– Рядом с Даннингером – Борио Чапатка, – сказал Джейкоб. – А также Энн Келли, Минь Гаовин и…
– Кто это такие?
– Выдающиеся ученые-биомедики того времени.
Они оживленно жестикулировали и довольно громко разговаривали – не знаю, правда, о чем именно. Энн Келли, кажется, что-то записывала в блокнот.
Из бокового коридора вышла Мадлен Инглиш – бодрая, светловолосая, решительная. Ее сопровождал высокий мужчина, рыжеволосый, темноглазый красавец со слегка похотливой улыбкой. Вероятно, он был чуть моложе Мадлен.
– Это Кайл Андерсон, – сказал Джейкоб. – Журналист, работал на Скайдеке. Именно там он с ней познакомился.
– Ее бойфренд?
– Один из.
Боланд поднял взгляд и посмотрел прямо на меня, словно знал о моем присутствии. У него были классические черты лица и темные соблазнительные глаза. Одна из женщин, стоявших рядом с ним, показалась мне знакомой.
– Джессика Берк, – прокомментировал Джейкоб. – Та, что позднее стала сенатором.
Наконец Берк отошла от Боланда и зашагала по посадочной зоне, останавливаясь рядом с каждым пассажиром, позируя журналистам и пожимая всем руки.
«Счастливого пути. Удачного полета. Жаль, что не могу отправиться с вами».
Мэдди и ее приятель скрылись в туннеле, который вел в корабль. Несколько мгновений спустя он вернулся один, с несчастным видом оглядел собравшихся, пожал плечами и ушел прочь.
Класснер с помощью Тальяферро поднялся на ноги и начал взбираться по пандусу. Несколько человек столпились вокруг него, пожимая ему руку.
«Удачи, профессор», – прочла я по губам.
Класснер вежливо улыбнулся и что-то ответил.
К ним присоединилась Нэнси Уайт, предложив Класснеру опереться на ее руку. Тут Тальяферро принял звонок, кивнул, что-то сказал, снова кивнул и посмотрел на Уайт.
«Конечно, – ответила она, – я все понимаю».
Тальяферро, кажется, извинялся. Я сумела разобрать слова: «Что-то случилось. Мне нужно идти. Прошу прощения».
Быстро обойдя остальных путешественников, он пожелал им удачи и начал проталкиваться сквозь толпу. Несколько секунд спустя он скрылся в вестибюле.
Передали объявление: «„Полярис“ отправляется через десять минут, всех просят на борт». Люди начали подниматься по пандусу, прощаясь и махая руками перед камерами. Какой-то журналист припер к стенке Боланда и задал ему пару быстрых вопросов:
«Что вы ожидаете там увидеть? И что больше интересует вас как психиатра – реакция других пассажиров или само столкновение?»
Боланду пришлось на ходу придумывать ответ:
«Я в отпуске. Такое увидишь нечасто».
Попрощавшись в последний раз, все скрылись в туннеле, с улыбками на лицах.
Глава 8
«Рэйнбоу» не занимается заурядным антиквариатом. Мы торгуем, за редким исключением, предметами, которые имеют историческую ценность. «Рэйнбоу» – не единственная такая компания в Андикваре, но серьезным клиентам нужно обращаться именно к нам.
Через несколько дней после того, как Калдер расстался с жилетом, мне позвонила Диана Голд. Она обставляла спроектированный ею дом – вероятно, собиралась переехать туда вместе с третьим мужем. Дом стоял на западной окраине города, на вершине холма, откуда открывался вид на Маунт-Оскар. Диана пыталась обставить его в стиле старинного замка: кричащие портьеры и ковры, множество подушек и ковриков, деревянная мебель, чуть ли не готовая взлететь, и везде – картины того времени, на которых все выглядит таким бесплотным… Мне лично подобный стиль никогда не нравился. Я считала, что это чистейшая показуха, но, возможно, у меня старомодный вкус.
Не могла бы я посоветовать ей человека, у которого есть нужные предметы искусства? Несколько статуэток, две-три вазы, пара картин…
Диана развалилась в кресле. Видя ее, я всегда испытывала приступ зависти. Нет, меня не пугает собственное отражение в зеркале, но Диана, что называется, играла в высшей лиге. Она была из тех женщин, при виде которых сразу понимаешь, насколько глупы порой мужчины и насколько легко ими управлять. Светлые волосы, голубые глаза, классические черты. Ей удавалось выглядеть доступной и недосягаемой одновременно. Не спрашивайте как, но я знаю, что говорю.
– Конечно, – сказала я. – Составлю каталог и сегодня же пришлю.
На самом деле я могла бы отправить каталог сразу же, но тогда Диана решила бы, что от меня ничего не зависит.
