— Убираемся отсюда! — говорю я Дельфу.
За время нашей стычки с Брутом Энобария и Рубин успевают добежать до Рога Изобилия. Брут от нас на расстоянии полёта стрелы, Кашмир, по всей вероятности, тоже где-то поблизости. Эти четверо классических профи, безусловно, заключат — или уже заключили — союз. Если б мне приходилось думать только о собственной безопасности, я, да ещё с Дельфом на своей стороне, сейчас попробовала бы рассправиться хоть с кем-нибудь из них. Но мне нужно думать о Пите.
Да вот же он — всё ещё на своём стартовом диске! Я срываюсь с места, Дельф за мной. Он не задаёт вопросов, словно и так знает, что я буду делать дальше. Когда между мной и Питом остаётся самое короткое расстояние, я вытаскиваю из-за пояса ножи, собираясь броситься в воду и каким-то образом вытащить Пита на сушу.
Дельф опускает ладонь на моё плечо:
— Погоди, я займусь им.
Во мне искрой вспыхивает подозрение: а не уловка ли это? Сначала Дельф втирается мне в доверие, а потом плывёт и топит Пита?
— Я сама! — настаиваю я.
Но Дельф уже сбросил с себя всё своё оружие.
— Тебе лучше не подвергать себя лишним испытаниям. Не в твоём положении, — говорит он, наклоняясь и проводя ладонью по моему животу.
«А, ну да. Я же беременна», — вспоминаю я. Пока я раздумываю, как бы мне половчее сыграть роль будущей мамаши — ну, там, блевать или ещё что — Дельф уже приготовился прыгать в воду.
— Прикрой меня! — бросает он и без малейшего всплеска исчезает в волнах.
Я поднимаю лук, готовясь отразить любую атаку, но те, там, у Рога, и не думают преследовать нас. Рубин, Кашмир, Энобария и Брут, наверняка образовавшие единый отряд, заняты сейчас подбором оружия.
Я быстро окидываю взглядом арену и убеждаюсь: большинство трибутов по-прежнему не могут покинуть свои стартовые диски. Нет, погоди, кто-то стоит на песчаной спице слева от меня, напротив Пита. Это Мэгс. Но она не пытается ни достичь Рога Изобилия, ни унести ноги подальше отсюда. Вместо этого она кидается в воду и гребёт в мою сторону. Её седая голова, как поплавок, качается вверх-вниз вместе с волнами. Да, Мэгс, конечно, немолода, но всё-таки восемьдесят лет жизни в Дистрикте 4 безусловно, научили её здорово держаться на плаву.
Дельф уже доплыл до Пита и теперь буксирует его, схватившись одной рукой поперёк его груди, а другой лёгкими гребками прокладывая себе путь в волнах. Пит подчиняется без возражений. Не знаю, что там Дельф ему наговорил или сделал такого, чтобы Пит вверил ему свою жизнь, может, показал ему браслет. А может, Питу достаточно было увидеть меня, ожидающую на песчаной отмели. Когда они добираются до неё, я помогаю вытащить Пита на сушу.
— Ну, вот и свиделись! — смеётся он. — А у нас, оказывается, есть союзник!
— Ага. Тот, которого Хеймитч нам прочил, — отвечаю я.
— Напомни, мы ещё кого-нибудь к себе приглашали? — спрашивает он.
— Думаю, только Мэгс.
Я киваю в сторону старухи, упорно прокладывающей путь через волны к нам.
— Да, я не могу оставить Мэгс, — говорит Дельф. — Она — одна из немногих, кто, фактически, хорошо ко мне относится.
— Я совсем даже не против Мэгс, — говорю я. — Особенно на этакой арене. Её рыболовные крючки, я так думаю, — наша лучшая возможность раздобыть себе обед.
— Кэтнисс с самого первого дня хотела взять её к себе, — вставляет слово Пит.
— Кэтнисс отлично разбирается в людях, — отвечает Дельф.
Он одной рукой выхватывает Мэгс из воды, как будто та весит не больше щенка. Мэгс лепечет что-то такое, в чём я разбираю только слово «поплавок», и поглаживает свой пояс.
