- У тебя Сидоров, болезненное самомнение. Твоя грудь и даром никому не нужна. Тоже мне еще, Мерлин Мурло выискалось.
- А голова?
- Что, голова?
- Да, действительно, голова вроде, как и ни при чем, - Сидоров вздохнул и неожиданно совершенно чужим противным голосом гнусаво заявил:
- А реальность ваша, все равно, мнимая!
- Ты Сидоров брось! - непонятно почему озлобился собеседник. - Какая ни есть, а все равно реальность. Не всякие там философско-литературные бредни. Самая, что ни на есть, реальная реальность, со всеми своими соответствующими реалиями.
- Весьма спорное утверждение. К тому же с совершенно волюнтаристской подоплекой. Вот я сейчас мигну и вас всех вообще не будет! - Сидоров тоненько хихикнул и победно зыркнул на собеседника.
- Ты Сидоров знаешь кто? - вконец разъярился собеседник.
- Кто? - невозмутимо поинтересовался Сидоров.
- Неприкрытый экзистенциалист!
- Я прикрытый, - обиделся Сидоров. - У меня штаны вот и тапочки...
- Пошел ты со своими тапочками! Фрейдист новолупленный!!!
- Все! - тихо сказал Сидоров. - Терпение мое кончилось. Вы мне все надоели до ощущения полного опущения! МОРГАЮ!!!
- Только попро...
Когда Сидоров открыл глаза, улица была похожа на лысину, где рос только один единственный волос, да и тот - Сидоров.
- Получилось, - удивленно сказал Сидоров. - Сто раз пробовал и ничего, кроме ощущения частичного отвращения, и вот поди ж ты, раз и готово! Да был ли мальчик?! Неужели я и на самом деле опять прав?
Сидоров подошел к ближайшему дому и ковырнул ногтем стену.
- Черт, кажется ноготь сломал, - Сидоров огорченно пососал палец, а потом решительно постучал по стене дома костяшками пальцев здоровой руки.
Сначала послышался звук, словно Сидоров постучал себя по лбу, только громче, а потом невозмутимый голос из-за стены спросил:
- Кто там?
- Это я, - машинально ответил Сидоров.
- Тогда заходи, - сказал голос.
Сидоров хотел было ковырнуть стену другим ногтем, но рука не встретив сопротивление провалилась во внутрь по локоть.
"Бред собачий!" - спокойно подумал Сидоров и решительно шагнул вслед за рукой.
5. СОБАЧИЙ БРЕД
Аксиома "Всеобъемлющего идиотизма":
"Мысль, высказанная вслух - есть ложь, поэтому
мысли лучше сразу записывать, а потом уж
врать как по-писаному."
"Порою мысль бывает столь причудлива, что
начинает явно граничить с идиотизмом.
Но порою она бывает настолько проста, что
вновь начинает граничить с идиотизмом, но
уже с другой стороны."
Следствие 1:
"Если Вы находитесь в окружении нескольких
субъектов, то, могу спорить, что они все,
без малейшего сомнения, идиоты."
Следствие 2:
"Если Вы сами составляете чье-нибудь окружение,
то идиот на этот раз, скорей всего, Вы."
Соб. соч. Сидорова, т.4, стр.986
Пройдя сквозь стену, без особого физического ущерба, как для себя, так и для стены, но слегка травмированный морально, Сидоров очутился в просторном зале, обстановка которого была выдержана в строгом ранне-готическом стиле.
Посреди зала стояло одинокое совершенно деревянное кресло с высокой резной спинкой. В кресле, на вид не менее одинокий, сидел неопределенных лет человек, чертами лица и фигуры, Сидорову кого-то смутно напоминавший.
От неожиданности Сидоров поперхнулся, закашлялся и сдавленно просипел:
- Ты кто?
- Друг.
- Какой друг?
- А у тебя, Сидоров, что много друзей?
- Да нет вроде, - смутился Сидоров. - Не так чтобы много, но один-второй наберется.
- Ну, набраться это не проблема, это каждый может...
- Я не то имел в виду, - еще больше смутился Сидоров.
