– Вполне в духе современных молодежных тенденций, – согласился ювелир. – И прием ваши родители организовали стильный. – Он отсалютовал девчонкам бокалом. Не обращая больше внимания на Ольгу Матвеевну, двинулся по залу, время от времени останавливаясь и заговаривая с людьми.
– Какая наглость! – взорвалась Ольга Матвеевна, и физиономия ее опять превратилась в копию почтового ящика. – Что он хотел всем этим сказать?
– Лучше я не буду тебе объяснять, – устало вздохнул ее муж.
– Хочешь сказать, что я твои объяснения не пойму?
– Хочу сказать, что тебе они не понравятся, – сообщил Петр Николаевич и, тоже кивнув девчонкам, с любезной улыбкой зашагал к их отцу.
Ольга Матвеевна надменно фыркнула.
Глаза Кисоньки горели охотничьим азартом. Все складывалось необыкновенно удачно, сестры остались один на один с подозреваемой. Теперь главное – разговорить ее, вытянуть хоть что-то полезное.
– Съешьте бутербродик, – предложила Кисонька, указывая Ольге Матвеевне на блюдо с крохотными круглыми тарталетками.
Та покосилась на блюдо так, будто перед ней были дохлые тараканы.
– Икра? Ничего себе приемчик ваши родители устроили – с совковый шиком! В наше время икра – дурной тон!
– Хотите сала с луком? – ненавидяще процедила Мурка. – Можно принести с кухни, у них наверняка есть. – И предусмотрительно отскочила, убирая ноги от очередного Кисонькиного пинка.
Ольга Матвеевна только усмехнулась и огляделась по сторонам, выискивая, к чему бы еще придраться. И конечно, тут же нашла!
– Это что, секретарша вашего папы? – ехидно поинтересовалась она. – Ваша мать ничего не понимает в светских приемах. Отвратительная организация – богатые люди, можно сказать, хозяева вынуждены сидеть рядом с какими-то служащими!
– Вы не сидите, вы стоите. Такой прием называется «фуршет», на нем в основном стоят, – теперь уже не выдержала и Кисонька.
Мурка благородно не стала пинать сестру. Она Кисоньку понимала. Кто она такая, эта выдра в фальшивых бриллиантах, чтоб критиковать их маму!
Неимоверным усилием Кисонька взяла себя в руки. Агентство надеется на них, они должны вытрясти из противной тетки хоть какую-то информацию! Она стала лихорадочно соображать, как бы подвести Ольгу Матвеевну к разговору о колье. Но тут в толпе послышался вскрик.
Девчонки оглянулись. Высокая дама в синем вечернем платье испуганно держалась за шею. У ее ног сверкающей кучкой бриллиантов и сапфиров лежало упавшее украшение.
Ювелир Аркадий Викторович поднял колье за цепочку. Украшение развернулось в роскошный водопад искристых камней. Аркадий Викторович держал его на весу, словно любуясь, а сам зачем-то поводил возле колье пальцем, на котором красовался алмаз. Камень сверкал в свете люстр, бросал яркие сполохи.
– Что он делает? – удивленно буркнула Мурка.
Кисонька пожала плечами.
Ювелир тем временем почтительно возложил колье на шею дамы и застегнул замочек. Словно сложнейшее драгоценное кружево, колье закрыло вырез вечернего платья, заискрилось…
– Класс! – невольно выдохнула Мурка.
– Глупости! – снова ощелилась ртом Ольга Матвеевна. – Я про ее колье все знаю, мы в одной ювелирной компании покупали! Лучшие мастерские в городе! Все богатые люди там заказывают! – сообщила она, поглаживая свое украшение. Она кивнула на даму в синем: – У нее колье в стиле барокко, как у императриц, – голосочек Ольги Матвеевны вновь стал ехидным. – В наше время барокко такой же дурной тон, как и икра ваших родителей!
