Сегодня, как и вчера, первым шёл Славик, следя за направлением и был нехарактерно мрачно-задумчив.
— С нами происходит что-то странное.
— Ты это только что заметил?
— Нет, по-настоящему странное. Если вчера, образно говоря, в моей голове поселился компас, то сегодня к нему добавился справочник-определитель всего сущего. Тебя это не беспокоит?
— Могу вернуть тебе твою же фразу: «Мне это нравится!». А что тебя не устраивает?
— Я начал ощущать свою принадлежность к этому миру. До сих пор я был словно сам по себе. Как Дядя Фёдор из Простоквашино «Сам по себе мальчик. Свой собственный». А теперь меня словно кто-то забрал себе, не спросив моего мнения на этот счёт.
— Ты не эколог по своему мировосприятию.
— А в чём разница?
— А разница в том, что чем больше изучаешь биосферу, вникаешь во все взаимосвязи, тем больше ощущаешь свою связь с ней. Даже не так: себя её частью. Ты пока не паникуй. Надо ещё во всём разобраться, — она замолчала что-то обдумывая. — И знаешь, давай-ка действительно не будем распространяться о том, что с нами происходит. Как ты и хотел с самого начала.
— А что так?
— А то, что здесь дело попахивает уже не больничкой с карантином, а как бы нам не стать подопытными кроликами. Или ещё чего похуже. Во избежание.
В паре метров над ними по параллельной ветке на громадной скорости пробежала какая-то тварь, размером с собаку. Елена проводила её задумчивым взглядом. Ещё вчера она шарахнулась бы от такой попутчицы, а сегодня откуда-то знала, что животное совершенно не опасно для неё. Это хоть и хищник, но охотится на куда более мелкую добычу. Интересный эффект. Елена стала ещё внимательней присматриваться к окружающему. И больше понимать. Вот цепочка из крошечных царапинок-насечек на листе — след проползания хищной многоножки, вот гроздь ярко-красных ягод свисает с лианы и не ягоды это вовсе, а спорангии, совершенно несъедобные для человека. Метрах в ста пятидесяти внизу и влево неторопливо шествовало стадо тех самых ящеров, которые их вчера так напугали. Сегодня Елене было очевидно, что это животные не только растительноядные, но и настолько флегматичные, что на них, наверное, можно было даже прокатиться.
А Славик всё с той же мрачной целеустремлённостью пробирался вперёд, не обращая внимания на окружающие чудеса. Надо что-то делать. Как-то исправлять настроение парню.
— Всё ещё не пришёл в себя?
Славик обернулся и увидел счастливое, улыбающееся лицо Елены.
— Чему радуешься?
— Окружающему миру и своему месту в нём. Хочешь, и тебя обрадую?
— Хочу, — уныло согласился Славик.
— Давай повторим вчерашний эксперимент, — господи, неужели это только вчера было, кажется целая жизнь с тех пор прошла. — Закрой глаза и попробуй поискать…
— Солнце, — улыбнулся Славик.
— Да нет, не солнце, чего его искать! Скажем, ближайший источник опасности.
— А это интересно, — оживился он и начал походить сам на себя. Он поудобней уселся на ветке, пристроил рядом рюкзак, расслабился. Перед закрытыми глазами начали проявляться цветные пятна разной дальности, размера и интенсивности свечения. Он открыл глаза и попытался совместить картинки. Кое-что даже получилось.
— Ого. Занятно. Вот эти листья ядовиты, — он отвёл в сторону зелёную метёлку, почти упавшую ему на лицо. — Дотрагиваться можно, но упаси бог съесть. Вот эта мелочь насекомая может нехило покусать. А вон тот цветочек, — и кивком указал на растительную воронку метрового диаметра, — лучше не нюхать — весь день глюки ловить будешь. Здорово. Снова начинаю чувствовать себя суперменом.
Дальше дорога пошла веселей. Они уже не так осторожничали и не слишком стремились как можно скорей добраться до базы. Часть пути проделали пор земле, часть по ветвям деревьев. Нередко делали крюк, понимаясь вверх или спускаясь, чтобы поближе рассмотреть какую-нибудь любопытную штуковину. Впоследствии, при вспоминании этого дня, Елене он начинал казаться шагом назад в детство, когда готов гоняться за щенками и котятами, взять в руки лохматую гусеницу, чтобы внимательнее её рассмотреть, погладить ёжика, а также залезть на дерево, скатиться в овраг… в общем проделать кучу вещей, которыми не придёт в голову заниматься взрослым.
