Горец - Эрик Флинт 14 стр.


Приняв решение, она подбежала к лачуге. Быстро и почти бесшумно. Если внутри затаились ещё люди, она не видела причины давать им предупреждение больше неизбежного. Она была уверена, что справится с одним или двумя. Если их больше — убежит.

Но в лачуге не оказалось ни одного человека, представлявшего для неё опасность. Вместо того, она обнаружила нечто неимоверно более опасное — моральную дилемму.


* * *

Мальчику, на её взгляд, было, скорее всего, не больше двенадцати. Трудно было сказать, поскольку под лохмотьями были сплошные синяки и торчащие от истощения кости. Девочка была, вероятно, одного с Хелен возраста, но определить это было ещё труднее, несмотря на то, что одежды на ней вообще не было. Она была не столько покрыта синяками, сколько казалась одним сплошным синяком.

Хелен откинула грязное одеяло и провела быстрый осмотр. При этом, несмотря на краткость осмотра, он был одновременно тщательным и довольно квалифицированным. Её отец в своё время проследил, чтобы Хелен научилась оказывать первую помощь.

Закончив осмотр, и несмотря на понимание, что жизнь её только что изрядно усложнилась, Хелен почувствовала облегчение. По правде говоря, неимоверное облегчение. Меньше получаса назад, впервые в жизни, она убила человека. Несмотря на концентрацию на собственном затруднительном положении, какая-то часть души Хелен с тех пор без умолку вопила. Теперь она замолкла. Замолкла и успокоилась. Если кто-то из людей и заслуживал смерти, так те трое.

Когда Хелен вошла в лачугу, мальчик тихо вжался в стену и уставился на неё громадными как блюдца глазами. В конце концов он заговорил:

— Ты не будешь бить мою сестру, правда? — прошептал он. Взгляд его светлых глаз переместился на избитую фигуру, лежавшую на тюфяке. Девочка была в сознании, но смотрела на Хелен через щелки прикрытых глаз, как будто её слепило солнце. — Не думаю, что Берри сможет выдержать больше.

Он начал плакать.

— Я не знаю, сколько мы здесь. Кажется вечность, с тех пор, как они поймали нас. Мы просто искали еду. Мы не собирались красть её у них, честно. Я пытался объяснить им.

Хелен услышала, как девочка что-то прошептала и наклонилась к неё.

— Уходи, — прозвучали слова. — Они скоро вернуться.

Хелен помотала головой.

— Они мертвы. Я убила их.

Глаза девочки распахнулись.

— Врешь, — прошептала она. — Зачем ты врешь?

Хелен взглянула на мальчика.

— Как тебя зовут?

— Ларенс. Обычно меня называют Ларсом.

Хелен отрывисто кивнула.

— Пройди по каналу, Ларс. — Она указала направление. — Туда. Сразу за поворотом.

Он колебался не больше нескольких секунд. Затем, прошмыгнув как мышка, он выскочил из лачуги. Пока Хелен ждала его возвращения, она сделала что смогла, чтобы помочь Берри. Смогла она немногое, только найти немного еды и обтереть с неё грязь самой чистой тряпкой, какая только нашлась. К счастью, хотя пищи было немного, воды в бутылках было достаточно, чтобы часть её можно было использовать, чтобы намочить тряпку.

В процессе, за исключением шипения, когда Хелен задевала особо болезненный участок, Берри хранила молчание. Девочка была очевидно слаба, но главный страх Хелен — что пострадал её разум — вскоре оказался несостоятельным. Как могла, учитывая её состояние, Берри старалась помочь, двигая конечностями и туловищем, подставляя их тряпке.

Однако не вызывало сомнения, что девочка была не в состоянии идти. Хелен задалась вопросом, что заставило Ларса так задержаться. Но пока ждала его, начала искать из чего можно было бы сделать носилки. Или, по крайней мере, волокушу — она не была уверена, что Ларс окажется достаточно силен, чтобы удержать носилки.

— Что ты делаешь? — прошептала Берри, видя как Хелен разбирает часть лачуги. Та нашла два прута, которые на её взгляд могли послужить основой. Хелен не представляла, что они представляли собой раньше, и даже из чего были сделаны. Из какого-то искусственного материала, который она не распознала. Но при том, что они были немного гибче, чем она бы предпочла, пруты были примерно подходящей длины и Хелен сочла — понадеялась — их достаточно прочными.

— Нам придется уходить отсюда, — объяснила Хелен. — За мной погоня. Люди не лучше тех трёх. Даже хуже, наверное.

Новость заставила Берри сесть. Как минимум попытаться. Необходимое усилие было для неё чрезмерным. Но, опять-таки, это служило доказательством того, что её сознание работает нормально.

