— Может, у нас вовсе не будет дочерей, — мстительно прошипела она.
— Ну хотя бы одна! Чтобы была твоей копией, дорогая, но упаси Бог, чтобы она уродилась такой же сумасбродкой!
— А где твой брат Джордж? — спросила она, спеша сменить тему. — Наша свадьба через три месяца, а я еще не видела твоего ближайшего родственника. Почему он не приехал с тобой в Лондон?
— Потому что денег хватало только на меня; Ты познакомишься с Джорджем, когда он приедет с поля, где надзирает за работами. Мой младший брат — земледелец в душе.
— Как наш король, — улыбнулась она, довольная, что он уже не сердится.
— Как король, только без его казны, — усмехнулся герцог.
— Может, стоит купить ему ферму? — серьезно спросила Аллегра.
— Только не скажи об этом Джорджу, иначе он станет твоим рабом навеки. Больше всего на свете бедняга хочет иметь свою землю. Я думал, что брат предпочтет службу в армии или сан священника, но он мечтает о собственной ферме да еще о Мелинде, младшей дочери нашего соседа Франклина.
— В таком случае он просто должен иметь свою ферму, потому что ни один отец не отдаст дочь в жены нищему… если не считать тех случаев, когда нищий оказывается герцогом, — лукаво протянула она.
Герцог снова расхохотался.
— Ты настоящая плутовка, дорогая, — беззлобно ответил он, и в его голосе, пожалуй, прозвучало что-то вроде нежности. Но может, Аллегре только показалось? — А, вот и он! — воскликнул герцог и, приветственно взмахнув рукой, окликнул:
— Сюда, Джордж! Познакомься с будущей невесткой!
Двойник Куинтона, разве что чуть помоложе, легко соскользнул с седла. Правда, у Джорджа в отличие от брата глаза были не серебристо-серые, а голубые. Он был без куртки, а рубашка, расстегнутая у ворота, открывала блестевшую от пота грудь.
— Это мисс Морган? — спросил он, приветливо улыбаясь. — Черт возьми, Куинт, она еще красивее, чем ты описывал. Правда, ты не особенно красноречив, если речь идет не о лошадях. Ваш слуга, мисс Морган!
Он почтительно поклонился. Аллегра присела.
— Рада видеть вас, братец Джордж. Боюсь, что я шокировала Куинта, появившись без предупреждения, но он уже успел остыть.
— Она проскакала двадцать миль без сопровождения, — сухо объяснил Куинтон младшему брату.
— Неужели? Будь я проклят, Куинт, она молодец! Теперь я вижу, что она не захочет плясать под твою дудочку, — ухмыльнулся Джордж.
— Веди себя прилично, малыш, — строго предупредил старший брат. — Аллегра грозится купить тебе ферму!
— Правда? — ахнул Джордж, но тут же сник:
— Ты издеваешься надо мной, Куинт, а это нечестно!
— Вовсе нет, — вмешалась Аллегра. — Вы уже присмотрели себе землю, Джордж? Хороший участок? Плодородный и чтобы была вода поблизости?
— Вы и вправду не шутите? Но мечта не может сбыться так легко!
— Я не фея-крестная, — серьезно ответила Аллегра. — Если у вас есть на примете ферма, я куплю ее на паях с вами.
Вы будете получать только половину доходов, пока не вернете мне долг. Это чисто деловое предложение. Я вкладываю деньги — вы обеспечиваете прибыль. Отцовские стряпчие составят контракт, если, разумеется, вы согласны.
— Да! — не колеблясь воскликнул Джордж.
— В таком случае отец свяжется со своими поверенными.
Пусть они ведут переговоры, иначе владелец при известии, что деньги дает дочь лорда Моргана, взвинтит цену до небес.
У вас есть еще какой-то доход, кроме того, что вы получаете, работая на брата?
— Сто тридцать фунтов в год, по завещанию бабушки, — пробормотал Джордж.
— В таком случае, получив землю и имея доход, вы, несомненно, сможете просить у сквайра Франклина руки его дочери. Вряд ли она получит лучшее предложение, разве что уж очень хороша собой. У нас в семье будут две свадьбы! Как, милорд, вы согласны?
Герцог, потрясенный тем, как спокойно взяла Аллегра бразды правления в свои руки и избавила брата от всех горестей, только пожал плечами;
— Больше меня не тревожит твоя страсть к приключениям, Аллегра. Любой разбойник, посмевший на тебя напасть, в два счета понял бы, что перед ним достойный противник, ибо твой ум острее любого оружия.
Но несмотря на похвалы, в душе он сомневался, что такая деловитость и постоянное стремление вмешиваться в мужские дела подобают герцогине Седжуик.
Аллегра довольно улыбнулась.