- Да ладно, уж! Чего передо мной ножкой шаркать, - ухмыльнулся новоявленный Друг. - Короче, я - обобщенный образ друга (ну, вроде как обобщенный образ врага, только наоборот). И я собираюсь быть гидом в твоих познавательных блужданиях по твоим же собственным душевным потемкам. Опять же, вроде как гражданин Вергилий при товарище Данте.
- Это что же, как по Кругам Ада?
- Да брось ты, Сидоров! У тебя явно гипертрофированное самомнение. Круги - это у тебя под глазами. Опять небось намедни был в гостях у сказки... по имени Бахус. А я, если говорю: потемки, значит - потемки! Ну и, соответственно, значит деревеньки там всякие... потемкинские, поселки городского типа, городишки захолустные, улицы, улочки, переулки, закоулки и тупички...
- Насчет тупичков: я бы попросил без намеков!
- А какие тут могут быть намеки, я прямо говорю - ТУПИЧКИ!
- Когда начнем? - покорно спросил Сидоров, мучительно стараясь вспомнить, кого этот чертов Друг напоминает...
- А Щ-А-СССССССС!..
Сидоров вздрогнул, а обобщенный друг радостно закудахтал:
- Посмотрите направо: там вы можете видеть... Впрочем, направо лучше не смотреть, все равно, то, что вы там увидите, будет неправильно истолковано. Лучше посмотрите налево... Впрочем, нет. Налево - тоже излишне! Давайте сначала посмотрим на начало, а в конце - на конец. А ничего себе каламбурчик?!!
- А без этого никак нельзя? Без дешевого театра одного актера при одном зрителе? - мрачно спросил Сидоров.
- Без актера или без зрителя?
- Я кажется ясно спросил: без театра?
- Если есть актер и хотя бы один зритель - значит будет и театр! отрезал Друг. - Итак, представление начинается! Жуткая драма из жизни Сидоровых! Спешите видеть! Только один спектакль в этом сезоне!!! Маэстро музыку! Пшшшшел зановесс!!!
6. ТЕАТР ОДНОГО АКТЕРА (ТЕАТР ТЕНЕЙ)
"То что Жизнь - Театр, мысль настолько банальная,
что не стоило ее здесь и упоминать. Но все же,
иногда так хочется заглянуть в глаза тому, кто
в этом театре подвизается на должности
главного режиссера."
"И лишь отыграв до конца свою роль в массовке,
начинаешь понимать, что слово "бис!" не столь
идиотская выдумка, как казалось в начале
спектакля, с претенциозным названием "жизнь."
Из записных книжек Сидорова
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ: СЕКСУАЛЬНО-АМОРФНОЕ
Сцена соответственно тоже первая: ностальгическая
(те же и женщина)
- Это ты, Сидоров?
Сидоров вздрогнул, слишком давно он не слышал этого нежного пастельных тонов с металлическими переливами голоса, и растерянно посмотрел на Обобщенного Друга.
- Твоя реплика, Сидоров, - экзальтированно зашипел Друг и призывно вытаращил глаза, став похожим на Обобщенный Образ вареного рака, вместе с Обобщенным Образом бочкового пива. - Ну же, Сидоров! Реплика!
- Да, это... я, - запинаясь пробормотал Сидоров.
- Боже, как нетривиально! Как свежо и безапелляционно! Как ново! хрипло захихикал за спиной Сидорова Обобщенный Друг. - И я бы сказал...
- Заткнись!.. пожалуйста...
- О-о-о!!!
- Здравствуй Маша.
- Ну заходи, если уж принесла нелегкая.
- Я тут деньги кое-какие принес, - Сидоров осторожно тронул огромную бронзовую ручку ближайшей двери. Дверь стремительно распахнулась, словно от пинки, и Сидоров, не выходя из мрачного готического помещения, оказался на пороге квартиры номер 85, на шестом этаже современного блочного девятиэтажного дома.
- Господи, Сидоров, если бы только знал, как я тебя ненавижу!!!
- Твоя реплика, Сидоров!
- ... ... ...
- Немая сцена. Герой в состоянии полной прострации проходит процесс регистрации и медленно-медленно восходит на Голгофу.
