В паре с ним шел «доктор», агент Дженис. Они пересекли площадь с фонтаном и розами — фонтан опять вовсю журчал, а розы изумительно, по-ночному, благоухали — и вошли в здание. Полицейские у входа отсалютовали им.
Стук в дверь. Стеклянную дверь, изнутри прикрытую жалюзи.
Шаги за дверью. Легкие, женские.
— Отопри дверь и отойди в сторону! — голос глухой, доносится откуда-то сбоку. — Так.
Входить только по моей команде. Эй, вы меня слышите?
— Слышим…
Женские шаги удаляются, удаляются… тишина.
— Входите. По одному. С поднятыми руками.
Малдер шагнул вперед.
Эх ты… Тяжелый запах крови — словно ее тут разлито несколько ведер. Включены только настольные лампы. В их свете — резком, нервном, грубом — прижались друг к дружке две женщины. Одна из них держит на коленях голову лежащего навзничь мужчины…
— Так, ребята. Быстро встали мордами к
стене, руки повыше-Тяжелые шаги. Мужчина килограммов под сто. Малдера быстро и уверенно обыскали.
— Вы ведь, парни, из ФБР? Не отпирайтесь, чего уж там. Какие секреты между своими… Пистолет где? В медицинской сумке?
— Мы без оружия, — сказал Малдер.
— Ну, конечно. Без оружия. Так вас и отпустили — без оружия… А микрофон?
— Ничего нет. Мы пришли только для того, чтобы помочь раненому. Я — Малдер, мы разговаривали по телефону. А это — доктор Дже-нис…
— О'кей, — вдруг легко согласился Дуэйн Берри. — Приступайте, парни.
Малдер слышал, как он пятится, огибая стол.
— Никто никаких фокусов выкидывать не собирается, — сказал Малдер, медленно оборачиваясь. — Мы хотим только, чтобы все обошлось. Чтобы больше не было никаких сложностей…
— Ладно-ладно, — сказал Берри. Он действительно стоял по другую сторону большого офисного стола и целился в живот Малдера. В животе сразу стало пусто и холодно. — Исполняйте свой долг и выметайтесь отсюда…
Чувствуя на себе тяжелый взгляд пистолетного дула, Малдер пересек комнату и присел над раненым. О, черт… Даже его скудных медицинских познаний было достаточно, чтобы сказать: дела очень плохи. В бисерно-мокром лице раненого не было ни кровинки, нос заострился, глаза полузакрылись. Грудь вздымалась торопливо. Малдер приложил палец к его шее. Пульс слабо и неровно частил. Шок.
Малдер встал. Берри по-прежнему отслеживал каждое его движение пистолетом.
— Дуэйн. Я хочу тебе помочь. Но и ты должен помочь нам. Может быть, ты отпустишь тех, кто ни при чем?
— Док останется со мной. Я должен доказать… Дуэйн Берри не лжец.
— Но тогда отпусти женщин. Берри поднял пистолет на уровень глаз. Малдер прищурился:
— Они были здесь? Белый свет — это они'?
Руки Берри напряглись. Пистолет затрясся.
— Мы потеряли время, — продолжал Малдер. — Я проверял по часам. Куда-то пропали семь минут. Так ведь уже было однажды? Да, Дуэйн? Было?
…в этом свете стали видны внутренности вещей. И стены тоже стали прозрачными, будто их заменили странными окнами. Свет в основном был там. За стенами. За окнами. К которым прильнули…
Малдер видел, как распахнулись глаза Берри, слышал, как изменилось дыхание.
— Вы все выдумываете… — прохрипел тот.
— И вы тоже, — парировал Малдер. — Разве вам не так говорили? Что ничего не было, что вы все выдумываете, что все происходило только в вашей голове?..