– У наших родителей нет икры, они не рыбы, – буркнула Мурка.
Но Ольга Матвеевна не слушала.
– Актуальные тенденции все здесь! – сообщила она, обхватывая себя руками за горло. Было не вполне понятно, что именно Ольга Матвеевна считает актуальным: то ли свое модерновое колье, то ли немедленное самоудушение.
– Видите, у меня тут некоторые камни закреплены, а другие в таких плетеных сеточках – из платины, между прочим… И катаются в этих сеточках совершенно свободно, – сообщила Ольга Матвеевна, демонстрируя, как именно камешки катаются в сеточках.
Мурка вздохнула: значит, речь все-таки о колье. Самоудушаться Ольга Матвеевна не станет. А жаль.
– Называется «динамическое украшение»! – продолжала вещать Ольга Матвеевна. – Вот где последний крик моды! Не то что всякое старье! – Она злобно покосилась на Аркадия Викторовича, явно говорящего комплименты даме в синем, на толпящихся вокруг восхищенных гостей и завистливо процедила: – И бриллианты в ее колье меленькие! Уронила свою ерундовую цацку вовремя, и надо же, все вокруг нее вертятся!
– Вы свою об пол шарахните, на вас пялиться будут! – шепнула себе под нос Мурка. – Только с размаху, как раз все стекляшки переколотите!
Не ясно, услышала ее Ольга Матвеевна или нет, но она пакостно улыбнулась и громко объявила:
– Знаешь, Мымрочка… Или как там тебя? Мурочка?
Мурка задохнулась от бешенства.
– У тебя стрелка на колготках. Какая ты неопрятная! – сладенько закончила Ольга Матвеевна.
Слышавшие ее гости принялись поглядывать на Муркины ноги. Девчонка опустила глаза. Наглая стрелка не просто выглянула из-под подола. С каждым Муркиным движением она ползла все ниже, расчерчивая чулок заметной полосой. Мурка покраснела.
– Выйди, переоденься, – шепнула Кисонька.
– У меня не во что. – Мурка чуть не плакала. Ну что за кретинские выдумки все эти платья, колготки! Ну не умеет она их носить! Джинсы! Что угодно за джинсы!
– У тебя нет запасных колготок?! – возмутилась Кисонька. – Вот тебе твои вечные джинсы! Не умеешь нормальные вещи носить! – Она подхватила свою сумочку и поволокла сестру прочь из зала, оставив за спиной ухмыляющуюся Ольгу Матвеевну.
Глава V. Жмурки-прятки с пистолетом
Они выскочили через заднюю дверь, огляделись в поисках туалета.
– Туда, наверное, – предположила Кисонька.
Девчонки повернули и очутились в запутанных переходах ресторанных подсобок. Откуда-то ощутимо пахло кухней.
– Похоже, туалет с другой стороны, у выхода, – огорченно протянула Кисонька.
– Обратно через весь зал не пойду, – твердо заявила Мурка. – Не хочу, чтоб на меня пялились.
Кисонька снова огляделась. Вокруг было пусто. Маленькое бра светилось у дверей в зал, дальше тянулся темный коридор. Кисонька подтолкнула сестру в самую темень, подальше от лампы.
– Давай прямо здесь, – сказала она, вытаскивая из своей крохотной сумочки плотно свернутые колготки. – Надевай.
– Как у тебя там все помещается? – пробурчала Мурка, стаскивая рваную пару. Она натянула правый чулок и теперь балансировала: одна нога в колготках и туфельке, вторая на весу, ловит кончик собранной в гармошку «колготины».
И в этот момент дверь распахнулась. Мурка так и замерла на одной ноге – только не хватало, чтоб кто-то из гостей увидел дочку хозяина в таком месте, да еще в эдакой позе! Кисонька притихла рядом.
Из дверей появился ювелир Аркадий Викторович. Он плотно прикрыл за собой створку, отрезая звуки музыки, смех, шорох множества шагов. Вытащил телефон.
