28
Нурбану отправилась в Манису в прекрасном расположении духа. Ее согревала мысль о том, что она скоро увидит эти дорогие ее сердцу места, где совсем недавно они с Селимом были так счастливы. С дворцом в Манисе было связано много приятных воспоминаний: там они познакомились, там родились и выросли их дети… Кажется, все это происходило совсем недавно… Как же быстро пролетело время! Кроме того, ей не терпелось увидеть своего сына. Прошло всего пара месяцев с тех пор, как он последний раз навещал султана в Топкапы, а она уже очень соскучилась по нему. Даже предстоящая встреча с Сафие-хатун ее не сильно беспокоила. Жаль только, что не получилось взять с собой Нису: все из-за этой внезапной лихорадки, которая случилась накануне ее отъезда. Что ж, на все воля Аллаха. Может, сейчас действительно не самый подходящий момент. Зато она сможет разведать обстановку, получше узнает Сафие-хатун, ведь для победы нужно изучить сильные и слабые стороны своего врага.
Мурад тоже ждал встречи с матерью. Он любил свою валиде искренней сыновьей любовью и считал ее идеальной, ну или почти идеальной женщиной. Он утверждал, что Нурбану – самая большая удача в жизни его отца. Нежная и ласковая с ним, она вместе с тем была очень сильной и беспощадной к врагам. Юный шехзаде, сам того не осознавая, стремился обрести спутницу жизни, похожую на его мать, – наверное, именно поэтому его так привлекала Сафие-хатун.
Разумеется, у Мурада были девушки, которые его ублажали и выполняли любые прихоти. Но он относился к ним как к игрушкам: надоедала одна – ее можно заменить на другую, потом взять третью и так далее. Со стороны казалось, что женщины его просто не интересуют, но на самом деле, он просто не видел среди них той, которая была бы достойна его внимания, и потому предпочитал не тратить на них время.
С Сафие все было по-другому. Она происходила из семьи Баффо, как и его мать (Нурбану в девичестве звали Сесилия Веньер-Баффо), и потому сразу заинтересовала его. Она была умопомрачительно красива и вдобавок умна, ему казалось, он может разговаривать с ней часами, причем на самые разные темы. И еще он чувствовал в ней силу, интуиция подсказывала ему, что когда-нибудь она станет для него такой же опорой, какой является его валиде для его отца Селима. Однако Мурад был еще очень наивен и не учитывал того, что двум сильным женщинам очень сложно поладить между собой. Бедный шехзаде даже не мог представить масштабов противостояния, которое в будущем развернется между его матерью и первой женой.
Нурбану очень ругала себя за то, что позволила этой хатун приблизиться к ее сыну. Это была огромнейшая ошибка с ее стороны, которую она никак не могла себе простить. Дело было не только в том, что ее опередила Михримах-султан. Она сама виновата, ведь она, валиде, никогда не уделяла должного внимания гарему своего шехзаде, а ведь стоило! Нурбану приложила массу усилий, чтобы ее сын получил достойное образование, но ничего не сделала, чтобы воспитать в нем мужчину. Наверное, нужно было давно взять дело в свои руки и собрать для него гарем, который состоял бы из красивых и, что самое главное, послушных ей женщин. Но прошлого не вернешь. Теперь надо искать выход. В конце концов, Мурад ее сын, ее львенок, и она найдет к нему ключик даже в создавшейся ситуации.
Увидев приближающуюся карету, Мурад бросился навстречу матери.
– Валиде! Очень рад Вас видеть! Я так соскучился!
– Я тоже, лев мой! Как ты?
– Все в порядке, валиде. Как Вы добрались?
– Слава Аллаху, быстро и без происшествий. У тебя, я вижу, все нормально? Ты весь сияешь.
– Благодаря Аллаху дела в моем санджаке идут хорошо. Любимая наложница, как Вам известно, носит под сердцем будущего ребенка. Я счастлив, мама. А как Вы? Как Повелитель? Как мои дорогие сестры?