Сидоров метнул косой звериный взгляд на Обобщенного Друга и тяжело переступил порог.
ДЕЙСТВИЕ: ТО ЖЕ
Сцена вторая: Планомерно-Истерическая
Мизансцена: там же те же, но уже не те, что прежде
Сидоров: Маша...
М._Сидорова: Подонок!
Обобщенный Др.: Встать! Суд идет.
Сидоров (с тоской): Маша...
М._Сидорова (с нежностью, но в остервенении): Я всегда знала, что ты, Сидоров - гнида!
Обобщенный Др. (задумчиво): Суду не ясно: если всегда, то к кому, собственно, претензии?
Сидоров (глухо): Маша...
М._Сидорова (в экстазе): Ты испоганил всю мою жизнь!
Обобщенный Др. (заинтересованно): А ты, видать, способный парень, Сидоров, а?
Сидоров (еще глуше): Маша...
М._Сидорова (в остервенении, но доброжелательно): Хоть бы ты скорее подох, Сидоров!
Обобщенный Др. (торжественно): С глубочайшим прискорбием вынуждены сообщить: сегодня ровно в двадцать минут по-полудню перестало биться сердце, совершенно отказала печень, взбунтовалась селезенка и другие официальные и не менее важные органы и системы, а то, что еще на удивление продолжает функционировать немедленно будет предано медленному огню и бренный пепел развеют на главной площади города, причем в том месте, где в последствии будет выставлен на всеобщее обозрение бюст и другие наиболее важные, уцелевшие после кремации органы и прочие аксессуары. Музыка играет печальный сигнал!
(Слышны звуки Шопена. Сидоров затравленно озирается.)
Сидоров (решительно): Маша!
М._Сидорова (не менее решительно): Пошел ты, Сидоров...
Сидоров (менее решительно): Ну, я пошел...
М._Сидорова (не менее решительно): Пошел ты, Сидоров...
Сидоров (менее решительно): Ну, я пошел...
М._Сидорова (отчужденно): Деньги положи на тумбочке в прихожей.
Сгорбленный Сидоров, подойдя к двери, оборачивается, но за спиной уже ничего нет. Один туман. Из тумана, правда, торчит голова Обобщенного Друга, самозабвенно раскачивающаяся в такт торжественным звукам похоронного марша.
Обобщенный Друг (вяло): Не оглядывайся, Орфей!
Сидоров (устало): Я не Орфей, я - Сидоров.
Обобщенный Друг, загадочно хмыкнув, пожимает плечами: Иди, Сидоров, иди...
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ: АПОКАЛИПТИЧЕСКИ-АФОРИСТИЧНОЕ
Сцена первая: Flay robbin, flay...
- Ну как? - самодовольно ухмыляясь спрашивает некто, снисходительно поглядывая на Сидорова снизу-вверх.
Сидоров ожесточенно повертев головой, не сразу начинает понимать, что находится, по-прежнему, в огромном, готического стиля, зале, а перед ним, в кресле с высокой резной спинкой, развалясь сидит все тот же Обобщенный Друг.
- Не убеждает! - презрительно фыркает Сидоров. - Все как-то надуманно, не жизненно... Нет правды характеров, развития сюжета, а нет сюжета, нет и... гонорара!
- Кто бы говорил, Сидоров?!! - искренне начинает возмущаться Обобщенный друг. - В конце-то концов, не в деньгах счастье!
- Ага, конечно, - скептично кивает Сидоров.
- Ах, так! - вдруг свирепеет Обобщенный Друг.
- Ну, если не так, - бодро откликается оклемавшийся Сидоров, - то может как-то иначе: под другим углом, в ином разрезе, в непривычном ракурсе, новыми словами...
- Я-те покажу рак-курс!!! Я-те... новые слова... яркие ощущения... пятый угол...
- У каждого человека должен быть свой угол, пусть даже он и на самом деле всего лишь пятый!
- Ох, как афористично! Ты Сидоров когда наконец сыграешь в ящик станешь жутко знаменитым и цитируемым.
- А раньше никак нельзя?