— …только в моей голове, — эхом откликнулся Берри. — Они хотят одного: дать мне еще лекарств. Засунуть обратно в психушку…
— Я понимаю вас, Дуэйн…
— Да? — глаза Берри были и жалкими, и жестокими одновременно. — Наверное, потому, что я держу вас под прицелом?
— Нет.
«Ты ему потакаешь, Малдер! — голос Люси Картер в левом ухе. — У него разгорается психоз!»
— Я знаю… — Малдер ответил обоим.
— Что ты можешь знать… — простонал Берри. — Что ты вообще можешь знать…
«Малдер, не нужно пытаться поставить себя на одну ногу с ним..»
Это Малдер проигнорировал.
— Я разговаривал со многими людьми, — сказал он подчеркнуто спокойно. — С теми, кто попал в такой же переплет, как и вы, Дуэйн. Им никто не хотел верить…
Сзади подошел встревоженный Дженис.
— Этот человек умрет, если его немедленно не прооперируют.
— Дуэйн, — сказал Малдер, — пожалуйста, отпусти его, а? Я не смогу ничего сделать здесь. Понимаешь? Его нужно доставить в больницу. Только так его можно спасти. Иначе он умрет. А ему вовсе не за что умирать… Ну, Дуэйн, ну, пожалуйста. Все в твоей власти. Отпусти его.
Долгая пауза. Безумные глаза поверх ствола. Потом ствол медленно опустился…
— Хорошо, — неожиданно спокойным голосом сказал Берри.
— Да, — сказал Малдер. — Это верное решение. Ты молодец». Дуэйн… Сейчас мы его вынесем..
— Нет, — сказал Берри. — Пусть его забирают. А ты остаешься, агент Малдер. Обмен:
одного на одного.
«Долбаный засранец, дерьмо чертово, мать твою перемать…»— услышал Малдер в левом ухе нежный голосок Люси Картер.
Берри понимал толк в обездвиживании:
Малдер не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой — и в то же время не испытывал особых неудобств. Единственно, от чего его почти мутило — так это от запаха. Берри вспотел, наверное, уже тысячу раз, причем не только и не столько от жары. Если бы Малдер был собакой, он бы давно взбесился — такое количество феромонов агрессии выделял этот крупный, плотный, перепуганный и загнанный человек…
— А теперь разберемся, зачем ты врал Ду-эйну Берри… — голос Берри дрожал.
— Дуэйн, я говорил правду.
— Правду?! Да как ты мог знать, ты… — задохнулся, брызнул слюной. — Как ты мог знать, что пережил Дуэйн Берри?! Как ты мог это знать?
Он отошел, глядя мимо. Пистолет, до того засунутый за пояс, вновь перекочевал в руку. Малдер чувствовал исходящую от него ненависть — как жар от раскаленной стали. Сейчас выстрелит, понял Малдер. Его раскачивает, как на качелях. Совершил невзначай доброе дело — следует компенсировать злым…
— Я знаю. Потому что такое случилось с моей младшей сестрой.
— Ты врешь, — Берри почти подбежал обратно, наклонился, нелепо изогнувшись при этом. Лицо 'в лицо, но не просто так, а с каким-то диким вывертом шеи… — Ты врешь, чтобы спасти жалкие жизни этих баб. А? Сознайся. Ты врешь, да? — почти с надеждой.
Малдер молча смотрел в его глаза. В ухе тяжело дышала Аюси.
Берри снова отбежал в сторону. Остановился за спиной доктора Хакки. Доктор, так же, как и Малдер, был привязан к офисному креслу. Но, в отличие от Малдера, у него был заткнут кляпом рот.
— Мне надоело слушать всю эту чушь, — сказал он, глядя доктору в темя.
