— Наверное, я круглый дурак, — пробурчал серый совенок. Потом он оттеснил Сорена и принялся изучать мглу, глядя то прямо перед собой, то устремляя взгляд вдаль. Именно так он заметил в непроницаемой стене два чуть более ярких белых пятнышка.
— Сюда, молодежь! Вы находитесь прямо над течением. Ну и ночка, доложу я вам. Добро пожаловать на остров Хуул.
Две исполинские полярные совы вынырнули из самого сердца ночи. Они были такими белыми, что снежная мгла на их фоне стала казаться серой.
— Меня зовут Борон, а это моя подруга — Барран.
— Вы — король и королева Хуула, — прошептал Сумрак. Измученные Копуша с Гильфи опустились к ним.
— Да, малыши. Но мы предпочитаем, чтобы нас называли учителями или наставниками. «Наставник» то же, что «учитель», но обладающий глубинной мудростью, — проухал Борон.
— И мы не привыкли к пышным титулам, — засмеялась Барран.
— Вы прилетели, чтобы нас встретить? — пролепетал Сорен.
— Ну конечно! — ответил Борон. — Вы проделали самую тяжелую часть пути. Теперь мы с радостью проводим вас до острова. Это совсем рядом.
Как метель утонула в тумане, так и сам туман растаял от белизны Борона и Барран. Ночь снова стала черной, на небе появились звезды. Поднялся месяц и, поглядев вниз, четверо совят заметили бескрайнее море, горящее серебряными искрами лунного света, а дальше, прямо перед ними, запутавшись в ночи, темнели ветви самого огромного дерева, которое им только доводилось видеть. Это было Великое Древо Га'Хуула.
— Мы добрались, миссис Плитивер! Мы добрались, — прошептал Сорен.
— Я знаю, милый. Я чувствую! Чувствую!
Следуя за Вороном и Барран, совята пролетели сквозь ветви дерева к стволу, в котором чернело большое круглое дупло. Огромные полярные совы клювами раздвинули занавес из мха, и совята влетели внутрь.
«Ну и дупло! — ошеломленно подумал Сорен. — Мало того что огромное, так еще и совершенно непохожее на все другие дупла. Здесь светло даже ночью!»
Какие-то непонятные мерцающие штуковины освещали дерево изнутри.
Борон подлетел к путешественникам и объяснил:
— Я вижу, что вы уже обратили внимание на наши свечи. Видите ли, мы научились не только похищать огонь, но и приручать его. Мы заставили огонь служить нам. В свое время вы узнаете подробнее и об этом, и о многом другом. Кто знает, возможно, кто-то из вас в будущем станет угленосом.
— Кем-кем? — переспросил Сорен.
— Угленосом — тем, кто переносит угли. Это очень редкий дар. Здесь, в Великом Древе Га'Хуула, мы постараемся передать вам все свои знания. Вот ваши будущие наставники.
С этими словами Борон обвел крыльями стены дупла, покрытые нависающими друг над другом галереями. Сорен, Гильфи и Сумрак с Копушей невольно ахнули.
Здесь собрались совы всех мастей и видов — пещерные и амбарные, сычики-эльфы и сычики воробьиные, малые ушастые совки и черные сипухи, сычи и полярные совы. В дупле исполинского древа присутствовали представители всех мыслимых пород сов, и все они моргали своими желтыми, черными и янтарными глазами, дружелюбно разглядывая новоприбывших.
— Добро пожаловать, молодежь, — продолжал Борон. — Добро пожаловать в Великое Древо Га'Хуула. Одно путешествие подошло к концу…
«Только одно?» — подумал про себя Сорен. Но тут дерево сотряслось от глубоких, раскатистых ударов гонга. Борон на полуслове прервал свою речь.
— Клювы, занять свои боевые места! — зычно ухнула огромная бородатая неясыть.
В тот же миг дупло словно озарилось ярким светом — это совы дружно выхватили свои боевые когти и шлемы, и пламя свечей заиграло на полированной поверхности их вооружения.
— Великий Глаукс, да здравствует битва! Выдайте нам когти, да поскорее! — запрыгал от нетерпения Сумрак, возбужденно размахивая крыльями.
— Не торопитесь, ребятки! — проворчала подошедшая к ним толстенькая короткоухая болотная сова.
— Где будет битва? — набросился на нее Сумрак.
— Дале ко-далеко, — болотная сова устремила на него внимательный взгляд своих янтарных глаз. — И тебе там делать нечего, — заявила она и добавила, повернувшись к Гильфи: — И тебе, и вам обоим, — она кивнула на Сорена с Копушей. — А вы кто такая? — моргнула сова, заметив миссис Плитивер.
— Миссис Горация Плитивер, уборщица дупла. У меня есть рекомендации, мадам.
— Очень хорошо. А теперь идите за мной.