- Раньше не положено! - сурово отрезал Обобщенный Друг и раздраженно спросил:
- Так что: будем сюжет развивать или в бирюльки играть?
- Давай играть в бирюльки! - с надеждой воскликнул Сидоров, преданно заглядывая Обобщенному Другу в глаза.
- Ну, что же, - зловредно хихикнул Обобщенный Друг, - сам напросился. Дуй вперед Сидоров! Но, только заклинаю тебя, не оглядывайся! А впрочем, как хочешь.
ДЕЙСТВИЕ ВСЕ ЕЩЕ ВТОРОЕ
Сцена вторая: Игра в бирюльки
Действующие лица: Сидоров, по лицу которого не всегда можно догадаться, что данное лицо иногда в состоянии действовать; остальные действующие лица - своего лица не имеют, одно из них - голос за кадром, под лицом которого, за кадром скрывается Обобщенное лицо Обобщенного Друга.
"Как хочешь?! Легко сказать: как хочешь! - раздраженно думал Сидоров целеустремленно шагая к уже опробованной двери с большой медной ручкой. Если бы я еще знал: КАК хочешь!"
- Если бы знал, то наверняка придумал бы новое оправдание, - сказал ехидный голос за кадром, но Сидоров уже успел "дойти до ручки" и не стал оглядываться.
Дверь бесстыдно распахнулась, и Сидоров, споткнувшись о порог, стремительно полетел внутрь...
- Орел наш Сидоров парил, призывно перья растопырив, - противным голосом прокомментировал Голос за Кадром.
Сидоров не ответил. Лежа ничком, лицом в придорожную пыль, Сидоров старался ни о чем не думать.
"Не думать! Не думать! Не думать!!!" - обреченно думал Сидоров.
- Как ты, Сидоров, думаешь? - спросил Голос за Кадром.
"Обычно молча..."
- ...озимые не померзнут? Зима в этом году наверняка будет суровой.
- Зима в этом году будет! - неуверенно сказал Сидоров, не вставая. А за зимой возможно придет весна.
- Ага, - глубокомысленно поддакнул Голос за Кадром, - а за весной, скорее всего, наступит лето!
- Не хочу лето! - капризно сказал Сидоров. - Хочу чтобы была весна!
- Ну что же, весна, так весна! Ты сам напросился, Сидоров!
"Ну чего он меня постоянно запугивает?!!"
Сидоров быстро, но осторожно поднял голову и увидел, что рядом с ним, действительно, стоит самая настоящая "весна", причем даже не одна, а так: штук семь-восемь, в разных исполнениях. От очень дорогих инвалютных моделей, до упрощенного авосечного варианта (то ли секс-баба, то ли бой-баба, то ли просто супер-гражданка) соответственно в супере, а некоторые почти без.
Одна из "весен" чистила ногти, вторая - перышки, а третья - картошку. Две - вязали, а одна уже ничего не вязала вовсе. Три пели, причем голос был только у одной, но эта одна, как-раз молча смотрела в даль несусветную.
Зато все "весны" элегантно и ненавязчиво пританцовывали. Сначала каждая свой неповторимый танец оскорбленной индивидуальности, но постепенно убыстряя темп, они сплелись в экстазе, имитируя жутковатый хоровод, нечто на подобии остервенелых импровизаций на тему греческого танца "сиртаки", не прекращая при этом: вязать, стирать, жевать, читать, подмигивать, петь, мыть посуду; сорить деньгами, прибирать к рукам, неожиданно исчезать и внезапно появляться, манить и посылать к чертовой матери; пытаться любить, грозить судом и разделом имущества; даря и отнимая одновременно; обжигая огнем, когда от них веяло холодом; заставляя стучать зубами в огне; лишая воли, сил и разума одним взмахом крыла... Силы воли и воли разума... Разума силы и доброй воли... вплоть до истощения... отвращения... ощущения запущения, а так же вплоть до откровенного маразма...
Сидоров с трудом встал, но у него мгновенно закружилась голова, и он чуть не рухнул под стройные ноги стремительно порхающих весен.
- Какая я вся внезапная! - хором сказали "весны", ни на миг не замедляя исступленно-мятежного хоровода.
