– Понял!
– А понял, то давай, Сеня, работай! Как выедешь из столицы, сообщи мне, и при подъезде к Павловску, где-то километров за пятьдесят, тоже, я выеду к тебе навстречу на потрепанной «шестерке». Встреча сразу за постом ГАИ при въезде в город!
– Все ясно, командир!
– Спасибо, Сеня.
Прапорщик произнес свое неизменное:
– Ну, какие разговоры, майор? Что мы, чужие?
– Давай, брат, жду!
– Жди, буду! Конец связи!
Рудаков отложил сотовый телефон, вновь откинулся на софу, отметив время – 22.17. Он прикинул: из Москвы Кулибин сможет выехать где-то за полночь, пути ему до Павловска часов четырнадцать-пятнадцать. Посты ГАИ прапорщику не страшны, со своими корочками он их пройдет без проблем и досмотра машины. Следовательно, ждать Семена следует завтра где-то около пятнадцати часов. Плюс-минус час. Что ж, нормально.
Лишь бы новая тачка не подвела. Номера по прибытии через определенное время следует сменить, благо в багажнике лежали три пары местных, павловских знаков, питерских и московских. Настоящими были номера Подмосковья, 50-й регион. Но это все потом. Сейчас главное – получить оружие. Затем провести рекогносцировку местности, отправив Николая с Надеждой в безопасное место, определить конкретные цели, и… начать действовать! Более жестоко и агрессивно, чем действовал до сего времени противник, в лице ублюдков Долматовых и их отморозков из личной охраны, погубивших уже около десятка ни в чем не повинных людей! За все им придется заплатить сполна! Беда Долматова-старшего, что он даже не представляет, с кем в действительности связался.
Успокоившись сообщением прапорщика, покуривая в открытое окно, майор дождался первого установленного сеанса связи с подчиненным.
– Командир! Я Кулибин! Миновал МКАД, вышел на шоссе, ведущее в Павловск!
Рудаков посмотрел на часы. Семен обернулся за то время, на которое и рассчитывал майор. Стрелки его командирских часов показывали 0 часов 02 минуты. Спросил:
– Как машина?
– Сказка, майор! Не идет – шепчет! Я особо не гоню, из сотки не выхожу, автомобиль, видимо, не обкатан?
– Черт с ней, Сеня, с обкаткой! Выжимай из машины все, на что она способна! Мне важнее твое быстрейшее прибытие, а не состояние тачки.
Прапорщик проговорил:
– Жалко ведь.
На что майор ответил:
– Людей жалеть надо! А железка? Она так и останется железкой. Жду сигнала с рубежа при подъезде к городу!
– Понял!
– Удачи, Сеня!
– До встречи, командир!
Отключив связь, Рудаков разобрал постель. Разделся, лег, накрывшись простыней, по привычке, с головой, тут же заснул.
Проснулся он, как всегда, в 6.00, сделал зарядку, прошел в ванную, побрился, принял холодный душ.
В коридоре, на выходе из ванной, прикрытая коротеньким халатом, его ждала Надежда. Она спросила:
– Ты всегда так рано встаешь, Борь?
На что Рудаков задал встречный вопрос:
– А ты давно приобрела бессонницу?
– Заметно по глазам?
– Не только, весь твой вид указывает на потерю сна.
Она ответила:
– Тут не только сон потеряешь. Жить не хочется! Иногда такие мысли в голову приходят, что страшно становится. Гонишь их, а они назойливыми мухами возвращаются. И Николай изменился, ты сам это заметил.
Рудаков подошел к жене брата, спросил, глядя в глаза женщины ставшим вдруг холодным взглядом:
– Сказать тебе, Надя, почему вы с мужем попали в эту ситуацию?
Она не смогла скрыть удивления:
– И почему же?
– Потому что Коля допустил слабость! И допустил ее тогда, когда делать этого было нельзя! Долматовы этой слабостью и воспользовались. Если бы твой муж и мой брат сразу же повел себя с бандитами агрессивно, бесстрашно, они отступили бы, оставив вас в покое. Поверь, я знаю, что говорю.
Надежда вздохнула, признав:
– Да, Николай, к сожалению, не ты…
Сказав это, она сменила тему:
– Завтрак приготовить?
– Нет, я по утрам не завтракаю, иди лучше в спальню, постарайся хоть сейчас на пару часов уснуть!
Надежда послушно повернулась и пошла в крайнюю по коридору комнату.
Борис прошел к себе, закурил.
Позвонит ли сегодня Долматов? Или будет держать паузу и дальше, выматывая Николая с женой? И знает ли он о прибытии к его жертве брата?
Если вел слежку, то знает. Но вот знать, что собой может представлять ближайший родственник Шевченко, кроме того, что он офицер, владелец ЖБК не может! И это хорошо.