В полдень сделали остановку у небольшого лесного озерца, чтобы отдохнуть и перекусить. Достали последние оставшиеся рационы, воды набрали в листовой розетке какого-то растения. Имея компактный многоразовый фильтр, можно было не опасаться за её чистоту. Вальсиноры отступали от берега озерца на два-три метра и расположиться можно было прямо на белоснежном тонкозернистом песке. А заодно, впервые за истекшие сутки, умыться и ополоснуть гудящие ступни. Хотелось, конечно, искупаться, но мелькающие под поверхностью воды неясные тени внушали опасение.
— Ну вот, выяснилась ещё одна особенность: похоже наш биосканер, — Славик выразительно постучал себя по лбу, — в воде работает не слишком хорошо.
— Знаешь, то что есть, и так — сказка. Я не представляю, как бы мы шли без новообретённых способностей.
— Да я разве спорю, — Славик пожал плечами и засунул в рот галету. — Но всё же интересно, почему так происходит. До сих пор, никаких сбоев не было.
— У меня есть теория, — Елена помедлила. — Ничем не подтверждённая, основывающаяся только на моих внутренних ощущениях…
— Ну, давай, не томи.
— Мне кажется, всю информацию мы получаем непосредственно от Леса, а озеро не является его частью.
— Значит всё, что касается местной водной флоры-фауны придётся узнавать опытным путём, — ничуть не расстроился Славик.
— Как думаешь, скоро мы дойдём?
— Наверное, ещё до заката будем на месте. Разве ты не чувствуешь?
— Не в этом дело. У меня есть предложение. Точнее желание, — и она в нерешительности замолчала.
— Что за желание, что ты его никак озвучить не можешь? Надеюсь неприличное?
— Можно сказать и неприличное. Давай ещё раз в лесу заночуем.
— Хочешь проверить, что даст ещё одна ночь наедине с Лесом?
— Хочу. И ещё мне кажется, что изменения всё равно произойдут, но здесь они будут полнее и как-то естественнее, что ли.
— Можно я не буду давать ответ сразу?
— Разумеется. Кто же тебя заставит? Но мне хочется побыстрее узнать тайны этого мира и не очень хочется возвращаться к людям. По крайней мере, здесь никто не пристаёт с расспросами и не мешает обдумывать происходящие с нами изменения.
— И до чего ты уже додумалась? Ну, кроме того, о чём мы уже говорили?
— Ты заметил, как легко нам было сегодня идти? Сколько раз мы сегодня слазили-залазили на деревья? И это при повышенной плотности воздуха, минимальном рационе, четырёхчасовом сне на дереве не в самой удобной позе!
— Заметил. Ещё вчера. Правда, сегодня это проявилось ярче. О, а ещё равновесие. По-моему ни ты, ни я сегодня даже не попытались упасть.
— Точно. И со всеми этими навыками надо освоиться. А на базе нам точно покоя не дадут.
— Ты меня уже почти убедила. Но можно, я ещё немного подумаю?
— Давай лучше собираться и пойдём, — хотя с крошечного песчаного пляжика уходить совершенно не хотелось. Подгоняла только мысль, что рацион они употребили последний. А если поискать еду среди окружающей растительности? Уже опробованной капустной лианы им не встретилось, но ведь наверняка есть что-то ещё съедобное. Её взгляд упал на какой-то слизнеподобный организм, с парой ветвистых антеннок на одном из концов тела и кислотно-жёлтой бахромой по краям. Судя по ощущениям — вполне съедобное. Но такую пакость можно есть только совсем уж с голодухи. Поищем что-нибудь другое. По пути.
И, разумеется, что-нибудь другое нашлось. Пара горстей каких-то ягод и шишковидные наросты на коре дерева показались вполне съедобными. Разумеется, чувство голода было не настолько сильным, чтобы рисковать жизнью, пробуя незнакомую пищу. Со стороны Елены, это было принципиальное решение — доверять своим новообретённым способностям и тем подсказкам, которые щедро раздавал Форрестер. Чем руководствовался Славик, она не спросила, но лопал он с завидным аппетитом и без малейшего сомнения.
К базе подошли уже в сумерках. Стоя на двадцатиметровой высоте, они наблюдали за тем, как в окнах приземистых зданиях жилых и лабораторных корпусов загораются огни. Что-то в этой картине было неправильно. Слишком тихо. Обычно, в такой ранний тёплый вечер, народ, не занятый профессиональными и общественными обязанностями, высыпал на улицу посидеть, покурить, пообщаться.
— Знаешь, мне как-то туда не хочется.
— Да, что-то у них явно случилось.