- Вся такая непредсказуемая и непредподлежащая!!! - самозабвенно щебетали порхающие "весны". - Вы знаете, у некоторых сексуально-активные точки находятся на коленных чашечках, а лично у меня - на кофейных, и не только на чашечках, но и на блюдечках! Хи-хи! Нет-нет, что вы!!! Я совершенно не пью! Ну, разве что по стаканчику...
У Сидорова потихоньку стало рябить в глазах: блондинки, брюнетки, рыжие, саловые, гнедые, чалые, в яблоках...
Весны на секунду отложили: вязание, посуду, картошку и подняли высокие хрустальные бокалы с запотевшими стенками:
- За любовь!
"Чокнуться можно!" - подумал Сидоров.
- Нельзя! - сказал Противный Голос за Кадром. - Тебе с ними не положено!
- Почему? - мрачно спросил Сидоров.
- Посуды на всех не хватит! - скабрезно хихикнул Голос за Кадром.
- Ничего, я как-нибудь из горлышка, - мучительно сглатывая прошептал Сидоров.
- Фи!!! Как дешево и неэстетично! - нежно проворковали танцующие весны, постепенно убыстряя свой чарующий бег. - На ходу, без соответствующей экипировки, сортировки, сервировки и закуски...
Но Сидоров похоже уже закусил удила...
- А гори оно все одним, но большим и синим пламенем! - в сердцах рявкнул ошалевший Сидоров.
- Ahtung! - дурным голосом откликнулся Голос за Кадром. - Pancer! Foiar!!!
Нервные языки голубого пламени взметнулись в небо, и Сидоров мгновенно оказался в огненном кольце. Один.
- Не оглядывайся, Орфей, - тихо сказал грустный Голос за Кадром. Христом богом прошу, не надо!
"Господи, - сгорбился Сидоров, чувствуя как его начинает знобить. Неужели я саламандра? Неужели я даже сгореть не могу спокойно, без фокусов, по человечески?"
- Иди Сидоров, иди...
Сидоров, послушно сделав шаг, нырнул в огненное безумие...
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ: САЛАМАНДРА
Сцена первая: Аберрационная
(те же,
но без женщин.
И снова,
сегодня
и всегда
на арене
несравненный Сидоров)
- Мне холодно!
- Это чистейшей воды иллюзия, Сидоров. Аберрационный дисбаланс ощущений: при откровенно воспаленном мозге - температура окружающей среды кажется несколько ниже реально наблюдаемой.
- Разве сегодня среда?
- Фи, Сидоров! Я никак не ожидал от тебя столь банальной остроты. Сегодня естественно понедельник, и число, опять же конечно, тринадцатое. Но не в этом суть! Ведь ты же метишь в Великие, Сидоров, соответственно каждая твоя фраза, каждая, пусть даже самая мелкая, мыслишка, должны органично прилипать к памяти, как в бане липнет березовый лист к голой...
- Очень нетрадиционное соседство: мысль и голая...
- Ты же знаешь, Сидоров, что в определенных кругах это очень распространенный симбиоз.
- Порой мне кажется, что даже доминирующий, причем особенно не скованный рамками определенных кругов.
- Ну, Сидоров, не преувеличивай! Не надо проецировать неполадки собственной системы пищеварения на наш, такой разнообразный и еще более неожиданный мир. Или тебе Сидоров скорее импонирует Иной?
- Мне кажется, что лично я, предпочитаю Внутренний.
- Одним словом, предпочитаешь жить иллюзиями?
- Это - три слова!
- Откуда столь воинствующий педантизм, Сидоров? Надо быть проще, доступнее...
- Этакой интеллектуальной девкой?
- Зачем же сразу девкой? Для начала можно, например, и... мужиком. Главное чтобы без интеллектуалистских перегибов. Проще надо быть, но серьезней. Как в столь зрелом возрасте могла сохраниться в такой дремучей неприкосновенности неожиданно инфантильно-гипертрофированная тяга к игре? Ведь все равно партнеров у тебя, Сидоров, раз два и обчелся. А по большому счету - один ты Сидоров, один как клистир во время исполнения своих служебных обязанностей.