Ровно в 7.00 к нему вошел Николай, выглядевший разбитым после явно почти бессонной ночи.
Он присел рядом с Борисом, тоже закурил, спросив:
– Что будем делать, брат?
Рудаков ответил:
– До двух часов подождем звонка моего человека, ну и Долматова, если этот пес соизволит уделить нам внимание, затем я возьму твою «шестерку» и съезжу в одно место. К моему возвращению вы с Надеждой должны собраться к отъезду из города, но об этом скажешь ей сам.
Николай крайне удивился:
– Что? А сын?
– О нем не беспокойтесь! Я вытащу его и отправлю к вам, туда, где Долматову вас ни при каких обстоятельствах достать не удастся! Ну а я поработаю в городе, заставлю ответить этого нувориша за все его паскудство и гибель невинных людей. Долматов решил затеять войну? Он ее получит по полной программе, со всеми вытекающими последствиями. Но тебя с Надей в городе быть не должно! Мне необходимо работать спокойно, без оглядки на тылы!
Вдруг от двери комнаты раздался голос Надежды.
Мужчины и не заметили ее появления, а она стояла там с начала их разговора и слышала все.
– Я без Сережи никуда не поеду!
Рудаков встал, спокойно сказал:
– Ты, Надя, и ты, Николай, вправе поступать, как знаете. Можете оставаться, но тогда мне здесь делать нечего! Отдавайте Долматову собственность, получайте обратно сына, с тридцатью кусками баксов в придачу, и живите дальше спокойно! Это тоже вариант. Он как раз устроит Долматова. Один вопрос: как вы после всего того унижения, что претерпели от самоуверенного негодяя, в глаза друг другу и Сергею смотреть будете? Идите в гостиную, решайте, как поступить! Я выполню вашу волю. И… сегодня же покину город, если вы поднимете лапки перед Долматовым. Мне в Павловске оставаться будет стыдно. Идите же. Обсудите все и сообщите мне о своем выборе!
Майор встал, подошел к окну. Николай прошел к жене, дверь за ними закрылась. Около часа Рудаков в напряжении ходил по комнате похищенного племянника.
Наконец дверь отворилась, и к нему вошли брат с женой.
Решение объявила женщина:
– Мы все обсудили, Борис, и пришли к выводу, что прощать Долматовым того, что они сделали с нами, нельзя! Иначе, ты прав, наша семья долго не просуществует. Мы решили во всем довериться тебе. Одно прошу, Боря, сделай, пожалуйста, так, чтобы Сереже эти бандиты не нанесли вреда.
Рудаков ответил:
– Если с Сережей до сих пор ничего не произошло, то, обещаю, Долматов его не посмеет и пальцем тронуть, и вскоре вы будете вместе.
– Куда и когда именно ты собираешься переправить нас? – задал вопрос Николай.
– Я уже ответил на этот вопрос! Туда, где вас Долматову не достать. Но это место преждевременно я раскрывать не имею права. Сами все потом увидите!
Наступило молчание.
Главные слова были сказаны, решение принято, все чувствовали облегчение.
Борис попросил Николая передать ему сотовый телефон. Тот исполнил просьбу брата, не понимая еще, для чего понадобился мобильник Шевченко Рудакову.
Борис же осмотрел старенький «Эрикссон», преимущество которого перед новейшими современными моделями составляли устойчивый прием и передача сигнала, а главное, имелся вывод для громкоговорящей аппаратуры, который можно было использовать для параллельного прослушивания разговора абонентов третьим лицом.
– Хороший аппарат, – оценил телефон майор, – сейчас мы с ним произведем некоторые манипуляции. А насчет вашего выбора, то я считаю его достойным и единственно верным. Никогда нельзя пасовать перед опасностью. На полученную боль следует отвечать еще более сильной болью, на удар еще более сокрушительным ударом. К сожалению, в нашем быстро изменившемся мире эти правила стали над заповедями божьими, чтобы не дать злу уничтожить добро. Все сказанное мной, естественно, не постулат, а лишь личное мнение. Но мнение, которое не раз находило подтверждение в жизни. Я его вынес из войны, а это проверенный и неоценимый опыт, которым здесь, в так называемой мирной обстановке, на гражданке, обладают далеко не многие люди. Уж Долматовым он точно неизвестен. А значит, начиная борьбу за торжество справедливости, мы изначально имеем преимущество перед противником. Что очень важно. Я рад, что вы приняли именно такое решение.
Закончив несколько напыщенную речь, Рудаков предложил Надежде заняться делами по дому, а Николаю помогать жене.
Сам вышел в прихожую и вернулся в комнату со своей десантной сумкой. Извлек из нее небольшую коробку со специальным инструментом, начал колдовать над телефоном брата. Вскоре от него был отведен шнур с наушником.