— Если ты — с Ларсом — сможешь протащить меня где-то две сотни метров, там будет переход в другой канал. И дальше — не далеко — ещё один. Он ведет вверх, а потом вниз. Это будет трудно. Я постараюсь идти, но скорее всего меня придется нести. Но если доберёмся, там будет прекрасное место, чтобы спрятаться.

Казалось, на секунду её избитое лицо осветило что-то вроде гордости.

— Это моё секретное место. Моё и Ларса. — и тише: — Это особое место.

Хелен уже пришла к выводу, что её придется взять обоих детей с собой. По правде говоря, “решение” было автоматическим — даже при том, что она понимала, что практически теряет все шансы на успешный побег. Только сейчас она поняла, что Ларс и Берри будут не только обузой, но и ценным приобретением. Она была вполне уверена, что они были двумя из небольшой орды беспризорных детей, которые, говорят, обитали на нижних уровнях Петли. Отверженные из отверженных. Они должны знать эти места — как минимум ближайшие окрестности — так же хорошо, как мышь знает все лазейки и потайные места. С ними Хелен будет двигаться медленнее, но, по крайней мере, больше не в слепую.

Она услышала, что Ларс вошел в хижину.

— Что так…

Хелен замолчала, увидев, что держит в руке Ларс. Она узнала нож. Тот принадлежал одному из нападавших на неё. Ларс, по-видимому, вытер его, но на лезвии всё ещё были видны следы сохнущей крови.

Глаза Ларса горели оживлением. На четвереньках он подобрался к сестре и показал её нож.

— Смотри, Берри — это правда! Они больше тебя не тронут. — Он извиняющеся взглянул на Хелен. — Думаю, они уже были мертвы. Но я предпочел гарантировать это.

Берри сумела поднять голову и посмотреть на нож. Затем, впервые с того момента, как Хелен её увидела улыбнувшись, она опустила голову обратно.

— Спасибо, брат, — прошептала она. — Но сейчас нам надо помочь Хелен добраться до нашего особого места. Ей угрожают другие люди.

Меньше чем через десять минут они были в пути. Ларс, к некоторому удивлению Хелен, оказался достаточно силен — или достаточно решителен — чтобы тащить носилки со своей стороны. Поначалу у него были проблемы, поскольку он отказывался оставить нож. Но Ларс достаточно быстро обнаружил очевидный способ нести его.

Они плелись по каналу так быстро, как только могли. Хелен сложно было не рассмеяться. Она, конечно, читала о них в своих любимых приключенческих книгах. Но не ожидала когда-нибудь на самом деле встретить — особенно двенадцатилетнего возраста! Пирата, во имя Господа, с зажатым в зубах клинком.

Внезапно, Хелен почувствовала себя так хорошо, как ей не было с момента похищения. Ей даже пришлось сдерживаться, чтобы не разразиться ликующим воплем.

Дюркхейм

Дюркхейм отметил, что на работу Виктор Каша явился так же рано, как и обычно. Новообретённый порок юного офицера, по-видимому, не настолько на него повлиял. Судя по докладам, парень подцепил ту ещё штучку.

Но Дюркхейм не позволил веселью проявиться, когда сразу по прибытии вызвал его к себе в кабинет.

— У нас проблема, — заявил руководитель подразделения ГБ. — И я хочу, чтобы ты её решил.


* * *

Пока Дюркхейм выкладывал сочиненную историю и излагал свои инструкции, Виктор Каша внимательно слушал, подавшись на стуле вперед. Дюркхейм, обычно не склонный к юмору, едва не расхохотался. Из Каша бы получилась идеальная модель для плаката, агитирующего вступать в ряды ГБ. Юный, ревностный офицер Революции, энергичный и готовый к исполнению долга .

И хотя Дюркхейм заметил жесткий, мрачный огонек в глазах сидевшего через стол от него офицера, это его не насторожило. Просто естественная безжалостность юного фанатика. Готового по первому слову обрушиться на врагов Революции без жалости или сомнений.

Антон

Пока Антон добирался до назначенного места, он совершенно потерял ориентацию. Не в том смысле, что у него были какие-то проблемы со следованием инструкциям, переданным посланцем леди Кэтрин. К услугам Антона был многолетний опыт отыскания пути в трехмерных лабиринтах строящихся кораблей не пользуясь ничем, кроме чертежей или устных инструкций. Но заходя в маленькую кофейню, расположенную в конце аллеи в Старых Кварталах, он бы под страхом смертной казни не смог сказать, в каком направлении движется. На север, восток, юг или запад. Ему казалось , что он всё ещё способен отличить верх от низа, но и в этом он начал сомневаться.