– Иншаллах, мой мальчик, с ними все хорошо. У Эсмахан замечательный сынок. Чем-то напоминает тебя в детстве – такой же непоседа и такой же любознательный. Делами в Диване занимается ее муж Мехмед Соколлу, Селим очень им доволен и всецело ему доверяет.
Перед тем как войти во дворец, Мурад остановил ее.
– Валиде, у меня есть к Вам одна просьба.
– Для тебя все что угодно, сын мой.
– Сафие-хатун… Ей показалось, что Вы не очень хорошо к ней относитесь. Сейчас она беременна и любое волнение может ей навредить. Не обижайте ее, валиде, пожалуйста!
– Мурад! Не ожидала, что ты такого дурного мнения о своей валиде! – ее глаза сверкнули гневом. – Я сама не один раз носила под сердцем дитя и знаю, что это такое. И потом, неужели ты думаешь, что я смогу сделать плохо той, которую ты так любишь и, которая, как ты утверждаешь, столь же сильно любит тебя?
Мурад чувствовал, что его лицо заливается краской стыда. Действительно, как он сказать такое своей матери?
– Валиде, умоляю, простите меня! Я сказал не подумав.
– Ничего, сын мой. Ты переживаешь за свою любимицу и за еще неродившегося ребенка, возможно, будущего шехзаде. Я понимаю твои чувства. Ты будешь замечательным отцом, Мурад, – она одарила его теплой, мягкой улыбкой.
– Валиде, – он поцеловал ее руку. Спасибо, что поняли меня. Я всегда восхищался Вашим умом и Вашей добротой.
– Мурад! Ты знаешь, я люблю тебя больше жизни. Ты мое счастье, мой свет, мой шехзаде! Для меня главное – чтобы тебе было хорошо. И я сделаю все, чтобы ты был счастлив. Да, я не в восторге от Сафие-хатун, но постараюсь полюбить ее – ради тебя.
Разумеется, Нурбану ни о чем подобном даже не помышляла. Она не сомневалась, что с дерзкой Сафие ей не по пути. Однако, дабы не расстраивать сына, она решила вести себя сдержанно и скрыть свою неприязнь. Если она будет ссориться с Сафие, то непременно навлечет на себя гнев Мурада, а этого допустить нельзя. Важнейшая задача на сегодняшний день – сохранить достойные отношения с сыном. Он должен чувствовать, что она его мать и только ей он может полностью доверять. Да, пусть сейчас он влюблен, но наваждение проходит, скоро он остынет – Нурбану в этом не сомневалась.
У входа во дворец их встречала Сафие.
– Султанша, я очень рада видеть Вас, – сказала она тонким голосом.
– «Рада? Что-то не похоже», – пронеслось в голове у Нурбану. Вслух же она произнесла:
– Я тоже рада тебя видеть, хатун. Как ты? Тебе нездоровится?
У Нурбану имелись все основания для подобного вопроса. Сафие, действительно, была очень бледна.
– Нет, все в порядке. Правда, я стала немного больше уставать, но лекарка не видит в этом ничего страшного. Шехзаде Мурад заботится обо мне, – Сафие довольно улыбнулась.
– Ты и сама должна заботиться о себе. Ведь ты носишь под сердцем ребенка, который, возможно, когда-нибудь станет Повелителем. Тебе нужно побольше гулять, дышать свежим воздухом и не отвлекать шехзаде от важных дел.
Сафие хотела было возмутиться, но Нурбану-султан так искренне засмеялась, что та была вынуждена поджать губы. Мать Мурада двулична, Сафие поняла это с самого начала. Она хочет показать, что заботится о будущем внуке, а на самом деле просто не желает видеть ее рядом со своим сыном. Она выдавила кислую улыбку:
– Благодарю Вас за добрый совет, султанша. Но думаю, Вам тоже не мешало бы отдохнуть с дороги. Слуги приготовили для Вас красивейшие покои.