— Но как же битва?! — взорвался Сумрак.
— Там обойдутся без вас. И не битва это вовсе, а небольшая стычка на границе между Серебристой мглой и Далеко-Далеко.
ГЛАВА VIII Первая ночь — от зари до зари
Следом за болотной совой по имени Матрона они зашагали по огромному стволу Великого Древа Га'Хуула, сплошь покрытому проходами и коридорами различной ширины, которые ни в одном месте не следовали прямо, а изгибались самым причудливым образом. По сторонам от проходов виднелись дупла-комнаты самых разных форм и размеров. Некоторые из них, скорее всего, предназначались для сна, другие были отведены для изучения разнообразных наук, третьи были приспособлены под хранилища.
Сорен сунул клюв в одну из таких комнат и увидел горы и горы странно мерцающих штуковин, которые Борон назвал свечами. Он также заметил, что Матрона каждый раз доводила их до конца коридора, откуда вел ход, позволяющий перебраться на следующий уровень ствола, и оттуда, протиснувшись в новое отверстие, они возобновляли свое путешествие в глубь ствола.
Насколько Сорен смог понять, спальни в этом странном месте располагались ближе к вершине дерева, а залы для больших и малых собраний находились внизу, неподалеку от огромного помещения под названием кухня, откуда доносились умопомрачительные запахи. Он заметил также множество комнат, где совы могли собираться небольшими группками для бесед и общения.
Залы размещались там, где от ствола отходили самые большие и толстые ветки. Кроме того, в дереве были проделаны специальные отверстия, чтобы его обитатели могли располагаться как внутри, на специально выдолбленных насестах, так и снаружи, прямо на ветках.
— Так, молодежь, а теперь я попрошу вас не мешать. Сейчас принесут раненых совяток, и я должна буду ими заняться, — пропыхтела Матрона, торопясь поскорее проводить друзей в отведенное им наверху дупло.
— Матрона, нам потребуется больше мха и пуха. Искатели-спасатели несут еще двух птенцов. Массовая гнездовая погибель! — крикнула другая болотная сова, пролетавшая мимо с кучей чего-то мягкого в когтях.
— Какой ужас! Бедные крошки!
— Массовая гибель? Что это значит? — спросил Сорен.
— Случайное разрушение гнезд, — пояснила невесть откуда взявшаяся молодая пятнистая неясыть.
— Ах, Отулисса, мне тебя само небо послало! Ты не могла бы проводить этих новичков в дупло, которое мы вчера расчистили?
— С удовольствием, Матрона.
— И посмотри, осталось ли у поварихи немного чаю и печенья. Эти детки выглядят ужасно голодными.
— Я обо всем позабочусь.
Пятнистая неясыть по имени Отулисса быстро проводила друзей в отведенное им дупло.
— Что у вас тут происходит? — недовольно спросил ее Сумрак.
— Ничего серьезного, — снисходительно ответила та. — Небольшой пограничный конфликт, дело привычное.
— Опять Сант-Эголиус? — спросил Сорен. — Мы знаем все про Сант-Эголиус, честное слово! Мы с Гильфи вырвались оттуда, прямо из каньона!
— Между прочим, мы прикончили двух важных сов этого гадюшника, когда они хотели сцапать Копушу. Так что мы хоть сейчас готовы в бой, — решительно добавил Сумрак.
Пятнистая неясыть молча моргнула.
— Мы ведь попали куда надо? Это Великое Древо Га'Хуула, верно? — повысил голос Сумрак, подступая ближе к Отулиссе.
— Да, вы прилетели в правильное место, — без всяких эмоций ответила пятнистая неясыть.
— Где каждую ночь доблестные совы-рыцари поднимаются в небеса, дабы вершить добрые дела? — нерешительно поинтересовался Сорен. В желудке у него было как-то неспокойно. Там поселилась неуверенность — еще не сомнение, но уже и не вера. — Это то самое место? — дрожащим голосом спросил он.
— Разумеется, это то самое место, — с усмешкой повторила пятнистая неясыть.
— Но тогда выдайте нам боевые когти, да поживее! Мы готовы к бою! — прогудел Сумрак и нетерпеливо вытянул вперед свой коготь.
— Нет, вы только послушайте! Готовы они! — ахнула Отулисса. — Да что вы себе вообразили? Думаете, если вы спаслись из каньона и убили двух крысоголовых тварей, так вы уже готовы к битве?
— И еще рысь, — тупо добавил Сорен.
— И ворон! — пискнул Копуша. — Ну, то есть мы их не убили, а только разогнали…
До сих пор Гильфи хранила молчание и не вмешивалась в разговор. Но вдруг малютка-эльф решительно шагнула вперед.
— Вы хотите сказать, что мы еще не готовы… то есть нам требуются какие-то дополнительные навыки?