— Ты глянь, а она права. Кое-кто тоже догадался о том же, — говорит Дельф и указывает на Бити. Тот вовсю колотит руками по воде и каким-то образом умудряется держать голову над волнами.
— Что? — спрашиваю я.
— Пояс. Он вроде спасательного — держит на воде, — поясняет Дельф. — То есть, грести-то надо самому, а он просто не даёт тебе утонуть.
Мне так хочется попросить Дельфа подождать Бити и Люси и взять их с собой, но Бити находится в трёх спицах от нас, а Люси я не вижу вообще. Насколько мне известно, Дельф наверняка расправился бы с ними так же быстро, как с трибутом из Пятого, поэтому я предлагаю двигать отсюда. Я протягиваю Питу запасные лук и колчан со стрелами, отдаю ему один из моих ножей. Остальное моё. Но тут Мэгс дёргает меня за рукав и лепечет что-то непонятное до тех пор, пока я не отдаю ей шило. Довольная, она зажимает рукоятку шила между беззубых челюстей и протягивает обе руки к Дельфу. Он перебрасывает сеть через плечо, подсаживает Мэгс себе на спину, свободной рукой подхватывает свои трезубцы, и мы все уносим ноги подальше от Рога Изобилия.
Там, где кончается песок, сразу же начинаются заросли. Это не лес в том понимании, к которому я привыкла. Джунгли — вот какое странное, непривычное, чуть ли не устаревшее слово приходит мне на ум. Наверно, слышала его на каких-то Голодных играх. А, может, отец меня ему научил? Большинство деревьев совершенно не знакомы, у них гладкие стволы и совсем мало ветвей. Земля под ногами очень чёрная и пружинистая, часто полностью скрытая зарослями ползучих растений с яркими цветами. Хотя солнце палит вовсю, воздух при этом влажен и тяжёл от испарений, так что у меня возникает чувство, что здесь ничто и никогда не просыхает. Тонкая синяя ткань не препятствует испарению морской воды, но здесь я быстро покрываюсь потом, и комбинезон тотчас же начинает липнуть к коже.
Питер идёт впереди, прорубая своим длинным ножом путь в плотной завесе растительности. Я настояла на том, чтобы Дельф шёл вторым, потому что хотя он самый могучий боец из нас, но его руки заняты Мэгс. К тому же, хотя он, конечно, и мастер управляться с трезубцем, но от его оружия в джунглях меньше толку, чем от моих стрел.
Подъём довольно крутой, жара жуткая, так что одышка не заставит себя долго ждать. Правда, мы с Питом хорошо тренированы, кондиция хоть куда, а Дельф в такой великолепной физической форме, что даже с Мэгс на закорках он просит об отдыхе не раньше, чем через пару километров быстрой ходьбы вверх по склону. Да и то, я думаю, больше ради Мэгс, чем ради себя самого.
Зелень полностью скрывает колесо арены с наших глаз. Я взбираюсь на дерево с гладкими, словно резиновыми ветвями — оттуда должно быть видно получше. И тут же жалею, что я это сделала.
Земля вокруг Рога словно покрыта кровоточащими ранами, вода тоже отливает кровью, мёртвые тела валяются на земле и покачиваются на волнах. С такого расстояния я не могу никого узнать, тем более что все одеты одинаково. Единственное, что можно различить — это что некоторые крошечные фигурки продолжают сражаться. А чего я, собственно, ожидала? Что вчерашнее единение трибутов, сомкнувших между собой руки, сегодня на арене выльется во всеобщее братание? Да нет, никогда мне в это не верилось. Однако где-то глубоко во мне жила надежда, что люди выкажут некоторую... ну, сдержанность, что ли... По краней мере, не кинутся вот так очертя голову гробить друг друга почём зря. «И вы ведь все знали друг друга! — думаю я. — Вы были друзьями, во всяком случае, казались ими...»
У меня здесь только один настоящий друг. И он не из Четвёртого дистрикта.