— Не в этом дело, — Славик недовольно поморщился. — Мне не хочется ступать на эту безжизненную корку. Разве ты не чувствуешь? Там нет ничего живого. Даже микроорганизмов. Кроме тех, что мы принесли с Земли.
— Знаешь, мне как-то туда не хочется.
— Да, что-то у них явно случилось.
— Не в этом дело, — Славик недовольно поморщился. — Мне не хочется ступать на эту безжизненную корку. Разве ты не чувствуешь? Там нет ничего живого. Даже микроорганизмов. Кроме тех, что мы принесли с Земли.
— Действительно. Похоже, местная биота избегает селиться на этом каменистом плато. Надо будет проверить тот образец, что мы для Грегсона захватили. Ты его ещё не выбросил?
— Ну что ты. Я бы скорее выбросил тушёнку. По крайней мере, без еды несколько дней обходиться можно, а без открученной головы — сомнительно.
— Шутник. Так, что ты решил? Возвращаемся прямо сейчас?
— Нет, наверное. Отойдём на пол километра и опять где-нибудь на дереве устроимся. Только я спать не буду. Так посижу. Потом в лагере отосплюсь.
И оба путешественника, никем не замеченные, исчезли в кронах деревьев. Над чем всю ночь медитировал Славик — неизвестно, но наутро он выглядел спокойным и уравновешенным. А ещё сонным. Даже в таком, относительно юном возрасте, сутки обходиться без сна — тяжеловато. А Елена свои сны практически не запомнила. Осталось только ощущение, словно побывала внутри какого-то механизма, вроде часового или попала в многомерную паутину, по которой то и дело проносятся энергетические разряды. Смысл этих видений от неё ускользал, но подозревала она, что это опять не просто картинки цветные привиделись. Похоже, что во сне, когда человек открыт и разум его не занят повседневными делами, с ними пытался напрямую общаться этом Мир, рассказывая о себе важное. И что за знания ей достались в эту ночь, обязательно станет понятно позднее.
4
На следующий день к лагерю они подошли когда уже рассвело, и основная часть персонала собиралась на завтрак. Как и подозревала Елена, вокруг них сразу же поднялась суматоха. Их теребили, ощупывали, задавали тысячи вопросов одновременно на нескольких языках. И только решительный и возмущённый голос Славика, требующего: «Сначала накормить, напоить, в баньке попарить, а потом уж расспрашивать», положил конец этому безобразию. Конечно, их первым делом отвели в столовую и накормили горячим и конечно, любопытствующие обломились, потому, что сразу после завтрака их вызвали к начальству на разбор полётов.
Господин Вейшенг, американец китайского происхождения, на данный момент считался начальником экспедиции (правда, отвечал в основном за организационно-хозяйственную часть, потому как научного руководства набиралось, чуть ли не больше чем самих участников экспедиции). Разумеется, он в совершенстве владел одним из двух самых распространённых в лагере языков, а именно — английским и поскольку Славик и Елена владели им на разговорном уровне, переводчик не понадобился. Кабинет Вейшенга представлял собой два объединённых жилых бокса, а потому был размером не с кладовку, а с две кладовки. Но всё же, монументальный начальственный стол и такое же кресло там уместились.
— Господин Филиппенко, госпожа Маршалл, — начальник обозначил приветствие наклоном головы и сразу перешёл к воспитательной части. — Чем вы оправдаете ущерб нанесённый имуществу экспедиции?
Славик, которого после бессонной ночи и сытного обеда основательно развезло, никак не прореагировал на претензии начальства. И в обычное-то время, ему была свойственна изрядная доля философского пофигизма, а уж когда с трудом удаётся держать глаза открытыми… Потому объяснения с начальством взяла на себя Елена, которую, впрочем, предстоящий разнос тоже не сильно взволновал. Хорошо быть настоящим специалистом — никакое начальство не страшно, потому как найти замену администратору не слишком сложно, а попробуй-ка, замени серьёзного учёного.
— Уточните, пожалуйста, что вы имеете ввиду.
— А вы не понимаете? Вертолёт! Последняя военная модель! Брошен вами посреди диких джунглей. Замену ему спонсоры нам ни за что не дадут, — и это было чистой правдой. Финансирование этого проекта и так перешло за все лимиты, а уж потеря столь дорогостоящего транспортного средства, да ещё настолько глупая… господин начальник с содроганием представлял себе, как будет объяснять это собственному руководству, которое в местные трудности вникать не слишком хотело, зато деньги считать умело очень хорошо.
— Вы полагаете, нам его надо было на себе тащить?