— Спасибо, — тихо ответила она. Кажется, всего за несколько минут она приобрела уважение Куинта, а это означает для нее больше, чем все навязчивые уверения в любви, столько раз слышанные от поклонников. Да, этот лондонский сезон оказался на редкость успешным. Остается надеяться, что их брак тоже не закончится крахом.
ЧАСТЬ II Лето и осень 1795 года ИДЕАЛЬНАЯ ПАРА
Глава 7
Вечером Куинтон Хантер сидел один в маленькой комнатке, служившей ему кабинетом, где он обычно занимался делами поместья. Здесь не было ничего из мебели, кроме древнего бюро и потертого стула с гобеленовой обивкой. Справа находилось высокое двойное окно в свинцовом переплете, слева — дубовая дверь. По обе стороны камина возвышались узкие полки, уставленные книгами. Веселое пламя плясало в камине, прогоняя сырость июльского вечера. В доме было тихо. Рабочие ушли. Его невеста со своей бойкой горничной поднялись наверх, в заново обставленные покои будущей герцогини. Онор прибыла спустя два дня после своей хозяйки, восседая на доверху нагруженной телеге. Остальное, как было сказано герцогу, будет выслано позже. Так и случилось. Он помыслить не мог, что у молоденькой девушки столько вещей.
Мысли герцога были тревожными. Он знал, что должен жениться, причем на богатой, и уже свыкся с мыслью о союзе с Аллегрой Морган. Но сейчас сомневался в мудрости принятого решения. Она совсем не годится для роли герцогини Седжуик. Все девицы, которых он встречал до сих пор, были почтительны, кротки и милы, склонялись перед желаниями своих повелителей, даже если эти джентльмены были явно не правы. Аллегра, как он уже понял, не из таких. Что же за герцогиня из нее выйдет? Возможно, было бы лучше расторгнуть помолвку и позволить гордому роду умереть вместе с ним и Джорджем.
Именно положение Джорджа послужило причиной невеселых размышлений. Куинтон так переживал за брата, но тут явилась Аллегра и мигом все уладила. Герцог был вынужден признать, что, хотя и был рад счастью Джорджа, в то же время находил действия Аллегры откровенно раздражающими. Почему ей так все легко дается, черт побери, тогда как к нему удача постоянно поворачивалась спиной?! Но может, для дочери самого богатого в Англии человека нет ничего невозможного? И это сильнее всего ранило его гордость.
Он опозорит фамильное имя, заключив брак исключительно по расчету. Разве человек чести способен на такое?! Да, если он находится в отчаянном положении…
Конечно, Аллегра ослепительно красива, у нее безупречные манеры и доброе сердце, но в то же время порой она пряма и дерзка до грубости. Бесконечно терпеливая со слугами и теми, кто был ниже ее по положению, она совершенно забывала об этой добродетели в присутствии высокородных особ, не обращала внимания на титулы и звания и не выносила глупцов. К тому же она была так чертовски независима, когда речь шла о деньгах.
— Я, — уже успела сообщить жениху она, — стану присматривать за слугами. Они имеют привычку распускаться и даже воровать, если возникнут соблазны. Лучше с самого начала не давать им повода для этого.
— Крофты служат в нашем доме едва ли не с детства, — надменно бросил герцог.
— Я не говорю о Крофтах, — возразила Аллегра, — но мне придется нанять целый штат прислуги. Нельзя же, чтобы милый старина Крофт и его добрая женушка вдвоем управляли таким огромным хозяйством, каким скоро будет наше. Я, разумеется, стану платить слугам из тех денег, что даст мне отец.
Можете делать со своими все, что пожелаете. Жена ведет хозяйство, муж — дела поместья. Так меня наставляла тетя-мама.
Или она не права?
Герцогу пришлось неохотно признать, что новоиспеченная леди Морган совершенно верно распределила обязанности в семье. Но и это неизвестно почему его обозлило. Аллегра же безмятежно продолжала все делать по-своему, на деле доказывая, что все можно купить. По-видимому, она искренне считала, что деньги дают ей право командовать в чужом доме. И хотя ему была ненавистна мысль об этом, все же вкус Аллегры нельзя было назвать дурным или претенциозным. Она не тяготела к вызывающей роскоши и обладала несомненным чувством стиля. Богатство ее отца спасло Куиитона и его поместье, но осознание этого еще больше выводило его из себя.
Зато дом преобразился. Нужно быть честным: герцогу нравилось все, что он видел. Внешний вид Хантерз-Лейра остался в неприкосновенности. Здание было построено в форме буквы "Н", как было модно в 1500 году, когда правил первый король из династии Тюдоров Генрих VII и дом восстанавливали после опустошительного пожара. Выцветший с годами кирпич отливал розовым в тех местах, где обвивающий стены плющ чуть поредел. На крытой сланцевой черепицей крыше возвышались каменные дымовые трубы. Поврежденные черепичные плитки заменили, окна укрепили, перекрасили и вымыли. Его любимая зала в той части старинного дома, которая уцелела при пожаре, была по его требованию оставлена нетронутой.