— Это не чушь, — сказал Малдер. — Как это произошло? Ты ехал в машине? Или спал в одиночестве? Обычно бывает или то, или другое. Куда за тобой пришли? Вспыхнул свет. Тебя как будто парализовало — или, скорее, погребло под какой-то мягкой неодолимой тяжестью. Ведь так, Дуэйн? Ты почти не мог дышать, а тело сводило судорогой — будто через тебя пропускали ток…
Ох, как часто Малдер выслушивал такие рассказы — и откровенных клинических психов, и людей, заслуживающих полного доверия. Иногда эти рассказы совпадали в мельчайших деталях…
Что будет здесь?
И, как это иногда бывало, Малдер ощутил невнятную дрожь где-то под горлом: интуиция подавала сигнал: можно верить.
Потому что — «я хочу верить»? Нет…
У Берри были такие глаза… не безумие в них было, а последнее отчаяние. То, после которого открывается бездоннейшая из пропастей…
«Ты сейчас спровоцируешь его, и он сорвется, — прозвучало в ухе. — Мне нужна четкая картина того, что там у вас происходит.
Дай мне эту картину, Малдер. И не играй с огнем».
— А потом появились они, да? — продолжал Малдер. — Какие они были: высокие или низкие?..
…бледные лица. Темные раскосые глаза без подвижных зрачков, а — лишь узкие вертикальные прорези…
— Нет! — Берри отшатнулся в ужасе, отбросил что-то от лица, от глаз…
— …и они забирают тебя, — беспощадно продолжал Малдер. — Против твой воли. Им плевать, что ты этого не хочешь. Твое тело тебе не подчиняется и не принадлежит. Может быть, ты видел корабль? Они забрали тебя на корабль, а, Дуэйн? Какой он? Огромный, с огнями по окружности? Тебя поднимали в него по световому лучу. Вспоминаешь? Ты был в сознании?
Вставай, объект!
Дальняя стена дома просвечивала, словно стенка террариума, и за ней неподвижно стояли знакомые силуэты.
Вставай, объект.
Вставай, объект!
Голова и плечи сами собой стали приподниматься над диваном. Руки потянулись вверх…
— Нет! — закричал Берри. — Хватит!
— Хорошо, — сказал Малдер. — Отдохнем. Верить, подумал Малдер. Да.
— Они… они разговаривают с Дуэйном Берри, — жалобно. — Но не голосом, нет. Они думают так, что отдается в голове. Это больно. И они знают все, что думает Дуйэн Берри…
— Они… они разговаривают с Дуэйном Берри, — жалобно. — Но не голосом, нет. Они думают так, что отдается в голове. Это больно. И они знают все, что думает Дуйэн Берри…
Лицо изменилось. Жестокость вытекла, и на Малдера смотрел жалкий, изможденный старик. Вдруг ноги Берри подкосились, и он сполз по стене на пол.
— Да, — сказал Малдер. — Все похищенные говорят, что с ними общаются телепатически. И забирают из мозга всю информацию, которая там есть. Сканируют мозг.
— Я им говорю, что не хочу больше, не могу… но меня не слушают. Еще ни разу не послушались. Они… им плевать на нас. Они занимаются своим делом, и все.
— Каким именно делом? — настойчиво спросил Малдер.
…взятие крови и тканей на анализ… зондирование полостей… психологические тесты, сравнимые с самыми изощренными пытками…
Берри не ответил. Тяжело дыша, он поднялся с пола, с трудом подошел к Малдеру и встал перед ним. Оглянулся на доктора Хакки. Мотнул головой в его сторону.
— А вот ты и скажи. Скажи ему. Он мне не верил…
Малдер перевел дыхание.
— Ну… Тебя поднимают на борт корабля. Там тебе делают какие-то анализы…
Малдер неожиданно для себя смешался под взглядом Берри. Все рассказы похищенных словно выветрились из его головы.
— Анализы… — Берри посмотрел на него, перевел взгляд на Хакки и вдруг присел, обхватив голову руками. — Они просверлили мне зубы! — закричал он. — Они насверлили мне дырок в зубах!!!
И завыл, завыл — страшно, безнадежно…
— Готово, — прошептал Болдуин. Он опустил дрель и заглянул в получившееся отверстие. Оттуда сочился свет.