– Это я, Клуня, – объявил в трубку ювелир. – Тут одна баба свое колье уронила… Похоже, там нас ждет даже больше, чем мы рассчитывали! – голос его звенел от сдержанного возбуждения. – Так что давайте, последний подготовительный заход ставим на послезавтра, и к делу! Ей-богу, мне уже не терпится! – Аркадий Викторович захлопнул мобильник. Остановился, задумавшись.
Мурка обернулась, вопросительно глянув на сестру – разговор показался ей странным. Лучше б она не двигалась! Нога у нее вновь подвернулась, и Мурка опять шлепнулась на пол!
– Кто здесь? Кто? – вскричал ювелир.
Мурка уже хотела откликнуться – напугали мужика, неловко даже… Но Аркадий Викторович сунул руку во внутренний карман пиджака – Мурка подумала, что он снова достанет телефон. Но в руке его появился вороненый ствол пистолета!
Ювелир шагнул в темноту.
– Бежим! – скомандовала Кисонька, хватая сброшенную сестрой туфлю.
Ковыляя – одна нога на шпильке, другая босая, – Мурка рванула следом. Натянутые лишь на одну ногу колготки сползли и теперь волочились следом, мешая бежать. Мурка опять растянулась на холодном кафельном полу. Кисонькина пятерня вцепилась Мурке в платье, рванула вверх… Тонкая ткань предостерегающе затрещала.
Позади в темноте коридора слышалось гулкое буханье ботинок:
– Стойте! – задыхающимся полушепотом звал ювелир. – Кто вы такие? Что вы слышали? Остановитесь! Я вас не вижу!
– Тем лучше, – буркнула Кисонька.
Продолжая сжимать в одной руке Муркину туфельку, другой она вздернула сестру на ноги. Мурка сорвала с себя оставшуюся туфельку и колготки… Снова забухали шаги – ювелир бежал прямо на них. Отшвырнув колготки и прижав туфельку к груди, Мурка помчалась дальше, в темноту.
Сестры метались по запутанным закоулкам старинного здания ресторана, а сзади несся тяжелый топот погони.
– Остановитесь! Давайте поговорим! – время от времени взывал ювелир, но щелчки взводимого затвора ясно намекали, что останавливаться не стоит.
Вдруг позади стало тихо. Близняшки прислушались. Ни звука, ювелир больше не мчался за ними по пятам.
– Отвязался, – облегченно вздохнула Мурка.
– Будем надеяться.
Девчонки постояли, чутко вслушиваясь в тишину коридоров. Мурка зябко переступила босыми ногами, от плиточного пола ощутимо тянуло холодом.
– Надо возвращаться, а то мама хватится, – сказала она.
Кисонька согласно кивнула и, внимательно вглядываясь во мрак, повернула обратно.
– Ага, попались! – Темная фигура выскочила на них из-за угла. Ледяное дуло пистолета больно ткнулось Кисоньке в грудь.
Девчонки отчаянно завизжали. И дружно ударили зажатыми в руках Муркиными туфлями. Острые шпильки шарахнули нападающего по голове.
Ювелир придушенно хрюкнул и невольно вскинул руку с пистолетом ко лбу. Сестры стремительно нырнули в другой коридор и снова побежали в темноте, не очень-то понимая, куда направляются.
Мгновение позади них царила тишина. Потом послышались сдавленное ругательство, заплетающиеся шаги. Настырный ювелир снова пустился в погоню.
– Да что ж здесь за лабиринт такой! Тут выход есть? – простонала Мурка.
Запахи кухни стали отчетливей. Девчонки наткнулись в темноте на какой-то чан, увидели распахнутую дверь – за ней горел свет, слышался гул голосов и стук ножей и одуряюще пахло жаренным мясом.
– Туда, – скомандовала Кисонька.