– Спасибо, Чейз, – ответила она. На ней была обтягивающая белая блузка поверх темно-зеленых брюк. Подстриженные волосы – прическа «Сан-Паулу» – едва касались плеч.
– Рада помочь.
Взяв чашку, она отпила из нее и улыбнулась:
– Чейз, обязательно загляни к нам. В конце месяца мы устраиваем вечеринку для Бинго. Если сможешь прийти, нам будет очень приятно.
Я понятия не имела, кто такой Бинго, но это явно был не ее третий муж. Имя больше подходило для домашнего питомца.
– Спасибо, Диана, – сказала я. – Постараюсь быть.
– Хорошо. И оставайся на все выходные.
Когда Диана Голд устраивала вечеринку, та обычно превращалась в настоящий марафон. Я была занята и предпочла бы отказаться, но с клиентами так не поступают.
– Что ты решила сделать с сумочкой Мэдди? – спросила я.
– Пока не знаю, куда ее поместить. Я собиралась поставить ее в столовой, в буфете с фарфором, но кори может ее опрокинуть.
Для тех, кто незнаком с Окраиной: кори – зверь семейства кошачьих, популярный среди любителей домашних животных. Представьте себе кота с повадками колли.
– Это уж точно ни к чему.
– Да. Кстати, хочу рассказать странную историю.
– Я вся внимание.
– На прошлой неделе я получила премию. Двести пятьдесят наличными.
– За что?
– Вот это-то и странно. Мне сказали, что премию выдало Жадайское культурное сообщество за мою работу над башней Брукмана.
– Поздравляю.
– Спасибо. Мне позвонила женщина и сказала, что она Джина Фламбо, помощница исполнительного директора. Мы договорились о времени визита, она приехала ко мне и вручила премию и деньги.
– Приятно, что вас ценят, Диана.
– Да. Она рассказала, что сообщество восхищено моей работой – не только над башней, но и над другими проектами.
– Так в чем проблема?
– В несколько странном способе вручения награды. Обычно лауреата приглашают на банкет или хотя бы на ланч и вручают ее в присутствии публики. Каждый получает немного рекламы для себя.
Я не знала, что сказать, поскольку никогда не получала наград. Последний раз мне что-то вручали в шестом классе школы, когда я заслужила похвальную грамоту за примерное поведение.
– Да, – согласилась я, – похоже, это и впрямь необычно.
– Мне стало любопытно, и я поинтересовалась, как они обычно вручают награды.
– Устраивают банкеты?
– Всегда, моя дорогая.
– Что ж, видимо, они изменили свою политику. – Я попыталась рассмеяться и глупо заметила, что все равно на банкетах кормят невкусно.
– Это еще не все. Я позвонила им, Чейз, под тем предлогом, что хочу поблагодарить председателя сообщества. Несколько лет назад мы с ней встречались. Так вот, она не имела ни малейшего понятия, о чем идет речь.
– Ты серьезно?
– А как по-твоему, я выдумываю? Более того, она сказала, что у них нет никакой Джины Фламбо.
– Вот как? Ты проверяла счет?
– Деньги пришли.
– Что ж, по крайней мере, ты ничего не потеряла.
– У меня есть памятная табличка.
Она попросила своего искина переслать мне картинку. Засветился настенный экран, и я увидела пластмассовую табличку лазурного цвета с надписью: «За выдающиеся заслуги в проектировании и строительстве башни Брукмана…» – и так далее, классическим умбрийским шрифтом.
– Выглядит вполне официально.
– Да, я показывала ее председателю сообщества. Внизу стоит ее подпись.
– Что она сказала?
– Обещала перезвонить. Потом связалась со мной, искренне извинилась и сказала, что это, должно быть, шутка. Такой премии у них вообще нет. Но, по ее мнению, я заслуживаю того, чтобы сообщество отметило мои заслуги. Она заверила, что в следующем году мою кандидатуру обязательно рассмотрят.
В большие окна фасада падал солнечный свет, отбрасывая на ковер прямоугольные пятна. Я не знала, что и думать.
– Я вспомнила об этом, – продолжила Диана, – когда ты спросила про сумочку. Джина Фламбо тоже про нее спрашивала. Сказала, что знает о моей покупке, и поинтересовалась, не могу ли я ее показать.
– И ты показала?
– Конечно. Зачем держать то, что не можешь показать?
– Но Джина про нее знала? До того, как пришла?
– Да.
– Откуда?
– Все об этом знали, моя дорогая. Я давала несколько интервью. Ты их не видела?
– Все об этом знали, моя дорогая. Я давала несколько интервью. Ты их не видела?