Нурбану пристально разглядывала Сафие, пытаясь понять, что в ней так привлекло ее сына. Да, она и вправду недурна собой. Высокая, статная, с роскошными каштановыми волосами, алыми губами и нежной кожей. К тому же она явно умела продемонстрировать свои достоинства и скрыть недостатки. Правда, к радости Нурбану, беременность слегка испортила ее. По сравнению с прошлым разом она выглядела уставшей и немного осунувшейся.
– Да, Сафие, пожалуй, ты права Я отправлюсь к себе. Увидимся за ужином.
Султанша была счастлива вновь оказаться в покоях, где она провела столько счастливых мгновений. Да, с этим дворцом связаны прекраснейшие воспоминания, именно здесь она стала любимой женой Селима. Она жила здесь еще до рождения детей. Сейчас ей трудно представить, что у нее не было Мурада и дочерей. Ей казалось, что они всегда были рядом с ней. Нурбану не отделяла себя от них и особенно от шехзаде, которого она так ждала. Ведь рождение мальчика возвысило ее, дало ей новый статус и укрепило ее положение в гареме Селима. Она вспомнила его совсем маленьким, как он бежал к ней со всех ног, как отказывался заниматься с учителями, предпочитая скучным урокам веселые игры… «Как же он вырос! Теперь Мурад – настоящий мужчина. Но он стал достаточно строптивым – раньше он никогда бы не посмел разговаривать со мной в таком тоне, – подумала она, вспоминая давешний разговор. – И это из-за Сафие. Наверняка она будет делать все, чтобы вывести меня из себя и поссорить с шехзаде. Но у нее ничего не выйдет».
Нурбану и вправду была на высоте. Она задержалась в Манисе почти на неделю и все это время с блеском скрывала раздражение, которое вызывала в ней Сафие-хатун. Султанша вела себя подчеркнуто вежливо и старалась вообще не замечать любимицу своего сына. Сафие же, действительно, очень хотелось задеть султаншу. Так с невинной улыбкой она расспрашивала Нурбану о новых порядках в гареме и расхваливала ум и организаторские способности Михримах-султан, добавив, что вряд ли кто-то сможет с ней сравниться. Нурбану сразу поняла, что на самом деле имела в виду Сафие, но и бровью не повела, напротив, присоединилась к восхвалениям Михримах.
Как-то после ужина Сафие справилась об Эсмахан-султан, поинтересовалась, как она живет с Соколлу Мехмедом-пашой, намекая, что юной девушке наверняка приходится несладко с таким, мягко говоря, не очень молодым супругом. Даже Мурад, который все прощал своей икбал, не преминул сделать замечание. Нурбану в тот момент поблагодарила Аллаха за то, что он дал ей силы сдержать себя, хотя ее естественным желанием было ударить дерзкую хатун или же запустить в нее каким-нибудь тяжелым предметом. Однако то что сказал Мурад, было для нее лучшей наградой:
– Сафие! Ты забываешь, с кем ты говоришь!
– Но Мурад, я ведь ничего такого не сказала. Я всего лишь хотела справиться о здоровье твоей дорогой сестры…
– Сафие, – голос Мурада звучал холодно. – Перед тобой Нурбану-султан, первая жена султана Селима II и моя валиде. Ты должна относиться к ней с должным почтением.
Сафие поджала губы и виновато опустила голову.
– Простите меня, шехзаде. Султанша, – она повернулась к Нурбану, – я сожалею.
В этом последнем «я сожалею» было больше учтивости нежели правдивости.
– Иди, Сафие. Тебе следует отдохнуть, – тон Мурада не допускал возражений.
Когда она ушла, шехзаде сказал матери:
– Валиде, я еще раз прошу Вас простить Сафие-хатун. Я не могу передать, как мне стыдно за ее поведение.
– Мурад, дорогой, я нисколько не обижаюсь на нее, поверь. И ты, пожалуйста, не сердись на бедняжку. Ей сейчас несладко. Не забывай, она носит во чреве дитя. Она просто сама не ведает, что говорит.