На полной скорости сестры вломились в кухню. И тут же затормозили у порога. В огромном, полном жара шипящих противней, кипящих кастрюль помещении толпились люди в белых халатах и щегольских поварских колпаках. И все они в молчании и тишине пялилась на вбежавших девчонок. Даже ножи перестали стучать. Лишь аппетитно шкворчало мясо на жаровне.
Девчонки поглядели друг на друга, на поваров и невольным движением одернули платья.
– Расческу дай, – смущенно шепнула Мурка, запуская пятерню в спутанные волосы.
Кисонька опомнилась.
– Мы сюда не за тем пришли, – фыркнула она на сестру и рванула к вешалке, где висели белоснежные халаты. Один она натянула на себя, другой швырнула Мурке. Обаятельно улыбнувшись, сказала: – Извините. – И ловким движением сдернула с поваров два белых колпака.
– Что это значит? – возмущенно вскричал кто-то, но сестры уже прятали под колпаками свои рыжие волосы.
Муркины туфли были засунуты в глубокие карманы халатов. Близняшки дружным рывком подхватили здоровенный чан с помоями и поволокли его к дверям.
– Нам для розыгрыша! – крикнула через плечо Мурка. – Гостей повеселить!
– Да, должно быть, очень забавно, – невозмутимо буркнул шеф-повар, глядя, как помои выплескиваются из чана, окатывая то босые ноги Мурки, то изящные туфельки Кисоньки. – Чан только потом занесите.
В кухню ворвался ювелир. Его рука с пистолетом была прижата к кровоточащим ссадинам на лбу. Створка распахнутой двери стукнула по чану с помоями. Посудина дрогнула, закачалась у девчонок в руках и меланхолично плюхнула вонючей жижей Аркадию Викторовичу на брюки.
Ювелир издал уже знакомое придушенное хрюканье.
– Вы что делаете? – вскричал он, отрывая руку с пистолетом от окровавленного лба.
– А чего вы тут ходите? – пряча лицо и подделываясь под старческий голос, проворчала Мурка. – Ходют и ходют, пистолетами машут…
Ювелир немедленно уставился на свой пистолет. Перевел взгляд на внимательно наблюдающих за ним поваров. Покосился на острые ножи в их руках и с суетливым смущением завел руку с пистолетом за спину.
Мурка и Кисонька, низко опуская головы, проволокли свой чан мимо него и выбрались за дверь кухни. Полы длиннющих халатов путались в ногах.
– Пистолет – это так, ничего, игрушка… – бормотал ювелир. – Для розыгрыша.
– Про розыгрыш мы уже слышали, – пробасил шеф-повар. – Чем дальше – тем веселее. Может, вам голову перевязать, а то вон кровь течет. Или она не настоящая?
Девчонки приткнули чан с помоями поблизости от кухни и изо всех сил рванули в зал. Почему-то теперь, когда следом за ними не бежал агрессивный ювелир с пистолетом, подсобные помещения ресторана уже не казались такими запутанными. Через мгновение они были у задней двери банкетного зала.
– Вот сейчас нужна расческа, – сказала Кисонька, стаскивая халат. Потом протянула сестре туфельку. На остром каблуке виднелись следы крови. – Я же говорила, каблуки – полезная штука! Надо только уметь ими пользоваться, – удовлетворенно заявила Кисонька. – Правда, колготок у меня больше нет.
– Обойдусь, – без долгих колебаний Мурка натянула узенькие туфли на голые ноги. Края немедленно принялись тереть кожу. Придется терпеть.
Девчонки тихонько заглянули в зал.
– Вроде все спокойно, – шепнула Кисонька и шмыгнула в дверь.
Официант равнодушно скользнул по ним взглядом. Мурка сняла с его подноса стакан сока.
– Надо изобразить, будто мы никуда не уходили, – шепнула она сестре.
– Тогда пошли, сделаем вид, что развлекаем старушку. – Кисонька кивнула на нишу в глубине зала.