Зато дом преобразился. Нужно быть честным: герцогу нравилось все, что он видел. Внешний вид Хантерз-Лейра остался в неприкосновенности. Здание было построено в форме буквы "Н", как было модно в 1500 году, когда правил первый король из династии Тюдоров Генрих VII и дом восстанавливали после опустошительного пожара. Выцветший с годами кирпич отливал розовым в тех местах, где обвивающий стены плющ чуть поредел. На крытой сланцевой черепицей крыше возвышались каменные дымовые трубы. Поврежденные черепичные плитки заменили, окна укрепили, перекрасили и вымыли. Его любимая зала в той части старинного дома, которая уцелела при пожаре, была по его требованию оставлена нетронутой.
Но Аллегра приказала вымыть и отполировать каменный пол, стенные панели, вычистить каменные очаги и оконные проемы. Войдя как-то в залу, он увидел лакеев, которые, стоя на длинных лестницах, усердно мыли стекла. К собственному удивлению, герцог увидел, что в рамы вставлены витражи, о существовании которых он даже не подозревал. Гобелены и шелковые знамена были сняты, вычищены, починены и водворены на прежние места. После всех стараний мебель засверкала, а на главном и боковых столах были поставлены цветы, наполнявшие воздух благоуханием.
Тесная передняя, к которой прежде примыкали какие-то бесполезные каморки, после того как убрали перегородки, превратилась в просторный, изящный овальный холл с широкими лестницами по обеим сторонам.
Шесть дней в неделю в доме кипела работа. Под ноги попадались ведра с алебастром, водой и песком. Уже была отделана новая столовая; ее стены обтянули красной парчой и повесили дорогие картины. Люстры, заказанные в ирландском городе Уотерфорде, славившемся своим хрусталем, должны были прибыть только в начале будущего года. Мебель, изготовленная в мастерских знаменитого Чиппендейла, обещали прислать еще до свадьбы.
На первом этаже располагались библиотека, небольшой кабинет герцога, будуар герцогини и большая гостиная. На втором — столовая с буфетной, великолепная бальная зала и еще одна маленькая семейная гостиная.
Крохотных клетушек больше не существовало: стены попросту снесли. Третий этаж был отведен для хозяйских и гостевых спален. На четвертом находились помещения для слуг.
Первыми были закончены комнаты Аллегры, отделанные в ее любимых тонах. Стены небольшого салона до половины обтянули бледно-зеленой парчой, а ниже отделали панелями светлого дерева. На дубовом полу лежал обюссонский ковер: на светло-зеленом фоне были рассыпаны золотистые и розовые цветы с темно-зелеными листьями. Занавеси тоже были из зеленой с золотом парчи, в тон золотистой, с кремовыми точками, парчовой обивке дивана. Стулья с изогнутыми спинками и ножками были обтянуты такой же парчой, что и диван.
На каминной полке стояли красивые позолоченные часы, бившие каждую четверть часа.
Лорд Морган лично заказал мебель для дочери еще до отъезда из Лондона, поэтому обстановка красного дерева была не только изящна, но и элегантна. На пристенных столиках красовались небольшие фарфоровые чаши, наполненные сухими лепестками роз и левкоев. Канделябры и подсвечники были из позолоченного серебра, лампы — из хрусталя.
Спальня была декорирована в розово-кремовых тонах.
Старинную кровать из золотистого дуба дополнили балдахином и занавесями из розовой шелковой парчи, которые могли по желанию хозяйки сдвигаться. Аллегра никогда не видела такой огромной кровати, но она оказалась вполне на месте.
Куинтон сказал, что кровать сделали в прошлом веке, и Алдегре она так понравилась, что было решено ее оставить. Кроме того, в спальне поместились гардероб красного дерева, туалетный столик с зеркалом в резной раме, комод, небольшой прикроватный столик и стул с кремовой гобеленовой обивкой у камина. На дубовом паркете лежал еще один обюссонский темно-розовый ковер с вытканной по краям гирляндой из чайных и светло-розовых роз с темно-зелеными листьями. На окна повесили кремовые с розовым парчовые шторы. У двери в гардеробную стоял сундук работы Чиппендейла, над которым висело зеркало. По другую сторону от гардеробной находилась уютная комнатка для Онор. Покои герцога, смежные с комнатами Аллегры, еще не были закончены.