– Порядок, – проговорил Борис, – теперь мы сможем вместе послушать Долматова. И то, что ты скажешь ему. А сказать ты должен будешь следующее…
Борис проинструктировал брата. И сделал это вовремя. В 10.40 телефон издал сигнал вызова. Определитель высветил на дисплее номер с буквами ДД, что означало Долматовы!
Кто-то из них, скорее всего отец, вновь звонил, не скрываясь, из служебного кабинета директора завода.
Борис сделал брату знак, чтобы тот не спешил включаться, пока майор не наденет наушник. Сделав это, Рудаков разрешил Николаю ответить. Тот включил аппарат, произнеся дежурное:
– Да?
– Николай Евгеньевич?
– Он самый, господин Долматов.
– Что вы мне скажете, уважаемый господин Шевченко? Какое решение вами принято? После… совета со своим братом, который весьма кстати выбрался в отпуск для встречи с вами?
Николай изобразил удивление:
– Вы и об этом знаете?
Долматов-старший самодовольно ответил:
– Конечно! Я знаю все… естественно, в части, меня интересующей. Так что вы мне скажете?
Борис, слушавший диалог брата с директором завода, подал Николаю условный знак. Тот кивнул головой и обратился в микрофон трубки:
– Игорь Владимирович! Не могли бы вы дать мне еще хотя бы суток трое! После чего, думаю, я смог бы дать вам положительный ответ. Я сам в принципе пришел к выводу, что противостоять вам губительно и лучше закрыть дело мирно. Мне надоело постоянное ожидание чего-то страшного, а жена вообще сходит с ума от отсутствия сына. Но вся собственность принадлежит нам с братом в равной доле. Я уже довел до него, какая сложилась вокруг нашего дела обстановка, но он солдафон, в коммерции ничего не понимает! Твердит одно – о своей доле. Мне нужно время, чтобы убедить его в том, что уступить вам жизненно необходимо. Но, извините, чтобы значительно облегчить дело, вам придется увеличить откупную сумму до пятидесяти тысяч долларов.
После недолгого молчания Долматов неожиданно легко согласился:
– Эх, беда у нас с этим офицерьем! Они хотят и в штабах сидеть, звездочки да квартиры на халяву получать, да еще со стороны капиталец цеплять. Хорошо, Николай Евгеньевич. Сегодня у нас 7 июля, одиннадцатого числа, в это самое время, я записываю в своем календаре, жду вашего звонка прямо на завод. А сумму я увеличу, чтобы не возбухал ваш братец. А то понаделает шуму, племяннику вред нанесет. А я человек гуманный, церковь вот начал в деревне восстанавливать. Но это уже лишнее. Все, решено, господин Шевченко!
Николай не дал Долматову закончить разговор, попросив:
– Игорь Владимирович, я не мог бы поговорить с сыном?
– Сейчас нет! Я же нахожусь на работе, но, понимая ваши родительские чувства, сам, слава богу, отец, пойду и здесь вам навстречу. Ждите, где-то минут через двадцать Сережа сам позвонит вам! Еще просьбы будут?
– Нет, это все!
– До свидания, Николай Евгеньевич!
– До свидания, Игорь Владимирович!
Связь отключилась, Борис процедил сквозь зубы:
– До скорого свидания, господин Долматов, от которого, уверен, ты не будешь в восторге, козел старый!
Николай спросил:
– Ты чего там бормочешь, Боря?
– Ничего, не обращай внимания.
Брат позвал жену, и они сели рядом друг с другом на диван в гостиной, ожидая обещанного звонка Сережи.
Борис же прошел на кухню. Пусть поговорят. Не стоит им мешать. А майор поговорит с племянником, когда вручит ему чучело варана – подарок из Чечни, – вырвав мальчика из грязных лап легализовавшихся преступников.
Рудаков задумался.
Долматову известно о его прибытии к брату, значит, за Николаем следили все время, как и за Надеждой. Это объяснимо и легко просчитываемо. Следовательно, и этот дом находится под наблюдением, вопрос: насколько оно плотно и профессионально организовано. Но в любом случае вариант встречи с Кулибиным на машине брата отпадает сам собой. Остается еще вопрос: как незамеченным днем выйти из здания, находящегося, будем исходить из худшего варианта, под плотной опекой достаточно подготовленных для этой работы специалистов? Здание имеет всего два входа-выхода. Парадный, через который и попал в квартиру брата Рудаков. И пожарный, или так называемый черный. Его открытые двери при входе заметил майор. Следовательно, бандитам Долматова достаточно двух сменных постов, чтобы заблокировать дом. Через двери из здания незамеченным не выйти. С крыши, по торцу, с помощью веревки днем тоже бесполезно спускаться, заметят! Но выходить придется, и скоро. Как? Стоп! Когда они подъехали с вокзала сюда, Борис, кроме дверей черного хода, заметил и проемы окон подвального помещения. Интересно, они опоясывают здание со всех сторон или выходят только с фронта и тыла?