Лёгкий влажный ветерок овевает мне щёки прохладой, пока я решаю, как мне поступить. Несмотря ни на какие браслеты, с Дельфом надо кончать. Я его застрелю. Этот союз всё равно долго не протянет. А Дельф слишком опасен, чтобы дать ему спокойно гулять на свободе. Сейчас, когда между нами установилось некое показное доверие, может, это мой единственный шанс убить его. Я могла бы запросто всадить ему стрелу в спину, как только мы снова отправимся в путь. Недостойно, конечно, и отвратительно. Ну, а если я буду тянуть время, узнаю его лучше, стану, может быть, обязана ему большим, то тогда убить его будет менее недостойно? Нет, время пришло. Я бросаю ещё один, последний, взгляд на сражающиеся фигуры, на окровавленную землю, укрепляюсь в своём решении и соскальзываю с дерева.
Но спустившись на землю, я выясняю, что у нас с Дельфом мысли сходятся. Словно он знал, чтó я увижу и как это на меня повлияет. Он как бы невзначай слегка приподнимает один из свох трезубцев.
— Ну и как там, Кэтнисс? Небось, все соединили руки и дали клятву ненасилия? Поброслали оружие в воду в знак неповиновения Капитолию? — язвит Дельф.
— Нет, — коротко отвечаю я.
— Нет... — вторит Дельф. — Потому что что бы ни случилось в прошлом — оно осталось в прошлом. И никто на этой арене не стал победителем чисто случайно. — Он сверкает глазами на Пита. — Ну, разве что, может, Питер.
Значит, Дельф знает о Пите то, что знаем я и Хеймитч. Что Пит намного, намного лучше любого из нас. Дельф угрохал того трибута из Пятого, не моргнув глазом. А как много времени понадобилось мне самой, чтобы стать на путь убийства? Когда я стреляла в Энобарию, Рубина и Брута, моей целью было убить. Пит же наверняка попытался бы сначала договориться: а вдруг возможен и более широкий альянс. Хотя — к чему всё это? Дельф прав. И я права. Все те, кто находится сейчас на арене, получили свои венки не за способность к сопереживанию.
— Нет... — вторит Дельф. — Потому что что бы ни случилось в прошлом — оно осталось в прошлом. И никто на этой арене не стал победителем чисто случайно. — Он сверкает глазами на Пита. — Ну, разве что, может, Питер.
Значит, Дельф знает о Пите то, что знаем я и Хеймитч. Что Пит намного, намного лучше любого из нас. Дельф угрохал того трибута из Пятого, не моргнув глазом. А как много времени понадобилось мне самой, чтобы стать на путь убийства? Когда я стреляла в Энобарию, Рубина и Брута, моей целью было убить. Пит же наверняка попытался бы сначала договориться: а вдруг возможен и более широкий альянс. Хотя — к чему всё это? Дельф прав. И я права. Все те, кто находится сейчас на арене, получили свои венки не за способность к сопереживанию.
Я не отрываю от него взгляда: кто окажется быстрее — он или я? На что уйдёт меньше времени: мне, на то, чтобы всадить стрелу ему в голову или ему — чтобы пронзить меня трезубцем? Вижу, он ждёт, что предприму я. Соображает, защититься ли ему сначала от удара или сразу же бросаться в атаку. Мы уже готовы приступить к проверке на практике, когда Пит намеренно становится между нами.
— Сколько же там умерло? — спрашивает он.
«В сторону, придурок!» — думаю я. Но он не двигается с места, по-прежнему разгораживая нас с Дельфом.
— Трудно сказать, — отвечаю я. — По крайней мере, шестеро. Драка ещё продолжается.
— Пошли дальше. Нам нужна вода, — говорит он.
До сих пор мы не заметили ни одного источника пресной воды — ни ручейка, ни лужи, а солёную пить нельзя. И опять я вспоминаю, как от обезвоживания чуть не отдала концы на прошлых Играх.
— И как можно скорее, — соглашается Дельф. — Нам нужно найти укрытие, на случай если другие придут за нами этой ночью.