Не доставил ему особой радости и вид Роберта Тая, одарившего его особо невыносимой улыбкой, какой эксперт приветствует новичка. Тай пошел другой дорогой. И, хотя отправились в путь они одновременно, старый мастер со всей очевидностью имел более чем достаточно времени на то, чтобы с комфортом расположиться на своём месте за столом.

Но мастеру Таю по дороге к столу достался только кислый взгляд. Внимание Антона было приковано к двум другим сидящим за столом людям. В одном случае поскольку был восхищен. В другом — поскольку был ошарашен. Можно даже сказать возмущен.

— Что ты здесь делаешь? — потребовал он ответа. — Леди Кэтрин, — неубедительно добавил он.

Кэти начала было вставать на дыбы, но Джереми её опередил.

— Что я говорил? — довольно заметил он. — Милейший капитан запал на тебя, девочка.

Заявление заставило Антона и Кэти обоих проглотить всё то, что они собирались сказать и уставиться на Джереми. Бывший раб выдержал это без видимых проблем.

— Тех, кто говорит правду, нигде не любят, — добавил он, поворачиваясь к Роберту. — Верно?

Тай ничего не ответил, но улыбка на его лице, когда он потянулся за своим кофе, выражала полное согласие. Антон и Кэти переглянулись. Кэти выглядела немного покрасневшей. Антон не покраснел — его кожа была гораздо темнее — но натянуто выпрямился и прочистил горло.

— Я просто беспокоюсь о безопасности графини, — заявил он.

— А я о чём? — спросил Джереми. — Почему бы ещё настоящему грифонскому горцу хоть пальцем пошевелить ради благополучия бездеятельного паразита? — Он скосил взгляд в сторону Кэти. — Ну… просто паразита, как минимум. Леди сложно обвинить в бездеятельности.

Антон сдержал гнев. Отчасти напомнив себе о дочери. Отчасти…

К дьяволу этого шута ! Но под раздражением скрывалась нотка юмора. Антон не мог отрицать, что наглый маленький человечек — подобный спрайту как размерами, так и поведением — подобрался довольно близко к истине.

“На самом деле прямо в яблочко”, — признал про себя Антон, возвращаясь взглядом к графине. Этим утром Кэти одела не дорогое платье из тонкого материала, а куда более прочную одежду — брюки и рубашку с длинными рукавами — пригодную для прогулок на природе. Наряд был явно не новый и удобно на ней сидел.

Антон знал, что Кэти было за пятьдесят. Но она получила пролонг третьего поколения и вместе с ним многие десятилетия юношеской внешности. Хотя большинство людей сказали бы, что её наряд не очень идет к высокой, стройной фигуре, Антон счел его ещё более привлекательным, чем платье, которое было на неё прошлым вечером. Практичная одежда идеально гармонировала с её простым, открытым лицом. Молодая, здоровая, энергичная — женщина наслаждавшаяся жизнью на всю катушку.

Он судорожно искал слова.

— Я озабочен, Кэти, — пробормотал он. — Это может оказаться опасным.

— Не для вас двоих, — заявил Джереми. — А её присутствие здесь в любом случае необходимо. — Он сделал вежливый жест в сторону последнего из стоящих у стола кресел. — Присаживайтесь, капитан Зилвицкий. Есть новости, и изменение в планах.

Это заявление вымело все мысли из головы Антона. Он скользнул в кресло и наклонился над столом, положив ладони на его край.

— Что за новости?

Его невероятной ширины плечи, напрягшиеся в мрачном предчувствии, сделали его угловатую голову похожей на валун, водруженный на вершину небольшой горы.

Наконец, ухмылка Джереми уступила место гораздо более приятной улыбке.

— Хорошие новости, капитан. Пока, по крайней мере. Ваша дочь сбежала от похитителей.

Антон, затаивший дыхание, теперь шумно выдохнул.

Где она ? — потребовал он ответа, приподнимаясь. Ему пришлось сдерживаться, чтобы не потянуться через стол и не вытрясти ответ из Джереми. К счастью, годы службы офицером разведки не прошли совсем даром. Разведчики, как и философы, всегда понимали первичность познания.

Поэтому через секунду Антон медленно сел обратно.

— Как вы узнали? — спросил он.

Всё ещё улыбаясь, Джереми помотал головой.

— На этот вопрос вам, капитан, я не отвечу. Не потому, конечно, что я вам не доверяю. — Шутовская ухмылка вернулась на своё место. — Черт побери, нет! Но после того, как всё это дело закончится, боюсь вы можете вспомнить, что являетесь офицером Её Величества Королевского Флота Мантикоры и почувствуете искушение нанести удар от имени своей королевы.