Об этом надо узнать у брата. Чуть позже. Из гостиной послышались возбужденные голоса родственников.
– Сережа? Сынок? Как ты? – кричала в трубку Надежда. – Нормально? Что? Не волнуйся, милый, скоро… да совсем скоро мы опять все будем вместе! Как тебя кормят? Хорошо? Не болеешь? Целую тебя, сыночек! Вот папа еще хочет поговорить с тобой…
Николай сказал сыну примерно то же, что и жена.
Общение их было недолгим, видимо, мальчик получил строгий регламент телефонного разговора. Буквально через три минуты он оборвался, и на кухню вышел Николай. Волосы на голове взъерошены, глаза предательски блестят:
– Мы поговорили с сыном! Он говорит, что у него все в порядке.
Рудаков ответил:
– Я слышал обрывки вашего разговора, вы так кричали, но давай-ка успокойся и ответь мне на несколько вопросов.
– Да?
– Вход в подвал дома открыт?
Николай удивился:
– Что?
Майор повторил вопрос:
– Я спрашиваю, вход в подвал дома держится открытым или он запирается?
– Открыт! Там даже решетки, не то что двери, нет!
– Отлично, вопрос второй: окна чердачного помещения выходят на улицу по всему периметру здания или только с фасада и тыла?
Николай, внимательно посмотрев на брата, спросил сам:
– Ты хочешь узнать, можно ли незаметно покинуть дом?
– Да.
– Для этого окна подвала не понадобятся.
– Говори ясней, Коля.
– В подвале, в левом с фасада углу, есть канализационный колодец. Достаточно отодвинуть люк, спуститься в шахту, и попадешь в старый широкий коллектор, больше напоминающий тоннель, идти в нем можно, не нагибаясь. Оттуда, если идти по течению стока, метров через триста выйдешь к очередному колодцу, лестница которого выходит в заросли сквера, через квартал от дома.
Настала очередь Борису удивленно посмотреть на брата и спросить:
– Ты-то сам откуда про этот ход знаешь?
– Все просто, Боря! Как-то Сережа туда забрался. Интересно ему, видите ли, стало. Он и рассказал и про колодцы, и про коллектор. Сын еще говорил, что по тоннелю можно пройти и дальше, но он не пошел, стало страшно, и Сережа поднялся по первой же лестнице.
Борис удовлетворенно хмыкнул:
– А он у тебя пацан отчаянный! Не каждый взрослый рискнет шагнуть в неизвестность.
Николай согласился:
– В этом ты прав. В смелости и решительности он больше похож на тебя.
Рудаков не среагировал на реплику брата, сказав:
– За домом следят, поэтому уходить будем по этому коллектору. Вариант с использованием мной твоей машины сегодня тоже отпадает. В два часа я буду выбираться из дома по коллектору, заодно и посмотрю его. Потом вернусь и заберу вас. Подготовь Надю к длительному путешествию.
Николай кивнул головой:
– Я это уже слышал. И к нужному времени мы будем готовы.
– Вот и хорошо. Извини, у меня еще дела.
Борис прошел в комнату племянника.
По сотовому телефону вызвал Каракурта.
Тот ответил:
– Кауров слушает!
– Майор Рудаков, товарищ генерал!
– А, «Барс»? Признаюсь, не ожидал твоего звонка, случилось что?
– Случилось!
Голос генерала сразу стал строже:
– Докладывай, что произошло?
– Это длинная и сугубо личная история, генерал. Мне нужно спрятать семью родного брата на одной из наших охраняемых дач.
– Это решим. Еще какая помощь требуется?
– Больше никакой. Сам здесь управлюсь. Ситуация не сложная.
Каракурт предупредил:
– Не переоцени себя, Боря! И если что, немедленно звони либо мне, либо своему командиру, в крайнем случае включай маяк тревоги, надеюсь, он при тебе?
– Как положено.
– Так семью, говоришь, спрятать? Численность семейства?
– Брат с женой, сын у них пока в заложниках, но ненадолго. Его после освобождения надо будет доставить к родителям.
Генерал, с долей изумления, но сохраняя спокойствие, спросил:
– В заложниках? Мальчик?
– Пока в заложниках.
– Что значит – пока? А ты говоришь, что тебе не нужна помощь!
Но Борис подтвердил:
– Я сам в состоянии со всем разобраться.
– Ну, смотри. А семью можешь перебросить в дачный поселок загородной резиденции. Я немедленно отдам соответствующий приказ. Сам их привезешь?