Придут за нами?.. Ладно, согласна, убить Дельфа сейчас было бы не совсем кстати. Ведь до сих пор мы от него ничего, кроме помощи, не видели. Недаром Хеймитч вроде как поставил на нём свою печать одобрения. И кто знает, что принесёт с собой ночь? Если уж на то пошло, я всегда смогу его убить, пока он будет спать. Так что я становлюсь по стойке «вольно», Дельф делает то же самое.
Пить хочется так невыносимо! Где же вода? Мы продолжаем наш бег вверх по склону, и всё это время я зорко оглядываюсь, но без всякого успеха. После ещё пары километров можно увидеть, что заросли кончаются. Похоже, мы достигли гребня холма.
— Может, нам больше повезёт на другой стороне. Найдём источник или ещё что...
Но никакой другой стороны нет. Мне становится это понятно раньше, чем кому-либо другому, хотя я иду последней и нахожусь дальше всех от вершины холма. На глаза мне попадается странное, волнообразное «окошко», висящий в воздухе квадратик, похожий на рифлёное стекло. Сначала мне приходит в голову, что это просто солнечный блик или мерцание жаркого воздуха, поднимающегося от земли. Но квадратик не двигается, не перемещается, когда перемещаюсь я. Вот тогда я и вспоминаю о точно таком же «окошке», на которое указали мне Люси и Бити в Тренировочном центре, и понимаю, чтó находится здесь, прямо перед нами. Предупреждающий крик ещё не успевает сорваться с моих губ, когда нож Пита в очередной раз взлетает, чтобы прорубить путь через заросли лиан.
Вжжик! На мгновение я вижу свободное пространство между деревьями и полоску голой земли. В следующее мгновение Пит отлетает назад, отброшенный силовым полем, и опрокидывает Дельфа и Мэгс, которые тоже катятся на землю.
Я подлетаю к лежащему навзничь в сплетении лиан Питу.
— Питер!
В воздухе ошущается едва заметный запах палёного волоса. Я снова зову его, осторожно встряхиваю, но он не отвечает. Провожу пальцами по его губам, там — никакого признака дыхания, хотя ещё минуту назад он вовсю пыхтел. Я прижимаюсь ухом к его груди, к тому месту, к которому всегда приникаю головой, и где, как я знаю, услышу сильное и размеренное биение его сердца.
Но не слышу ничего, кроме тишины.
20.
— Питер! — кричу я, трясу его сильнее, даже шлёпаю его по щекам, но без толку. Его сердце остановилось. Я бьюсь с пустотой. — Пит!
Дельф прислоняет Мэгс к дереву и отталкивает меня в сторону.
— Дай-ка я!
Он ощупывает шею Пита, потом рёбра и позвоночник. И вдруг плотно зажимает ему ноздри.
— Нет! — ору я и бросаюсь на Дельфа — он явно старается прикончить Пита, если тот ещё жив. Дельф свободной рукой бьёт меня в грудь с такой силой, что я отлетаю и прикладываюсь спиной к дереву. Всё моё тело ноет от боли, я пытаюсь вдохнуть и в это время вижу, что Дельф снова зажимает нос Питу. Я не могу двинуться с места, но выхватываю стрелу, бросаю её на тетиву и уже готова пустить, как вдруг... Дельф наклоняется и целует Пита! Это до того дикое зрелище, даже для Дельфа, что моя рука застывает.
Да нет, он вовсе его не целует! Он закрывает ему нос, но запрокидывает голову Пита так, что рот у того широко раскрывается, и Дельф вдувает воздух ему в лёгкие. Мне, фактически, отлично видно, как грудь Пита вздымается и опадает. Затем Дельф расстёгивает верхнюю часть комбинезона Пита и начинает нажимать сложенными вместе ладонями на его грудную клетку прямо над сердцем. Сейчас, когда мой шок прошёл, я начинаю соображать, что делает Дельф.
