут, он удивленно спросил: «Вот так? Без суда?» – словно забыв, что его атаманы не часто утруждали себя судами над теми, кого они убивали.
Зима стояла холодная даже по сибирским меркам. Земля окаменела, копать ее было невозможно, так что пробили полынью во льду на речке Ушаковке, впадающей в Ангару, и туда спускали трупы. Того, что вода будет заражена разлагающимися трупами, сибиряки не боялись, они знали, что весной лед сходит поздно, – зато подледная живность просыпается еще в марте и объедает утопленников до костей.
Существует множество легенд о смерти адмирала. Якобы расстреляли его у самой полыньи, поставив на колени и приставив к затылку сразу семь револьверов. Якобы, когда вели к месту расстрела, он пел «Гори, гори, моя звезда…» – а потом последний раз закурил и бросил расстрельной команде золотой портсигар со словами: «Пользуйтесь, ребята!»
Но на самом деле расстреливали его, предварительно раздев до белья, в тюремном дворе. И Анна Тимирёва слышала эти выстрелы из своей камеры. Потом трупы Колчака и казненного одновременно с ним председателя его правительства Пепеляева погрузили на телегу (грузовик не заводился) и отвезли к берегу Ушаковки. А дальше – полынья… Ухмылкой судьбы кажется то, что мертвое тело адмирала спустили под лед, свойствами которого Александр Васильевич так интересовался в юности.Анна Тимирёва послала запрос: «Прошу Чрезвычайную следственную комиссию мне сообщить, где и в силу какого приговора был расстрелян адмирал Колчак и будет ли мне как самому ему близкому человеку выдано его тело для предания земле по обрядам Православной церкви». Резолюция на письме гласила: «Ответить, что тело Колчака погребено и никому не будет выдано».
После расстрела Колчака его возлюбленную из тюрьмы выпустили. Но уже в июне 1920 года арестовали снова и отправили «сроком на два года без права применения к ней амнистии в Омский концентрационный лагерь принудительных работ». После освобождения она вышла замуж – в третий раз. За инженера-путейца Всеволода Константиновича Книппера. Не по любви. И вообще об этом ее браке известно мало. Но видимо, одной жить было невыносимо. Фамилию оставила двойную: Тимирёва-Книппер. Отыскала сына Владимира. Некоторое время жили спокойно…
Колчак – Верховный правитель России. 1919 год
В 1925 году – новый арест: «За контрреволюционную деятельность, выразившуюся в проявлении среди своего окружения злобных и враждебных выпадов против Советской власти, ОО УГБ НКВД арестована бывшая куртизанка – жена Колчака, Книппер-Тимирёва Анна Васильева. Обвиняется в том, что, будучи враждебно настроенной к Советской власти, в прошлом являлась женой Колчака, находилась весь период активной борьбы Колчака против Советской власти при последнем… до его расстрела… На данный период Книппер, не разделяя политики Соввласти по отдельным вопросам, проявляла свою враждебность и озлобленность по отношению к существующему строю, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 УК. Виновной Книппер себя признала». Приговор – лагерь и ссылка на пять лет. Правда, освободили раньше срока… Но снова арестовали в 1935 году.
Утешением для Анны Васильевны стала сравнительно благополучная судьба сына, который свободно жил в Москве, учился в Архитектурно-конструкторском институте, одновременно занимался акварелью, у него даже выставка прошла с большим успехом. Но в 1938 году Владимир Сергеевич Тимирёв был арестован за переписку с находившимся за границей отцом, что приравнивалось к шпионской деятельности. То, что Сергей Николаевич Тимирёв скончался в Шанхае еще в 1932 году, не имело значения. Владимира расстреляли.
Анну Васильевну почему-то оставили в живых. Выпускали и снова арестовывали. С 1949 года – в ссылке. В 1942 году в Москве скончался ее третий муж Всеволод Константинович Книппер. Анна Васильевна узнала об этом спустя несколько лет. Тогда думала – просто перестал ей писать, устал ждать.
