Говоря о великих кремонцах, мы имеем тот редкий случай, когда нет нужды подробно останавливаться на их биографиях. Это был путь честных тружеников, всю свою жизнь отдавших любимому делу. Здесь не было путешествий, борьбы с сильными мира сего или воспетой поэтами любви, но была Работа, плодами которой люди восхищаются до сих пор. Никколо Амати и Джузеппе Гварнери были последними в династиях скрипичных мастеров, а Антонио Страдивари, несмотря на одиннадцать детей, так и не стал основателем новой. Можно лишь упомянуть, что прозвище «дель Джезу» Джузеппе Гварнери получил за связь с орденом иезуитов, характер которой до сих пор толком не известен. И самое главное – Антонио Страдивари и дед Джузеппе Гварнери Андреа были учениками Никколо Амати.
Итак, уже несколько веков скрипки этих трёх гениев считаются непревзойдёнными по красоте и силе звука. И всё это время не прекращаются попытки раскрыть все секреты великих кремонцев. Самое первое, лежащее на поверхности, предположение – форма этих скрипок. Но, во-первых, и скрипки каждого мастера отличались друг от друга по форме, а уж скрипки двух разных мастеров мог отличить друг от друга и неспециалист. Да и копировать начали практически сразу же, без особого, впрочем успеха. Тогда – лак, которым покрывались эти скрипки для красоты и предохранения от сырости? Этот миф продержался очень долго – до появления спектрографов, которые не выявили в оригинальных образцах лаков ничего особенного. Была и безумная попытка проверить эту теорию – с одной из скрипок Антонио Страдивари был смыт весь лак. Довольно быстро выяснилось, что с новым лаком скрипка «звучать» не перестала.
Были попытки объяснить «секрет» и специальными химическими составами, которыми пропитывали скрипки для защиты от жучков, и древесным грибком, который развивался в горных реках, по которым сплавляли древесину для скрипок, и солёной водой, в которой вымачивалось дерево, если его везли морем. Одно время, исследуя итальянские инструменты, пытались вывести формулу «идеальной» скрипки, но хотя и добились хороших результатов, до «кремонской» всё-таки не дотянули. Да и вряд ли в XVII веке так уж тщательно вычисляли плотность дерева или скорость распространения звука в сосне или ели. Самое масштабное объяснение нашли климатологи Колумбийского университета. Ещё в XIX веке английский астроном Эдвард Маундер документально доказал, что в период с середины XVII века до начала XVIII на Солнце практически не было пятен, что свидетельствует об очень низкой солнечной активности, и как следствие – очень холодная погода в Европе в эти годы. Так вот в Колумбийском университете выяснили, что альпийская ель, используемая кремонцами, в 1625–1720 годах росла очень медленно. Не исключено, что плотные, узкие годичные кольца этих деревьев и дали скрипкам тех лет их неповторимое звучание.
Есть и ещё одно объяснение «секрета». В последнее время всё чаще говорят о том, что современные скрипки (сделанные, впрочем, на основе итальянских образцов) звучат ничуть не хуже, что никакого секрета нет вовсе, а есть трёхсотлетняя легенда, цены на аукционах и обаяние знатных фамилий и гениальных скрипачей, которые в разные годы владели скрипками или играли на них. И лишь на одно обстоятельство, которое, впрочем, нельзя ни поскоблить, ни измерить, обращают внимание крайне редко. Это любовь к своему делу, тяжелейший труд с раннего утра до поздней ночи, с мальчишеских лет и до гробовой доски и та ещё более эфемерная субстанция, которую называют талантом.
Антонио Вивальди «Времена года»
Наверное, пока существует на свете искусство, не утихнут споры между сторонниками «настоящей» музыки, доступной лишь избранным, и теми, кто считает, что истинный музыкальный шедевр должен быть понятен каждому. Каждая партия приводит свои аргументы, но есть несколько музыкальных произведений, ценность которых не оспаривается никем. К таким «популярным» шедеврам, безусловно, можно отнести «Времена года» Антонио Вивальди.
Великий итальянский композитор Антонио Вивальди родился в Венеции в 1678 году. С самых ранних лет мальчик полюбил скрипку и делал такие успехи в музыке, что руководитель капеллы собора Св. Марка взялся лично обучать его музыкальной композиции и игре на органе. Правда, отец Антонио, скрипач той же капеллы, прочил сыну карьеру священника, и до какого-то момента казалось, что так оно и будет. Но когда в 1703 году Антонио был посвящён в сан священника, плохое здоровье заставило его отказаться от должности. Не исключено, впрочем, что состояние здоровья было лишь предлогом, к обязанностям священника Вивальди относился не слишком серьёзно. Во всяком случае, музыка занимала в его жизни гораздо более важное место. После окончания церковной карьеры, Вивальди в течение 13 лет обучал игре на скрипке девочек-сирот в приюте Оспедале-делле-Пиета.