Иногда, но очень, очень редко я видела, как моя мать пыталась делать примерно то же самое, но это случалось в кои-то веки раз. Просто, если в Дистрикте 12 твоё сердце отказало, то у твоих близких мало шансов успеть доставить тебя к моей матери. Так что обычно её пациенты либо обожжены, либо обморожены, либо страдают от ран или болезней. Ах да, и от голода, само собой.
Но мир, в котором жил Дельф, иной. Ясно — то, что он делает, он делает не впервые. И метод, и ритм у него явно хорошо отработаны. Лук опускается, и кончик стрелы упирается в землю, а я вся обращаюсь в слух и зрение — дали ли усилия Дельфа какой-либо результат? Бегут томительные минуты, и мои надежды угасают. И как раз в тот момент, когда я решаю, что всё кончено, что Пит умер, покинул меня, ушёл в недостижимую даль, из его горла вырывается слабое харканье, и Дельф с облегчением откидывается назад.
Я швыряю оружие на землю и бросаюсь к нему.
— Питер? — жалобно говорю я. Отбрасываю с его лба влажную светлую прядь и нащупываю пульс у него на шее — тот бьётся ровно и чётко.
Его ресницы дрожат, глаза распахиваются и встречаются с моими.
— Осторожно! — говорит он слабым голосом. — Там, впереди, силовое поле.
Я смеюсь, но по щекам у меня ползут слёзы.
— Помощнее того, что на крыше Тренировочного центра, — продолжает он. — Но со мной всё в порядке, только чуть-чуть тряхнуло.
— Какое там «чуть тряхнуло»! Ты умер, у тебя сердце остановилось! — выпаливаю я, не успев задуматься, а стоит ли ему это знать. Прихлопываю рот рукой, потому что на меня нападает жуткая икотка — обычное явление, когда я распускаю нюни.
— Но теперь же оно, вроде, работает, — говорит он. — Да всё в порядке, ну что ты, Кэтнисс!
Я поспешно киваю, но икотка не прекращается.
— Кэтнисс? — Ну вот, теперь Пит тревожится из-за меня. Дурдом полный.
— Да ничего, ничего. Это всё гормоны! — говорит Дельф. — Она же ждёт ребёнка.
Я взглядываю на него. Он сидит на пятках, упершись коленями в землю, и всё ешё тяжело дышит после подъёма и усилий, затраченных на то, чтобы вернуть Пита из царства мёртвых. Да к тому же ещё и страшно жарко.
— Нет, это не... — начинаю я, но захлёбываюсь в ещё одном приступе истеричных всхлипов, что только подтверждает предположения Дельфа насчёт ребёнка. Наши с ним взгляды встречаются, и я сердито пялюсь на него сквозь слёзы. Так глупо, я знаю, это страшно глупо, что я злюсь на него за то, что он сделал для моего друга. Просто я поклялась всеми силами охранять жизнь Пита, но я-то не смогла сейчас ему помочь, а вот Дельф смог! Да я должна быть ему по гроб жизни благодарна. Я и благодарна. И одновременно в ярости, потому что это означает, что я так же по гроб жизни буду обязана Дельфу Одейру и никогда не смогу погасить свой долг. Ну и как мне теперь его убить, когда он будет спать?!
Я ожидаю увидеть на его лице самодовольство или сарказм, но, странное дело — на нём только выражение какого-то весёлого недоумения. Он быстро переводит глаза с Пита на меня и обратно, как будто стараясь что-то сообразить, но, видно, так ни к чему и не придя, легонько встряхивает головой, словно пытается прояснить мысли.
— Ну, как ты? — спрашивает он Пита. — Считаешь, что можешь двигаться дальше?
— Нет, ему нужно отдохнуть, — отвечаю я. У меня открылась сумасшедшая течь в носу, и нет никакой тряпки, чтобы утереться. Мэгс срывает с ветки лоскут висячего мха и протягивает его мне. Я в таких растрёпанных чувствах, что не привередничаю. Громко высмаркиваюсь и отираю слёзы с лица. Удивительно, но мох в качестве носового платка — совсем не плохо, он мягкий и хорошо впитывает влагу.