— Разумется. Не велика доблесть — порвать двух мерзких сов в пустыне. — Пятнистая неясыть выпрямилась во весь свой рост и сверху вниз взглянула на Гильфи. А потом высокомерно отчеканила: — Пока вы даже понятия не имеете о том, что такое боевой дух. Вы ничего не смыслите в стратегии. Я уверена, что вы даже не умеете летать с боевыми когтями. Я нахожусь тут гораздо дольше, чем вы, но даже меня до сих пор не зачислили ни в один клюв.
— Какой еще клюв? — не понял Сорен.
— Каждый из нас со временем вступает в один из клювов. Это такая небольшая команда сов, в которой обучаются какому-то полезному навыку.
— Полезному в бою? — уточнил Сумрак.
— Не обязательно в бою. Просто в жизни. Она ведь не состоит из сплошных битв, правда? У каждого клюва есть своя… как бы это точнее выразить… специализация. Навигационные клювы у нас самые элегантные и отличаются виртуозным полетом. Искатели-спасатели тоже прекрасные летуны, но манеры у них менее утонченные. Всепогодники и угленосы считаются самыми мужественными и стойкими. Но главное, — тут пятнистая неясыть пристально взглянула на Сумрака, — все они неукротимо отважны и скорее погибнут, чем дрогнут в бою.
При этих словах Сумрак просто раздулся от радости, а Сорен, наоборот, съежился от страха. Что, если он не сможет быть таким? Нет, он должен! Вместе с друзьями он справится с любым делом! Вон сколько всего они сумели совершить вместе…
— А мы все попадем в один клюв? — спросил он.
— Очень в этом сомневаюсь.
— Но мы же — одна стая! — выпалил Сорен и тут же смутился, подумав, что его слова могут быть неверно истолкованы.
— Здесь это не имеет значения. Вы стали частью другой большой стаи. А теперь мне пора идти.
— Ну конечно! — с плохо скрытой насмешкой фыркнула Гильфи. — Наверное, тебя ждут важные дела!
— Именно так, — пятнистая неясыть снова смерила малютку-сы-чика надменным взглядом и вылетела из дупла.
Сорену показалось, что Гильфи с трудом сдержалась, чтобы не плюнуть ей вслед.
— Ох, не понравилась она мне! — пробасил Сумрак.
— А уж мне-то как не понравилась! Ты заметил, как она на меня смотрела? Наверное, считает себя самой умной и самой воспитанной, но я готова поклясться, что в душе она смеется над моим ростом!
Как большинство сычиков-эльфов, Гильфи была невероятно чувствительна к любым замечаниям относительно своего роста. Ее бабушка была совой-основательницей CMC — Сообщества Малых Сов, которое боролось с обидными и бестактными замечаниями в адрес всех мелких представителей совиного царства.
— Дорогу! Дорогу!
Мимо их дупла пролетели два дородных мохнатых сыча с зажатым в когтях подобием гамака, в котором лежала раненая сова. Шлем слетел с ее головы, одно крыло безжизненно болталось в воздухе.
Потом откуда-то снизу послышался захлебывающийся плач маленького совенка, а чей-то ласковый голос успокаивающе произнес:
— Ну, будет, будет.
Сорен потихоньку выбрался в отверстие, которое вело в нижний коридор, опоясывавший полый ствол дерева. Увидев сотни проходов, разбегавшихся во все стороны, он испугался, что заблудится. Но тут плач послышался вновь, и Сорен решительно зашагал на этот звук.
Вскоре он очутился в другом дупле. Как и во всех остальных, здесь были устроены внешний и внутренний входы, чтобы в дупло можно было попасть из другого прохода или влететь снаружи.
Сорен сунул нос в отверстие. Сначала он увидел уже знакомую болотную сову Матрону. Пушистая нянька торопливо выщипывала пух со своей грудки и подкладывала его под лежащую крохотную сову.
— Вот так, моя хорошая, все будет хорошо.
— Что подумают мама с папой? — снова расплакалась малышка. На мигу Сорена оборвалось в животе: «Неужели это моя Эглантина?»
— Они подумают, что их дочка — самый храбрый воробьиный сычик на свете, — отвечала Матрона.
Сорен разочарованно вздохнул.
— Что ты здесь делаешь? Не стой без толку, лучше займись чем-нибудь полезным! — набросилась на него Матрона.
Сорен робко вошел в дупло. Малышка, над которой хлопотала Матрона, оказалась ростом не больше Гильфи. Очень хорошенькая и пушистая, она насквозь пропахла гарью, а ее перья обгорели и закоптились от дыма.
— Как тебя зовут, моя хорошая? — склонилась над ней Матрона.
— Примула.
— Отличное имя! У Примулы сгорело гнездо.
— Все наше дерево сгорело! — выдавила из себя малышка.