– Мне приятно, что Вы ее защищаете, валиде, это делает Вам честь. Наверное, Вы правы, причина в ее нынешнем положении. Тем не менее это не дает ей право задевать Вас и мою семью. Я побеседую с ней.
– Прошу тебя, не ругай ее сильно, мой дорогой. А еще лучше помирись. Завтра вечером я уезжаю, не хочу, чтобы мое пребывание здесь внесло разлад в ваши отношения.
– Так скоро? Валиде, я надеялся, что Вы пробудете в Манисе подольше. Вы же сами говорили, что любите этот дворец.
– Да, мой лев, но мне пора в столицу. Я убедилась, что у тебя все в порядке, ты прекрасно управляешь санджаком. Признаюсь, я немного тревожилась за тебя, но теперь понимаю, что мои волнения были напрасными. Я горжусь тобой, Мурад.
– Валиде, – он нежно поцеловал ее руку. – Я буду очень скучать без Вас.
– Я тоже, Мурад.
– Уверен, отцу сейчас приходится несладко. Он наверняка очень соскучился, ведь он так любит Вас, матушка.
Нурбану улыбнулась. На следующий день перед отъездом она решилась обсудить с Мурадом вопрос, который волновал ее больше всего. Момент был самый подходящий.
– Мурад. Сын мой. Я очень рада, что так бережно и нежно относишься к своей икбал. Но ты должен помнить, мой лев, что ты шехзаде, более того, ты первый в очереди наследник, будущий Повелитель. Посему ты просто обязан думать об интересах Династии.
– Что вы имеете в виду, валиде?
– Династии нужны наследники, и чем больше, тем лучше. Ты помнишь о правиле: «Одна фаворитка – один шехзаде»? Если Сафие-хатун родит мальчика, то тебе нужно будет найти ей замену. Дело не в моем отношении к ней, дело в традиции, лев мой. Поверь моему опыту, в нарушении вековых традиций нет ничего хорошего. Кроме того, пока Сафие-хатун в положении, тебе необходимо общество других женщин. Ведь сейчас она не может быть с тобой, это грозит ее здоровью и здоровью еще не родившегося ребенка, – Нурбану вздохнула.
– Валиде, но я люблю ее и не хочу предавать!
– Сын мой, ты еще так молод! Речь вовсе не о предательстве. Ты будущий султан, не забывай об этом. Таков порядок. У твоего отца всегда были наложницы, помимо меня, и я с этим мирилась, – разумеется, Нурбану слегка лукавила. – Мирилась, поскольку понимала, что это закон.
Немного помолчав, она добавила:
– Я вовсе не призываю тебя отказаться от Сафие. Я лишь хочу, чтобы у тебя был выбор, Мурад. Это желание матери и, дай Аллах, будущей валиде-султан.
– Валиде, Вы намереваетесь прислать мне новых наложниц?
– Да сын мой, это моя прямая обязанность, мой долг. Тебе следует понимать, что причина только в этом. Я вовсе не ставлю перед собой цель поссорить тебя с твоей любимицей.
Мурад вздохнул. Сафие все время твердила, что его мать ее недолюбливает, и ему казалось, что эта правда. Но теперь его уверенность поколебалась. В самом деле, его валиде пробыла здесь несколько дней и ни одним словом не задела Сафие, наоборот, защищала и оправдывала ее. Наверное, его икбал из-за своего положения все воспринимает в черном цвете, что ж, ей это простительно. А в предложении валиде он не видел ничего дурного. Действительно, он следующий султан и не может довольствоваться обществом только одной наложницы.
– Мурад? Почему ты молчишь?
– Я задумался, матушка. Пожалуй, Вы правы.
Нурбану облегченно вздохнула.
– Я не сомневалась, что ты поймешь меня. Мать всегда желает сыну только добра. Со временем я привыкла к тому, что у Селима есть другие женщины, и Сафие тоже привыкнет. Должна привыкнуть, – султанша сделала небольшую паузу. – Знаешь, в гареме твоего отца недавно появилась одна необычная рабыня. Думаю, она тебе понравится. Это поистине незаурядная девушка, а уж о ее красоте я вообще молчу. Ее обучают специально для тебя, мой милый.