В нише стояло глубокое кресло, а в нем восседала старая-престарая женщина. Эту даму знали все – она была местной достопримечательностью. Появлялась на всех роскошных вечеринках: от солидных презентаций вроде нынешней до самых кислотных и молодежных. Выпивала один бокал и тут же благополучно засыпала. Уезжала всегда последней. Собственно, в конце вечеринки организаторы просто грузили старушку в такси.
Лавируя между гостями, девчонки двинулись к бабульке. В этот момент дверь за их спиной хлопнула. Близняшки обернулись и, сдавленно пискнув, со всех ног кинулись к нише.
В зале появился ювелир. Лоб его был крест-накрест заклеен пластырем. Вокруг немедленно заклубилась толпа сочувствующих. Рассеянно отбрыкиваясь от ахов и охов гостей, Аркадий Викторович шарил по залу прицельным взглядом. И внутренний карман его пиджака как-то очень подозрительно топорщился. Похоже, там лежал тяжелый металлический предмет.
Независимо закинув ногу на ногу, Мурка пристроилась на ручке кресла спящей старушки. Кисонька плюхнулась на пуфик рядом. От их возни бабка сонно заерзала и открыла густо накрашенные глаза. Недоуменно уставилась на девчонок.
Ювелир тем временем выбрался из толпы и пошел по залу, старательно заглядывая во все углы.
Кисонька мило улыбнулась старушке и проговорила, стараясь сдержать хриплое от страха дыхание:
– Рассказывайте дальше, пожалуйста, это так интересно!
– Я вам что-то рассказывала? – Покрытые густым слоем помады губы старухи сложились в изумленный кружок.
– Конечно! – с энтузиазмом откликнулась Мурка. – Вы рассказывали про… Про то, как…
Ювелир выглянул на балкон, но через минуту вернулся и снова двинулся на поиски.
– Про то, какие раньше бывали замечательные вечеринки! – подсказала Кисонька.
Аркадий Викторович пересек уже весь зал и остановился неподалеку от их ниши.
Старуха немедленно воодушевилась:
– Еще какие замечательные! Разве сейчас вечеринки? Разве сейчас светская жизнь? Пхе! – Она фыркнула. Прикрыла рот рукой, ловя улетающую вставную челюсть.
Ювелир двинулся по ступенькам в нишу. Из одного его кармана торчал кончик Муркиных драных колготок, а из другого – потерянные во время бегства целые.
Мурка перевела взгляд на свои голые ноги, вскочила и забежала за спинку кресла. Аркадий Викторович вошел в нишу.
– Девочки только что присоединились к вам? – поинтересовался он у старушки.
– Почему только что присоединились? Мы давно здесь сидим, – сообщила ему Мурка, старательно следя, чтоб ее голые ноги не были видны из-за кресла.
– Да-да, – радостно закивала бабулька. – Я рассказывала девочкам, какие замечательные вечеринки мы устраивали раньше. Правда, девочки?
– Абсолютная правда, – согласилась Кисонька.
– Вы тоже послушайте, это так интересно, – обрадованная непривычным вниманием, начала старушка. – Мой супруг был генералом, и мы в военном городке…
– Действительно, чрезвычайно интересно, – торопливо прервал ее ювелир. – К сожалению, меня ждут, надо спешить.
Разочарованно вздохнув, старушка подала ему украшенную перстнями сухонькую лапку. Аркадий Викторович светски склонился над ней. Кисонька увидела, как бабулька брезгливо поморщилась.
Когда он вышел, старушка поманила Мурку к себе и доверительно сообщила ей прямо в ухо:
– Какой отвратительный у него одеколон! Пахнет просто как помои!
И вдруг она отпрянула от Мурки:
– Что это, деточка? Ты пахнешь точно так же, только слабее!
– Женский вариант, более нежный, – пришла на помощь сестре Кисонька.