А. Вивальди
Приблизительно в те же годы были напечатаны его первые музыкальные сочинения, сразу же получившие известность. Появляются первые заказы от европейских королевских дворов. Наибольший успех Вивальди принесли именно скрипичные концерты, благодаря которым его имя популярно до сих пор. А успех был действительно велик. Даже великий Иоганн Себастьян Бах был настолько очарован этими концертами, что некоторые из них переложил для исполнения на клавесине и органе. За свою жизнь Вивальди сочинил более 230 концертов для скрипки с оркестром. Это огромное количество не должно удивлять любителей музыки. В те времена в жизни художников, композиторов, поэтов богатые заказчики играли роль возможно наибольшую за всю историю западной культуры. Короли, крупные аристократы и церковные иерархи очень любили, когда мастера искусств создавали в честь крупных династических, государственных или церковных праздников свои великолепные произведения. Денег на это чаще всего не жалели. Вот и большинство своих концертов для скрипки Антонио Вивальди писал на заказ, к случаю. Отсюда и довольно значительное количество музыкальных фрагментов, иногда довольно больших, которые можно услышать в нескольких концертах. Почему бы и не использовать ту, или иную тему дважды, если произведению суждено быть сыгранным лишь один раз?
«Времена года» (ок.1725), состоящие из четырёх концертов для скрипки с оркестром, считаются вершиной творчества мастера. Тема смены одного времени года другим, с попыткой показать разными художественными методами все присущие тому или иному сезону особенности, была очень популярна в западноевропейском искусстве всех эпох. С помощью времён года аллегорически показывали жизнь человека с раннего детства (весна) до глубокой старости (зима). Часто при помощи сменяющих друг друга картин рассказывали о различных видах человеческой деятельности, чаще всего о сельском хозяйстве. Но то, что легко было передать художнику и поэту, создавало известные проблемы создателю музыки, с её загадочной структурой и влиянием непосредственно на подсознание. Поэтому Вивальди пришлось не только назвать все четыре концерта конкретными временами года, но и разбить каждый концерт на три независимых части. Нетрудно подсчитать, что всего получается 12 частей, которые можно соотнести с 12 месяцами. Но не всё так просто… Каждый из 4 концертов предваряется специально сочинённым (предположительно самим Вивальди) сонетом, в котором даётся расшифровка музыкальных образов. Здесь и сон крестьянина, и буйство стихии, и пение птиц, и народный праздник…
Во «Временах года» ярко проявилось умение Вивальди захватить воображение слушателей чередованием быстрых и медленных частей. Особенно популярны именно быстрые отрывки, которые даже в обыденной жизни мы слышим едва ли не ежедневно, по телевидению и радио. Они были созданы мастером специально для того, чтобы виртуозы скрипки могли, как можно более полно, раскрыть богатейшие возможности его любимого инструмента.
«Аида» Джузеппе Верди
В 1868 году египетское правительство обратилось к Джузеппе Верди с просьбой сочинить оперу, которая должна была быть поставлена первой в новом каирском театре. Египтяне не случайно обратились именно к Верди. Итальянский композитор по праву считался одним из лучших оперных композиторов Европы, его «Ломбардцы», «Риголетто», «Трубадур», «Травиата», «Дон Карлос» не сходили с подмостков крупнейших театров Франции, Австро-Венгрии, Италии, России… Но момент был выбран очень неудачно, Джузеппе Верди в течении года получил от жизни три страшных удара: один за другим умирают его отец, лучший друг Антонио Барецци и глубоко почитаемый Верди композитор Джоаккино Россини. Удручённый этими потерями, Верди отвечает египтянам отказом.
Дж. Верди
В 1870 году учёный-египтолог Огюст Мариэтт предложил Верди сюжет из «египетской жизни», который настолько понравился композитору, что он немедленно начал писать либретто (сценарий) для новой оперы. Случайно или нет, но египтяне снова обратились к нему с предложением о сотрудничестве и на этот раз получили согласие. Для работы над либретто Верди пригласил своего доброго приятеля, с которым не так давно вместе работал над оперой «Дон Карлос», К. дю Локля. Стихотворный текст оперы сочинил поэт А. Гисланцони. По оценкам исследователей творчества Джузеппе Верди, его участие в работе над либретто всегда было исключительно большим, но на этот раз он превзошёл самого себя! Гисланцони даже получал от него указания, в каком стихотворном размере должны были быть написаны определённые сцены! При всём при этом Верди, конечно же, не забывал о своей главной задаче и писал великолепную музыку.