Амнистировали ее в 1954 году, но до реабилитации в 1960-м Анна Тимирёва была лишена права проживания в 15 крупных городах СССР. В промежутках между арестами работала библиотекарем, архивариусом, маляром, бутафором в театре, чертежницей… И все эти годы она преданно, страстно любила Александра Васильевича Колчака, отмечала все важные для них двоих даты и писала ему – мертвому – письма и стихи.Полвека не могу принять —
Ничем нельзя помочь,
И все уходишь ты опять
В ту роковую ночь,
Но если я еще жива
Наперекор судьбе,
То только как любовь твоя
И память о тебе.
Верховный Правитель адмирал Колчак, офицеры его окружения и представители союзников. 1919 год
Анна Васильевна Тимирёва-Книппер умерла в 1975 году пережив своего любимого на 55 лет.
Потомки замученных колчаковцами сибиряков – а погибших за время режима было не менее 200 тысяч! – яростно протестовали против идеи поставить Колчаку памятник, будь то в Омске, откуда он правил, или в Иркутске, где его казнили. Если уж признавать заслуги адмирала – то как путешественника и ученого. А значит – памятнику место на острове посреди Карского моря, который когда-то был назван в честь Колчака, потом был островом Расторгуева и которому опять возвращено имя сурового адмирала… Однако в 2004 году ко дню рождения Александра Васильевича в Иркутске памятник все же открыли, объясняя это тем, что адмирал был фигурой слишком неоднозначной и нельзя сводить всю его деятельность к зверствам в период военной диктатуры.
Вера Левченко и Владимир Холодный: «Сказка любви дорогой»
... ...16 февраля 1919 года в Одессе, в доме Попудова на Пушкинской улице умирала женщина.
Сестра Веры Софья вспоминает, что, глядя на эти кадры, даже близких пробирал холодок ужаса: была ли Вера Холодная реальной женщиной или она существовала только на экране?
Она была молода – двадцать шесть лет.
Она была очень красива – темнокудрая, с большими лучистыми глазами и совершенно ангельским личиком.
Она была счастлива в браке. Правда, сейчас муж ее был далеко – так далеко! – и не знал даже, что она умирает… Но мать и сестры сидели у ее постели, а в соседней комнате тихо плакала дочка.Вера и Владимир Холодные
Она была всеми любима. Действительно – всеми. Под окнами дома уже несколько дней и ночей стояла темная, скорбная, недвижная толпа. Согревались у костров. Тихо переговаривались. Очень тихо – чтобы не тревожить больную.
Она знала, конечно, об их присутствии там, за окнами. Ей сказали об этом мать и сестра. И она была бесконечно благодарна всем этим незнакомым людям за их любовь – настоящую любовь, которая одинаково сильно проявляется «и в горе, и в радости, и в болезни, и в скорби»… Она была благодарна им за их любовь и очень сожалела о том, что покидает их навсегда и никогда уже не сможет по-настоящему их отблагодарить и порадовать.
Она сознавала, что умирает, потому что болела уже восемь дней, и ей становилось все хуже и хуже. Боль в груди, удушье и жар, страшный жар, буквально сжигавший ее изнутри… Она то впадала в забытье и бредила, то вдруг приходила в себя, звала мать, сестру, дочерей – чтобы благословить, попрощаться. Вспоминала мужа, и глаза ее, сухо блестевшие от жара, наполнялись слезами:
– Володя, верно, там, в Москве, и не чувствует, что я умираю!
– Ну что ты, деточка, что ты! Не говори так, ты будешь жить! – глухим от усталости и слез голосом отвечала ей мать.
Но она упорно просила позвать священника. Хотела исповедоваться, причаститься перед смертью. Всю жизнь она была доброй христианкой – честной, целомудренной, смиренной, любящей – не исходя из религиозных принципов, она просто так жила, для нее это было естественно, это исходило из самой природы ее существа – доброта, честность, искренняя детская вера. Потому и умереть она теперь хотела по-христиански – с Божьим благословением, смиренно принимая свою участь. Умереть по-христиански – раз уж Господь так рассудил, что нельзя ей пожить подольше…
Смеркалось, синие тени ползли по снегу, становилось холоднее, но толпа не редела, а напротив – разрасталась, заполняя соборную площадь. Усилена была и выставленная возле дома охрана. В восемь часов вечера из подъезда вышел какой-то человек и что-то очень тихо сказал начальнику охраны. Никто не расслышал, но все увидели, как охранники снимают форменные фуражки.