— Готово, — повторил он.
Ему протянули гибкий световод. Болдуин медленно-медленно ввел его в канал. Несколько раз световод пытался застрять, но Болдуин знал свое ремесло. Через минуту оператор кивнул ему: стоп.
На экране монитора появилась картинка-
Вашингтон, округ Колумбия 8 августа 1994 4 часа утра.
С шестого звонка трубку наконец взяли.
— Штаб.
— Это агент Скалли. Мне нужен специальный агент Малдер.
— Секунду… — ив сторону: «Какая-то Скалли спрашивает Малдера. Кто может поговорить?»
Шаги.
— Алло! Доброе утро, Скалли. Это Край-чек.
— Алекс, где Малдер?
— Он… э-э… пытается урегулировать этот кризис. Он поменялся собой с…
— Что?!
— Ну да. Он там, у этого… Берри.
— Алекс, слушай меня внимательно. Нужно во что бы то ни стало вытащить Малдера от этого психа.
— Но он ведет переговоры… Почему, Скалли? В чем дело?
— Потому что Дуэйн Берри вовсе не тот, кем его считает Малдер…
Ричмонд, штат Вирджиния 8 августа 1994 4 часа утра
— Сколько лет было твоей сестре?
— Восемь…
Берри сидел на полу за спиной Малдера. Оттуда ему были видны все, а разговаривать… разговаривать можно и не глядя в лицо собеседника. Иногда так даже проще.
— Я иногда видел там детей. Да. Чаще девочек. Они почему-то чаще брали девочек.
— Что они с ними делали?
— Что делали… То же, что и с остальными. Какие-то исследования. Бесконечные исследования. Ну… сам знаешь. Всякие анализы…
…Малдер и сам чувствовал себя подопытным: он был намертво привязан к креслу, и из него вытягивали, наматывая на что-то, длинную-длинную нить. Если так продлится достаточно долго, то очень скоро от него ничего не останется… И в этом было основное отличие случая Дуэйна Берри от всех тех, прочих. От Берри исходила какая-то энергия. Даже сейчас, когда он сидел сзади, и Малдер слышал только его голос. Не просто энергия убежденности — это свойственно многим психопатам и шизофреникам. Нет — энергия осознанного отчаяния. Отчаяния абсолютно одинокого человека, знающего, что его никогда не поймут, — и потому сорвавшегося на столь безумные действия…
Но если так… и если он хочет подсунуть инопланетянам кого-то вместо себя?..
Малдер зажмурился. Да. Да. Да! Наконец-то — узнать наверняка, самому…
Потом он открыл глаза и вздрогнул. Это что, глюк?
Краем глаза Малдер вдруг что-то заметил. Из стены — довольно высоко, почти под потолком, — показалась головка маленького черненького червячка. Малдер моргнул. Головка не исчезла. С любопытством огляделась…
Им надоело слушать, понял Малдер, и они решили посмотреть.
Как я.
— …Я говорил им, чтобы они не плакали…
— Им делали больно? Пауза.
— Да. Иногда… И иногда — очень больно. Настолько больно, что просто хочется умереть… Знаешь, как это… потом, после… — Берри тяжело вздохнул. — Когда знаешь, что пройдет еще немного времени, и тебя опять выволокут из постели и… да что говорить. Живешь, как с приставленным к виску пистолетом. Тебе хорошо — ты не знаешь, что с тобой будет завтра. А я — знаю, что будет завтра. Завтра меня опять возьмут, распнут на столе и станут делать больно… так больно…
— Арин, — сказал Малдер. — А может быть, ты все-таки отпустишь других? Мы с тобой… и хватит? А? Пусть они возьмут меня…
Берри тяжело рассмеялся за спиной.
— О, тебе несдобровать, если они услышат!..
— Вот на это, Дуэйн, мне плевать.