– Нет, – ответила я. – Наверное, пропустила. И что она сказала?
Диана пожала плечами:
– Думаю, сумочка ей понравилась.
– Джина брала ее в руки?
– Да.
– Она ее, случайно, не подменила?
– Нет, сумочка та же самая.
– Вы уверены?
– Я не спускала с нее глаз.
– Точно?
– Абсолютно. Я что, идиотка?
– Ни в коей мере, Диана. Но все-таки убери ее в безопасное место.
– Дом надежно охраняется, Чейз.
– Ладно. Если что-то случится, сообщай.
– Если что-то случится, в реке найдут трупы.
Когда я поведала об этом Алексу, он задумался.
– Как звали того, кто купил жилет у Пола? – спросил он.
– Жилет приобрело Чакунское историческое общество.
– Как звали представителя?
Я вспомнила не сразу:
– Дэвис.
– Позвони им и проверь, есть ли у них Дэвис.
– Зачем? Какая нам разница?
– Пожалуйста, сделай это, Чейз.
Он вышел из комнаты, чтобы полить цветы на заднем дворе. Алекс был ботаником в душе; у него в саду росло множество гортензий и черт знает чего еще. Я всегда плохо разбиралась в цветах.
Я позвонила в Чакун. Мне ответил искин.
– Да, госпожа Колпат, – сказал он. – Вероятно, вы имеете в виду Арки Дэвиса.
Голос был мужской – выдержанный баритон, какой можно услышать на официальных приемах.
– Не могли бы вы дать мне его код?
– Прошу прощения, но устав сообщества запрещает нам раскрывать подобные сведения. Если хотите, могу передать ему сообщение.
– Сообщите ему мое имя и код. Скажите, что мне очень хотелось бы увидеть жилет, который он недавно купил у Пола Калдера, и что я надеюсь на быстрый ответ.
Дэвис ответил лишь после полудня.
– Должен признаться, госпожа Колпат, – хрипло проговорил он, – что я не вполне понимаю, о чем идет речь.
Он сидел в кресле. Кабинет был обшит темными панелями. Позади Дэвиса виднелись портьеры и две головы тальбов на стене. Охотник. Широкоплечий, с большим носом и густыми седыми усами, он потягивал пурпурный напиток, запахнувшись в халат, хотя прошло уже полдня.
– Вероятно, это ошибка, – продолжал Дэвис. Ему было лет восемьдесят, и он действительно выглядел весьма крупным. Не так-то легко оценить габариты человека, когда перед тобой виртуал. Если мебель сделана на заказ, то вообще непонятно, от чего отталкиваться. Но, судя по виду и поведению Дэвиса, он совсем не был «коротышкой» – а ведь именно так описывал его Пол.
– Возможно, я действительно ошиблась, – сказала я. – Я ищу господина Дэвиса, который несколько дней назад купил редкий жилет у Пола Калдера.
Он сделал большой глоток из стакана.
– Да, вы ошиблись. Это не я. Я не знаю никакого Пола Калдера и совершенно уверен, что не покупал ни у кого жилетов.
– Он присутствовал на последней встрече Чакунского исторического общества. И жилет, насколько я понимаю, был при нем.
Дэвис пожал плечами:
– Я не был на последней встрече.
Он уже собирался отключиться, когда я подняла руку:
– В обществе есть другие Дэвисы?
– Нет. Всего у нас тридцать – тридцать пять человек, и других Дэвисов нет.
– Происходит что-то странное, – сказал Алекс. – Свяжись со всеми, кому достались артефакты с «Поляриса», и попроси их быть осторожнее. И еще, пусть они сообщат, если незнакомцы станут проявлять чрезмерный интерес к артефактам.
– Думаешь, кто-то пытается их украсть?
Мы стояли на террасе позади дома, рядом с теплицей. Алекс наблюдал за птицами, порхавшими вокруг фонтана.
– Честно говоря, не знаю. Но похоже на то.
Я послушно связалась со всеми.
– Возможно, происходит нечто из ряда вон выходящее, хотя мы и не уверены в этом полностью, – сказала я им. – Так или иначе, примите меры, чтобы обеспечить сохранность вашего артефакта. И пожалуйста, держите нас в курсе всего.
Когда я закончила один разговор и собиралась начать другой, в дверь заглянул Алекс.
– У меня к тебе вопрос, – сказал он. – «Полярис» летел туда, где ожидалось уникальное в своем роде событие. Каждый ученый Окраины хотел бы присутствовать при этом. Так?
– Насколько я понимаю, да.
– Почему на борту было только семь человек? «Полярис» мог взять восьмерых.
Раньше я не обращала на это внимания. Алекс был прав: с каждой стороны коридора располагалось по четыре каюты.