Нет, он не будет жаловаться даже себе самому на перемены, произошедшие с домом, решил Куинтон Хантер. Состояние невесты, казавшееся неисчерпаемым, стало поистине Божьим благословением для Седжуиков. Герцог любил свой дом, но только теперь он наконец стал таким, каким всегда хотел видеть его хозяин. Только это и честь Хантеров помешали ему разорвать помолвку. К тому же, как только Аллегра родит ему детей, они смогут, как многие супружеские пары, пойти разными дорогами и вести каждый свою жизнь.
Брат герцога Джордж был счастлив. Так счастлив, что Клинтону было почти стыдно за свои крамольные намерения. Переговоры о покупке фермы шли полным ходом. К концу месяца Джордж станет владельцем пятисот акров земли неподалеку от Хантерз-Лейра. Сквайр Франклин, узнав о переменах в жизни поклонника дочери, был готов дать свое благословение на союз между семьями. Поговаривали даже о свадьбе в конце месяца — разумеется, самой простой и немноголюдной.
Франклин, человек практичный, всегда симпатизировал молодому лорду Хантеру, но человек без денег и земли вряд ли мог считаться подходящим зятем. Теперь все переменилось.
Сквайр узнал, что у Джорджа есть свой небольшой доход. Его дочь станет леди Хантер с собственным домом и деньгами.
Сквайр с гордостью сообщил герцогу, что Мелинда принесет ему в приданое сто пятьдесят фунтов золотом, посуду, столовое и постельное белье и одежду.
Вспоминая беседу со сквайром, Куинтон улыбнулся. Жизнь младшего брата будет простой и счастливой. Он уже представлял себе детскую, звенящую голосами племянников и племянниц. Его же ждет другое будущее с сильной, уверенной в себе девушкой, которая повзрослеет и превратится в сильную, уверенную в себе женщину, чье своеволие будет расти с рождением каждого ребенка вместе с осознанием своей власти и могущества. Правда, Аллегра не последует по стопам своей матери. Став его женой, она будет верна и преданна ему до конца дней своих. Ей с детства внушали, в чем заключается долг супруги и матери, и она исполнит его во что бы то ни стало.
Герцог вздохнул. Были ли его предки правы, когда женились по любви? Именно любовь привела их семью на грань нищеты и забвения, но они были счастливы в своей бедности. Так ли это?
Он снова вздохнул и пригладил непокорные волосы. Что ж, ему никогда не хотелось большого богатства Вполне достаточно скромного, но постоянного дохода. Он мог бы жениться на обычной девушке с приданым, которого хватило бы на восстановление дома и безбедную жизнь. Однако такие девушки, как правило, искали мужей побогаче. Когда-то в старину все склонялись перед его титулом. В то время за ним охотились бы, женщины бросались бы ему на шею, дрались бы за один его взгляд. Но теперь все в прошлом. Сегодня имеет значение одно лишь богатство.
Куинтон Хантер мысленно одернул себя. О чем он сожалеет и почему так распустился? Его будущая жена прелестна. Возможно, выкажи он ей немного доброты, и она вела бы себя по-другому. Аллегра просто немного избалованна. Отец всячески ей потакал. К тому же она совсем еще девчонка, только теперь вместо игрушек забавляется возмутительно большими деньгами, которыми щедро осыпает ее отец. Аллегра — все равно что молодая необъезженная кобылка. Ее нужно укрощать осторожно, но твердо. Она рассудительна и со временем поймет, что власть в доме может принадлежать только одному человеку, ее мужу.
Дни летели незаметно. Ферма Джорджу была куплена. Дом оказался крепким, каменным, с черепичной крышей Неподалеку располагались амбар и коровник. Позади рос яблоневый сад, и молодой лорд Хантер намеревался заложить еще и грушевый. Поля были сданы в аренду соседям, но на следующий год Джордж собирался выращивать собственную пшеницу.
Тесть обещал подарить ему небольшую отару черномордых шропширских овец. Аллегра написала отцу, и на поля Джорджа пригнали стадо из двенадцати коров и быка.
Вскоре было объявлено о помолвке мисс Мелинды Франклин и лорда Джорджа Хантера. Свадьбу назначили на тридцать первое августа.
Двадцатого июля Аллегра и Куинтон присутствовали на венчании графа Астона и леди Юнис Тарлтон. Церемония проходила в Астондейле, родной деревне графа, в часе езды от Хантерз-Лейра. Там, впервые после разлуки, Аллегра встретилась с Сиреной. Та просто цвела красотой и излучала радость.
— Мама сказала, что ты улизнула в Хантерз-Лейр, — рассмеялась она, обнимая кузину. — Капризная девчонка!
— Мне надоели их воркование и нежные взгляды, — честно призналась Аллегра. — Знаешь, Сирена, просто смотреть совестно. Я поэтому и решила поскорее убраться в Хантерз-Лейр, и вовремя! Оказывается, архитектор уже меня ждал. Не представляешь, сколько там было работы!