Дж. Верди
В 1870 году учёный-египтолог Огюст Мариэтт предложил Верди сюжет из «египетской жизни», который настолько понравился композитору, что он немедленно начал писать либретто (сценарий) для новой оперы. Случайно или нет, но египтяне снова обратились к нему с предложением о сотрудничестве и на этот раз получили согласие. Для работы над либретто Верди пригласил своего доброго приятеля, с которым не так давно вместе работал над оперой «Дон Карлос», К. дю Локля. Стихотворный текст оперы сочинил поэт А. Гисланцони. По оценкам исследователей творчества Джузеппе Верди, его участие в работе над либретто всегда было исключительно большим, но на этот раз он превзошёл самого себя! Гисланцони даже получал от него указания, в каком стихотворном размере должны были быть написаны определённые сцены! При всём при этом Верди, конечно же, не забывал о своей главной задаче и писал великолепную музыку.
«Аида» была полностью закончена к началу 1871 года. Но её постановка в каирском оперном театре задержалась из-за того, что готовые декорации было невозможно вывезти из Парижа, осаждённого германскими войсками. Только 24 декабря 1871 года премьера состоялась в присутствии крупнейших музыкантов мира. Постановка была признана всеми исключительно удачной, после чего опера с необыкновенным успехом прошла во всех крупнейших театрах планеты. А в миланском оперном театре постановкой руководил сам Джузеппе Верди, и она настолько пришлась по душе темпераментным и музыкальным миланцам, что всю ночь после премьеры на улицах города слышались партии из «Аиды» и других опер Верди.
«Аида» по праву считается одной из самых пышных, ярких, «экзотических» опер, хотя её сюжет, взятый из «древнеегипетской жизни», сам по себе довольно прост. Оперы на исторические сюжеты, с массовыми сценами, вызывающе пышными декорациями были очень популярны у публики того времени. Но благодаря гению Верди, «Аида» стала явлением невероятным. Волшебный восточный колорит музыки погружает слушателя в мир дворцовых интриг, жестоких страстей, тайн, в мир горячих африканских характеров. В основе сюжета – древняя легенда, пришедшая к нам из эпохи борьбы Египта с эфиопами. Дочь могущественного вождя эфиопов Амонасро Аида, волею судьбы становится рабыней египетского фараона, но об этом никто не знает. В Аиду влюблён египетский военачальник Радамес, а его самого любит прекрасная и коварная Амнерис, дочь фараона – вот и вся простенькая завязка, вокруг которой развивается сюжет оперы. Но Верди не был бы Верди, если бы оставался в рамках простого любовного треугольника. Как чудесно передана им тоска Аиды по родине, как великолепно показан мрачный бездушный фанатизм касты жрецов, музыкальная тема которых слышится в ключевые моменты оперы, предупреждая героев о неизбежности трагического финала. А сцена суда, когда неумолимые жрецы приговаривают Радамеса к смерти за невольную измену отечеству, и особенно момент, когда Амнерис, ставшая причиной гибели любимого, проклинает жрецов, стала для мировой культуры знаковой, как знаменитый монолог Гамлета «Быть или не быть», как поединок Дон-Кихота с ветряными мельницами…
Пётр Ильич Чайковский «Евгений Онегин»
В феврале 1884 года в московском Большом театре и санкт-петербургском Мариинском состоялись премьеры новой оперы П. И. Чайковского «Мазепа». Опера писалась трудно, Пётр Ильич то остывал к ней, то снова увлекался, и в целом был не очень доволен результатом. Плохие предчувствия не обманули композитора: успех в Москве был очень относительный, а в Санкт-Петербурге «Мазепа» был встречен просто холодно. Музыкальные же критики не оставили от этой оперы камня на камне. Чайковский, ни много, ни мало, был причислен ими к композиторам, не способным писать оперную музыку. Время показало, что и критики, и любители музыки, и сам Пётр Ильич сильно ошибались: опера «Мазепа» давно и прочно вошла в Золотой фонд мировой музыки. Но до признания оперы было еще далеко, а тогда, в 1884 году, настроение у Чайковского было далеко не самое лучшее. Тем неожиданнее был успех оперы «Евгений Онегин», премьера которой состоялась ещё весной 1879 года и которую сам Чайковский считал скромным произведением, написанным скорее для души, чем для большой сцены.