— Не-ет, — протянул Берри, — я бы с тобой так не поступил… Кроме того, у нас с доком уже назначена одна маленькая процедура. Верно, док?
Малдер вдруг почувствовал потребность оглянуться. Доктор Хакки смотрел на него, и в глазах его плыло безумие — едва ли не большее, чем у пациента…
Оператор за стеной показал большой палец. Теперь на экране большого монитора были видны почти все: женщины в углу, мужчины, привязанные к креслам… Террорист мог скрываться в одном месте: в мертвой зоне, непосредственно под объективом.
Ричмонд, штат Вирджиния 8 августа 1994 7 часов утра
— За все время наблюдения он попал в поле зрения лишь дважды, — докладывал оператор. — Вот, на плане отмечена мертвая зона, где он и находится практически постоянно…
— Он что, знает о наблюдении? — пробормотал Рич.
— Догадывается, — сказала Люси Картер. — Интуиция. А может быть, просто инстинкт… Что там за шум?
— Сейчас посмотрю…
У дверей отеля шел разговор на повышенных тонах. Спорила женщина с одним из агентов.
— Нет, это вы не понимаете ничего. Я только что специально прилетела из Вашингтона…
— Здесь кризис с заложниками, и мы не имеем права пропустить вас…
— Да я битый час добиваюсь, чтобы вы позвали кого-нибудь, кто имеет право!
— В чем дело, мэм? — подошел Рич. — Успокойтесь.
— Вечно мне говорят, чтобы я успокоилась! Я агент Скалли из Вашингтона. У меня есть информация, жизненно важная для успеха ваших переговоров…
— Какая? — это уже была Люси Картер. Она подошла незаметно и быстро. Скалли перевела дыхание.
— Здесь критическая ошибка. Этот человек. Дуэйн Берри. Который утверждает, что его контролируют инопланетяне…
— Да. И что?
— Тут можно где-нибудь сесть? Желательно за стол… Так вот, он страдает редким психическим заболеванием..
Она стала выгружать из портфеля распечатки медицинских карт и томограмм.
— История такова: в восемьдесят втором году при исполнении служебного долга федеральный агент Дуэйн Берри получил пулевое ранение в голову, в левую лобно-височную область. Ему спасли жизнь, но и только: в результате повреждения мозговой ткани у него развился тяжелейший синдром Гейтца. Знаете, что это такое? Он назван по имени рабочего с фабрики мягких игрушек по имени УИЛЬЯМ Гейтц, который сто лет назад получил удар стальным болтом по голове — именно в лобно-височную область. Гейтц стал социопатом и патологическим лжецом. Он жил в мире своих фантазий и регулярно пытался воплощать их в жизнь…
— Ясно, — усмехнулась Аюси Картер. — А как вы оказались замешены в эту историю?
— Раньше я работала с Малдером, — сказала Скалли. — И теперь он позвонил мне и попросил собрать недостающую информацию.
— Вот уж он обрадуется, — Аюси прищурилась. — Как никогда в жизни.
— Я смогу до него добраться? И передать ему эти сведения?
Берри катался по комнате на стуле. Стул был с колесиками.
— Правительство, между прочим, прекрасно обо всем осведомлено, — сказал он, подъезжая к Малдеру. — Без их согласия эти нелюди не смогли бы орудовать здесь, как в каком-то вонючем виварии. Несколько раз я видел среди этих тварей людей. Обычных людей. Как мы с вами. Только они всегда были в черных очках. Они организуют какую-то секретную корпорацию…
— Вот он, — сказал оператор. — Плечо и часть головы. Это он, клянусь. Я же говорил — все время в мертвой зоне…
— А кто именно в правительстве знает об этом?
— Как — кто? Военные, конечно. У них с человечками своего рода соглашение. Те кое-что дают военным, а военные делают так, чтобы о человечках никто ничего не знал. Или, на худой конец, не верил в них.