— Вот несчастье-то! Понимаешь, ее родители отправились на приграничную схватку и оставили детку в гнезде.
— Я должна была охранять яйца! Моя мама полетела охотиться, а вовсе не на битву. Она должна была скоро вернуться!
— И что случилось? — спросил Сорен.
— Пожар. Лесной пожар. Я не думала, что он доберется до нашего дерева, и продолжала сидеть в дупле… А когда дерево все-таки занялось, я попыталась спасти хотя бы одно яйцо. Но… Понимаете, я еще никогда не летала так далеко, и я его… — Она снова разрыдалась.
Толстая болотная сова скорбно покачала головой. Вдруг в дупло просунула голову косматая неясыть:
— Кому тут чайку?
— Вы как раз кстати! Думаю, чашечка чая будет нам как раз кстати!
— Я уронила яйцо… Я не достойна жизни! — простонала Примула.
— Не смей так говорить! — вскрикнул Сорен. — Что за глупости! Все совы достойны жизни, и ты должна жить.
Матрона прервала свое занятие и, склонив голову набок, внимательно взглянула на молодого амбарного совенка.
«Кажется, он уже учится — по крайней мере, он самостоятельно понял, в чем заключается настоящее благородство! Пожалуй, я оставлю его утешать маленькую Примулу и попрошу принести сюда еще одну чашечку молочникового чая».
До конца вечера Сорен оставался с Примулой. Ее стало лихорадить, и в бреду она все твердила о своем маленьком братике, которого, как ей казалось, она убила. Она хотела назвать его Осгудом. Когда бред стихал, Примула лежала неподвижно, часто моргала и тихо спрашивала:
— Как же мама? А папа? Что они подумают, когда вернутся домой, увидят сгоревший лес и не найдут родного дерева? Они ведь будут искать меня?
Сорен просто не знал, что ей ответить. В свое время он и сам постоянно задавал себе эти вопросы.
Перед самым рассветом Примула уснула, и Сорен решил вернуться в свое дупло. Он снова пустился блуждать по дереву, несколько раз свернул не в ту сторону и долго скитался по извилистым коридорам. К счастью, в одном из самых запутанных проходов он повстречал какую-то пожилую пятнистую сову.
— А, ты один из тех новеньких, что прилетели из Ледяных Проливов? — добродушно проухала она.
— Да, только мы сами не из Проливов. Просто нас отнесло туда ветром. Мы летели из Клювов, но потом…
— Ох, бедняжки! Что и говорить, Клювы под силу лишь самым крепким желудкам…
Сорен моргнул: «Что она хочет этим сказать?»
— Меня зовут Стрикс Струма. Вижу, тебе будет полезно заняться навигацией. Кстати, я наставница клюва навигаторов. Скоро светает, так что советую тебе поскорее вернуться в дупло. Если будешь вести себя тихо, то услышишь арфу мадам Плонк. Под ее музыку так приятно засыпать, а уж голос у нашей мадам Плонк просто изумительный.
— Что такое арфа? Что такое музыка? — выпалил Сорен. На память ему тут же пришли отвратительные песни, которые распевали совы в Сант-Эголиусе. — Неужели здесь тоже занимаются этой гадостью?
— Ну и вопрос! Это очень трудно передать словами. Послушай и сам все поймешь.
Когда Сорен вернулся в дупло, его друзья уже пили молочниковый чай.
— Это какое-то чудо, Сорен! — бросилась к нему Гильфи. — Представляешь, домашние змеи принесли нам чай прямо на своих спинах!
— Это место просто создано для меня! — светилась от счастья миссис Плитивер. — Уж здесь-то я пригожусь!
Все были довольны и счастливы — все, кроме Сумрака.
— Ну конечно! Я ведь не убивал этих двух извергов из Сант-Эголиуса, не сражался с воронами, не рвал глотку рыси! Нет, я мирный совенок, который будет всю жизнь послушно сидеть на хвосте и пить поданный змеями чай! — бушевал Сумрак, угрожающе раздуваясь.
— А чего бы ты хотел? — хмыкнула Гильфи.
— Я думаю, нам надо потолковать с главными совами — с Вороном и Барран. Сдается мне, они не представляют себе реальной опасности. Все эти мелкие стычки на границах не идут ни в какое сравнение с угрозой Сант-Эголиуса. Вы слышали, что говорила эта мисс Задавака? Нет, ничегошеньки они тут не знают и не понимают! Зато мы все знаем! — он обвел дупло своими желтыми глазищами. — Верно я говорю?
— Ты имеешь в виду умирающую неясыть? «Вы еще пожалеете», да? — шепотом заметил Копуша.
Они никогда не обсуждали между собой последних слов умирающего, но каждый понимал, что неясыть говорил о какой-то опасности, намного превышавшей угрозу Сант-Эголиуса.