П. И. Чайковский
Ещё в 1877 году знаменитая российская оперная певица Е. А. Лавровская обратила внимание Петра Ильича на бессмертный пушкинский роман в стихах. Поначалу Чайковский отнёсся к этой идее без особого восторга, ведь в поэме не так уж много эффектных эпизодов, которые, что называется, сами просились бы на сцену, а Пётр Ильич слишком ценил и уважал Пушкина, чтобы отнестись к его тексту без должного почтения. Но через некоторое время замысел увлёк композитора и он обратился за содействием к талантливому либреттисту К. С. Шиловскому. Было решено, что костяком оперы будут не драматические моменты, а душевные переживания героев, что являлось вызовом всем оперным канонам того времени. Впоследствии Чайковский писал в письме: «Я работал с неописанным наслаждением и увлечением, мало заботясь о том, есть ли движение, эффекты и т. д. Плевать мне на эффекты!» Тем не менее, хотя писался «Евгений Онегин» с увлечением, и работа над оперой доставила композитору много счастливых часов, всё же он не предназначал её для большой сцены. Чайковский считал, что профессиональные актёры привыкли играть, делая упор на прихотливые изгибы сюжета, и не смогут передать все оттенки внутреннего мира пушкинских героев. Именно поэтому в марте 1879 года премьера «Евгения Онегина» состоялась в скромном зале московской консерватории, а все роли исполнили молодые артисты, ровесники героев поэмы. Премьера прошла незамеченной для широкой публики. Не добавили опере известности ни сцены исполнявшиеся в частных домах, ни постановка санкт-петербургского музыкально-драматического кружка в апреле 1883 года. Впрочем, специалисты, которым посчастливилось услышать эту музыку, оценивали её исключительно высоко.
И вот, 19 октября 1884 года, сцена Мариинского императорского театра. Успех премьеры у публики был огромным. Несмотря на это, на «Евгения Онегина» снова накинулись музыкальные обозревателей из модных столичных журналов. Суть претензий осталась та же: не нужно г-ну Чайковскому писать опер. К счастью, петербургская публика разбиралась в музыке получше этих горе-критиков и гораздо более верно оценила истинный масштаб нового произведения. До конца 1884 года, с каждым новым представлением «Евгения Онегина» успех оперы только нарастал! Билеты «разлетались» в считанные часы, попасть в Мариинский театр было практически невозможно. Именно после «Евгения Онегина», на которого Чайковский не возлагал никаких надежд, он стал настоящей знаменитостью, гордостью российской культуры.
«Героическая симфония» Бетховена
Мрачным и тяжёлым выдался 1802 год для Людвига ван Бетховена. Непонимание музыкальных критиков, которые в его гениальных поисках (о, теперь-то каждый знает, что они гениальны), в его попытках вырваться за рамки освящённых веками традиций – видят только желание выделиться, отличиться какой-нибудь странностью. Несчастливая любовь – его ученица Джульетта явно не разделяет его чувств и отдаёт предпочтение другому человеку. Но главное – слух. Уже шесть лет Бетховен страдает от недуга, лишившего его возможности нормально слышать. В 1802 году к нему пришло осознание того, что недуг неизлечим и что глухота останется навсегда. «Я глух… Для меня нет отдыха в человеческом обществе, нет приятных бесед, нет взаимных излияний. Я должен жить как изгнанник». Но у него остаётся работа, дело всей его жизни – писать музыку, и он отдаётся этому весь без остатка. Именно в следующие два года, попеременно, в Вене и в деревне, он пишет симфонию, которая прославила его имя – «Героическую симфонию».
Л. ван Бетховен
Но это название Бетховен дал своему творению не сразу… «Третья симфония» («Героическая») была написана Бетховеном в честь великого французского полководца, тогда ещё просто полководца Наполеона, имя которого гремело по всей Европе. Наполеон, вставший во главе революционной Франции, всё ещё был настоящим бойцом за свободу и достоинство человека, для передовых, прогрессивных людей по обе стороны Атлантики, в нём всё ещё видели великого тираноборца современности. Поэтому неудивительно, что ниспровергатель музыкальных канонов восхищался человеком, бросившим вызов политическому устройству Старого света. Имя Наполеона ещё стояло на титульном листе рукописи весной 1804 года, когда Бетховен впервые представил симфонию на суд музыкальной общественности в салоне князя Лобковица. Копия этой рукописи была уже готова к отправке консулу Французской Республики. Но напечатано в 1806 году это произведение было уже под названием «Героическая симфония». По воспоминаниям очевидцев, узнав о том, что «борец с тиранией» короновался в Риме императорской короной, а французский Сенат передал ему свои полномочия по управлению Республикой, Бетховен прилюдно разорвал титульный лист с посвящением Наполеону, швырнул партитуру на пол и закричал: «Такой же человек, как и все! Будет топтать ногами человеческие права, идти за своим честолюбием, будет ставить себя выше всех и станет тираном!». Считается (хотя это и маловероятно), что больше никогда в своей жизни Людвиг ван Бетховен не произнёс имени Наполеона! Но, так или иначе, именно корсиканский честолюбец вдохновил Бетховена на создание одного из самых могучих музыкальных произведений.