– Не знаю, – ответила я.
Он кивнул, словно ожидал именно такого ответа, и ушел.
У меня было еще несколько дел, на которые я потратила полдня. Затем я велела Джейкобу собрать сведения о «Полярисе» из прессы тех времен. Эта сногсшибательная новость, конечно, приковывала всеобщее внимание в течение многих месяцев. В поисках участвовали все силы Конфедерации: имелись опасения, что за пределами известного космоса таится нечто чужое и враждебное. С Токсикона, Деллаконды, Волчков, Корморала и Земли прилетели целые флотилии. Даже «немые» прислали поисковую группу.
Большинство, похоже, считало, что Мэдди и ее пассажиров похитили. Других правдоподобных теорий так и не появилось. Получалось, что где-то есть неведомая сила со сверхъестественными способностями и агрессивными наклонностями.
В течение года с лишним флотилии кораблей обшаривали всю Даму-под-Вуалью и тысячи звездных систем, пытаясь найти хоть какой-то ключ к разгадке. Пытавшихся помочь «немых» постоянно атаковали комментаторы и политики. Безмолвные существа, обладавшие телепатическими способностями, у многих вызывали тревогу. К тому же они были слишком не похожи на нас. Поэтому их обвиняли в шпионаже – как будто «немые», отправившись к Дельте Карпис, могли добыть важную информацию о силах обороны Конфедерации.
Рядовому читателю эти поиски могут показаться очень тщательными, но на самом деле космос настолько велик, что с теми средствами, которые мы имеем, его нельзя исследовать за год. К разгадке не удалось даже приблизиться. Между тем поиски стоили денег, а интерес к ним постепенно падал. В конце концов семерых пропавших попросту списали со счетов и объявили погибшими.
Испокон века люди по умолчанию считали неисследованные просторы за пределами известных систем своей территорией, на которую они имеют все права. Даже обнаружение «немых» и периодические конфликты с ними ничего не изменили. Но после происшествия с «Полярисом» космическая тьма стала казаться по-настоящему мрачной. Своего рода напоминание: мы не знаем, что находится «там». И, как сказано в незабвенном изречении Али бен-Каши, мы вдруг поняли, что вполне можем оказаться в чьем-нибудь меню.
С тех пор прошло немало лет. Корабли больше не исчезали, исследователи, углубляясь все дальше в неведомое, так и не встретили никакого «злого духа». И люди забыли обо всем.
Алекс вошел, сел рядом со мной и стал просматривать материалы, которые Джейкоб выводил на экран.
– Столько усилий, – сказал он. – И так ничего и не нашли.
– Никаких следов.
– Невероятно. – Он нахмурился и наклонился вперед. – Чейз, когда «Полярис» доставили назад, его тщательно обследовали, но не обнаружили ничего необычного. Если на корабль пыталась пробраться враждебная сущность, значит капитан или пассажиры впустили ее, верно? Разве можно проникнуть сквозь шлюз, если люди на корабле этого не хотят?
– Ну, – заметила я, – внешние люки по-настоящему не запираются. Если кто-то или что-то доберется до корпуса, оно может пробраться внутрь. Правда, при желании его легко остановить.
– Как?
– Например, создав давление в шлюзе. Тогда внешний люк не откроется, как ни пытайся.
– Понял.
– Еще один способ – ускориться или, наоборот, дать по тормозам. В любом случае незваный гость улетит прочь.
– Значит, проникнуть на корабль можно только при помощи изнутри?
– По крайней мере, если не встречать препятствий изнутри.
Несколько минут он сидел молча. Джейкоб показывал отчет группы, обследовавшей внутренность «Поляриса» после его возвращения на Скайдек.
«Никаких признаков беспокойства со стороны пассажиров.
Никаких следов борьбы.
Никаких свидетельств поспешного бегства.
Одежда, туалетные принадлежности и другие предметы свидетельствуют о том, что персонал забрал с собой лишь самое необходимое.
Судя по открытому экземпляру „Потерянных душ“ и недоеденному яблоку в кают-компании, пропавшие были застигнуты врасплох. Книга, вероятно, принадлежала Боланду. На полотенце, найденном в ванной, имелись следы ДНК Класснера».
– А кто руководил поисками? – спросил Алекс.
– Разведка.
– Я имею в виду, кто из разведки?
– Джесс Тальяферро, – сказал Джейкоб.
Алекс скрестил руки на груди и задумался:
– Тот, который исчез сам?
– Да. Странное совпадение.
– Его тоже не нашли.
– Да. Однажды он вышел из своего офиса, и никто его больше не видел.
– Когда? – спросил Алекс.
– Через два с половиной года после «Поляриса».