Джереми был не первым из тех, кто недооценил интеллект, скрывавшийся за внешностью тупоголового грифонского горца. Антону потребовалось не более пяти секунд, чтобы увидеть связи.

— Я был прав, — решительно заметил он и взглянул на Кэти. — Ты передала ему нашу беседу?

Та кивнула. Теперь был черед Антона ухмыляться Джереми. И хотя его ухмылку вряд ли можно было назвать шутовской, в неё был всё тот же демонический юмор.

— Это было сделано хевом-одиночкой. А вы поддерживаете с хевами связь. С теми, кто недоволен его действиями.

Джереми вздрогнул. Что-то в выражении его лица немедленно навело Антона на следующее умозаключение.

— Нет, — пророкотал он. — Беру свои слова обратно. Операция проводилась вне обычных каналов, но тот, кто отдал приказ, не был одиночкой. — В его ухмылке теперь совершенно не было веселья. По правде говоря, в неё была смерть. — Это был Дюркхейм, верно? Вонючая свинья. А те, с кем вы поддерживаете контакт и есть настоящие одиночки.

На лице Джереми не было никого выражения. Его светло-серые глаза, уставившиеся на Антона, были также безжизненны, как железные плошки. Медленно, он повернул голову и взглянул на Кэти.

— Скажи мне это ещё раз, — проскрежетал он.

— Ты, мать твою, слишком умен, чтобы это было тебе на пользу, — хихикнула она и просияла Антону. — Он очень умный маленький человек. Но ему постоянно приходится иметь дело с дикими зверьми, и иногда он забывает использовать достаточно длинную палку. — Улыбка её была очень одобрительной. Очень теплой, на самом-то деле. — Поздравляю, Антон. Неплохо для разнообразия видеть его покусанным.

— Напоминания было достаточно, — проскрежетал Джереми. — Необходимости в песнях и плясках не было.

— Была, — решительно возразила Кэти.

Джереми проигнорировал её. Он снова уставился на Антона своими безжизненными, безжизненными глазами. Внезапно, Антон вспомнил, что Джереми Экс, несмотря на избранную им шутовскую маску, был одним из самых смертоносных людей галактики.

На мгновение он хотел выдать какое-нибудь заверение. Но затем, под действием врожденного упрямства и собственной холодной ярости, он проглотил слова и просто уставился на него в ответ. Его взгляд, хоть и не был вполне безжалостным, всё-таки не принадлежал человеку, которого легко, если вообще возможно, запугать.

Антон слышал, что Кэти затаила дыхание и видел периферическим зрением внезапную неподвижность Роберта Тая. Но взгляда от Джереми не отрывал.

А затем, примерно через три секунды, мгновение прошло. Ко взгляду Джереми, казалось, вернулась глубина, и человечек откинулся в кресле.

— Э-э, но вы же ничего не скажете, капитан, верно? Вами движет честь горца. Вы сохраните при себе знание того, что среди хевов есть оппозиция, а не передадите это своему начальству.

Антон фыркнул.

— Мы уже много лет знаем, что среди хевенитов есть проявляющие недовольство.

Взгляд Джереми не дрогнул. Через мгновение Антон отвел глаза.

— Но да, это первый раз, когда в наличии конкретные свидетельства того, что это распространяется и на ГБ. И первый раз — учитывая относительно маленький размер контингента хевов здесь — когда мы вероятно могли бы точно определить их личности.

Он вдохнул всей грудью и расправил плечи.

— Грифонский горец, как говорится.

— Жизнь за жизнь, капитан, — тихо сказал Джереми.

Антон немедленно понял туманный намек. По какой-то причине он заставил его почувствовать теплоту к сидевшему на другом конце стола человеку. Конкретно мыслящему человеку. Во многом подобному ему самому, каково бы в остальном не было между ними различие.

— Да, — проворчал он. — Дочь за мать, и я буду нем как могила.

Джереми серьезно кивнул.

— Сойдет. — И тут он снова вернулся к шутовскому поведению. — И тебе же от этого лучше, парень! Поскольку именно те самые жалкие разложившиеся хевы достанут твою дочь. Не ты и не я.

Антон вытаращил на него глаза.

Шут.

— О, да. Уж точно не мы. У нас есть другие дела.

Вытаращенные глаза.

Чертов шут.

— Ну это же просто, как дважды два, парень! Они могут достать её, приняв участие в охоте. Мы не можем.

Антон сжал кулаки.

— Так какого

Джереми покачал головой.

— Подумать только, что именно он секунду назад был настолько проницателен. Подумай, капитан. Жалкие разложившиеся хевы — хев , следовало бы сказать — могут достать девочку. Но я не сказал, что он сможет вытащить её.

Назад Дальше