Она многозначительно улыбнулась.
– Валиде, Вы верно отметили, что забота о моем гареме – Ваша прямая обязанность. И если Вы намереваетесь пополнить его новыми рабынями, я не смею Вам возразить.
Нурбану торжествовала. Она чувствовала, что цель ее практически достигнута, причем без видимых усилий с ее стороны: Сафие своей дерзостью сама вырыла себе яму. Да, Джанфеда права: эта девушка – всего лишь молодая неопытная наложница и не может всерьез противостоять ей, Нурбану-султан. Конечно, ничего страшного между Сафие и Мурадом не произошло, но Нурбану удалось бросить тень на соперницу. Теперь он не будет безоглядно верить словам ставленницы Михримах, и Сафие не сможет с легкостью настраивать его против матери. На большее в сложившейся ситуации рассчитывать не приходилось. Главное, Нурбану сохранила доверие сына. Он не станет игнорировать наложниц, которых она будет ему присылать, теперь она в этом абсолютно уверена. Значит, остается как следует подготовить Нису. До сей поры она не считала нужным раскрывать наложнице все карты. Сейчас время пришло. Она должна узнать, что предназначена для Мурада. Нурбану расскажет ей, как нужно себя вести, чтобы покорить сердце шехзаде, – уж ей-то это известно! Медлить нельзя, сейчас самый подходящий момент, и упустить такую возможность было бы преступлением.
С такими мыслями Нурбану-султан покинула Манису. Она была в превосходном расположении духа. Едва они тронулись, как к карете подъехал гонец с посланием от Михримах-султан.
– О, Аллах, какая удача, что мы уже выехали! – сказала она Джанфеде, прочитав письмо. – Надеюсь, Михримах ничего не утаила от меня, и с Повелителем, правда, ничего серьезного.
– Думаю, он уже идет на поправку, – проговорила ей Джанфеда. – Аллах не допустит, чтобы с Повелителем что-то случилось.
– Иншаллах.
Нурбану и не предполагала, какой неприятный сюрприз ожидает ее в Топкапы.
29
Тот, кто пленил сердце красавицы Эсмахан, начинал свой путь так же, как и ее нелюбимый супруг. В рассказе о Мех меде Соколлу уже упоминалась система девширме, но сейчас хотелось бы остановиться на ней поподробнее. Введенная в 1432 году султаном Мурадом II, данная система принципиально отличала Османскую империю от других стран, и отличала в лучшую сторону. В Блистательной Порте не существовало официальной прослойки под названием «знать», и положение человека в государстве определяло отнюдь не его рождение, а лишь успехи в обучении и дальнейшей государственной службе. Важнейшие государственные посты распределялись не по принципу принадлежности к определенному роду, а по заслугам, и карьеру делал тот, кто, действительно, был этого достоин.
В чем же смысл девширме? А в том, что раз в три года в балканские и греческие деревни и села отправлялся человек для сбора дани, но дань эта собиралась не деньгами и не подарками, а людьми – самыми лучшими и талантливыми мальчиками из христианских семей. Этот человек сначала обращался к местным священникам или старейшинам, и те давали ему все необходимые сведения о подрастающем поколении. При этом они никогда не зверствовали: дома вдов обходили стороной и единственных детей тоже не забирали. Отобранных мальчиков сначала отправляли в Стамбул, а после – в Анатолию, чтобы они могли осознать свое новое положение и как следует поднатореть в турецком. Кроме того, там их обращали в ислам. За каждым мальчиком следили, причем обращали внимание не только на его способности, но и на внешние данные, а также поведение и характер. Эти юноши были не просто слугами султана, они становились его рабами и должны были оставаться ими до самого смертного часа. Интересно отметить, что, по канонам ислама, рожденный правоверным мусульманином не мог быть рабом, посему дети этих юношей никогда не повторяли тот же самый путь. Название для них было одно – капыкулу.