– Умерла! – пронеслось по толпе.
Мгновение все молчали, а потом разом зашумели, заговорили, заплакали…Вера Холодная с дочкой Женей
Умерла!
Вера Холодная умерла!
Такая красавица! Такая актриса! Такая звезда закатилась! Как же теперь они – без нее? Как теперь без нее – кино? Быть может, теперь и вовсе никакого кино не будет?!
…Будет. Но уже не такое. Такого кино не будет уже никогда, как не будет уже никогда в России такой актрисы. Такой звезды. Во всяком случае, сегодня, спустя восемьдесят лет после ее смерти, мы можем сказать: такой больше не было. Были другие. Возможно, более великие и более актрисы, но никого из них не любили так поистине всенародно, так возвышенно, так поэтично, как любили Веру Холодную.
Она была первая русская звезда, и она же – единственная настоящая звезда отечественного кино.
Она пробыла на экране всего три года. Снялась больше чем в пятидесяти фильмах – из них дошли до нас всего пять, и даже не все названия ее фильмов сохранились, так что полную фильмографию Веры Холодной составить не представляется возможным. Говорят – от пятидесяти до восьмидесяти фильмов. За три года работы…
Жития ее было 26 лет, 6 месяцев и 7 дней.Есть такая сказка – о Спящей Красавице. О том, как двенадцать фей собрались возле колыбели новорожденной Принцессы с дарами: одна принесла красоту, другая одарила добротой, третья – чистосердечием, четвертая предсказала, что Принцесса будет счастлива в дружбе, пятая посулила неземную любовь, остальные наградили всевозможными талантами… Король и Королева радовались, пока в полночь не появилась тринадцатая фея – злая старуха, разгневанная тем, что ее пригласить позабыли. Она тоже принесла Принцессе свой дар – раннюю смерть. В расцвете молодости и красоты, щедро одаренная другими феями и всеми любимая, Принцесса должна была уколоться о веретено и умереть.
Конечно, в сказке на выручку Принцессе пришла ее добрая крестная, обещавшая, что Принцесса не умрет, а только заснет на сто лет – пока не разбудит ее поцелуй влюбленного Принца. Но так бывает только в сказках. В реальной жизни Принцесса была бы обречена, и никакой принц не смог бы ее спасти хотя бы потому, что такое сказочное создание в реальности существовать просто не может. Не бывает так, чтобы и красива, и добра, и чиста, и талантлива, и удачлива, и всеми любима… А если и рождаются такие, то не чаще чем раз в сто лет! И помнят о них потом столетиями.
Вера Холодная была именно таким сказочным созданием. Словно Принцесса, крестница двенадцати фей – она была одарена всеми возможными талантами и добродетелями, и любовью, и дружбой, и счастьем. Скромная жена московского юриста едва ли не в одночасье стала знаменитой киноактрисой, кумиром публики… Чем не сказка, воплотившаяся в реальность?
Но и без проклятия злой колдуньи явно не обошлось, ведь умерла она совсем молодой, в расцвете красоты, на вершине славы…
Она была первой русской Звездой.
Ее называли королевой экрана.Она родилась 5 августа 1893 года в Полтаве, испокон веков славившейся своими красавицами.
Отец – Василий Андреевич Левченко – окончил словесное отделение Московского университета и приехал в Полтаву учительствовать.
Мать – Екатерина Сергеевна Слепцова – выпускница Александро-Мариинского института благородных девиц.
Они обожали друг друга. Жили скромно, почти бедно, но очень счастливо. Василий Андреевич, помимо преподавания в школе, давал частные уроки. Екатерина Сергеевна готовила обеды для студентов-столовников.
Ни отец, ни мать красивы не были, но девочка с самого младенчества была как картинка! Грустноглазый, темнокудрый ангел. Все, знавшие маленькую Верочку Левченко, поражались ее красоте и внешнему несходству с родителями. Ну а родители – родители радовались, гордились, не зная еще, как богато одарила их первенца судьба…
Вере было два года, когда скончался ее дедушка, и овдовевшая бабушка попросила дочь и зятя перебраться обратно в Москву – поближе к ней. Они послушались – вернулись, поселились где-то в районе Кисловских переулков; точное местонахождение дома семьи Левченко не установлено.