— Я полагаю, вам его не надо было ломать, — припечатал начальник. — Его стоимость будет удержана из вашего жалованья.
— После того, как будет доказано, что авария произошла по нашей вине, — поставила точку в разговоре Елена и, подхватив Славика под локоть, потащила его к жилым корпусам. Ещё чего придумал, за такую игрушку пол жизни долги выплачивать надо.
— Это что такое было? Что за наезд? Все же знают, что любая техника здесь ломается чуть не силой мысли.
— А, не обращай внимание. Нормальное начальственное поведение. Сначала смешать с грязью за любую провинность, не важно, вымышленную или реальную. Под конец за что-нибудь похвалить. И отправить на трудовые подвиги. Я просто не стала дожидаться второй части и оставила последнее слово за собой. Где твоя комната?
— За следующим поворотом.
Отправив Славика отсыпаться, Елена решила разобрать рюкзаки. Там, кроме туристического снаряжения, были ещё карты памяти из приборов с ценной научной информацией и собственноручно собранные образцы, которые срочно требовалось рассортировать. В лаборатории, подойдя к столу Иван Ивановича, она увидела там и Марка Грегсона.
— Какие новости? Что случилось в наше отсутствие?
— Да много чего. Я вот подал самоотвод. Хотел вернуться на Землю, — настроение у Марка за это время точно не изменилось. По крайней мере, не улучшилось. Похоже, мужик собрался впасть в депрессию.
— И почему не вернулся?
— Не пустили. Ты разве не слышала — карантин у нас. Связь с Землёй только в одностороннем порядке. Три человека со вчерашнего утра лежат в беспамятстве и бредят. А медики не могут обнаружить причину заболевания. Говорят, все анализы в норме. А я-то здоров. А мне по-прежнему делать нечего.
— Утешься, мы тебе данные с вертолётной экскурсии принесли.
— Так вы же рухнули! И приборы вместе с вами.
— Славик догадался карты памяти из них вынуть — они почти ничего не весят. И кусок породы мы для тебя откололи. Только пока не отдадим. Славик хотел сначала микробиологический анализ провести.
— Давай что есть, — куда только девалась меланхолия? Вот же энтузиаст!
— Чего это он так понёсся?
Иван Иваныч усмехнулся в усы:
— Есть у нашего Марка голубая мечта: разгадать закономерность по которой вращается эта планета. Не шутка ведь — одинаковый климат на всём шарике, ни тропиков тебе, ни полюсов.
— Ну, бог в помощь. А у нас что новенького?
— Много интересного. Мы тут с коллегами внимательно рассмотрели те срезы, которые ты добыла в начале недели. Помнишь?
— И каковы результаты? Хотя бы предварительно на словах? Отчёты я потом посмотрю.
— Результаты такие: соединённые деревья безусловно являются генетически разнородными, то есть ни о какой колонии клонов речь не идёт; потом, при подробном рассмотрении места срастания оказалось, что имеет оно очень сложное анатомическое строение, отдалённо напоминающее отделительный слой, который образуется в основании черешка листопадных земных деревьев. Пропускная способность у них очень маленькая, так что маловероятно, что связаны деревья в единую трофическую сеть. Для чего-то они служат для другого.
— Например, для обмена информацией, — Елене вспомнился давешний сон. — Сколько всего у вас случилось! Вот так исчезнешь на несколько дней, а у вас столько новостей и открытий. И всё без меня!
— На несколько дней. Могли ведь вообще не вернуться, — воскликнул Иван Иваныч, наблюдая, как Елена споро вытаскивает и распределяет по анализаторам собранные образцы. — Ну и напугали вы нас своим крушением. А потом исчезли со связи на два дня. Ты действительно не пострадала? Рассказать не хочешь, что у вас там произошло?
Деликатные коллеги в разговор не вмешивались, но было заметно, как при последнем вопросе у некоторых чуть уши не повытягивались.
— Действительно. Только палец, помнится, слегка ушибла. А рассказывать… с одной стороны мы много интересного видели. Похоже, здесь, у каменных плато, биота сильно обеднена и если вы сами отойдёте от лагеря на пару километров, а ещё лучше заночуете где-нибудь там, вы тоже увидите много нового и интересного. А из событий… шли, шли и пришли, даже с курса особенно не сбились. Ладно, Иван Иваныч, всё это хорошо, но мне бы помыться с дороги.
— Ага, и перекусить, — не утерпел и встрял в разговор Никита Поливаев, старший биофизик. — Видели мы, как вы со Славиком за завтраком лопали. Где он, кстати?